• Познавательный уровень. Если дети отвлекаются, избегая тактильные ощущения, у них может проявляться дефицит внимания. Им трудно учиться. Младенец не научится держать бутылочку, потому что его беспокоит то, как она ощущается в руке. Подросток может быть настолько поглощен стремлением избежать контакта с буйным одноклассником, что не следит за словами учителя.

• Речь – язык. Если дети избегают взаимодействия с другими, у них могут быть плохие коммуникативные навыки. У ребенка с тактильными проблемами во рту могут возникнуть трудности с речью. Ему сложно формулировать свои идеи, потребности и желания.

• Питание. Если дети избегают определенных пищевых текстур, они могут страдать от недоедания, зачастую в неявной форме (это обсуждается в главе 2). Если они ненавидят ощущение от столовых приборов, а есть пальцами недопустимо, то могут вообще отказаться от еды. Эти дети стараются избегать социальных ситуаций, в которых на них может быть оказано давление. Они не могут есть продукты, которые кажутся отвратительными. Они ведут себя импульсивно или даже впадают в истерику, сталкиваясь с таким.

• Уход за собой и одежда. Дети могут отказываться чистить зубы или причесываться, пользоваться шампунем или принимать душ. Они могут требовать удобную и привычную одежду, даже если она очень грязная или не соответствует случаю или погоде.

Тактильная гипочувствительность

У детей может быть гипочувствительность. Они нуждаются в поступлении более интенсивной тактильной информации. Могут возникать следующие трудности:

• Сенсорное исследование. Дети вступают в чрезмерный физический контакт с людьми и предметами (возможно, даже облизывают их), прикасаются к другим детям слишком сильно или неуместно (например, кусают или бьют), перебирают все товары в магазине. Это часто вредит людям, а предметы ломаются.

• Эмоциональный и социальный уровни. Дети могут хотеть прикосновений до такой степени, что раздраженные друзья, члены семьи и даже незнакомцы ругаются, заставляя их чувствовать себя ненужными или странными. Это может быть младенец, постоянно требующий, чтобы его брали на руки. Или малыш, который вцепился в ногу матери, желая быть в постоянном физическом контакте.

• Моторика. Дети с пониженной чувствительностью неадекватно регистрируют тактильные ощущения. Чтобы получить больше тактильной сенсорной информации, они используют больше поверхности тела. Только так дети чувствуют, что вступили в контакт с объектом. Они используют весь кулак, чтобы ощутить маркер в руке, или ложатся на пол, чтобы «убедиться» в нем. Способность воспринимать тактильные сигналы у них нарушена. Таким детям трудно осваивать навыки, необходимые для точных двигательных задач (например, письмо и ловля мяча).

• Познавательный уровень. Эти дети отвлекаются на удовлетворение потребности в тактильной информации, поэтому у них бывает дефицит внимания и нарушение обучаемости. Например, если они слишком поглощены проверкой ощущений от карандаша, бумаги, стола и стула, то не смогут сосредоточиться на том, чтобы научиться правильно складывать буквы в слова или хорошо излагать мысли на бумаге.

• Речь – язык. Если дети плохо обрабатывают тактильные ощущения во рту, им сложно овладеть точными движениями губ и языка, необходимыми для членораздельной речи.

• Питание. Если кожа во рту и вокруг рта недостаточно чувствительна, у ребенка может течь слюна, а пища будет скапливаться за щеками, оставаться во рту или на губах. Чтобы почувствовать пищу, он часто набирает в рот слишком много. Есть риск удушья.

• Уход за собой и одежда. Дети могут выбирать одежду, которая слишком тесна или свободна. Они так усердно чистят зубы, что повреждают десны. Девочки часто заплетают слишком тугие косы и ходят с ними так долго, что портят волосы. Ребенок может настаивать на том, чтобы носить любимые кроссовки, даже если они слишком малы и натирают мозоли.

Возможно, все эти примеры напоминают поведение вашего тактильно чувствительного ребенка. Может быть, и нет. У ребенка может вообще не быть тактильных проблем, а вместо этого – сложности с другим видом внешних ощущений. Но если у него возникают любые трудности с обработкой определенных типов сенсорной информации, вы должны знать: это приведет к сложностям во многих сферах повседневной жизни. О многих из них вы, возможно, даже и не подозревали.

ИСТОРИЯ НЭНСИ

Мне было легко думать о сенсорных причудах сына как о норме. Я ведь сама унаследовала от матери привычку отключаться и иногда просто смотреть в пространство, как это делает Коул. Самое сильное детское воспоминание моего мужа Джорджа – о том, как он лежит на полу и наблюдает за колесами игрушечной машинки, толкая ее туда и обратно (одно из любимых занятий сына). Если все эти модели поведения «ненормальные», то неужели ненормальной была вся моя семья? Специалисты из программы раннего вмешательства утверждали, что уход в себя и «залипание» на колесах игрушечной машинки – нехорошие симптомы, которые могут помешать учиться сыну. Я не хотела верить им. С другой стороны, ни у мужа, ни у матери, ни у меня не было отставания в развитии, как у Коула. Я поняла, что отрешенное состояние позволяет сыну справиться с ощущением подавленности окружающими звуками. Это правда, что такое поведение «закрывает» его для обучения или общения.

Даже те особенности Коула, которые казались достоинствами, могли мешать ему. Например, у мальчика был отличный слух – улавливает даже отдаленный шум поезда далеко за рекой. Но он действительно не умел расставлять приоритеты в поступившей через уши информации. У него не было навыка отделять неприятные звуки от более важных. Например, если кто-то зовет его по имени и задает вопрос.

То же самое и с визуальными способностями. Я поражаюсь способности Коула разглядеть любимую книгу через всю комнату, даже если на переполненной полке торчит лишь крохотный ее уголок. Но сыну трудно сосредоточиться и решить простую головоломку с фигурой. Он слишком занят осмотром комнаты, замечая все несущественные подробности, даже комочки пыли и упавший кошачий ус. Линдси научила меня упрощать его зрительное поле: складывать игрушки в корзины, прятать кусочки головоломки и предъявлять их сначала по очереди, а затем случайным образом. После этого зрительное внимание сына улучшилось настолько, что он мог собрать головоломку, не отвлекаясь. Я открыла для себя новую реальность: Коул воспринимает мир совершенно иначе, чем я. И чтобы помочь ему наверстать упущенное в тех областях, где мальчик отставал, мне придется лучше его понять. Понять, как он видит мир, интегрирует сенсорную информацию и модулирует собственную нервную систему.

Как и любая мать, я считаю, что мой сын замечательный. Но я перестала смотреть на его причуды как на восхитительные и очаровательные. Я прислушалась к своим инстинктам, которые предупреждали о необычном поведении и реакциях Коула. Я решила не зацикливаться на слове «нормальный» и выбросила его из своего лексикона, потому что оно вызывало у меня сплошное беспокойство. Я перестала находить оправдание в том, что отдельные манеры Коула похожи на мои и Джорджа. Я просто признала: некоторые из его сенсорных моделей поведения унаследованы, но вредят ему, поэтому их нужно понять и изменить.

ИСТОРИЯ ЛИНДСИ

В проблемах, связанных с расстройством сенсорной обработки, не так уж просто разобраться. Появляется много новых понятий, терминов и моментов, которые нужно прояснить. Во второй части книги мы поговорим об обследовании, терапии и о том, с чего начать. А пока, пожалуйста, не забывайте: вы не одиноки! Вы будете продвигаться шаг за шагом. Книга – ваш надежный помощник для того, чтобы начать прямо здесь и сейчас.

Впервые увидев Коула, я как всегда заволновалась – ведь с этим ребенком, возможно, буду встречаться два раза в неделю и достаточно долго. Я мгновенно влюбилась в этого великолепного, жизнерадостного двухлетнего мальчика с копной светлых волос и огромными карими глазами. Его родители, Нэнси и Джордж, явно были готовы сделать все возможное, чтобы помочь сыну. Оба были расстроены выводами специалистов программы раннего вмешательства. В конце концов, они привели ребенка на тестирование лишь потому, что их беспокоила его речь, а им сказали, что есть и другие проблемы. Коул был очень дружелюбным и с удовольствием играл, но не мог усидеть на месте достаточно долго, не мог полностью погрузиться в занятие. Вместо этого он стучал барабанными палочками по дивану, мчался в угол, где крутился как юла, царапал себе шею. Когда я принесла с собой пластилин и вибрирующий мяч, он отказывался прикасаться к ним, встал и врезался в стену, а затем внезапно затих и ушел в себя.

Я без труда распознала признаки расстройства сенсорной обработки, но было сложно рассказать об этом. Родители Коула не были полностью уверены, что его необычное поведение – это причина для помощи («Разве проблема не в задержке развития?»). Рассказывая про расстройство сенсорной обработки и указывая на то, что именно сенсорные нарушения мальчика мешают его развитию, я ждала, что меня в любой момент прервут, сделав ужасное лицо: «Да что вы такое несете?» Нэнси много кивала головой. Джордж часто хмыкал. Наконец Нэнси спросила: «Что мы можем сделать?» Бинго. Мы вместе сделали первый шаг к помощи Коулу.

На нескольких сеансах я объясняла, что удары и падения дают Коулу «проприоцептивную» информацию о его коже, суставах и мышцах, увеличивая осознание тела. Объясняла, что вращение стимулирует сенсорные рецепторы его внутреннего уха. Рассказывала, что определенные типы текстур, вибраций и прикосновений воспринимаются им как опасные – и что сенсорная перегрузка заставляет Коула отстраниться и уйти в себя, чтобы справиться с нахлынувшим потоком информации. Со временем у Нэнси и Джорджа начали развиваться сенсорные способности. Они позволили увидеть модели поведения Коула как часть более широкой системы иной интерпретации ощущений. Родители поняли, что у сына проблемы с регулированием реакции на сбивающие с толку сенсорные стимулы. Поняли, что все это мешает его способности говорить, питаться и учиться.

Коул добился большого прогресса. С помощью нескольких подсказок он достигает саморегуляции и дает своему телу то, что требуется для хорошего самочувствия. Он может сказать родителям, что ему нужно побыть в тишине, попрыгать на переносном батуте или весело покрутиться на диске (так долго, что вас или меня уже бы стошнило). Мальчик не «излечился», потому что у него нет никакой болезни. Он ребенок со смешанной реактивностью: тот, кто сегодня любит одно, а на следующий день ненавидит то же самое. Это было тяжело для родителей. Со временем они научились помогать ему познавать тело и понимать, что ему требуется.

Вам стоит понять, сколько трудностей вашего ребенка вызвано глубинными и часто невидимыми сенсорными проблемами. Лишь тогда станет кристально ясно, что вы можете многое сделать, чтобы улучшить его самочувствие и поведение. Мы детально расскажем о процессе обследования эрготерапевтами в главе 5. Ну а сейчас более подробно рассмотрим сенсорную систему ребенка. Первый шаг – выяснить, как работают органы чувств и как они могут сбивать с толку.

2
Восемь чувств

Все мы знаем, что есть пять органов чувств, верно? Неверно. Чувств на самом деле восемь. Они не так просты, как рассказывали в начальной школе. Вы знакомы с внешними чувствами, которые воспринимают сенсорную информацию из окружающей среды: осязание, зрение, слух, вкус и обоняние. Есть еще три дополнительных чувства. Это ощущение движения, ощущение положения тела и ощущение внутреннего состояния. Они сообщают информацию о положении частей вашего тела в пространстве в любой момент: перемещаетесь ли вы относительно гравитационного поля Земли (и каким образом). Сообщают они и о том, что происходит внутри тела с точки зрения физиологических функций.