– Сам ты Горбунок. Не во все сказки подряд стоит верить. Слушайте, а может, с ней поговорить просто? Попросить не топтать урожай.

– Так она тебя и послушала! – Нина звякнула когтем о серп, проверяя заточку. – Ловить надо и запирать. Эй, коловерша! Сможешь накинуть ей верёвку на шею?

– Ну, я попробую.

– Не пробовать надо, а делать! – От команд полуночницы даже Тайке захотелось втянуть голову в плечи, а Пушок и вовсе уши прижал. Вот бывают же люди (и нечисть), которых сначала слушаешься, а потом думаешь…

Наверное, раньше у Нины и неудач-то не случалось – уж очень она в себе была уверена. А когда за дело брался Пушок, можно было гарантировать одно: скучно не будет. Что до результата – это уже как повезёт.

Взяв в лапы верёвочную петлю, коловерша мелкими перебежками начал приближаться к кобылице, а Тайка с Ниной крепко держали остаток верёвки. Эх, вот бы было здорово уметь кидать лассо, как в фильмах про ковбоев! Тайка в детстве даже пробовала научиться, но не преуспела, поэтому оставалось надеяться на коловершу.

Лошадь с пламенеющей гривой сперва и ухом не вела – объедала себе колоски. Но в самый ответственный момент, когда Пушок взмыл в воздух, шарахнулась в сторону. И нет бы коловерше опять затаиться и переждать, но тот на волне охотничьего азарта решил предпринять ещё попытку и едва не получил копытом по голове.

Тайка ахнула, когда Пушок выронил из лап верёвку, а затем с громким отчаянным мявом вцепился в роскошный хвост кобылицы. Та сперва поддала задом, потом встала на дыбы, а когда и это не помогло, взмыла в воздух и тут же скрылась за облаками.

– Что ж… – Полуночница Нина проводила горе-всадника тоскливым взглядом. – Он крылатый, хотя бы не разобьётся. Что дальше-то будем делать, ведьма? Может, ружьё поискать, а?

– Нет, давай просто подождём.

Так они и прождали до самой зари, пока полуночница не исчезла.

* * *

Пушок вернулся ближе к полудню, ввалился в форточку и заявил:

– Хочу окрошки!

Тайка так обрадовалась, что рыжий пострел жив-здоров, что отдала ему свою мисочку, а себе взялась настрогать ещё.

– Ну как, поймал?

Она сгорала от любопытства. Ну а вдруг коловерша оказался прав и у них в сарае уже стоят лошадки… «молодые, вороные, вьются гривы золотые»?

– Не совсем… – Пушок набрал окрошки в рот.

Лишь по окончании обеда его удалось разговорить.

– Понимаешь, Тая, она меня оборжала, кобыла эта! Коников, говорит, тебе привести, да ещё и Горбунка в придачу? А не жирно ли будет? Я ей: нет, в самый раз. А она опять ржёт: ничего не выйдет, не ту лошадку ты поймал. А потом такая: что ты прицепился к моему хвосту, как репей? Али рассвет хочешь отсрочить, вражина?

– Погоди, а при чём тут вообще рассвет?

– А при том, что это кобылица-заря. Потому у неё и грива огненная – чтобы в урочный час поджигать облака.

– Красиво, наверное… – мечтательно протянула Тайка, подперев ладонями подбородок. – А на рожь она потраву зачем устроила? Ты сказал ей, что плохо так делать?

– Тая, она голодная была! Как можно отказывать живому существу в еде? Это же форменное свинство! Можешь своей Нине так и передать!

Коловерша встал в позу «когти наголо», готовый до последнего защищать права голодающих.

– М-да… И как же это полуночнице объяснить? Она же ненавидит рассвет. Может, ещё пуще начнёт на зарю-зорюшку охотиться.

– А ты сиди тихо и молчи, – посоветовал Пушок. – Я ещё вчера говорил: нет нас дома, и всё. Кобылка наестся и улетит.

– Ну-ну… Гениальный способ решить проблему – спрятаться от неё. Ты не коловерша, а страус какой-то!

– Но страус не прячет голову в песок!

– Вот видишь, даже страус не прячет! – фыркнула Тайка. – Значит, и мы не будем!

* * *

– И что мне с того, что она – заря? – Полуночница отбивала нервный ритм по поверхности садового столика. От её железных когтей на столешнице уже виднелись вмятины. – Ты мне зубы-то не заговаривай, ведьма! Взялась прекратить потраву, так действуй. А не то ославлю тебя на всю деревню как неумеху, что слова своего не держит.

– А вы, дамочка, нам не угрожайте! – пискнул Пушок, на всякий случай отодвигаясь подальше. Всё-таки серп внушал опасения.

Нина оскалилась да как щёлкнула зубами в его сторону (зубы, к слову, у неё тоже были железные, острые), коловерша охнул и нырнул под стол, а Тайка поджала губы:

– Я от своих слов не отказываюсь. Но теперь действовать будем по-моему. А если не послушаешься меня – сама разбирайся со своей кобылицей.

– Ладно, ладно, – проворчала полуночница. – Выкладывай, что сделать надобно.

И Тайка поведала ей свой план.

– Что-о?! – округлила глаза Нина. – Ну, знаешь ли, я на такое не подписывалась!

– Ты хочешь от неё избавиться или нет? – Тайка упёрла руки в бока. Да, она тоже могла быть упрямой. – И чтобы никаких серпов, ясно?!

Полуночница некоторое время сверлила её огненным взглядом, а когда напугать не получилось, со вздохом кивнула:

– Я попробую… Но ничего не обещаю.

И они направились к полю – с пакетом, полным спелых душистых яблок, и кульком рафинада.

Кобылица была тут как тут: Тайка заметила пламя её гривы издалека. Достав из кулька пару кусков сахара, она протянула их полуночнице:

– Иди, приманивай.

Та, закатив глаза, сжала кусочки в кулаке, поморщилась:

– Фу, какие липкие!

Но пошла.

Стоило ей приблизиться, лошадка перестала есть и навострила уши. Полуночница остановилась и выдала:

– Кыс-кыс-кыс… Цып-цып? В общем, иди сюда, вражина. У меня сахар.

Заря ответила ей насмешливым ржанием. Нина обернулась к Тайке:

– Она не понимает!

– Да всё она понимает. Поговори с ней подольше.

Полуночница, скрипнув зубами, повторила:

– У меня сахар. Хочешь? Тогда иди сюда. На-ка, на-ка…

– Споймать меня надумала? – фыркнула кобылица. – Многие хотели зарю захомутать, да ничего не вышло. Не накинуть на меня уздечку, не надеть седло! Так что катись отсюда, глазастая, пока копытом в лоб не получила.

– Сама катись! – обиделась Нина. – Сдалась ты мне, как собаке пятая нога! Я только хочу, чтобы ты мою рожь не ела и не топтала.

– Подумаешь, порезвилась немного. Не убудет! – Заря всё же немного смутилась. По крайней мере, Тайке так показалось.

– Ах вот значит, так?! – Полуночница подняла кусок сахара высоко над головой и, закинув его себе в рот, захрустела. – Шиш тебе тогда, а не лакомство!

– Ха! Напугала! Да я тогда ещё больше колосков слопаю. И что ты мне сделаешь?

Тут уже Пушок не выдержал, высунулся из ржи, поправил на носу тёмные очки (опять детективов пересмотрел, не иначе) и прокричал со знакомыми интонациями дяди Семёна, участкового:

– Гражданочка кобыла! Почему нарушаем? Вам вообще знакомо понятие «частная собственность»? По сто писят восьмой статье пойдёте!

– А, это ты давеча в хвост мне вцепился да свалился на вираже, как мешок с картошкой? – Каурка насмешливо приподняла верхнюю губу, показав крупные зубы.

– Это было тактическое отступление, – принялся оправдываться Пушок. – Меня укачало!

Разговор повернул уже совсем не в то русло, и Тайка, выглянув из-за стога, помахала пакетом с яблоками. Всё-таки нужно было с самого начала брать дело в свои руки.

– Госпожа Заря, вот вам угощение, а поле оставьте в покое, пожалуйста. Давайте разойдёмся с миром. Никто ведь не хочет ссориться, я надеюсь?

– Странные вы, – мотнула головой кобыла. – Сперва кричат, за хвост хватают, руками машут, потом яблоки предлагают… Нет бы сразу по-хорошему.

– А сама-то! – Рука Нины дрогнула, но всё-таки не схватилась за рукоять серпа. – Я это поле холила-лелеяла, а ты… Могла бы по-хорошему попросить, и я бы тебе выделила с краю кусочек. Не из середины! Нет, нужно было прийти, всё потоптать-попортить и вдобавок в душу нагадить!

Губы полуночницы дрожали, она чуть не плакала. И тут случилось то, чего Тайка никак не ожидала: кобылка бочком-бочком подошла к Нине и потянулась мордой к руке:

– А сахарок ещё остался?

– Угу. Вот.

Заря осторожно взяла лакомство с протянутой ладони.

– Ты уж прости меня, защитница полей. Не подумала я. Впредь буду спрашивать разрешения.

– И ты прости… – Нина, всхлипнув, похлопала её по шее. – Я так озлилась, что уши тебе отрезать хотела. А надо было всего лишь объяснить спокойно…

– Хочешь, я в качестве извинения тебя под облаками покатаю? – вдруг предложила Заря.

Полуночница глянула на неё со смесью восхищения и ужаса:

– Дык скоро рассветёт. Нельзя мне, глаза слабые.

– А у меня как раз есть очки от солнца! – подсуетился Пушок.

– Ты зачем их вообще взял? – прошептала Тайка, закатив глаза. – Ну кто же ночью в тёмных очках ходит?

– Во-первых, тёмные очки – это стильно! Эх, мне бы ещё шляпу, как у комиссара Мегрэ… А во‑вторых, Тая, они при-го-ди-лись! К чему тогда вопросы?

Ну да, тут не поспоришь, конечно.

Когда Нина с Зарёй улетели, Тайка с Пушком помахали им вслед и отправились домой – досыпать.

Уже завернувшись в одеяло, она размышляла: а ведь правда – люди так часто ругаются на пустом месте. Одному на ногу в автобусе наступили, другой в ответ сумкой двинул – и на тебе, готов конфликт. Порой до драки. А всё могло бы разрешиться извинением и улыбкой: ведь в большинстве случаев никто не желает соседу зла. Может, просто надо быть добрее друг к другу?

Потом Тайку всё же сморило, и она заснула. А заря в тот день зажглась в небе Дивнозёрья немного позже положенного, но этого никто не заметил.

* * *

На следующее утро Пушок за завтраком как-то подозрительно разглядывал Тайку, то вздыхая, то качая головой.

– Ну что не так? – наконец не выдержала она.

– Тая, ты только посмотри на себя: бледная, как моль. Под глазами синяки. Знаю, ты в последние ночи спала плохо, но это случается ре-гу-ляр-но. Тебе срочно нужно в отпуск!

В глубине души Тайка знала, что Пушок прав, но всё равно запротестовала:

– И вовсе я не бледная! Пару дней отдохну, приду в себя…

– Ты на днях полила герань сладким чаем вместо воды. А сегодня пыталась почистить зубы средством для умывания. Думаешь, я не видел?

– Да просто я ещё не проснулась.

– Отговорки! – взмахнул крылом Пушок. – Меня не слушаешь, так Никифора спроси. Он тебе то же самое скажет: нельзя человеку только работать и не отдыхать. Ты хоть и ведьма, но не робот же. Чего упираешься?

– Да потому что дел по горло. Надо бы окна помыть, тюль постирать, печку побелить. А то облупилась – без слёз не взглянешь. Смородину скоро пора собирать и варить… И вдруг, пока меня не будет, в Дивнозёрье что-нибудь плохое случится? – Тайка в рассеянности чуть не села мимо табуретки, но в последний момент спохватилась.

– Так, а ну-ка иди и ляг на диванчик! Молодец. Вот тебе водичка, вот пряничек. Ешь, пей и слушай, что тебе умные коловерши говорят: ничего не случится. В такую жару даже кикиморы не безобразничают, лежат себе под яблонями, раскинув лапки. Тебе мама что предлагала?

– Путёвку в «Сосновый бор». Но я уже отказалась.

– Перезвони и скажи, что передумала. – Пушок приблизил мордочку к Тайкиному носу и пустил в ход последнее средство. – А не то за нос укушу! Я не шучу. Тая, я о тебе забочусь.

– И поэтому укусишь? Хороша забота.

– Ну а как ещё тебя убедить?

– Ладно, уговорил. – Тайка потянулась к мобильнику. – Но только на неделю, не больше.

– Хоть так… – вздохнул коловерша. – Имей в виду: я полечу с тобой. Буду следить, чтобы ты хорошенько отдохнула. Трёхразовое питание, банька, лошадки, дискотека.

– Ой, только не дискотека! – закатила глаза Тайка.

– Ладно, без тебя пойду. Написала маме? Супер! А теперь бегом собирать чемодан.