– Для вашей Академии смерть ректора Светлова, должно быть, большой удар, хоть и ожидаемый. Но я бы хотел знать: как перенесла его наша Инеш? Когда мой отец покинул нас, – дон Криштиану скорбно воздел глаза, – бедняга Педру так переживал, что едва не свел счеты с жизнью. А ведь Инеш провела бок о бок с ректором Светловым гораздо более долгий срок. Как она?

Кузя задумался на миг. В этом вопросе крылся подвох. И поэтому див ответил максимально осторожно:

– Московская Академия благодарит вас за беспокойство и заботу, тетушка Инесса наверняка очень расстроена, но слишком занята текущими делами Академии, чтобы проявлять свое расстройство.

Он снова на миг поднял глаза и увидел, что колдун отложил свиток.

– Да, я понимаю. Видишь ли, мой Педру был очень привязан к Инеш и, узнав, что произошло, сразу позвонил ей. Однако ни в кабинете ректора, ни в его доме ее не оказалось. Он с трудом дождался утра, ведь его беспокойство только росло, и снова позвонил. И тогда ему ответила ментор Диана. Я хотел бы услышать более подробный ответ и убедиться в том, что наша Инеш в порядке.

А вот и ловушка. В Коимбре точно что-то подозревают. И думать времени нет. Может быть, король-колдун и не заметит заминки, но от дива, что склонился в поклоне справа от Кузи, скрыть, что он затрудняется с ответом, не получится.

И тут Кузю осенило.

– Конечно, она не может ответить, ваше величество! – именно так велел обращаться к ректору Педру. – Она защищает Хранилище. И будет делать это до тех пор, пока в должность не вступит новый ректор.

Кузя даже загордился, как ловко он вывернулся. Теперь на любой уточняющий вопрос он честно сможет сказать, что не вправе разглашать информацию, касающуюся этой темы. Ведь Хранилище – главная тайна любой Академии.

– Что же, это вполне понятно, – голос колдуна смягчился. – Я рад, что такое ответственное дело помогает ей перенести потерю. Педру, – обратился он к своему диву, – подготовь подарки. Секретариат заканчивает оформление ответного письма. Вы оба можете идти.

Колдун едва заметно шевельнул пальцами.

Тотчас же Педру поднялся, сделал знак Кузе следовать за ним и, пятясь, направился к двери. А на выходе вновь отвесил глубокий поклон.

– Ты… всегда так входишь и выходишь? – усмехнулся Кузя, когда они оказались в коридоре. Педру смерил его взглядом мгновенно потемневших глаз:

– Твой хозяин – простой граф, и к нему ты можешь входить как захочешь, хоть боком и вообще без поклона. Но если я от тебя еще раз услышу, что из-за какой-то паршивой бумажки, подписанной в тысяча девятьсот десятом году, мой повелитель перестал быть королевской особой…

Кулаки Педру сжались, и от него полыхнуло такой яростью, что Кузя аж голову в плечи втянул.

– Ты что?! – начал уверять он. – В России вообще монархия. А я лично участвовал в коронации нашей тетечки императри… то есть ее величества.

Ректорский див успокоился.

– Вот именно. Все эти бумаги – формальность, фикция. Кровь и сила колдуна – вот что на самом деле имеет настоящую ценность. И даже если во всей Европе, да хоть и во всем мире забудут о чистоте королевской крови, здесь, в этих стенах, навсегда сохранится истинное положение вещей. Я позабочусь об этом.

Голос дива не изменился, не стал громче, но Кузе показалось, что он зазвучал одновременно со всех сторон.

Как тогда, когда говорил Императорский див. Кузя даже испытал некоторую зависть. Как же заполучить такую мощь?

Они вернулись в кабинет Педру.

– Слушай, – спросил Кузя, – а ты правда волнуешься за Инессу? Неужели вы были близки?

Он задумался, способны ли древние дивы на настоящую дружбу.

– О… еще как, – Педру поднял взгляд к потолку, – шесть раз я бросал ей вызов. И шесть раз она размазывала меня по прибрежным скалам так, что каждый наш бой я считал последним. Но не было случая, чтобы она посмеялась надо мной или отказала в поединке. Я тоскую по нашим битвам.

– А… – история с дружбой оказалась слишком романтичной. – А почему ее подарили? Она ведь очень сильная. И почему не тебя?

– Тогда, чуть больше четырехсот лет назад, отгремела последняя война, в которой на стороне своих государств воевали Академии. Наша Академия сошлась в бою с Болонской. Их бештаферы были сильнее, особенно один, тот, что принадлежал ректору. Именно ему и был присвоен одиннадцатый уровень, сильнее его считался лишь Демон Шестого неба. Мне, кстати, довелось видеть его.

– Кого? – уточнил Кузя.

– Демона Шестого неба. Португальцы ведь первыми высадились в Японии. Этот Демон… он чудовище даже по меркам бештафер… – задумчиво сказал Педру и продолжил: – Так вот, я сразился с Римлянином из Болоньи. К сожалению, бой был недолгим, я чудом остался жив. И только благодаря тому, что к сражению присоединился московский бештафера и заплатил за это своей жизнью. Однако и наш враг был повержен. Вдвоем с Инеш мы поглотили его, значительно увеличив свою силу. В благодарность за спасение страны и Академии, а также потому, что король Себастьяу погиб и владеть дивой стало некому, совет губернаторов подарил Инеш государю Московскому и всея Руси. Она была самой сильной из нас, и это возместило потерю их могущественного дива.

– А, я понял, – сказал Кузя. О том, что он видел «Демона Шестого неба» всего три месяца назад, он предпочел умолчать.

– Но все не так плохо, – Педру внезапно улыбнулся совершенно счастливой улыбкой, – сейчас у меня есть противник не хуже. И его не победить. Никогда. Можно сражаться с ним вечно.

– И кто же это? – прищурился Кузя. Хотя уже догадывался, что станет ответом.

– Океан, – ответил Педру и подошел к столу.

Глава 3

Студенты ждали Кузю в конце площади. Их стало пятеро: на парапете, свесив ноги, сидел худой загорелый парнишка с длинными волосами, собранными в хвост. Когда Кузя подошел, он обернулся и, широко улыбнувшись, спрыгнул на светлые камни мостовой.

– Я – Афонсу, – проговорил он, протягивая узкую ладонь с длинными пальцами. Кузя пожал ее и ощутил странную симпатию к мальчику. Он был младше остальных, лет тринадцать-четырнадцать на вид, и внешне удивительно походил на Педру. Если бы, конечно, грозный див был обычным человеческим мальчишкой.

– Я знаю, что ты бештафера, – тихо проговорил Афонсу и заговорщицки подмигнул.

– Эх… – расстроенно протянул Кузя, – все теперь знают.

– Нет, не все. Остальным не рассказали. Я просто видел твое крещение. И боевое построение, после того как ты не смог поцеловать крест.

– Ты был у фонтана, что ли? А что же не участвовал в крещении? Ты же из республики «Портвейн», так? – Кузя покосился на вышитый рисунок на куртке Афонсу – стилизованную букву А в круге.

– Он калойру. Его, как и тебя, только-только посвятили. Поэтому ему еще нельзя носить капу. А потом ментор Педру появился. Афонсу и не подошел. У них… кхм… недавно возникли разногласия.

– Ерунда, – тряхнул головой Афонсу, – зато сейчас я вовремя. Праздничный обед-то будет? – он хлопнул Кузю по плечу. – Я чуть не разорился, когда проставлялся!

– Это потому, что за тебя не платил ментор Педру, – усмехнулся Хосе. – Сколько он выделил? Не пожадничал?

Кузя достал из кармана несколько банкнот и задумчиво повертел их в руке. Он понятия не имел, много у него денег или мало. Пять голов немедленно склонились над купюрами.

– А что, неплохо, – вынес вердикт Серхио, – надо звать остальных. Куда идем?

– За башню, – предложил Афонсу. – К семье Фернандеш. У них отличное вино к обеду.

– Мал еще, вино ему к обеду, – Ана отвесила мальчишке шуточный подзатыльник, – сначала до Сущности дорасти!

– Что за «Сущность»? Еще одно посвящение? – догадался Кузя.

– Да. Следующее, – пояснил Афонсу. – Но я его еще не прошел. Обещали к Рождеству и что-то особенное, – он кивнул на товарищей.

– Обещали, обещали… – Ана махнула рукой. – А ну бегом за остальными, зови всех к Фернандешам! Не знаю, как вино, а мясо у них божественное.

– И вот такими кусками, – согласился Серхио, широко разведя руки.

Афонсу сорвался с места. Кузя только прищелкнул языком: мальчишка двигался едва ли не со скоростью дива. Серьезный вырастет из него колдун.

– Пойдем и мы. А ты запомни, – обратилась к Кузе Ана, – кроме нас пятерых, о том, что ты бештафера, никто не знает. Студенты профессора Силвы в окно не пялились, больше у фонтана никого не было. Так что держись легенды.

– Да, конечно, – обрадовался Кузя. Руки он по настоянию Педру снова тщательно намылил и очень надеялся, что его больше не заставят целовать серебро, – но лицо на всякий случай намылил тоже, только гораздо более тонким слоем. Да и не выдержит мыло на губах долго, особенно во время еды. Тем более что обещали огромные куски мяса.

– Тогда подумай вот о чем, – продолжила Ана. – Видишь ли, у нас по закону бештаферам нельзя заходить в заведения, где едят люди. Ни в кафе, ни в рестораны, ни в столовые.

– Как это нельзя? – возмутился Кузя. – Это еще почему? То есть не просто за стол с хозяином нельзя садиться, а вообще заходить?!

Сам он регулярно забегал то в кафе, то в столовую и никогда не сталкивался с подобной проблемой. Даже пару раз обслуживали вне очереди, когда он брал еду навынос и показывал орла на ошейнике: думали, что он пришел взять обед высокопоставленному чиновнику – своему хозяину.

– В тысяча шестьсот втором году такую буллу издал Папа Климент. Почему – споры до сих пор ведутся. Кто говорит, что бештаферы, которых морили голодом, от запахов еды теряли рассудок и нападали на посетителей, а кто – что в толпе, используя вашу скорость и незаметность, легко можно отравить. Но этот указ до сих пор не отменен. Даже ручки на дверях в ресторанах традиционно покрыты серебром.

– И что же мне делать? – нахмурился Кузя. – Продолжать притворяться человеком? Но это же нарушение вашего закона. Вас не накажут, если узнают?

– За то, что мы притащили к Фернандешам в столовку бештаферу? Оценку за поведение снизят, – рассмеялся Хосе.

– Не думаю, что накажут, мы действуем по приказу ментора. Да и закон мы нарушать не собираемся. Очень многие заведения прекрасно обслуживают бештафер на летних верандах. Тебе, Диниш, просто придется обосновать остальным гражданам нашей республики, почему мы не идем внутрь, а сидим за столиками под зонтиками у всех на виду.

– Хм… – Кузя задумался, – а много граждан?

– Семнадцать человек. И накормить придется всех.

– Ясно. Тогда пошли, – Кузя махнул рукой, и они двинулись к арке.

Идея, как объяснить празднество на летней веранде, пришла Кузе почти сразу же. Когда группа студентов, пройдя по узкой улице вдоль стены вверх, уперлась в небольшую площадку со стоящими на ней шестью квадратными столиками, он, мысленно прикинув, что все должны поместиться, изобразил самую располагающую улыбку.

С площадки открывался довольно красивый вид на город, и, конечно же, на парапете уже сидел Афонсу. Когда только успел? Кузя уселся рядом и принялся рассматривать крыши внизу.

– Высоко, да? Отсюда видно даже кинту Слез, дом, где когда-то жили Педру и Инеш. Не бештаферы, конечно, – Афонсу рассмеялся, – а король и его возлюбленная, в честь которых были даны имена нашим менторам.

«Кинтой» в Португалии назывались небольшие поместья. Кузя тут же заинтересовался, похожа ли кинта Слез на усадьбу Вазилиса Аркадьевича, и уже хотел попросить показать ее, как вдруг заметил, как внизу, под стеной, промелькнуло что-то тонкое и блестящее. Словно длинная, сверкающая силой нить выстрелила откуда-то и мгновенно исчезла.

– Там что-то есть! – воскликнул он.

– Что? – Афонсу перегнулся через парапет и с интересом уставился в то место, на которое указывал Кузя.

– Я видел что-то похожее на паутину. Но как будто живую. Но она сразу исчезла, – пояснил див, а юный колдун рассмеялся: