Когда в обеденное время, именуемое теперь модным словом «ланч», ты идёшь по центру города, кажется, что все вокруг тебя именно так и живут. Рестораны и кафе переполнены, в них сидят люди, упакованные с ног до головы в бренды, они приветливо улыбаются друг другу, выделяют себе двадцать три минуты на порцию фузилли с лососем, чашечку эспрессо, непременно с водой, чмокают друг друга в щёчку и разлетаются. Куда улетают эти люди, чем они занимаются, о чём думают и мечтают, счастливы ли они? На эти вопросы не просто нет ответов – их никто не ищет. Просто нет времени остановиться и хотя бы задуматься: гонка по вертикали затягивает – беги, а то упадёшь, а встать не то что не помогут – не дадут…

Ему уже было под сорок, и он несколько раз был у самой своей цели, но потом опять оказывался в начальной точке. Всё заработанное куда-то исчезало, ничего не накапливалось и не прирастало, разве что тот старенький «мерседес» всё ещё оставался при нём.

Ситуация с судами и кредитами достигла своего апогея. На Романа завели уголовное дело как на генерального директора их организации. Нужно было как-то выкручиваться и спасать товарища. Рома же был не местный, он так и снимал квартиру, своей купить не смог, всё проигрывал или вкладывал в товар. После переговоров с адвокатом о перспективах дела стало ясно, что нужно искать деньги, тогда срок мог стать условным.

Виктор заложил родительскую квартиру и взял очередной кредит, на себя лично, как физическое лицо, так как на их фирму кредиты уже не давали.

– Спасибо, друг! Мы обязательно перекрутимся и отдадим, – уверял Роман. – Я уже договорился о новой поставке для той сети универсамов, нужно немного подождать, пока нам производитель отгрузит товар.

Витя просто похлопал товарища по плечу, мол, всё хорошо. Сказать тут было нечего. Оставалось только верить и работать ещё больше. Хотя на душе было ужасно противно, даже представить страшно было, что случится, если они не перекрутятся и квартиру родителей придётся отдать банку за долги.

Пытаясь встроиться в новую реальность, они стали выпускать линейку круп под собственным брендом, планируя раскручивать его и предлагать через тендеры крупным сетям. На это тоже нужны были деньги. Разработка фирменного стиля, упаковка, реклама и продвижение. Обратились в брендинговое агентство. Им придумали марку – «ВиРо». Фирменные персонажи – два хомяка с мешками зерна стоят, обнявшись, на фоне колосящегося поля. Работа над этим проектом была интересной, ребята попались молодые и креативные. Заключили договор с оптовым поставщиком, с фасовочным производством. Первая партия упаковки была готова.

На этот проект они оба и рассчитывали, когда брали очередной кредит под залог Витиной квартиры. Мать он в известность не поставил. Она всегда была далека от финансовой стороны жизни, всё решал отец. После его смерти она написала дарственную на сына, так что квартира стала принадлежать ему.

* * *

Сегодня Витя ехал в типографию, утверждать сигнальный образец упаковки для новой партии. Роман в этот день встречался с адвокатом, его вызвали к следователю. Все вопросы по производству новой партии товара и запуску бренда Витя разруливал сам.

Днём в Москве всегда пробки. Когда кредиты на автомобили стали раздавать как горячие пирожки, предлагая всем подряд оформление прямо в автосалонах, количество машин на улицах увеличивалось буквально ежедневно. Витя стал иногда «бомбить» на своём «мерседесе», поскольку денег катастрофически не хватало. Сейчас они были в состоянии жесточайшей экономии: суды и выплаты зарплат сотрудникам, своевременное погашение платежей по многочисленным кредитам съедали весь ежемесячный доход, которого сейчас толком и не было, денег на собственную зарплату практически не оставалось. Да и как платить себе, когда не можешь с людьми рассчитаться?

Вот и сегодня по дороге в типографию он стоял в пробке на Таганской площади, когда увидел голосующую на остановке девушку, видимо отчаявшуюся попасть на автобус. Решил, что если она дождётся, когда он вырвется из намертво стоящего потока и доедет до неё, то предложит подвезти. Правда сказать, частенько он делал это бесплатно, стеснялся просить денег за свою услугу. Девушки воспринимали парня на крутой, по их мнению, тачке не как таксиста, а как доброго самаритянина.

Вы когда-нибудь видели Таганскую площадь пустой? Мне удалось её такой застать. В моём детстве и молодости, когда я, приехав в гости к двоюродной сестре мамы, гуляла там вечером, можно было поймать момент, когда вечерний трафик закончился, все разъехались отдыхать, а утренний ещё не начался. В это время Таганская площадь погружалась в редкую тишину – она отдыхала. Особенно хорошо это чувствовалось в конце мая, когда над Москвой царят белые ночи, почти как в Питере, только более прозрачные и насыщенные красками затянувшихся закатов. Стремительно охлаждающийся воздух накрывал площадь, от асфальта шло еле заметное испарение. Площадь круглая, в её центре раньше был сквер, точно маленький заблудившийся лес посреди шума машин. В сквере встречались парочки, все со своими интересами. Двухэтажные особнячки, взявшие площадь в кольцо, тихо засыпали, улучив момент тишины между вечерним и утренним потоком автомобилей. На универмаге «Звёздочка» задорно мерцала вывеска, напоминая всем участникам вечеринки: «Скоро, скоро будет утро».

Время и тут внесло свои коррективы: площадь расширили, транспортные потоки оптимизировали, сквер ликвидировали. Витя уже подобрался к съезду на Большие Каменщики, на пересечении с которым и заприметил девушку. Там была автобусная остановка, а вот автобуса не было и явно не предвиделось – он, как и все, заснул где-то в пробке.

– Девушка, вам куда ехать? Может быть, нам по пути? Готов подвезти. – Он наконец-то преодолел пробку и вырвался на Большие Каменщики, там, как правило, уже не было препятствий. До типографии, которая находилась в районе Павелецкого вокзала, можно было домчаться достаточно быстро. Витя специально выбрал такой маршрут, чтобы и в пробке дальше не стоять, и девушку подвезти.

– Спасибо за предложение, не стоит, я дождусь автобуса. – Она как-то испуганно сделала пару шагов назад, когда он остановился и опустил стекло.

– У вас нет шансов на автобус, вам меня прислали, – улыбаясь, сказал он. – Садитесь, не бойтесь, я, может, и страшный, но точно не кусаюсь… Еду на Летниковскую, если вам по пути, могу захватить.

– Ой, надо же, и мне туда же! Точно, вас прислали, – улыбнулась она в ответ.

– Я же говорю вам, что за вами и приехал. – Витя вышел из машины и, как галантный джентльмен из фильма – ему почему-то живо представилась такая сцена, – открыл пассажирскую дверь, приглашая девушку сесть.

В машину-то она села, но сразу как-то притихла, ехала почти всю дорогу молча. Хотя он пытался шутить, но разговорить её не смог. Она только молча кивала, рассматривая дорогу, и была напряжена. Поставила маленькую чёрную сумочку на колени, придерживала её рукой, зажав снятую перчатку. Полы лилового пальто разошлись, из-под них виднелись аккуратные коленки, обтянутые прозрачными и тонкими не по сезону колготками. Девушка коленок явно стеснялась, смешно ёрзала на сиденье, стараясь прикрыть их той самой сумочкой. Витя видел её только в профиль, она сосредоточенно смотрела на дорогу, специально не оборачивалась на водителя.

– Так вам куда точно на Летниковской? Улица-то длинная.

– Мне семнадцатый дом, там типография.

– Вот это совпадение! Мне туда же!

Девушка Вите начинала нравиться. Что-то такое неуловимо трогательное было в её естественной стеснительности, в нежелании специально понравиться или познакомиться. Она отстранялась от него и этим привлекала ещё больше. Профиль был очень милым – тонкие черты лица, выразительные карие глаза и густая чёлка, выглядывающая из-под шапки с помпоном, словно детской, но смешно сдвинутой набок и так подходящей к этому лиловому пальтишку с меховой оторочкой. Маленького роста, худенькая, незнакомка казалась очень хрупкой.

– А вы зачем к нам едете? – всё так же, не поворачиваясь к нему, спросила девушка. «Профиль осмелился заговорить», – отметил про себя Витя.

– Мы у вас тираж разместили. Этикетки и упаковку для нового бренда продуктов заказали, там ещё хомяки нарисованы. Может быть, видели?

– «ВиРо»? – уточнила она.

– Да, именно так. Вот я и есть «Ви» от этого самого «ВиРо», меня Виктор зовут. – Он притормозил на светофоре и, пока пешеходы, несмело двигаясь по обледеневшей улице, перемещались с одной стороны дороги на другую, протянул девушке руку.

Справа от них был Новоспасский мужской монастырь, а за ним – Москва-река. Выглянуло солнце, и над колокольней монастыря показалась двойная радуга, одна над другой. Они оба её заметили, удивлённо переглянулись.

– Радуга – на счастье, – сказала она.

И, улыбнувшись, сняла вторую перчатку и вложила свою озябшую ладошку в его руку.

– А… Так вы – наш заказчик! Надо же, какое совпадение! Меня Еляна зовут, я дизайнер.

Еляна. Да, да, да – опять Лена, почти Лена. Её звали Еляна. Он даже сразу не понял, переспрашивал два или три раза – такое непривычное имя.

Она заняла своё место в сердце и душе Вити сразу, как-то незатейливо, совсем не стараясь ему понравиться, и поселилась там прочно и навсегда. Ему хотелось, чтобы навсегда. Когда приехали на место, расстегнула сумочку и попыталась заплатить за проезд. Он отказывался, отшучиваясь, что всё оплачено, его ведь за ней прислали. Она сначала не поняла шутки и начала выяснять, кто заплатил, потом поняла, что он смеётся, и, покраснев, улыбнулась в ответ – третий раз за их маленькую поездку озарила его необыкновенной искренней улыбкой.

Знаете, бывают такие люди, такие встречи, когда у тебя мурашки по всему телу, когда ты понимаешь, что ждал этого человека, знал его всегда, потерял когда-то давно и ждал.

Даже более того, ты просто был уверен, что он обязательно найдётся, а когда это происходит – осознаёшь, что жизнь твоя теперь изменится, ведь ты больше не один. Не всем даны эти встречи. Но у каждого есть такой человек, только бывает так, что путь к нему – это вся твоя жизнь.

Прошло около года. Романа осудили. Дали десять месяцев условно. Теперь раз в месяц он ходил отмечаться в отделение службы исполнения наказаний. Виктор стал больше внимания уделять финансам их компании. Если раньше он вообще ничего не контролировал и не вникал, то сейчас убедил Рому взять нового бухгалтера и еженедельно выяснял у того, как обстоят дела. А дела шли с трудом – крупные сети монополизировали весь рынок. Мелкие магазины предпочитали работать с большими оптовыми поставщиками, которые обеспечивали огромный ассортимент, сервис, предоставляли свой склад, забирали просрочку, отслеживали документооборот.

Ребят штормило. Для того чтобы стать крупным сервисным поставщиком, у них не хватало ресурсов и оборотного капитала. Пробовали выпускать продукцию под собственным брендом, дизайн которого заказывали ранее, хотели участвовать в ставших популярными тендерах как производители, но и здесь столкнулись с трудностями. Рынок был излишне монополизирован и коррумпирован. Тендеры выигрывали одни и те же компании, там всё было проплачено заранее, и прорваться «с улицы» не представлялось возможным. Но если ты вдруг и выигрывал, то условия были зверскими. Нужно было поставить товар, обеспечив логистику и упаковку, а оплата – после реализации товара продавцом через 60 дней. То есть средства замораживались в товаре, на закупку нового опять не хватало, а они были по уши в кредитах и долгах.

Иногда Виктору казалось, что он сходит с ума. Это был какой-то замкнутый круг, из которого как будто нет выхода. Он постоянно был кому-то должен. Арендодателям, сотрудникам, поставщикам, заказчикам, госорганам. Все ежедневно от него чего-то требовали. Когда ты учредитель, а не один из наёмных сотрудников, у тебя нет шансов проснуться свободным от всего этого. Ты – в тисках обстоятельств, причём с осознанием, что в эти тиски ты сам же себя и поместил в погоне за призрачным счастьем быть не хуже других.