С замиранием сердца спустился в полуподвал – всё те же три стёртые ступеньки – там по-прежнему располагалась столярная мастерская. В ней почти ничего не изменилось – та же дверь, обитая дерматином, и запах свежеструганного дерева. Он потянул дверь на себя, увидев, что там горит свет, зашёл внутрь и заметил знакомый силуэт – к нему спиной сидел Павел Петрович и что-то привычно вырезал из дерева. Витя замер на пороге, совсем не ожидая увидеть учителя. Когда он был школьником, ему казалось, что Павел Петрович старый совсем, а сейчас, с высоты собственного возраста, он понял, что тогда учитель был примерно ровесником его сегодняшнего.

Павел Петрович обернулся. Всё те же серые добрые глаза, изрядно поседевшие виски, морщин прибавилось, а вот голос почти не изменился:

– Витя? Глазам своим не верю! Как я рад тебя видеть! Проходи, проходи.

– Здравствуйте, Павел Петрович! Да я и сам не ожидал, не представлял даже, что встречу вас, столько лет прошло!

– Ты же вроде рядом жил… Или переехал? Чего не заходил-то совсем? Я тебя часто вспоминаю, ребятам в пример ставлю. Показываю твои работы и приёмчики. Как ты? Чем занимаешься?

Они проговорили до поздней ночи. Виктор рассказал всю свою историю. С Павлом Петровичем, как и в детстве, было легко и интересно, он действительно слушал, а не делал вид, сопереживал, советовал. Витя разоткровенничался, даже про ситуацию с квартирой рассказал, хотя старался таким, по его мнению, позором ни с кем не делиться.

– Слушай, Витя, мой младший брат эмигрировал в другую страну, а квартиру пока решили оставить, не продавать. Сдавать он её тоже не хочет, переживает, вдруг вернуться придётся, а жильцы её испортят. Я за ней присматриваю, хожу туда, цветы поливаю, жена моя прибирается раз в месяц. Давай я с ним поговорю, и вы с матерью там поживёте, думаю, что пару лет точно можно будет.

– Неудобно, как же мы там жить будем? Она, наверное, большая, а я платить столько не смогу. Нет. Спасибо, не нужно.

– Ты не понял, мы не хотим её сдавать, чужих пускать не хотим, сейчас кого только нет, времена такие. А вашу семью я знаю. Нам с женой тяжело присматривать – ходить туда нужно всё время, а так вы бы с матерью цветы содержали в порядке, уборку делали, коммуналку платили. Квартире тоже плохо стоять без присмотра, мало ли что, а так – люди живут. Давай завтра созвонимся, и я тебе всё расскажу и покажу.

Эта встреча стала поворотной в жизни Вити. Они с матерью переехали в квартиру брата Павла Петровича. Находилась она буквально в соседнем квартале. Мама была очень довольна, что в привычном районе, недалеко от всех знакомых ей магазинов и подруг.

В школе была вакансия второго учителя труда, и с протекцией Павла Петровича Витя устроился на работу. Вечерами долго задерживался в школе, брал дополнительные часы, занимался с мальчишками и сам оттачивал мастерство.

Как-то поехал на вернисаж в Измайлово, увидел, что подобные работы из дерева там можно продавать на ярмарке выходного дня. Набрался смелости – как-то поделки свои продавать стыдно было, арендовал место и попробовал. В первые же выходные почти все его игрушки раскупили туристы: их привозили на ярмарку автобусами, и они, как стрекозы, налетали на продавцов антиквариата, шапок-ушанок, картин и различных товаров ручной работы. Витины птички и перевёртыши стали пользоваться спросом.

Так у него оказалась вторая работа, да ещё и с приличным заработком. Вначале он стеснялся продавать дорого, а потом, перезнакомившись с другими мастерами, сравнив стоимость и уровень исполнения игрушек, рискнул и поднял цену. Не прогадал. Его стали приглашать и на другие подобные ярмарки. Пару своих учеников, уже окончивших школу, он привлёк к работе в качестве резчиков. Один из них учился на программиста, предложил сделать сайт и разместиться на «Ярмарке мастеров». Это такой портал в Интернете, где мастера выкладывают фото своих работ, создавая виртуальные магазинчики.

Постепенно расширился ассортимент. Теперь были не только птички, но и различная кухонная утварь из дерева, предметы интерьера. Пару раз изделия Виктора вошли в обзоры журналов по дизайну. В общем, он вернулся к тому делу, которое ему действительно нравилось, где у него получалось, а самое главное – куда он вкладывал душу и чувствовал, что это приносит радость людям.

Вроде бы жизнь стала налаживаться. Удивительным образом всё складывалось само по себе. Как звенья одной цепочки, события последовательно выстраивались друг за другом по нарастающей. Это был такой успех и прогресс, которого никогда не было в его жизни. Только одна мысль тревожила, свербела и не давала покоя – как он поступил со своей Еляной.

Каждую свободную минуту его сердце и совесть напоминали о ней. Мысленно он разговаривал с Елей, советовался, жил с ощущением её присутствия.

Почему же не звонил? Было стыдно за своё решение, оправдывался, что так для неё лучше, а сам знал, насколько больно ей сделал. И ждал, когда она придёт к нему сама. Имея, в общем-то, неоднократный отрицательный опыт отношений с женщинами, которые его использовали, он хотел подтверждения своей нужности. Первый месяц после расставания был уверен в правильности своего решения. Она тогда звонила несколько раз, настойчиво писала, предлагая встретиться, а он считал, что поступает правильно и так будет всем лучше, поэтому не брал трубку и не отвечал на сообщения. Ещё через некоторое время стал сомневаться, болезненно ощущая её отсутствие. Вечером, сидя за письменным столом, вырезая очередную игрушку и посматривая в окно, мечтал, что Еляна сейчас приедет.

Следил за ней в соцсетях, видел, чем она делится с друзьями. Вот фото, как в деревню поехала, смешная такая, с корзиной грибов и в панаме, а вот в парк Горького пошла с подругами, на колесе обозрения встала в кабинке, волосы развеваются, за ней облака – будто летит. С экрана улыбается, а глаза грустные, бездонная печаль в них, от него не скроешь. Витя надеялся, что время вылечит и её, и его. Всё-таки почти год прошёл. Но ничего подобного, становилось только хуже. На самом деле время не лечит, оно разводит ещё дальше и тушит то, что только разгоралось.

Виктор успокаивал себя тем, что она моложе его, натура творческая, увлечённая, переключится на что-нибудь, а там, глядишь, и встретит кого-нибудь стоящего, достойного её, не то что он.

Избегал ходить в гости туда, где парами собираются. Почти все друзья-приятели были уже женаты и с детьми. Конечно, когда тебе за сорок, быть одиноким на таких вечеринках – хуже некуда. Все пытаются тебя сосватать, подбирают тебе подходящие, на их взгляд, варианты, чересчур заботятся. Возникает ощущение собственной неполноценности. Хотя почему ощущение? Он и был неполным, не целым, он был отрубленным куском – без неё. Страдал без неё и привык без неё – тупик.

Казалось бы, они живут в одном городе, час на метро – и всё. Вместе. Но, как правило, в подобных ситуациях люди загоняют себя в какие-то рамки, следуют правилам приличия, берегут гордость. Зачастую ошибочно думают, что им ещё раз выпадет шанс встретить своего человека, а шанс этот вообще не всем выпадает.

Сколько же людей осталось одинокими, руководствуясь условностями, создавая себе собственные тупики в голове, додумывая за других и не решаясь услышать своё собственное сердце, не сделав, может, и безумный, но шаг навстречу другому!

* * *

Еляна вышла из дома. Небо потемнело, собирался дождь, нужно было срочно пойти накрыть клубнику. Ягода в этом году крупная, сочная и тяжёлая, жалко будет, если намокнет. Часть она с утра собрала, потом звонок по работе её отвлёк, и пришлось сидеть, выполнять срочный заказ. Во второй половине дня должен плотник зайти, наконец-то дверь входную поправить, ещё весной повело косяк, и плотно закрыть было невозможно, а жить одной с открытой дверью было как-то не по себе.

Уже полгода, как она окончательно переехала в деревню, в бабушкин дом. Сначала была наездами. Когда Виктор её бросил – да, именно бросил, нужно иметь мужество называть вещи своими именами, – некоторое время она не могла в это поверить. Им было настолько хорошо вместе, как могло всё так закончиться? Первые дни после того самого послания в WhatsApp она почти не могла дышать, ведь он её не просто оставил – он расстался с ней, всего лишь написав сообщение, не поговорив, ничего не объяснив. Она не понимала, что случилось, что она сделала не так. Перебирала в уме каждый день, проведённый вместе, искала ошибки в своём поведении. Может, словом обидела, может, на работе задержалась, а он подумал невесть что, может, перефантазировала, планируя совместное будущее, дом, детей, внуков? Детей испугался?

Она пыталась ему звонить и писать. Не отвечал. На работе у неё всё стало валиться из рук. Работа-то творческая, для неё вдохновение требуется. Больнее всего было оттого, что она ему доверилась. В очередной раз в своей жизни так сильно доверилась мужчине – и опять с таким финалом.

* * *

Несколько лет назад у неё был бурный роман с мужчиной старше её на пятнадцать лет. Она тогда влюбилась без памяти. Первая любовь – она не видела берегов и границ. Ей казалось, что он – лучший мужчина на свете. Родителям рассказала – те, хотя всегда во всём её поддерживали, были против и слышать о нём ничего не хотели. Отец сразу, как только познакомился с ним, сказал, что это проходимец и чтобы она думать о нём забыла. Мужчина был очень обеспеченный, возил её всюду – рестораны, отели, курорты, одевал и баловал. По молодости просто голова кругом шла. А потом, как в дешёвой мелодраме, выяснилось, что отец был прав – женатым её избранник оказался, просто, пока жены в стране не было, с Еляной встречался, врал, что одинокий. Потом выяснилось, что его устраивала такая ситуация, планировал так и дальше жить – на два фронта. В общем, вляпалась она тогда, долго в себя прийти не могла.

* * *

Когда с Витей познакомилась, пару месяцев была настороже, не пускала к себе в душу. Но Витя – он совсем другой. Честный, порядочный, добрый… А как он про свою семью рассказывал, про отца и мать! Когда она познакомилась с его мамой, сразу стало понятно, что семья хорошая.

Еляна после расставания работать не могла, всё время слёзы текли. Родители не на шутку перепугались, что с ней как в прошлый раз будет, когда едва до суицида не дошло. Мать настояла, так что Еляна взяла отпуск и уехала к бабуле в деревню.

Стоял солнечный август. Благоухали цветы в саду, в лесу начались грибы, в теплице наливались круглые ароматные помидоры, пахло сеном и разогретыми на солнце соснами. Днём в деревне полно работы. Она вставала рано утром вместе с бабулей: той хоть уже и за девяносто, но она такая же шустрая, как и в Елянином детстве, – не поспеть за ней. С утра – тесто, пирожки, молоко от соседки, потом быстро в лес за грибами и ягодами. Пока грибы переработаешь, уже обед, потом огород поливать и полоть, ужин готовить, дом прибирать. В общем, к вечеру падали без ног. Тут-то и наступало время тоски. Еляна ложилась в постель и уносилась в вихре воспоминаний. Она, кстати, ещё потому в Москве оставаться не могла, что все улицы и маршруты напоминали, как они гуляли с Витей, о чём тут говорили, куда шли.

Садилась за компьютер, специально с собой ноутбук привезла, начинала рисовать. Нравилось ей рисовать диковинных птиц. У неё даже совместный проект был с писателем-сказочником, который к Еляниным птицам писал сказки. Именно так: не она сказки иллюстрировала, а писатель, видя птицу, писал про неё сказку. Очень красивое издание получилось. А теперь даже птицы не удавались, получались грустными и тусклыми – Елянина боль сквозила в их глазах.

Она понимала: чтобы в этот раз тоже выжить, нужно понять, простить и забыть. Ну не могла она поверить, что он вот так просто её бросил! Не похож он на такого человека. Она точно знала, что он любил её. Значит, что-то случилось такое, чего он не мог ей сказать, а потом принял решение за них обоих. Теперь, может быть, и жалеет, а отступиться не может. И она опять пыталась звонить…

Через месяц, когда отпуск Еляны подходил к концу, бабуля умерла. Просто заснула вечером, попрощавшись, поцеловав её перед сном, сказала про счастье, Еляна тогда не поняла, к чему это.

– Внученька, человеку несчастье нужно так же, как и счастье, через него душа учится любить.

Утром она просто не проснулась.