– Сразу перебью, – заговорила Ольга Дмитриевна. – Почему аватар? Это дороже, да и три года назад нейросети еще не достигли тех высот, что нынче. Полина, вы симпатичная, судя по всему, умеете себя держать. В чем был смысл?

Полина вздохнула, повернулась к директору по маркетингу левым боком и откинула волосы с лица.

Стало очень тихо. Полина знала, что они все сейчас видят: шрам, широким мазком уходящий от скулы на шею, назад, и да, да, у него есть продолжение, он похож на вековое древо, на багрового энта, выползшего из чащобы толкиеновских легенд. Только это злой энт, вцепившийся корявыми корнями в Полинино тело и пообещавший никогда его не отпускать. Скорее всего, так и будет.

Первой отмерла Ольга Дмитриевна:

– Понятно. Что с вами произошло?

К ответу на этот вопрос она готовилась. Проговорила вслух несколько раз, чтобы звучало ровно и непринужденно.

– В тринадцать лет случился пожар в бабушкином доме. Не сразу удалось выбраться, меня бабушка спасла. Но я получила ожоги второй и третьей степени, и, к сожалению, обработаны они были халатно. Поэтому остались шрамы. Они бы остались в любом случае, однако могли бы быть гораздо менее заметными.

– А ваша бабушка?

Полине понравилось, что Ольга Дмитриевна это спросила.

– Она была старенькая. Наглоталась дыма, стресс… Умерла несколько дней спустя в больнице.

– Соболезную.

– Спасибо.

Андрей кашлянул, возвращая присутствующих на стезю добродетели, то есть к графику прироста подписчиков.

– Сейчас на канал подписано более четырехсот тысяч человек. Без накрутки. Эфиры трижды в неделю по часу. С момента, как мы объявили, что у нас есть перспективы в Москве, – тридцать две тысячи новых подписчиков. Если говорить о рекламе…

– Давайте потом поговорим о рекламе, молодой человек, – снова перебила его Ольга Дмитриевна. Полина отметила, что Ольховцев пока ничего не спрашивает, просто слушает. Понятно, бросили Андрюху под паровой каток… – Расскажите, только коротко, чем этот проект примечателен именно для нас и почему мы должны частично вывести его в офлайн, как вы предлагаете?

Андрей обаятельно улыбнулся. Полина им любовалась: конечно, был напряжен вначале, о цифрах заговорил, хотя цифры – это ерунда, важно другое. А теперь собрался.

– Потому что у нас уникальная ведущая и уникальная соведущая, – он указал на Искру. – Если вы заметили, мы взяли силуэт этой конкретной кошки, чтобы сделать логотип канала. Полина купила Искру у заводчицы практически за бесценок, так как у кошки искривлена левая задняя лапка, и, по сути, котенок был бракованный.

Ольга Дмитриевна бросила на Полину быстрый взгляд, и та не отвела глаза. Все верно вы поняли, госпожа директор по маркетингу. Все читается. У меня обезображена левая щека, у кошки – левая лапа. Я не могла ее не взять. Мы одной крови, я и она.

– И цвет красивый, – продолжал Андрей. – В кадре смотрится потрясающе. Мы ведем для Искры блог, там более двадцати тысяч подписчиков. Но дело не только в этом. Полина с самого начала привлекала внимание к нестандартным темам, необычным, как эта кошка… и как она сама.

– О чем подписчики не знают, – подал голос Ольховцев. – Вы же нигде об этом не упоминаете и Полину не показываете.

– Все верно. Это решение Полины.

– Ясно, – уронила Ольга Дмитриевна. – И дальше что?

– Дальше – у нас есть несколько фишек канала, включая ведущую с обворожительным голосом, необычную кошку и интересные темы. Развитие даже не было вопросом – был только вопрос, как быстро мы наберем аудиторию. Сейчас, когда она набрана, пришло время двигаться дальше.

– Полина, почему вы не желаете показаться своим подписчикам? – задал вопрос один из мужчин. Полина пожала плечами.

– Я не люблю внимание.

– И при том у вас раскрученный блог, вы – ведущая на радио…

– Да, но это лишь мой голос и меня не видят. Я осознаю, что на меня, может быть, неприятно смотреть. Дело не в том, что я опасаюсь обвала аудитории. Дело во мне самой. Я не люблю выделяться.

– Это плохо сочетается с тем, что вы сейчас находитесь здесь.

Полина едва не сказала: «Мой жених настаивал», – но вовремя прикусила язык. Не стоит так мерзко подставлять Андрея.

– Возможно, мы найдем формат, который устроит нас всех, – спокойно произнесла она.

– И мы это уже обговорили с Эдгаром Станиславовичем, – добавил Андрей.

– Да, действительно, этот вопрос поднимался, однако я сначала хотел сам взглянуть на ведущую. – Ольховцев пошелестел бумагами. – Предлагается следующее. Есть помещение – хорошее, удобное, со всеми справками, где можно открыть кафе. Не просто кафе, а с котами. Штука модная.

– Котокафе? – поморщился парень, что сидел слева от Полины. – Увольте, это уже не модно лет пять как. Сейчас снова на пике винтаж. Старинные особняки, кухня от шеф-повара, панорамные виды, и чтоб обязательно летняя терраса, на которой сиживал Пушкин. Желательно, чтобы он там еще и стихотворение какое-нибудь написал, тогда и вовсе от посетителей отбоя не будет.

– Одно другому не мешает, – заметил Эдгар. – Здание, конечно, не пушкинской эпохи, однако вполне честного начала двадцатого века. Все коммуникации современные, ремонт там отличный. Нам готовы отдать первый этаж. Наша с господином Захаровым идея такова: мы открываем котокафе, совмещенное с библиотекой и кофейней. Называться будет «Книги, кофе и хвосты».

За столом покивали. Полина знала, что в моде нынче не только винтаж, но и креативные названия. Андрей много времени провел, выискивая необычные местечки, чтобы не повторяться и взять необходимое. Чего стоили, например, питерский кафе-бар «Саквояж беременной шпионки» или чайный лаунж «Свинья, которая думала, что она мандарин» в Екатеринбурге. «Книги, кофе и хвосты» отлично впишется.

– Концепция такая: в обычные дни это кафе, которое открыто для публики. Мы планируем набрать туда приютских кошек, человек десять-пятнадцать, – Полина улыбнулась от этого «человек», – и получать прибыль за счет работы заведения. Однако в определенные дни мы будем записывать там эфиры, со зрителями или без. Приглашать блогеров, артистов, инфлюэнсеров… Никакой политики, упаси господь. Актеры, певцы, лидеры мнений. Никаких скандалистов – мы не «Пусть говорят». При этом я не хотел бы ванильной гладкости, предпочел бы некоторую… шероховатость.

– Ваши кинестетические потребности, Эдгар Станиславович, это хорошо, – хмыкнула Ольга Дмитриевна. – В целом я поняла. У меня следующий вопрос: кто будет вести шоу? Госпожа Дементьева?

– Конечно. Это ее проект.

Железная леди чуть заметно поморщилась.

– Вы же понимаете, что нас завалят претензиями, почему у нас такая ведущая.

– Такая – это какая? – напрягся Андрей. – Ольга Дмитриевна, я, конечно, понимаю, как важна эстетическая составляющая. И понимаю, что Полина тоже не жаждет показываться публике, иначе сделала бы это давным-давно. Я уважаю ее желания. Но она готова идти дальше.

«Я не готова, и ты об этом знаешь». Однако Полина молчала. Дело ведь не только в ней – дело в том, что проект наполовину сделан Андреем. Да, она придумывает сценарии и ведет эфиры, да, именно ее идея легла в основу логотипа и всей концепции канала, а остальное сделал он. Сидел ночами, искал рекламные возможности, договаривался, настраивал таргет. Андрей верил в Полину гораздо больше, чем она сама.

– Вопрос в том, готовы ли мы, – сказала Ольга Дмитриевна. – Пока я вижу следующий рабочий сценарий. Проект выглядит жизнеспособным, однако требует корректив. Количество животных не должно превышать десяти, этого более чем достаточно. Библиотека должна быть сформирована правильно, у нас контакты с несколькими издательствами, и в первую очередь на полках должны стоять их новинки. Хороший кофе, – тут она скупо улыбнулась, – хорошие десерты. И еще одно. Пожалуй, самое главное. Я сомневаюсь в том, что госпожа Дементьева будет органично и – не поймите меня неправильно, Полина! – непринужденно смотреться в кадре. Я предлагаю оставить ее автором всех сценариев, доверить подготовку вопросов к интервью, возможно, сделать выпускающим режиссером. А в кадр взять кого-то проверенного и, – она посмотрела на Полину в упор, – без шероховатостей. На этих условиях я готова рекомендовать проект генеральному директору.

Глава 3

На съемную квартиру ехали молча. Не хотелось обсуждений в такси, где курлыкало радио и мрачноголосый певец выводил песнь о тяжкой доле вдали от любимой. Искра уснула в переноске. Полина смотрела в окно: что-то мешало, мельтешило, и четкая, по-анимешному прорисованная доселе Москва вдруг перетекла в задумчивое импрессионистское полотно. Мешанина красок и звуков.

– Полин, ты там не плачешь? – осторожно спросил Андрей.

– Нет. – Глаза и правда были сухими.

Ты должна радоваться, сказала себе Полина. Радоваться, что тебя поставили на место, четко и честно обрисовали перспективы. Ты и сама об этом подозревала, а теперь знаешь наверняка: публика не примет тебя такой, какая ты есть. «Быть такой, как я, попросту… оскорбительно».

Очень жалко было Андрея.

Эдгар после ухода всех остальных еще минут пятнадцать разговаривал с ним и Полиной. Объяснял, что решает все генеральный директор, но он прислушивается к мнению Ольги Савченко, и если та не даст добро, то, скорее всего, зарубит проект. А Ольга, озвучив свои условия, выплыла из переговорной, аки белая лебедь, и оставила непроизнесенные слова висеть в воздухе, едва заметно переливаясь перламутром.

«Ты не годишься».

Зря Полине помстился понимающий взгляд Савченко, ой, зря. Может, Ольга Дмитриевна и все понимала, однако она была акулой, а акула не жалеет одинокую макрель. И если с несовершенством кошки все могли спокойно смириться (так даже лучше!), то с несовершенством Полины – нет. В глянцевый мир больших мальчиков и девочек она отчетливо не вписывалась.

Главное, не сказать: «А я же говорила!»

Когда высадились у дома и отнесли кошку наверх, Андрей не выдержал:

– Поль, идем в кафе. Здесь как-то разговаривать… уныло.

Кафе, обычная «стекляшка», находившееся в соседнем здании, пустовало: время жаждущих утреннего кофейного допинга уже миновало, а час любителей бизнес-ланчей еще не настал. Полина уселась, как обычно, за самый дальний столик, Андрей принес два капучино.

– В общем, так, – сказал он решительно, и Полина уловила в его голосе новые, незнакомые нотки. – Полька, надо что-то решать. Мы просто не имеем права упустить подобный шанс.

– Разве уже не все решено? – вяло удивилась она. В голове было пусто, и лишь на периферии пульсировало «ты не годна».

– Конечно нет! – удивился и Андрей. Полина поняла, что весь путь домой он не рефлексировал, а обдумывал, как станет решать задачу. – Мнение Савченко, разумеется, важно. В целом она одобрила проект, только…

– Только без меня, – усмехнулась Полина.

– С тобой, – не согласился Андрей. – Просто им нужно привыкнуть. Переспать с этой мыслью, увидеть, как ты работаешь. Пока то, что у них имеется на руках, – это цифры, записи эфиров и наше желание развиваться. Но, Поль, я с самого начала не предполагал, что будет легко. Это Москва, здесь работают серьезные люди, и нам предстоит доказать, что мы способны прыгнуть выше головы, впечатлить их. Вопрос в том, насколько мы этого хотим.

Полина смотрела на него – и осознавала, что он прав. Мир, в котором жил Андрей, предполагал именно такое развитие событий. Ты не терзаешься сомнениями (может, и терзаешься, но наедине с собой, а для остальных минуты слабости неочевидны), ты просто прешь вперед, как танк, и берешь от жизни все. Если выпал шанс, ты им пользуешься, и неважно, чем придется пожертвовать. Или… важно?

Андрей взял ее за руку.

– Полька, я все понимаю. И если ты скажешь, что не готова пробовать, то мы уедем домой.

– Серьезно? – прищурилась она.

– Абсолютно. Твое спокойствие мне дороже. Я ведь тебя люблю.