– Правда? Вы думаете, мой корвет в лучшем виде? У вас, по крайней мере, целы руки, ноги и голова!

– Если вы пришли меня обвинять, то нам не о чем говорить.

– Я пришёл просить вернуть мне долг.

– Какой ещё, Ветры вас раздери, долг?

– Я из-за вас почти неделю потерял. Так что вы мне её должны.

Исгерд стояла, молча и тяжело дыша, то и дело сжимая и разжимая кулаки.

– Вы не втянете меня в свои игры, – в итоге твёрдо сказала она, – Волфганг предупреждал меня относительно вас. И я начинаю его понимать.

– Во-олфганг… – протянул Ролан, становясь с каждой секундой всё злей. – А может, вы с ним сговорились? Я ведь перед тем, как потерял сознание, слышал, как вы выкрикнули его имя. Может, вы вдвоём пытались меня убить?

Исгерд открыла рот и снова закрыла. Очень хотелось Крауза послать. Так далеко, как только тот мог улететь.

– Что вам от меня надо? – процедила она.

– Время, я же уже сказал. Верните мне потраченные семь дней.

Исгерд не успела подобрать достойный ответ, потому что во внутреннем кармане кителя запульсировал ком.

Исгерд поднесла палец к мочке уха и активировала чип.

– Да, – сказала она несколько резче, чем хотела.

– Исгерд?

– Да, ты же мне звонишь, – услышав голос покровительницы, она успокоилась, но лишь чуть-чуть.

– Нужно поговорить.

Исгерд бросила напряжённый взгляд на Ролана, который продолжал чего-то от неё ждать.

– Закончим как-нибудь потом! – бросила она и поспешила прочь.

Ролан скрестил руки на груди и привалился плечом к стене.

– Не слишком ты её? – поинтересовался Брант.

– Не надо было про Волфганга говорить.

– Видел, как они разговаривали? – уточнил Волфганг Рейнхардт, наблюдая, как Юки Симидзу неторопливо разливает горячий чай по маленьким фарфоровым чашечкам, каждую из которых украшал голубой цветок.

Юки умела управляться с этим напитком куда лучше него. Но, кроме того, Юки знала, что зависит от Рейнхардта, и потому во многом предпочитала уступать.

Управлять ею было легко – куда легче, чем Краузом, возомнившем о себе невесть что. И, похоже, не сложнее, чем подручной Консула, вознамерившейся его обыграть.

– Я так сказала, – подтвердила Юки. К Волфгангу она особой симпатии не питала – и не видела смысла этого скрывать.

– Мне не нравится, что моя… хм… как бы её назвать… одним словом, что она интересуется кем-то, кроме меня.

Юки не сомневалась, что услышит подобные слова. Волфганг был предсказуем, как ладья на шахматной доске, которая движется только по прямой.

– Возможно, следует… – Юки замолкла, поймав напряжённый взгляд.

– Поговори с Краузом. Расскажи ему о Ларссон то, что я успел узнать.

Юки поставила чайник на стол и, сложив перед собой руки, изобразила лёгкий поклон.

– Я могу идти? – спросила она.

– Да. Потом расскажешь, как всё прошло.

Как и следовало ожидать, ничего интересного Консул не сказала. Но она не любила ждать, а Исгерд не видела смысла её к этому принуждать.

Теперь, когда Хельга получила ежедневный отчёт – она звонила ежедневно, иногда даже два раза за день, и спрашивала, что и как – мысли Исгерд, так и не успевшей добраться до своего блока, снова вернулись к недавней встрече с Роланом. Сказать, что Ролан её взбесил, значило ничего не сказать. Этот человек вёл себя так нагло, что у Исгерд не хватало слов. А она не любила, когда ей не хватает слов.

Только теперь она поняла, что так ему толком и не отказала. Впрочем, и не выяснила, чего именно Ролан от неё ожидал.

Любопытство и злость смешались в её сознании в гремучий коктейль и, не дойдя до жилых корпусов, Исгерд резко развернулась на каблуках. Миновав лабиринт аллей, к которым уже начала привыкать, она снова оказалась там, где проходил их с Краузом последний разговор.

Разумеется, Ролан исчез.

Исгерд прикрыла глаза и повела в воздухе рукой, вызывая к жизни ионовый след, оставленный фигурами двух учеников. Теперь она довольно отчётливо видела, как они свернули в одну из аллей, и двинулась туда же.

Исгерд направилась следом, время от времени замедляя ход и обновляя эффект, пока не оказалась в сотне шагов от столовой, видневшейся за деревьями вдалеке. И замерла, раздумывая, подойти или нет. Ролан стоял перед зданием, но снова был не один – к тому же, теперь с ним рядом находилась абсолютно незнакомая Исгерд курсантка.

Исгерд переместилась немного в сторону – чтобы тень от кустарника не заслоняла её лицо – и увидела раскосые глаза уроженки Нефритовых миров.

Этот факт ни о чём Исгерд не говорил. И потому, достав ком, она осторожно сделала несколько фото, чтобы потом на досуге разобраться – кто это.

Тем временем эта девушка коснулась плеча Ролана – как-то фамильярно, если бы кто-нибудь спросил Исгерд. От взгляда Ларссон не укрылось и то, как мягко и невзначай сползла по плечу Ролана рука незнакомки. Казалось, девушка боится коснуться собеседника – и в то же время хочет этого так, что использует малейший повод.

Наконец, они закончили разговор. Девушка взяла Ролана под руку и потянула в сторону входа в обеденный зал – но тот вывернулся и, сердито разбрасывая щебёнку больной ногой, решительно двинулся прочь.

«Нифига у него не болит!» – Исгерд со злостью ударила по стволу дерева кулаком и тут же об этом пожалела.

ГЛАВА 4

По мере того, как один день сменял другой, Исгерд постепенно привыкала к тому, что Волфганг постоянно находится рядом. Но сколько они ни общались, жених оставался для нее загадкой.

Он не рассказывал о себе. При первой возможности старался перевести разговор на историю, искусство или любую другую тему, в которой невозможно было разглядеть его чаянья и мечты.

Исгерд пыталась использовать эти небольшие возможности для того, чтобы разузнать хоть что-нибудь о его интересах, но Волфганг оставался для неё закрыт.

Он никогда напрямую не говорил о том, что знает, зачем приехала Исгерд, но девушку не оставляло странное чувство, что тот видит её насквозь.

Иногда она наблюдала за Волфгангом через окно или когда тот устраивался у камина в комнате отдыха на первом этаже. Большую часть времени он читал, но книгу всегда прятал в кожаный футляр, а при приближении любого из курсантов – даже Исгерд – закрывал.

Волфганг часто и подолгу стоял на веранде их корпуса, рассчитанного на пятерых кадетов, и смотрел вдаль. Особенно он любил время, когда солнце пряталось за горизонт, и синеву неба озаряло слабое мерцание первых звёзд.

– О чём вы думаете? – спросила как-то Исгерд, застав его в одиночестве в такой час.

Волфганг вздрогнул, и ледяная маска мгновенно укрыла его лицо.

– О вас, – обворожительно улыбнувшись, сказал он и повернулся к Исгерд.

«Враньё», – подумала девушка, и тут же у неё пропало желание продолжать разговор.

– Простите, что помешала, – поспешила она откланяться.

На следующее утро, когда Исгерд вышла привести себя в порядок – душ в корпусе был один на всех, к чему она привыкала с трудом, потому как видеть по утрам посторонних не любила – и столкнулась с Волфгангом в дверях.

– Мне показалось, что вчера мы поговорили не слишком удачно, – сказал тот.

– Даже не знаю, с чего вы так решили, – ответила Исгерд и попыталась протиснуться мимо него в душевую.

– Я хочу исправить ошибку. Нам с вами нужно лучше друг друга понять, – продолжил Волфганг.

Исгерд подняла бровь.

– Ну, хорошо, – признала она, – нам не стоит ссориться. Что вы предлагаете?

– Ничего особенного. Спускайтесь к завтраку на веранду. Там и поговорим.

Исгерд подняла бровь.

– Разве здесь подают завтрак в блок?

На губах Волфганга промелькнула насмешливая улыбка.

– Что-то вроде того.

Он отвесил Исгерд лёгкий поклон и наконец позволил ей пройти.

Когда Исгерд спустилась на первый этаж, Волфганг сидел на веранде и неторопливо потягивал чай

– Не люблю кофе, даже по утрам, – признался он. – А вам что принести?

– Можете смеяться, но мне нравится горячий шоколад. Впрочем, я не хочу вас утруждать.

– Никаких трудностей! Юки! – крикнул он.

В дверях показалась та самая девушка с миндалевидными глазами.

Исгерд внимательно наблюдала за происходящим и не торопилась себя выдавать, хотя в первое мгновение и испытала желание вскочить и хорошенько встряхнуть эту экзотическую красотку.

– Юки, горячего шоколада нам, – Волфганг обернулся к Исгерд, – что-нибудь ещё?

– На ваш выбор, мне всё равно.

Волфганг кивнул.

– Тогда яичницу. Найдёшь?

– Да, сэр, – Юки отвесила красивый церемониальный поклон, свойственный обитателям Нефритовых миров, и исчезла.

– Я чего-то не понимаю, – призналась Исгерд, – разве в Академии не запрещено иметь слуг?

– Конечно, запрещено. Но когда есть запрет, всегда находится способ его обойти. Часто результат куда менее справедлив, чем был бы естественный порядок вещей. Нет ничего глупее, чем закон.

– Вы специально говорите это мне?

– Нет, – по глазам Волфганга Исгерд поняла, что последнее слово – абсолютная ложь, – я просто хотел, чтобы мы провели немного времени вдвоём. Я ничем вас не задел?

– Задели, – признала Исгерд, продолжая внимательно наблюдать за малейшим движением его бровей, – мы так много времени проводим вместе, что я надеялась, вы будете со мной более откровенны. Разве вчера я задала вам настолько личный вопрос?

Волфганг опустил взгляд и какое-то время рассматривал остывающий чай.

– Нет, – сказал он в итоге, – личный, но не настолько, чтобы скрывать ответ. Дело в том, что в эти выходные я лечу домой. Я раздумывал, какой выбрать рейс и какие вещи взять… Понимаете, это был бы довольно будничный и неинтересный разговор – если бы я вам сказал.

Исгерд не отводила взгляда. Толика правды в словах Волфганга была, но абсолютно точно – только толика.

– Вам так необходимо демонстрировать, что будничные заботы обходят вас стороной? – спросила она.

Волфганг пожал плечами. Посмотрел на неё и улыбнулся уголком губ.

– Вы будете скучать? – спросил он.

– Наверняка, – соврала Исгерд.

Они ещё немного поговорили, и Исгерд отправилась к себе, с облегчением думая о том, что сможет отдохнуть от светской болтовни хотя бы пару дней.

Все эти дни Ролан не давал о себе знать, зато Исгерд время от времени думала о нём.

Иногда она видела его в столовой и неизбежно приходила к мысли, что фон Крауз её бесит.

Теперь она получила возможность хорошенько разглядеть Ролана без больничных бинтов, и прежде всего отметила, что на наследника семьи Краузов тот не похож ни капли. Не может у десяти поколений голубоглазых блондинов родиться… вот такой.

Из любопытства Исгерд даже запросила поиск по нему в сети и нашла парочку сплетен о том, что супруг леди Крауз никак не может быть ему отцом – просто потому, что к моменту рождения Ролана ещё не был с ней знаком. Впрочем, ничего конкретного.

Исгерд думала, что политика Гесории давно пережила тот ребяческий возраст, когда всех волнует, кто с кем провёл ночь, и потому происхождение Ролана не слишком смущало. Однако однажды девушка не удержалась и поинтересовалась у Консула:

– А почему Рейнхардт? Почему не Крауз? Я имею в виду… у них примерно одинаковый флот, они держат семьдесят процентов системы Аркан… Да и влияние в Сенате, кажется, у герцога Крауза не меньше, чем у князя Рейнхардта.

Консул хмыкнула.

– Будет много споров, – сказала она, – относительно того, кто станет новым герцогом Краузом, случись что. У Ролана фон Крауза есть брат, у которого не меньше оснований претендовать на титул.

Исгерд поспешила прервать разговор, пока Консул не решила отправить её к неведомому брату в систему Аркан.

Интерес Исгерд, впрочем, оставался праздным до тех пор, пока не наступил вечер пятницы.