Марианна Красовская: Тени Льена. Книга 1

Пролог. Тени Льена

Большой красивый сейф заманчиво сверкал гладкими стальными рёбрами и таинственными отверстиями замочных скважин, настоящих и ложных. Рядом с ним возвышалось резное, благородного красного дерева, старинное бюро. На его полированной столешнице валялись бумаги, раскиданные в беспорядке.

На мозаичном рисунке паркета яркими пятнами выделялись скомканные бумажные пакеты, обрывки шпагата. В узком луче моего крохотного фонаря ярко поблёскивали кусочки сургуча.

Лорд Бонвинг оказался завзятым неряхой, но это мне даже понравилось. Зато в делах у него царил образцовый порядок.

Сейф звал и манил. Он пел мне беззвучную песню о твердых, сверхпрочных металлах и лукаво подмигивал целой системой замков. Сдержавшись с немалым трудом от невесомого прикосновения к сейфу, я бесшумно прошла через весь кабинет к противоположной стене, на которой одиноко висел фотографический портрет Его Величества.

Отличнейший, надо заметить, портрет, хотя королю он совершенно определённо бы не понравился. Хмурое лицо Их Величества выглядело одутловатым. Круглые щёки, глубокие носогубные складки, ясно видимые возрастные морщины, предательски выступающие залысины… Тяжёлый монарший взгляд, низко нависшие светлые брови. На мой женский вкус, даже нос королевской особы выглядел несолидно. Излишне мясистый и даже короткий. Никакой вам портретной гармонии.

Да уж… Хваленый технический прогресс не всегда идёт людям на пользу. Художник бы смог весьма выгодно изобразить недостатки лица Их Величества, ярко подчеркнув все редкие его достоинства.

А фотография – штука циничная и совершенно безжалостная. Она в чём-то похожа на протоколы допроса преступника. Или даже на посмертное анатомическое вскрытие. Интересно, а печень нашего обожаемого короля на фото будет выглядеть симпатично?

К счастью, моих фотографий во ловчем департаменте не сыскать. А их штатные художники – бездарности и недоучки. По тем его бесполезным творениям, что висят в нашем участке, узнать меня невозможно, и это весьма вдохновляет.

Тихо и с удовольствием фыркнув, я отодвинула королевский портрет и торжествующе ухмыльнулась. Никакого воображения! Все эти лорды… везде одинаковые, словно овцы из стада. Идеи избитые и заурядные, будто колья в заборе. Где ваше воображение, властью обласканные милорды, где полёт вашей мысли?

Одно и тоже в каждом кабинете!

Ну-ка, поглядим, что там спрятано под личной печатью Его Величества…

Блестящий наличник замка подмигнул мне отверстием скважины. Замок из мастерских Кимака? Не дурно. Очень недурно. Это вызов, Лив. Справишься ли? Содержимое сейфа должно быть достойной наградой, такие замки на клозетные двери не ставят.

Сняв широкий кожаный пояс, я достала свои инструменты. Каждый уважающий себя профессионал собирает их по крупицам, годами. Кованые и резные, универсальные ключи и специальные отмычки, пинцеты, кусачки и щупы. Тонкий, бесценный инструмент, зачастую выкупленный у бродяг на воровском чёрном рынке или же изготовленный на заказ специальными мастерами. Мой арсенал – предмет моей личной гордости и острой зависти очень немногих опасных соперников.

Просунув в замочную скважину зеркальце, я попыталась увидеть секрет новой замковой конструкции. Безуспешно. Трогая тонкий наличник замка самыми кончиками пальцев, я пыталась почувствовать мизерные выпуклости крепления. Я простукивала стену вокруг, чутко случая отзвуки сейфа.

Время шло.

Всё чаще я нервно кусала губу, поглядывая то на окно, за которым начинало светлеть, то на хитроумный сейф. Незримая дуэль с чудо-механизмом грозила закончиться полным провалом. Моим. Ну в самом деле, не уходить же с пустыми руками? Не по карманам же шарить в обширной прихожей…

– Отойди, малышка, – тихий шёпот у меня за спиной прозвучал громче грохота летней грозы. Я едва не заорала от неожиданности. – Смотрел я на тебя, смотрел и понял – нужно самому. Не сдюжишь.

Отскочив в сторону, я воззрилась на Огюста со смесью ярости и изумления. Что он тут делает? Как попал сюда и почему я не заметила его появления?

Франкиец был моим очень старым знакомым. Не другом, не приятелем…, но и не конкурентом. У нас несколько разные сферы интересов. Я люблю золото и драгоценные камни. А он предпочитает бумаги: документы, письма, чертежи. Уверяет, что это безопаснее и куда прибыльнее.

Вероятно, он даже по-своему прав. Моё имя знают в каждом полицейском участке (не без помощи Огюста, должна признать), а о его странных привычках осведомлены только в узких кругах.

Так значит, он всё-таки уже вернулся в Льен… Только его тут и не хватало!

– Какого грязного демона, Шардан? – рыкнула я, его тыкая в бок.

– А теперь не мешай мне, малышка. Этот замок совсем новый. Последняя разработка. Кстати, зачем тебе этот сейф? Бери большой, там привычная классика, не промахнёшься.

– Этот интереснее.

– Не спорю, но учитывая стоимость замка, тут нет фамильных украшений. И быть их не может. Милые сердцу всех женщин блестящие безделушки хранят в других сейфах. И ключи от них носят супруги на тонких шнурках. Тут лежат документы.

– Ну а вдруг, – ковыряясь с замком, я успела подумать об этом уже добрую тысячу раз, но признаваться Огюсту не собиралась.

– Вдруг… Какое опасное слово… Не ворчи мне под локоть, забирай свои дамские шпильки и отойди.

Не хочет делиться секретами мастерства? Не удивительно. Я многое бы отдала за возможность взглянуть краем глаза на пальцы франкийца. И его инструменты, конечно.

Большой сейф слдался мне за какую-то пару минут. Прав был Огюст: самый стандартный замок, настоящая классика. Пара щупов, пинцет и моя любимая отмычка с зацепом. Не шпилька, конечно, но скучно. И снова франкиец был прав: на стальной гладкой полке лежали увесистый мешочек с империалами и несколько крупных старинных колец. Немного поколебавшись, я взяла два из них, привычно найдя королевскую пробу на золоте, и аккуратно закрыла сейф. Чем позже лорд Бонвинг спохватится, обнаружив пропажу, тем лучше для меня.

А Огюст всё ещё пыхтел, обложившись своими хитроумными отмычками.

– Ну я пойду? – я невинно спросила затылок франкийца.

– Проваливай.

Нет, ну каков грубиян! Дотошно пересчитав свои инструменты, затянула на талии пояс, прикрыла жилетом. Скользнула к окну, проверила верёвочную петлю (с франкийца станется её испортить) и скатилась с покатого подоконника. Повиснув на выступе кирпичной стены, за собой, аккуратно закрыла оконную раму. Бесшумно сломала задвижку. Спрыгнув на мостовую, неторопливо оправила складки измявшейся юбки, одёрнула свой расшитый жилет, сунула два пальца в рот и пронзительно свистнув во всю силу лёгких, заорала нечеловеческим голосом:

– В доме лорда Бонвинга пожар! Грабят, воры! Спасайся кто может, пожар, помогите!

В домах по соседству тут же начал загораться свет в окнах, послышался шум, грохот, сонные голоса. Совершенно довольная собой, я быстрой рысью рванула по улице. Месть, месье Шардан, может быть настоящим деликатесом. Особенно если она подаётся холодной. Теперь мы с вами квиты.

Или нет?

_______

Примечание авторов: Тени – так называет себя преступный мир Льена: воры, грабители, убийцы, торговцы поддельными бумагами. Оливия выросла среди Теней и, даже уйдя с улиц Льена, считает себя здесь своей.

Глава 1. Берлога

Свой собственный дом или даже квартира в одном из приличных кварталов столицы – недоступная роскошь для меня. И дело совсем не в деньгах. Приличное общество предполагает приличных соседей, а вовсе не тех, кто носит на поясе арсенал взломщика и возвращается утром с рассованной по карманам коллекцией драгоценностей. Так себе и представила встречу с соседом:

«Здравствуйте, мэтр Бариэль, доброе утро, извините, я очень спешу, по следам идут королевские ловчие, а у меня ожерелье с бриллиантами в заднем кармане весьма неприлично позвякивает.»

Днём моё племя не встретишь на фешенебельных улицах престижных кварталов столицы. Воровки, блудницы и попрошайки на вид неприятны и смущают взоры благонравных галлийцев. Нас всегда ненавидели, презирали и никогда не жалели.

И пусть времена изменились. Жительниц Льенских трущоб не казнят на городских площадях и не отправляют на рудники, но…

Волею короля нынче «ночных работниц столицы» ждал Исправительный дом. И долгие годы воспитательных работ во славу короны. Воздержание, умеренная во всех отношениях жизнь праведников и тяжёлый труд на благо Галлии.

Та же каторга, только с принципами и идеями. Каторжанам хотя бы не читают морали и не «перевоспитывают»: в зубы кирку – иди отрабатывай совершенные преступления и постарайся не сдохнуть. Никаких пресных рож, никаких благостных, восхваляющих короля песнопений перед приёмами пищи и обязательных молебнов. Магическое клеймо на плече, и будьте любезны, страдайте, трудитесь и держите приличное лицо.

По самым оптимистичным подсчётам я уже заработала лет двадцать «воспитательных работ». Раздери дохлые крысы этого изобретательного демона Оберлинга с его «гениальными» идеями!

Пнув грязную дверь, ведущую в глубь моих личных «покоев», я хмыкнула. Простейший замок—“лягушка» легко останавливал всякую любопытную мелочь и просто любителей поживиться. Поизносился народишко, поистёрся.

Галлия уже не та, что при Браенге, ох, не та. Не сказать, что я тоскую по прежним временам, но покойный наш канцлер мне нравится куда больше, чем господин, которого нынче называют Оком Короля.

Старый кот Лорд Браенг всегда отличался умеренной гибкостью в принципах. Попасть в сети ловчих ещё лет десять назад в наших кругах считалось пусть и досадной, но не смертельной оплошностью. Канцлер легко соглашался на встречу и с удовольствием торговался, заключая весьма выгодные для обеих сторон сделки. И все были довольны!

Достав из пояса универсальную отмычку, я щёлкнула старым замком. Ключ от двери у меня тоже был. Но так привычнее. Толкнув свою дверь, я шагнула в потёмки «меблированной комнаты». Острый запах парфюма, замешенный на ароматах протухшего мяса. Дохлые крысы, я снова забыла отдать хозяйским кошкам остатки своего ужина. Когда я уже научусь не оставлять на ночь еду на столе? Никогда. С этим сто́ит смириться.

По младости лет я не попадалась в когтистые лапы покойного канцлера, но Огюст мне рассказывал, как именно ему пришлось отработать свой должок. За «случайно найденные» в сейфе загородного дома одного из высоких чиновников документы канцлер выписал ему индульгенцию, да ещё и приплатил.

При нынешнем короле Алистере подобное было немыслимо. Редкостный зануда. Мне сразу вспомнился фотопортрет на стене. Нет, с таким точно не выйдет договориться. Тяжёлый взгляд Их Величества словно бы вопрошал: «А достаточно ли ты скромна и прилежна, моя дорогая Оливия?» Честное слово, уж лучше общаться кем-нибудь из господ Оберлингов. Тем более что по Льену ходили упорные слухи о слабости братьев к женскому полу.

Хотя оба они – страшные люди. Боюсь, моих достоинств не хватит, чтобы их впечатлить. Лучше не попадаться им в руки…

Зажёгся тусклый светильник под потолком. Тихо скрипнули половицы дощатого пола. Тёмные шторки на узком окне кивнули приветственным взмахом. Ну… хоть кто-то мне рад.

Наверное, жильём стоило озаботиться при прежней власти, но тогда я летала ещё не столь высоко. А сейчас уже поздно. Мой удел – тёплый угол в меблированных комнатах мадам Росси, в сером доме на углу двух грязных улиц Старого Квартала. Я ей исправно плачу в положенный срок, а она не спрашивает, почему я вернулась серьёзно за полночь и где меня дохлые крысы носили. Деньги-то не пахнут.