– У меня только одно оправдание: я был семнадцатилетним мальчишкой. Люди в этом возрасте не отличаются великими способностями вести диалог. Мне жаль, что так вышло. Очень жаль, правда. Если бы я знал, что причиню тебе такую боль и разрушу нашу дружбу, то никогда бы так не поступил.

Извинения меня очень тронули, но в то же время я продолжала люто его ненавидеть. Как такое вообще возможно?

– Нашу дружбу разрушило не это.

– А что?

Я медленно закрыла и вновь открыла глаза. Он хочет, чтобы я произнесла это вслух? Снова испытала все те эмоции? Нарочно делает вид, что не понимает, о чем речь? Сам пусть играет в эти игры! Не обязана я ему ничего объяснять и не хочу унижаться еще сильнее.

– Становиться твоим клиентом я не собираюсь. Только один сеанс, – попросил он, будто понимая, что больше ничего от меня не дождется, – а потом я уйду, и не стану впредь тебя беспокоить.

Почему он так настойчив? Меня разрывали смешанные чувства: с одной стороны, хотела, чтобы он ушел прямо сейчас, а с другой – возможность избавиться от него навсегда была донельзя привлекательной, особенно учитывая, какие головокружительные, дразнящие и необъяснимые эмоции он у меня вызывал.

И в то же время хотелось показать ему, на что способна. Пусть знает, что я профессионал и хорошо выполняю свою работу. Похоже, необходимость во всем с ним соревноваться никуда не делась.

– Вряд ли…

Должно быть, он почувствовал мои сомнения и решил нанести последний удар:

– Та Саванна Синклер, которую я знал, в жизни бы не спасовала перед трудностями.

Он пододвинулся ближе – или мне только показалось? – и, зажав ладони между ног, наклонился в мою сторону. Наши колени соприкоснулись. Его пальцы были так близко, что он мог до меня дотронуться. Пришлось собрать всю свою волю, чтобы не отпрянуть назад. Я не хотела показывать Мейсону, что его присутствие до сих пор так сильно меня тревожит.

Я-то знала, чего он добивается.

Знала, но его фокусы по-прежнему работали. Даже под коленками вспотело. Как будто моя страсть сохранилась в мышечной памяти еще с подростковых времен и от нее никак не избавиться.

Словно я опять та девчонка, влюбившаяся в него по уши и готовая на все, о чем бы он ни попросил.

Ему лучше уйти. Я уже открыла было рот, чтобы сказать об этом, но слова почему-то не шли.

– Я прочитал интервью, в котором ты говорила, что все поддаются гипнозу.

Какая-то тревожная часть моего мозга тут же забеспокоилась: зачем Мейсон вообще читал интервью со мной? А другая – зацепилась за приятную мысль, что он искал информацию обо мне, интересовался, даже понимая, как сильно я его ненавижу.

– Я сказала «почти все». Некоторые – не поддаются, – поправила я против своей воли.

Господи, да я же пытаюсь его впечатлить! Многие смотрят на меня свысока, будто я занимаюсь какой-то ерундой. Особенно когда сравнивают со Сьеррой: мы обе помогаем людям, но по-разному. Вот только она – уважаемый медицинский специалист, а я – ее чокнутая сестричка.

– Большинство даже не замечают, что впадают в транс в течение дня.

– Правда? – недоверчиво спросил он.

– Если ты когда-нибудь задумывался за рулем, предавался мечтаниям или был так захвачен книгой или фильмом, что просто отключался от всего, это и было гипнотическое состояние.

Кажется, мои слова немного удивили Мейсона.

– Выходит, если со мной такое бывало, я поддаюсь гипнозу?

Я кивнула.

Тогда он улыбнулся, и от этой искренней улыбки в уголках его глаз появились морщинки.

– Значит, я подхожу. Загипнотизируй меня. Давай, Синклер, покажи мне, на что способна.

Последний раз Мейсон называл меня по фамилии еще в школе. И я снова растаяла, не в силах сопротивляться. Что ж я такая бесхребетная?

– Времени мало. С новыми клиентами я обычно провожу вводный сеанс, на котором объясняю, как работает гипноз, и узнаю, что человеку хотелось бы изменить, и только после этого мы договариваемся о сеансе гипноза.

– Проверь свое расписание. Запись на одиннадцать тоже моя, так что у нас полно времени.

В недоумении я открыла на телефоне приложение с графиком. На десять часов у меня был записан Феликс Моррисон, а на одиннадцать – Джонни Даймонд. Надо же так глупо попасться! Так звали персонажей из сериала «Не опаздывай на занятия!», который мы с Мейсоном когда-то смотрели вместе.

Мы любили сидеть рядышком, почти соприкасаясь руками, иногда задевая друг друга плечом. В общении с Мейсоном я всегда видела столько смыслов, сколько он туда и не вкладывал.

Я посмотрела на него снизу вверх, огонь в его глазах все не угасал. Пора завязывать с этим. Я уже не та наивная девчонка и не поддамся его очарованию.

Наверное, лучше выполнить его просьбу. Я знала, каким настойчивым он мог становиться, когда ему было что-то нужно.

«Жаль только, что я сама ему была не нужна», – вздохнула часть меня, и я прогнала эту мысль.

Проще смириться и уступить. Тогда он уйдет, и мне больше не придется думать о нем, пытаться угадать, каким парфюмом он пользуется, потому что аромат был очень, очень приятный, или разглядывать появившуюся на его острых скулах легкую небритость того же русого, карамельного цвета, что и волосы, но с небольшой рыжинкой, и мучиться вопросом, что было бы, если бы он меня поцеловал, как ощущалось бы прикосновение этой щетины к моей коже… Я глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.

Мейсон смотрел на меня так, будто точно знал, о чем я думала, и от этого становилось еще хуже.

Он опустил пламенный взгляд к моим губам, и они тоже загорелись в ответ.

– Зачем? – только и удалось выдавить мне. Я прочистила горло. – Скажи, зачем тебе это, и я все сделаю.

Он немного отклонился назад, и наложенное на меня заклинание развеялось.

– Допустим, я пишу статью о гипнотизерах и решил, что нужно начать с тебя.

Я слегка покраснела. Ну конечно. Разумеется, все дело в его работе, а не… не в том, что могло быть между нами.

«Да между нами вообще ничего не было», – напомнила я своему разыгравшемуся воображению. Да, возможно, он действительно хотел пойти со мной на бал, но не пошел. А потом еще и пустил про меня настолько мерзкий и подлый слушок, что прохожие на улице и по сей день косо посматривают в мою сторону.

Я – лишь средство для достижения цели.

А потом я подумала о его милой матушке, которая всегда так добра ко мне. Она ведь попросила меня уступить, и я могу выполнить ее просьбу.

Значит, он хотел сеанс для своей статьи? Что ж, мне уже доводилось работать с журналистами.

Сеанс гипноза – не такая уж большая плата за то, чтобы он наконец-то от меня отстал и его мама была довольна.

Потому что теперь, когда он рядом, я начала вспоминать то, что предпочла бы забыть.

И хотела того, чего не следовало бы хотеть.

– Я согласна, – сказала я, гадая, не пожалею ли потом об этом.

Знала ведь, что пожалею.

Глава 5

– Отлично, – сказал он с усмешкой, которая тут же заставила меня передумать. – Может, мне лечь?

И откуда этот намек в его словах? Стало жарко, захотелось охладить лицо, но я сдержалась. Кондиционер точно работает?

– Нет, сперва расскажу тебе о процессе.

И я начала свой обычный для вводного сеанса монолог. Описала различные состояния сознания, пояснила, что гипноз – не чудесная таблетка от всех недугов и пациент может контролировать происходящее.

– Значит, не будешь раскачивать карманные часы у меня перед носом, чтобы заставить крякать?

– Только если попросишь, и за отдельную плату.

– Синклер, это что, была шутка?

Ой! Нечаянно вышло. Я и не думала с ним любезничать, будто ничего не случилось. Возможно, у него даже найдется внятное объяснение, почему он тогда пропал, но я не собираюсь давать этому коварному обольстителю шанс снова завоевать мое расположение.

Я опять перешла на деловой тон.

– Клинический гипноз отличается от сценического. Это не управление мыслями. Ты не будешь делать ничего противоречащего твоим убеждениям. Критическое мышление не даст тебе выйти за рамки комфорта.

Будь я азартной, поставила бы на то, что уж его-то критическое мышление не только позаботится о безопасности, но и вообще помешает гипнозу.

– Хорошо, – он кивнул. – Может, заставишь меня поверить в какую-нибудь ложь?

Он что, совсем не слушал?

– Нет. Обман, манипуляции, использование слабостей – все это мне неподвластно.

Мейсон игриво посмотрел на меня.

– Обидно, наверное, учитывая, что под гипнозом буду именно я.

Чуть-чуть, если быть до конца откровенной.

– Это хорошо, – продолжил он, – что ты не сможешь выудить из меня ПИН-код. Если б могла, наверняка бы уже жила на каком-нибудь тропическом острове.

Теперь он дразнился и действовал мне на нервы. Неудивительно, что я поддалась на его провокацию.

Чувствуя себя очень неловко, я показала рукой в сторону вазочки на журнальном столике.

– Хочешь… M&M’s?

Снова эта его улыбочка.

– Знаю я одну сказку про брата с сестрой, которые ели конфеты в подозрительных местах…

То есть теперь я еще и ведьма, пожирающая детей? Я бы, может, даже возмутилась, но сама временами думала о нем намного хуже. Да что там думала? Говорила!

Однако это замечание как будто вернуло меня в реальность.

Не обращая внимания на его колкость, я приступила к работе и объяснила Мейсону, что он не потеряет ни сознание, ни память. Даже под воздействием гипноза он будет понимать, что происходит, и я гарантирую ему конфиденциальность.

Я уже так много раз произносила эту речь, что мне не составило труда довести ее до конца без запинок и колебаний. Но что же творилось в моих мыслях? А вот что: мой мозг суматошно метался, пытаясь сообразить, что случилось и почему я добровольно провожу время с Мейсоном Бекетом, которого мое присутствие, похоже, волновало так мало, что он даже умудрялся шутить.

– Запомни самое важное: сеансом управляешь ты, а я тебе лишь немного помогу. Любой гипноз – это по сути самогипноз, а я только направляю.

Он выгнул бровь, и я заметила на его лице тень недоверия.

– То есть ты поможешь мне загипнотизировать самого себя?

– Подсознание нельзя просто включить или выключить по желанию. Оно всегда с тобой: прислушивается и откликается. Гипноз – это переход в другое состояние, в котором ты сосредотачиваешь внимание и снижаешь восприятие внешних раздражителей, чтобы лучше сконцентрироваться.

– Не уверен, удастся ли мне отключиться от внешних раздражителей, пока ты рядом.

Мое лицо снова обдало жаром. Надеюсь, хоть не покраснела. Я не знала, как трактовать его заявление и как на него реагировать.

Вот раньше все было проще некуда: я ненавидела Мейсона Бекета – все ясно и понятно. Кто мог предположить, что мой организм будет так на него реагировать.

Однако все мои более-менее хорошие мысли о нем испарились, когда он покачал головой и сказал:

– Поверить не могу, что ты думаешь, будто гипноз действительно работает. Такое ощущение, что ты попала в какую-то секту, про которую вот-вот выйдет восьмисерийная документалка на «Нетфликсе».

– Я знаю, что гипноз работает, – возмутилась я, пытаясь сдержать враждебность. – Я видела результаты и испытала его на себе. Даже Американская психиатрическая ассоциация считает его «действенным и эффективным терапевтическим методом».

Он ухмыльнулся.

– Думаю, тебе далеко не в первый раз приходится так говорить.

Мейсон прав, но я не собиралась доставлять ему удовольствие, сообщая об этом. Особенно когда он так разозлил меня своим стереотипным мышлением и снисходительным тоном.

– Обычно я бы спросила, для чего ты пришел, какие ставишь цели и что, на твой взгляд, не дает тебе их достичь, однако не вижу смысла, учитывая, что ты здесь ради статьи.

Двигаться к целям часто мешали низкая самооценка и неуверенность в себе, но у Мейсона уж точно не было проблем ни с тем, ни с другим.