Не то чтобы эти воспоминания были мне приятны – они приводили меня в ярость и лишали слов, так что я могла только сердито шипеть.

Неудивительно, что он мне улыбнулся. Должно быть, распознал родственную душу.

Нет, мне, конечно, хотелось быть выше этого, просто я с треском проваливалась на пути к этой цели.

Чтобы успокоить взвинченные нервы и не сосредотачиваться на своих недостатках, я мысленно пробежалась по рабочему графику. Все утро у меня было расписано. Сначала встреча с Хизер, потом новый клиент, затем онлайн-сеанс, после чего обед.

Дорога в деловой центр нашего городка занимала всего несколько минут. Он состоял в основном из магазинов для туристов, а мой кабинет располагался чуть в стороне от главной улицы, в очень старом здании.

Я поднялась на второй этаж и отперла дверь. Не успела я разложить вещи, как в приемную кто-то вошел и оттуда донеслись голоса.

Не голос, а именно голоса.

И кто же это там разговаривает?

Мейсон Бекет. Опять он!

Мироздание как будто надо мной издевается. Я уже готова была выйти в приемную и зарычать, чтобы немедленно убирался, но вовремя поняла, что его мать тоже там в ожидании сеанса.

– Хизер! – поприветствовала я, пытаясь изобразить улыбку. Вряд ли получилось убедительно.

– Доброе утро! – Хизер встала и направилась ко мне. – Надеюсь, ты не против? Я пригласила Мейсона посмотреть. Можно?

Нет, нельзя! Ни в коем случае! Но что я могла ей ответить? «Нет, забирай своего змееныша и проваливай?»

– Да, конечно. Проходите.

Хизер, как обычно, тут же начала рассказывать последние новости. Моя мама, скорее, интроверт, и я всегда считала, что одной из причин их долгой дружбы было умение Хизер заполнить любую неловкую паузу своим монологом.

Хизер легла на кушетку, а я села в кресло. Я старалась слушать ее историю, но вместо этого сосредоточила внимание на Мейсоне, который осмотрел мой кабинет, а затем сел в углу, откуда удобно было за мной наблюдать.

Он, наверное, думал, что я обманываю его мать, и пришел подтвердить свои опасения. А это могло привести к очередному всплеску плохих отзывов в сети.

Я глубоко вздохнула, уговаривая себя не обращать на него внимания. Это был далеко не первый сеанс, когда за моей работой наблюдали. Казалось бы, ничего особенного.

Но не тут-то было!

Лучше бы Мейсон ушел.

Хизер рассказывала, как на крышу их новенького внедорожника рухнул соседский навес, но я вежливо прервала ее и спросила, готова ли та начать сеанс.

– Готова! Ой, забыла сказать: я послушала твою запись, и в моей бессоннице наметились серьезные подвижки. Я действительно стала быстрее засыпать и реже просыпаться. Давно надо было к тебе прийти!

Мейсон шумно заерзал в кресле, будто хотел что-то сказать, но сдержался.

Я начала индукцию, и мы быстро перешли от нее к углублению, погружая Хизер в расслабленное ощущение безопасности.

По ней всегда было видно, когда она впадала в состояние транса: говорливая и общительная Хизер вдруг затихала, а ее ответы становились односложными.

Не в силах удержаться, я посмотрела на Мейсона. Тот сидел, скрестив на груди руки и испепеляя меня взглядом.

Я вновь сосредоточилась на его матери. Я здесь не для того, чтобы ненавидеть этого придурка, а для того, чтобы помочь Хизер с ее проблемой. Пока я рассказывала о том, как справиться с тревожными мыслями и как важен восьмичасовой сон, столь необходимый для ее организма, Мейсон в углу недоверчиво хмыкал.

На меня волнами накатывали вспышки гнева. Я тряхнула головой и полностью отключилась от него, чтобы сосредоточиться на Хизер. Мы провели управляемое формирование образов, и она вспомнила то время, когда со сном все было в порядке, а я стимулировала ее подсознание вновь приучить тело к необходимому отдыху.

– Вы ляжете в кровать и тут же с легкостью забудете обо всех заботах и тревогах, которые преследовали вас днем. Ваши тело и разум расслабятся, чтобы поскорее крепко уснуть.

Мейсон снова фыркнул.

Я проглотила свой ответ, готовый вырваться наружу.

Оставшиеся этапы мы прошли чуть быстрее обычного. Во-первых, мы с Хизер делали это так часто, что не стоило тратить на них много времени, а во-вторых, я мечтала, чтобы Мейсон поскорее убрался из моего кабинета. Я уже и так начала сомневаться в себе и своих способностях из-за всей ситуации с Тимоти.

Не хватало еще, чтобы Мейсон взял на себя роль критика и усугубил положение дел.

Я, как полагается, завершила сеанс и вывела Хизер из транса. По ней всегда было заметно, как она возвращается в сознание, вот и сейчас Хизер распахнула глаза и сразу начала щебетать о соседе, продолжив рассказ с того места, где остановилась.

Было немного неловко, но пришлось снова прервать ее. У меня по графику был другой клиент, и я хотела, чтобы Мейсон как можно скорее ушел, пока я не ляпнула что-нибудь непростительное в присутствии его милой матушки.

– Мне жаль, но я обязана это сказать: думаю, следующий сеанс будет последним. Кажется, у вас все наладилось.

И я надеялась, что на сей раз она придет одна. Моя воля не настолько сильна: вдруг я не сдержусь и начну швыряться чем-нибудь в Мейсона, если он опять будет втихушку надо мной насмехаться.

Его мать тепло улыбнулась.

– Ты и так мне здорово помогла! Поэтому Мейсон и решил прийти сегодня. Он мне не верил.

Да уж, куда ему.

– Рада была вас видеть, – добавила я, обращаясь только к Хизер. – До встречи на следующей неделе!

Она попрощалась и встала. Затем, к моему удивлению, положила руку мне на плечо и сказала:

– Пожалуйста, не отказывай ему. Ради меня.

И прежде чем я успела спросить, что она имеет в виду, Хизер вышла из кабинета.

А вот Мейсон остался.

На какое-то мгновение я лишилась дара речи. В его пристальном взгляде горел… гнев? Вожделение? Какое-то совершенно иное чувство? Казалось, меня… загнали в угол и приковали к креслу одним взглядом.

Он всего лишь смотрел, а я как будто ощущала прикосновения на коже. Даже мурашки побежали по коже.

Я обещала себе быть выше этого, но сорвалась.

– Ну и что это значит? – спросила я, потирая не прикрытые одеждой руки, чтобы избавиться от мурашек. – Я тебя не задерживаю. Дверь сам найдешь. У меня сейчас клиент, между прочим.

Он кивнул.

– Я и есть твой клиент. Запись на десять.

Глава 4

Так вот почему Хизер попросила не отказывать: они оба знали, во что меня втягивают, а я была совершенно к этому не готова.

– Это не… Ты что… Я не… – только и бормотала я, не в силах закончить ни одну фразу.

Да чтобы я гипнотизировала Мейсона Бекета? Ни-за-что!

У меня был план – держаться от него как можно дальше, а вот желания провести еще хоть минуту в обществе этого лживого негодяя совершенно не было.

– Ты всегда так четко формулируешь мысли, – задумчиво произнес Мейсон, и на лице у него появилась невыносимая ухмылка. – Я видел ролик в соцсетях – как ты вылечила девушку от тревожности.

Он сделал такой акцент на слове «вылечила», что вся фраза прозвучала с издевкой.

– И решил составить матери компанию? Доказать, что я морочу ей голову? Она же ясно сказала: я помогла. Уж прости, если ты не это хотел услышать. И, повторяю, я тебя не задерживаю.

Он и не пошевелился.

– Мама долго не могла справиться с бессонницей. С тех пор, как умерла бабушка, она провела много ночей, не сомкнув глаз. Это сильно сказалось на ее повседневной жизни.

Его голос изменился, стал мягче. Я напряглась, почуяв подвох. Он так говорил, только когда ему было что-то нужно.

– И ты права: похоже, она действительно думает, что ты помогла ей.

Похоже? Она думает?

– Дело не только в том, что она думает. Множество медицинских исследований подтверждают эффективность гипноза, особенно в борьбе с бессонницей. Это научно доказанный факт. Хочешь – сам поищи в интернете. Я не какая-нибудь знахарка, шаманка или кем ты там еще меня считаешь. Я отношусь к делу серьезно и знаю, что гипноз работает.

Он поднял руки в знак капитуляции. Решил меня успокоить. Да пошел он!

– Так дай мне убедиться самому.

– Я не работаю с теми, кто мне отвратителен.

После этих слов он встал и подошел к кушетке рядом с моим креслом. Обычно клиент ложился и расслаблялся, а я садилась в изголовье, чтобы меня было лучше слышно.

Но Мейсон устроился напротив – так, что наши колени почти соприкасались. У меня немного закружилась голова. Это неправильно! Вместо того чтобы испытать очередной приступ гнева, я впала в полнейшую растерянность.

Под его внимательным взглядом я перестала дышать. Совсем позабыла, как он хорош собой, а ведь, повзрослев, он стал намного привлекательнее.

– Покажи мне, – мягко произнес он, и от его просьбы мое сердце пустилось галопом. – Дай посмотреть, как ты это делаешь.

– Вот еще, – выдавила я, проглотив ком в горле. – И не подумаю. Я не обязана тебе ничего доказывать.

Его глаза – светло-карие, как и прежде, – смотрели так пристально, что я не могла пошевелиться.

Он и раньше действовал на меня гипнотически, вот и сейчас я снова попалась.

– Ну пожалуйста. – Мольба в его голосе пошатнула мою решимость.

Чертовы взбунтовавшиеся гормоны!

– Боюсь, мы не сработаемся, – сказала я со всей твердостью, на которую была способна.

– Только потому, что я не пошел с тобой на бал семь лет назад?

– Это не…

Неужели он думал, что я злюсь из-за танцев?

– Ты ведь меня поэтому ненавидишь, да?

Я усмехнулась.

– Ты прекрасно знаешь почему.

– Знаю, я тогда не пришел.

Я снова рассвирепела.

– Очень мило с твоей стороны считать, будто я все эти годы злилась из-за того, что ты, видите ли, не явился.

– По-твоему, я милый? – тут же встрял он.

– Это не то, что… ты вообще неправильно… – Я набрала в грудь побольше воздуха. – Можешь сколько угодно считать себя уникальным, но самовлюбленные идиоты существовали и до тебя. Думаешь, лишившись великой чести потанцевать с тобой, я еще и сон потеряла? Уверена, я была не первой, кого ты продинамил.

– Ты для меня первая – и единственная.

Зачем он так говорит? «Первая и единственная женщина, которую я продинамил» – это что, романтично?

– И от этого я должна почувствовать себя особенной?

– Нет. Я хотел объяснить.

Он двинулся, словно собираясь взять меня за руку, и мое сердце замерло… Однако ничего не произошло.

«И слава богу!» – попыталась убедить себя я, но в горле встал ком разочарования.

– Так объясняй.

Я положила руки на колени и крепко сцепила пальцы, чтобы они меня не выдали. Мейсон ужасен – и мой мозг был совершенно согласен с этим фактом, вот только тело никак не желало слушаться.

Он вздохнул и почесал тыльную часть шеи. От этого до боли знакомого движения сжалось сердце. Он делал так, только когда нервничал или расстраивался.

Может, это вообще был просчитанный ход? Тогда расчет определенно сработал: выстроенная мной защита отчасти пала. Отвратительно.

– Я вел себя как дурак, мной управляли гормоны. – Он криво усмехнулся, что произвело на меня тот же эффект, что почесывание шеи. – Я правда хотел пойти с тобой на бал. Я собирался рассказать об этом маме, но она опять завела пластинку о том, что мы наверняка будем вместе и поженимся, и, признаюсь, меня это отпугнуло. Родители были в процессе развода, так что отношения представлялись мне в мрачном свете. Я хотел всего лишь потанцевать с тобой, а мамы уже планировали наше совместное будущее. Я понял: если они узнают, что я тебя позвал, житья мне не дадут. А я еще не был готов к серьезным отношениям. Я повел себя как трус. Нужно было позвонить тебе, а не прятать голову в песок.

– Почему ты сразу не сказал?

Моя мама была ничуть не лучше, я бы все поняла.