Колин понимающе кивнул, проницательно скользя по ней своими глазами. Сейчас они казались гораздо темнее, чем пять минут назад.

– Словно мы не знакомы. – продолжила Джи, не дождавшись никакого отклика со стороны Колина. А раньше он ей не давал и слова вставить.

– Да, словно с кем-то другим ты спала целый год. – усмехнулся он криво.

Злая ирония. Как ему не идет. Джил проглотила обиду. Она не станет тратить оставшееся им время на выяснения прежних обид.

– Дело в том, что мы давно не виделись. Я так много раз собиралась позвонить. – она искренне и тепло улыбнулась, взяв его за руку. – Я так за тебя рада. Ты даже представить не можешь, сколько во мне было гордости, когда я сидела в кинотеатре на премьерах твоих фильмов. Ты невероятно талантливый человек, Колин. – Джил непринужденно рассмеялась. – Я помню, когда показывали ‘Бриану’ с тобой в главной роли, я поворачивалась к соседям по креслам и шептала, что ты мой приятель, хотя мы тогда давно расстались, и я собиралась замуж. Но это было здорово. Отличные фильмы, и ты в них был таким ярким, непосредственным, и словно разговаривал со мной с экрана. Ты можешь стать примером для миллиона мечтателей, которые недостаточно верят в себя, чтобы попробовать. А ты никогда ничего не боялся. Шел напролом к своей цели и взял ее штурмом.

– Я не герой, детка. – Дуглас освободил свою руку и устало потер глаза, поворачиваясь к Джиллиан. – Мне просто повезло. Талант сыграл свою роль, я не спорю, но, как оказалось, я везучий человек. В том, что касается призвания. – пояснил он.

Джил снова глотнула горькую жидкость и поставила стакан на стол.

– А как твои отношения с отцом? Вы помирились? – она решила перейти на нейтральную тему.

– Да. Почти. – Колин снова отстранился, и устремил задумчивый взгляд на бутылку. – Мы иногда встречаемся в семейном кругу. И он делает вид, что ничего не произошло. Думаю, отец смирился с тем, что я не пошел по его стопам. Ведь кино тоже своего рада бизнес, приносящий немалую прибыль. Кстати, он уговорил маму вернуться к нему. Они уже два года, как живут вместе.

– Правда? – Джил оживилась. – Это очень хорошая новость. Мадлен – замечательная женщина. И мне всегда казалось, что она лукавила, когда говорила, что разлюбила мужа.

– Так бывает. Мы все склонные заблуждаться, – глухо отозвался Колин. – Триш ждет ребенка.

– Я в курсе. Мы с ней созваниваемся. – кивнула Джил, вытягивая ноющие ноги, и снимая под столом надоевшие каблуки.

– И никогда не говорите обо мне. Ты знаешь, Джи, может, это самонадеянно, но каждый раз, получая очередную награду, я невольно ждал твоего звонка, или хотя бы привета от Триш. Даже как-то спросил у нее, что ты думаешь о моих успехах, а сестра ответила, что я у вас запретная тема. Какое-то время мне это даже льстило. А потом я перестал ждать и действительно поверил, что ты забыла меня. И вдруг… Как снег на голову. Я не был готов. Извини, если что-то говорю или делаю не так. Я передал тебе обрывок от статьи, чтобы напомнить о моем существовании. Ты твердила, что я получу этот чертов Оскар, и я не мог промолчать, когда мне это удалось. Наверное, это очень эгоистично с моей стороны после стольких лет молчания.

– Ты застал меня врасплох. – с осторожной улыбкой призналась Джил. – Я сильно растерялась, а потом мне безумно захотелось увидеть тебя, посмотреть, что сделали с тобой слава и успех.

– И что ты видишь? Развратного, испорченного и больного всеми стадиями звездного недуга почти пожилого мужчину с раздраженными от кокаина ноздрями и намечающимся брюшком? – несмотря не сарказм, в голосе Дугласа не было злости или желания подразнить ее. Он просто задал вопрос. И ждал, что она на него ответит.

– Я вижу взрослого и серьезного человека. Задумчивого, закрытого, немногословного и очень нуждающегося в отдыхе, – с улыбкой сказала Джил. – И ты однозначно не страдаешь звездной болезнью. Никаких следов завышенной самооценка тоже не наблюдается. Ты просто стал старше. Скажи, как тебе удается выдавать по два фильма в год? И я читала, что ты сам пишешь сценарии, но тогда, я, вообще, не представляю, когда ты спишь и ешь!

– Очень редко. – скупо улыбнувшись, признался Колин. – Но я держу под контролем свою жизнь, здоровье, работу. А насчет сценариев… я не сам пишу их. Я объясняю команде сценаристов основную идею, цепочку событий и главный смысл картины, а они уже пишут.

– Как все это сложно для меня. У тебя очень интересная жизнь. – на лице Джил светилось восхищение, даже легкая зависть. – Столько удивительных людей вокруг.

– Ты права. Я полностью погружен в работу. Но вариться в этом котле не легко, Джи. Порой хочется послать все к чертям и укатить на Багамы, прихватив пару старлеток, и полгода проваляться на золотом песке, вдыхая аромат моря и попивая коктейли.

– Ты сейчас что-то снимаешь?

– Нет. Готовлюсь. Можно сказать, нахожусь в поисках идей. Думаю, покончить с унылым кино. Но ничего толкового не идет в голову. Может, стоит поработать по готовым сценариям. У меня в номере их десятки пылится.

– Тебе нужно отдохнуть, расслабиться. – мягко посоветовала Джил, тревожно разглядывая изможденное лицо. – Багамы – хорошая мысль.

– Думаешь? – Колин выдохнул, покачав головой. – Ты права. Ты всегда права. Свалю к чертям из этого города ангелов.

– Вот и правильно. Незачем загонять себя. У тебя уже есть два Оскара. Сделай паузу. – она потянулась к своей сумочке, небрежно брошенной на стол, и достала телефон. – Ого, уже полночь.

– Золушке пора возвращаться к прекрасному принцу? – иронично усмехнулся Дуглас, щелкая зажигалкой перед зажатой в губах сигаретой.

– Ты все перепутал, милый. Золушка убегает от прекрасного принца, чтобы вернуться к злобному монстру. – бросив телефон обратно в сумочку, с лукавой улыбкой сообщила Джиллиан.

– А злобный монстр не будет тебя искать? – резко проговорил Колин, выдыхая клубы дыма.

– Если ты меня не гонишь, то я еще немного поболтаю со старым знакомым. Кстати, как твои дела на личном фронте? Жениться не собираешься? – изобразив полнейшее равнодушие на лице, буднично спросила Джил.

Колин снова затянулся сигаретой, загадочно блуждая по ней взглядом.

– Я не создан для брака. – пожав плечами, ответил он. – У меня даже на интрижки нет времени. Но я знаю, что ты тоже много работаешь. Удается совмещать? И как поживает твой блестящий супруг? Все так же непростительно богат и хорош собой?

– С ним все в порядке. – нехотя сказала Джил. – Бизнес расширяется. Огромное количество планов и проектов. Париж, Милан, Лондон, Дрезден. Я его почти не вижу.

– Наверное, это тяжело.

– Вовсе нет. – она отрицательно мотнула головой. – Так всегда было. И как ты правильно заметил, я тоже работаю.

– Значит, ты счастлива. – безрадостно сделал вывод Колин.

Джил посмотрела в его глаза.

– Едва ли мы с тобой что-то знаем о счастье, Колин. – тихо сказала она, опуская ресницы. Она слышала, как он тяжело вздохнул, и судорожно глотнул из своего стакана. – Ты всегда очень много пил. – добавила она, но Колин проигнорировал ее последнюю реплику.

– Когда-то мы знали, что это, детка. – напряженно произнес он.

Молодая женщина подняла на него глаза, прочитав целую гамму чувств в приоткрывшемся на минуту взгляде.

– Или нам показалось?

– Я до сих пор не знаю, почему ты бросил меня тогда, Колин, – в ее словах прозвучала неприкрытая боль.

Дуглас не мог видеть ее лица, он отвернулся, пытаясь стереть из памяти этот момент, чтобы в будущем не возвращаться к нему снова и снова.

– Нет, не отворачивайся от меня. Ответь сейчас. Я имею право знать! – воскликнула она с горечью.

Обхватив руками его лицо, она заставила Колина посмотреть в свои глаза. Взгляд его был прямым, открытым и … холодным. Он взял ее запястья, но не отвел от своего лица.

– Неужели тебя так гложет то, что тебя бросили? Ты за этим сюда пришла? Потешить свое уязвленное самолюбие? – его слова были намеренно жестокими, нацеленные на удар прямо в сердце.

Он действительно хотел, чтобы она ушла сейчас. Оставила его в покое.

– Да, что случилось? – в отчаянье она вырвала руки и отсела от него. – Почему ты такой злой, Колин?

– А что для тебя доброта, Джи? Признание твоей красоты? Восхищение? – Дуглас яростно вцепился в ее плечи и встряхнул. – Тебе нужны слова? Но, что могут слова? Как мне объяснить тебе то, что ты не способна понять, увидеть и почувствовать. Если ты задаешь мне вопросы сейчас, то ты ни черта не понимаешь. Весь мир понял, даже эта девушка… Тина. И мои друзья, стоило им взглянуть на тебя. И только ты продолжаешь спрашивать. Никакой я не талант, если до сих пор остаются те, кто не догадывается, о чем мои фильмы. Я столько сил и времени потратил на то, чтобы сказать тебе, но не словами, а так, как умел, как был способен, не причиняя никому боли, кроме самого себя. Неужели ты не почувствовала? Три года? Да для меня не было никаких трех лет. После каждого отснятого эпизода, я представлял тебя, сидящую в зале кинотеатра, и думал, как ты отреагируешь на тот или иной фрагмент. Я посылал тебе сотни знаков, закодированных фраз, которые только мы могли понять. Я обращался к тебе через интервью в журналах, с экранов телепередач. Не было ни одной фразы, ни одного поступка, который бы я не рассматривал с двух позиций – твоей и моей. Да я хотел, чтобы ты мной гордилась, но еще больше я хотел, чтобы ты поняла – все, что я делал, было только для тебя. Ты спрашиваешь – почему тебя бросили? Но разве я не ответил? Я дал тебе сотни ответов, только ты не увидела ни одного. Вот, что делает меня злым и усталым. Все бесполезно. И безнадежно. Мы живем в разных мирах, даже, если сидим на одном диване.

– Не говори мне, что я глухая и слепая, Колин. – холодно глядя на него, ожесточенно ответила Джил, скидывая его руки со своих. – Я видела, и понимала. Но ты прав, мы разные, и я далека от мира тонких ощущений и прозрачных намеков. Все твои фильмы – прекрасные и печальные, очень глубокие. Но это не про нас. Это не реальность. Потому что в реальности все обстояло иначе. Я приехала из Нью-Йорка посреди ночи и застала тебя, накаченным наркотиками в компании голых шлюх. И ты не соизволил объясниться, ты просто сказал мне, что наши отношения закончились, без объяснения причин. И мне сейчас хотелось бы узнать эти причины, а не намеки на высокие чувства и разбитые сердца. И не надо на меня смотреть снисходительным взглядом. Я не одна из твоих фанаток, с жадностью впитывающая каждый вздох или загадочную улыбку. Ты для меня не звезда экрана, и не зазвездившийся режиссер. Ты тот парень, который сначала научил меня радоваться жизни, а потом растоптал все, что у нас было. И к чертям твои фильмы, если ты сделал это ради них. Если для того, чтобы успешно творить, тебе необходимо страдать….

– Замолчи, Джи. – оборвал ее Колин, потеряв терпение.

Он потер свои виски, в которых пульсировала ноющая тупая боль. А когда снова посмотрел на нее, то был уже совершенно спокоен.

– Не поздновато ли для объяснений, Джи? Ты вышла замуж. Ты успешна. Твоя жизнь устроилась. Зачем сейчас ворошить прошлое?

– Я должно быть совсем свихнулась, раз явилась сюда. – закусив губу, она обхватила себя руками. Хотелось плакать. – Ты живешь в мире иллюзий, как и Даниэль. А я так больше не могу. Мне нечем дышать, Колин. Я его ненавижу, а тебя не узнаю. И это все, что я знаю. Все, что важно для меня сейчас.

– Но ты вышла за него замуж. – безжалостно напомнил Колин. – Ты сделала это. По своей воле. Не я вел тебя к алтарю. Это был твой выбор.

– У меня его, вообще, не было. – крикнула Джил в тщетной попытке достучаться до его здравого смысла.

Парочка за соседним столиком вопросительно посмотрела на них. Она выдавила из себя улыбку и добавила уже тише.