Для Дега это был один из способов познания мира и накопления впечатлений. Благодаря фланерству он вобрал бесконечное многообразие типажей, движений, лиц, которые позже воплощал в своем творчестве. Все шло в его копилку. Более того, он даже не любил ездить в закрытых фиакрах, потому что это давало ему возможности видеть прохожих. Дега предпочитал омнибусы. Усаживался на втором этаже, чтобы сверху взирать на толпу и рассматривать ее во всех подробностях.

Э. Дега. Площадь Согласия. 1876. Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург

А теперь, обратившись на себя, мы должны согласиться с тем, что многие из нас очень часто предпочитают публичные места, где себя можно показать и на других посмотреть. Это понятное желание. Почему есть необходимость проецировать прошлое на нас с вами и современников? Потому что только через себя можно многое понять. Мы не отделяем себя от других. Когда мы понимаем, что Дега было интересно смотреть на людей, думается, что и ему, при всей его кажущейся беспристрастности, конечно, было далеко небезразлично, как он сам выглядит в их глазах. Возможно, именно фланерство в том числе помогало ему тренировать зрительную память.

Можно предположить, что это же его пристрастие способствовало созданию картины «Площадь Согласия». На ней он запечатлел своего друга Людовика Лепика, изображенного в движении. Причем интересно, что к тому времени развивающаяся фотография в значительной степени повлияла на сам характер восприятия художников и, в частности, на Дега, который сам увлекался ею. Нельзя сказать, что фотография опережала или каким-то образом навязывала художникам свои законы, но она подсказывала, как выхватывать и компоновать композиции – «мозаичные фрагменты жизни».

Переворот в сознании: движение и энергия есть всё

Было еще одно обстоятельство, которое повлияло на творчество европейских художников, – японское искусство. В 1878 году состоялась большая международная выставка в Париже, где были также представлены образцы и японского искусства, которые ошеломили многих художников-импрессионистов, после чего многие из них даже стали коллекционировать предметы японского искусства – от вееров до гравюр. Поддался соблазну и Дега. Но если, к примеру, Мане и Моне так или иначе использовали приемы, подхваченные у японских художников в своих картинах, то Дега никогда не «цитировал» японцев. Но при этом надо понимать, что японский стиль имел свои особенности. На примере творчества Кацусика Хокусая можно заметить, что восточные мастера просто выхватывали сюжет, не выстраивая его согласно европейским классическим канонам, отодвигая центральную линию сюжета в сторону, произвольно отсекая при этом часть сюжета. А для европейского искусства такие подходы в то время были непозволительны – что называется, абсолютный моветон! Однако активное вторжение японского искусства и фотографии произвело, конечно, переворот в сознании художников и поколебало фундаментальные основы классических традиций в живописи. И эту «революцию» стали отражать работы Дега.

Достаточно взглянуть на картину «Женщина с хризантемами». По классическим европейским канонам было непозволительно, чтобы портрет человека был выполнен подобным образом: практически загнан в угол и обрезан с одной из сторон. На первом плане мы видим разноцветие хризантем и только где-то сбоку – приютившуюся, с позволения сказать, фигуру дамы. Но вместе с тем – какая выразительная картина, насколько точно схваченный образ! Какое необыкновенное трогательное и вместе с тем мечтательное выражение глаз! Ощущается напряженный ритм полотна. Несмотря на то, что, на первый взгляд, изображение выглядит статичным, оно на самом деле содержит скрытую энергию. Здесь Дега себе не изменяет. Для него движение есть все. Он рассматривает жизнь как движение. И на самом деле, жизнь – движение. Только в движении проявляется сущность вещей, ибо в неподвижном состоянии оно скрыто. Точно так же и в картине в скрытом движении проявляется смысл происходящего на полотне. Женщина в какой-то момент внезапно присела и задумалась. Художник наметил движение снизу вверх, оттуда идет теплая волна энергии, а от женщины – к цветам. В этот момент она как бы находится в потоке, в момент, когда на мгновение задумалась о чем-то.

Э. Дега. Женщина с хризантемами. 1865. Метрополитен музей. Нью-Йорк

Ренуар говорил, что подлинное искусство не нуждается в объяснении и разъяснение картины лишено всяческого смысла. Но с этим нельзя согласиться. В каком смысле? Дело в том, что каждый из нас имеет право прожить какой-то фрагмент жизни, вызванный впечатлением, произведенным творением искусства, так как любое запечатленное состояние, явление есть некое схваченное мгновение. Но мгновение имеет предысторию и продолжение, иными словами, существует до и после. В данном случае Дега смог это запечатлеть. Такое удается не всякому, а только выдающимся художникам. В этом впечатляющем, необычном портрете Эдгар передал особое состояние. А кроме этого он считается блестящим колористом. И даже, можно считать в какой-то степени предтечей фовистов. Слово «фовизм» происходит от слова «fauves» – олицетворение зверя, по-французски – «дикие звери», и воссоздает ощущение какого-то бесконечного, откровенного, открытого, порой агрессивного многоцветия. Одним из величайших представителей и основоположников фовизма является Матисс с его впечатляющим буйством красок. Вообще, этой роскоши цвета начало положил один из родоначальников этого явления, помимо Гогена, который это делал в более открытой форме, еще и Дега. В упомянутой выше картине мы видим проявление свободы смешения оттенков и смелого использования колорита. Пульсирующий фон – стол и скатерть, – все играет бесконечными переливами цвета. Полотно в своей основе не просто очень декоративно, но, как уже упоминалось, внутренне, в неявной форме, еще и энергетически насыщено.

Есть мнение, что искусство Дега повлияло и на фотографию, и на кинематограф. Примеры того, как он кадрировал сюжеты, выхватывая из жизни отдельные оригинальные фрагменты, определенным образом влияли уже на последующее структурирование киношных кадров. Ведь известно, что перед съемками режиссер делает предварительную раскадровку, где он представляет себе последовательность изменений кадров. Так любил делать, к примеру, Эйзенштейн. До того, как стал режиссером, он был художником. В результате после него сохранилось много нарисованных им раскадровок. Вообще, интересно то обстоятельство, что, в сущности, живопись помогает тоньше, полнее понимать кино и театр. Когда мы знаем, что такое композиция, цвет в живописи, кинозарисовки, кинокадры нам представляются, уже в совершенно другом контексте. Отсюда становится понятным, что кино – продолжение живописи. Есть у Эйзенштейна очень интересный кадр в «Иване Грозном». Предварительно нарисовав, он затем его отснял: на совершенно белом фоне – крупный профиль Ивана Грозного с заостренной бородой и крючковатым носом, заполняющий почти половину кадра, и далее змеевидная очередь людей, идущих к нему. Этот гротескный, яркий, впечатляющий по выразительности и композиции кадр состоялся благодаря тому, что сначала был тщательно продуман и прорисован.

Богатство мира, которым мы окружены, помогает нам воспринимать его во всей красоте, многоцветии и многовариантности. И это богатство зримого мира помогает нам понять кино, потому что в этом случае мы смотрим не только на развитие сюжета, который чаще всего захватывает наше внимание, но и на движение, изменения, происходящие в кадре, как это происходит, скажем, в фильмах Тарковского, как это делали многие большие художники кино, когда развитие сюжета предварялось визуальной картинкой, формирующейся еще на стадии раскадровки. Нам, зрителям остается, просто наслаждаться эстетикой видеоряда. Дега – один из тех, чье искусство оказало значительное влияние на мировое киноискусство, мировоззрение режиссеров и художников кино!

Бушующие страсти в кафе «Гербуа»

В 1862 году в Лувре, копируя одну из работ, Эдгар познакомился с Эдуардом Мане. Во многом именно благодаря этой встрече ему удалось пересмотреть свои пристрастия в выборе тем, ибо в то время он не совсем определился с предпочтениями в творчестве, в каком жанре себя выразить. К тому времени он написал одну из первых картин – «Спартанские девушки вызывают на состязания юношей». На картине изображены полуобнаженные девушки и юноши. Банальный сюжет, только трактован не банально, потому что обычно, когда пишут картины на мифологические темы, то изображают античных героев в классических позах. На картине в образе спартанцев обычные парижане – угловатые мальчишки и девчонки. Уже в этой работе стала проявляться самобытность Эдгара Дега. В дальнейшем он не изменял себе, продолжая удивлять любителей искусства оригинальностью своих работ. Как уже упоминалось, встреча с Мане коренным образом повлияла на изменение его отношения к собственному творчеству, изменила содержание и стиль работ.

Дело в том, что в то время всем, что касалось изобразительного искусства, распоряжалась французская Академия изящных искусств, проводившая раз в год Салоны, на которых выставлялись работы художников. Какое значение имели Салоны и каким образом они влияли на развитие искусства Франции? Естественно, художники зарабатывали тем, что продавали свои картины. Но делалось это исключительно в рамках Салона, и очень часто суммы, за которые продавались картины, определялись их успехом в Салоне. Во-вторых, твою картину должны были принять академики, которые считались «небожителями». Естественно, пользуясь своим высоким положением а) они проталкивали свои работы, б) продвигали работы своих учеников, в) договаривались между собой: «Ты принимаешь работы моего ученика, а я одобряю работы твоего ученика». Так было заведено. Поэтому многие талантливые художники, а их в Париже было немало, порой, просто не попадали в Салон.

В итоге страдало качество живописи, которое господствовало в Салонах – ведь принимались туда только регламентированные сюжеты на исторические, библейские и мифологические темы. Чаще всего то, что было изображено на картинах, выставленных в Салоне, носило повествовательный характер. Такое положение дел уже не устраивало молодых бунтарей. А после появления японской гравюры, свежего ветра, который подул в паруса молодого поколения, естественно, с неизбежностью возникло некое противостояние. Ведь играло роль еще то обстоятельство, что если работу даже и примут в Салон, то не было никаких гарантий, что она получит признание. Было важно, как и где она будет расположена. Ее могли повесить в такой угол, что ее никто и не увидит. Где она будет висеть – высоко ли, низко ли, загнана ли на периферию, – определялось не только академиками, но и самими смотрителями, которые монтировали выставку. У голландского художника Йонгкинда, например, произошла однажды такая история: он написал работу, покупатель уже согласился ее купить, однако его картину в Салон не взяли – в результате сделка была аннулирована. Можно представить, насколько все зависело от Салона!

Э. Дега. Спартанские девушки вызывают на состязания юношей.

1860–1862. Институт Варбурга и Курто. Лондон

Молодые художники во главе с Мане, которых, как мы помним, потом все называли «банда Мане» или «батиньольцами», собирались на улице Батиньоль в кафе «Гербуа», где спорили до изнеможения. Тон в этих обсуждениях задавали Эдуард Мане, Эдгар Дега и Фредерик Базиль. И вот по какой причине. Дело в том, что все трое были из обеспеченных семей, соответственно, они получили прекрасное образование, что позволяло им поддерживать высокоинтеллектуальные разговоры об искусстве и задавать таким образом тон в различных спорах. Сестра Дега рассказывала, что ее брат Эдгар был «бесконечно образован», знал несколько языков, свободно читал по-гречески, по-латыни и был чрезвычайно начитан. Можно представить, каким объемом знаний он обладал в сравнении с теми, кто не был столь образован!