Пока он думал о том, что это может значить, стемнело. Бенджамин все не возвращался. Агент попытался проанализировать ту информацию, которую получил, но пока ее было слишком мало. Песня смолкла, голоса затихли. За стенами палатки топтался и покашливал часовой, и этот звук успокаивал. Но были и другие звуки, непривычные. Их не получалось идентифицировать. Что-то ухало совсем рядом. В траве и деревьях тревожно гудел ветер. Агент подумал, что нужно попросить куратора научить его различать птичьи крики. Дядь Вася давно уже обещал.

Прежде ему ни разу не случалось ходить на задание одному. Тем более – на долгую миссию. С куратором он был в четырех, но, даже когда им пришлось просидеть ночь в холодном порту под перевернутой лодкой, дядь Вася был рядом. С ним было привычнее.

Агент разозлился на себя за упадочи… упадочни-ческие мысли. Опять дисфункция. Еще не хватало, чтобы куратор об этом узнал. По возвращении в любом случае придется все записать в дневник.

В лаборатории он любил это время – час перед сном после ужина. Раньше, когда остальные эксперименты еще не завершили, ему позволялось проводить этот час в общей комнате. Давно, когда Агент был маленьким. Потом он привык валяться у себя на тахте под портретом Воина, читать книги, заполнять дневник или смотреть обучающие фильмы. Даже если днем ему случалось схлопотать коррекцию, к вечеру боль уже проходила, разве что чесалось немного. Лаборатория постепенно пустела, наполняясь успокаивающим попискиванием приборов, поставленных в ночной режим, до Агента доносились голоса работников, желавших друг другу доброй ночи. Почти все они жили рядом, в общежитии, но кто-то на ночь уезжал домой, и Агент пытался представить себе – как это, чтоб дом был не в лаборатории. И когда свет выключали, он все равно не чувствовал себя одиноко и, засыпая, глядел на красный огонек камеры под потолком.

Здесь свет вовремя не выключали, и заснуть не выходило, хотя лампочка горела неярко. Агент повертелся и стал рассматривать книги, сложенные у кровати. «Справочник по тыловому обеспечению» – интересно, можно посмотреть. «Теневые игры: коррупция в армии Гибеи». «Искусство партизанской войны в городских условиях» – а эту Агент знал, и «Государя» тоже. Странно было представить, что он и его задание читали одно и то же. Последним в стопке был потрепанный томик с чернокожим ребенком, изображенным на обложке. «Книга джунглей». Агент уже читал про тактику боя в джунглях, но обложка его заинтересовала, так что он раскрыл книжку.

В Сионийских горах наступил очень жаркий вечер. Отец Волк проснулся после дневного отдыха, зевнул, почесался и одну за другой вытянул свои передние лапы, чтобы прогнать из них остаток тяжести…^[3]

Чем дальше он читал, тем становилось страннее. Волки и шакалы в этой книге почему-то разговаривали. В лаборатории он иногда подслушивал, как взрослые обсуждали опыты над животными. Кто-то однажды сказал, что и животное, если провести над ним необходимые операции, может работать на Организацию.

Может, книжка про зверей-мутантов, которых выводят тут, на тайной базе в лесу, и которые умеют говорить? У Агента по спине пробежал холодок. Вот если бы принести в лабораторию такую информацию… Но ведь он зубрил географию Гибеи перед миссией: тут нет никаких джунглей. Ребенок, пришедший к волкам, тоже наверняка станет воином – и все-таки Агент никак не мог понять: где такое может происходить или – когда происходило? Может, в Организации об этом знают – взрослые знают много вещей, которых ему не рассказывают, и подслушать выходит не всегда. Если бы вентиляционный люк чаще был открыт, Агент уже наверняка бы знал все, о чем говорят в лаборатории, – но его забыли закрыть только в тот вечер, а до этого такого не случалось…

Он прочел еще несколько страниц, прежде чем до него дошло: это все не настоящее. Это одна из тех книжек, которые дети читали в обучающих видео. Дурацкие истории, которых на самом деле не было, – одним словом, деза.

Он так на себя разозлился, что едва не отбросил книжку. Но Агент не имеет права на эмоции. Поэтому дурацкая сказка так и лежала у него на коленях, когда вошел стороживший его человек со стаканом молока и печеньем. Маллори.

– Десятый час, – сказал он. – Командир сидит с Фишером. А тебе, наверное, спать пора. Поешь вот, и я выключу свет. Фонарик оставлю, чтобы не было страшно.

Интересно, это он так Агента проверяет? Какой еще фонарик?

– Я не боюсь темноты.

Тот не смутился. Поставил поднос на пол рядом с кроватью, увидел обложку с ребенком.

– Ух ты, «Книга джунглей». Я ее обожал, когда был маленьким.

– Это сказка?

– Очень хорошая сказка. Ты не читал?

Маллори присел на кровать рядом, взял у Агента книжку, пролистал.

– Ты вот что, – сказал он. – На командира не дуйся. Он ведь не знал, что ты у него есть. А знал бы – пришел бы раньше. Даже если б и не смог тебя забрать во дворец, все равно бы приходил. У меня мамка так же – как ни спрошу, где отец, всегда злилась. Нет его, и все, и не было. Я так думаю, она и ему не сказала. А если б он знал, где нас найти, так и нашел бы. Может, он старенький уже, ему помощь нужна – забор там поставить, крышу починить, не знаю. Я бы не отказал. А она все молчала…

Агент не понимал, зачем Маллори делится этой информацией, но на всякий случай запомнил. «Всякая безотцовщина», – всплыло в памяти выражение куратора.

Маллори хлопнул себя по коленям.

– Ладно. Чего я тебя такими разговорами… Давай пей и на боковую.

– Я не люблю молоко.

Его учили: нужно говорить «я не люблю» или «я не пью», а не «организм не усваивает». И что такое боковая? Агент думал, что будет спать на этой кровати…

– Ну хорошо. – Маллори погасил верхний свет и, как обещал, зажег фонарик. – Бери тогда печенье, ешь и читай.

Уже выходя, он спросил:

– Он и правда твой папка?

– Я не знаю. Так мама сказала.

– Ну раз мама сказала, так оно и есть…

Маллори закрыл полог, но, как ни надеялся Агент, от палатки не отошел. Агент лежал тихо, тупо светя фонариком в темноту и ругая себя: два прокола за один день. Вот тебе и первая самостоятельная миссия. Ему хотелось узнать, что случилось дальше с мальчиком у волков (воином, он наверняка станет воином), но Агент был не гражданский – сказки читать.

Еще не хватало. Он погасил фонарик. Агент умел отключаться от боли, но ночью это было труднее всего, нога не переставала ныть. Через какое-то время полог раздвинулся; сквозь прикрытые веки он следил за тем, как Бенджамин зашел и опустился на свою кровать. Поворочался, потом в темноте вспыхнул огонек сигареты, но Бенджамин тут же выругался и ее затушил.

– Не спишь? – спросил он шепотом.

– Не могу заснуть, – соврал Агент.

– Я тоже. Отнести тебя кое-куда?

Он не понял.

– Куда?

– В туалет.

Агент помотал головой.

– Ладно. Я пойду покурить. Хочешь со мной?

– Ага, – сказал Агент и выбрался из-под одеяла.

Бенджамин собрался было подхватить его под мышки, но опять выругался и пошел к тряпичному шкафу. Вынул оттуда камуфляжную куртку и закутал в нее Агента. Так и вынес наружу, в тихий темный лагерь. Небо тут было низкое, и луна светила ярко. Джон усадил Агента на широкий камень недалеко от палатки. Куртка была большая, теплая и пахла куревом. Бенджамин сел рядом, достал из кармана мятую пачку сигарет. В сумерках он еще больше походил на Воина, и Агент опять вспомнил о своей детской мечте: когда-то он представлял себе, что тот явится за ним вот так же, ночью, и они вместе уйдут из лаборатории, и Воин будет брать его с собой на миссии, и никогда больше не придется ходить на процедуры…

Бенджамин отсел чуть подальше, стараясь, чтобы дым не попадал Агенту в лицо. Вряд ли он вытянул его на прогулку просто так, скорее всего – решил допросить.

Так и оказалось.

– Ты что же, так и ушел из дома, без теплых вещей?

При средних температурах в Гибее теплые вещи Агенту не понадобились бы, но он понимал – этого говорить не надо.

– Я взял куртку, только ее украли.

Бенджамин вздохнул.

– А документы у тебя есть?

– Есть. В рюкзаке. Мама дала.

Еще одна тонкая струйка дыма растворилась в темном воздухе. Бенджамин курил – совсем как дядь Вася.

– Ты не будешь возражать, если я потом посмотрю?

– Нет.

Наступила тишина – если не считать громкого храпа из ближайшей палатки. Агент тихонько сковыривал коросту с царапины на здоровой лодыжке. Бенджамин на него не смотрел.

– Тебе мама сказала, что я бандит и меня могут арестовать?

– Она сказала, что мой папа в горах.

– И не говорила, что тут опасно?

Агент достаточно повторял легенду, так что если Бенджамин пытается его завалить, то не получится.

– Она боялась, что меня оставят в приюте. Там плохо.

– А здесь, значит, хорошо, – задумчиво произнес Бенджамин. – Ладно. Придется тебе остаться с нами… на какое-то время. Во-первых, чтобы нога зажила. Во-вторых… не могу я сейчас тебя отпустить. Поживешь тут немного, а дальше посмотрим.

– Посмотрим, – откликнулся Агент.

– Маллори принес тебе поесть?

– Он молоко принес, – поморщился Агент.

– Ты его не пьешь? – Бенджамин наконец поглядел на него в упор.

– Не переношу, – сказал Агент.

– Надо же. Я тоже…

Бенджамин затих, явно думая о своем. Но не только он мог задавать вопросы. Агент на всякий случай придвинулся поближе и спросил:

– А что сегодня случилось?

– Мм?

– Почему вы меня сбили?

– А. – Лицо у Бенджамина стало виноватым. Как у работников лаборатории, когда их распекал доктор Вернер. – У нас в машине умер человек. Нехороший человек. Ну, по крайней мере, мне он таким показался. А второй нехороший человек на нас напал, и мы съехали с дороги. А там ты… Прости.

– Ничего. А что за человек?

– Да если б я знал! – сердито сказал Бенджамин, погасив окурок и втоптав его в землю. И будто про себя повторил: – Нойе Орднунг. Какой еще орднунг…

Агент похолодел. Это что же, за ним проверяющего послали? А ведь говорили, что ему наконец доверяют полноценную миссию… Или – не за ним? Может, у Организации здесь другие дела? Ведь не просто так Агента сюда отправили…

* * *

Он сидел и чистил оружие дядь Васе. И слушал – куратор не так часто бывал разговорчивым, но в такие моменты рассказывал о задании и то, чего Агенту знать не полагалось, главное – не прерывать его и вообще стать по возможности незаметным.

– Это принц, – говорил дядь Вася. – Только губу не раскатывай, там тебе не Саудовская Аравия. Вся страна как пол-Израиля, ее никто и не знает. И принц этот бродячий, после попытки переворота в лес ушел. И видимо, изволил чем-то помешать агенту Декелю…

Агент Декель состоял в Организации, но куратор явно считал, что лучше бы не состоял.

– А мы теперь тут станем бегать по его указке… Ты так точно, тебя за этим и отправляют. Он боится саботажа. Мол, этот Бенджамин помешает освоению территории… А по-моему, ему просто поперек горла встало, что крестник за ним не пошел.

Агенту к тому времени уже дали прочитать дело Бенджамина, поэтому он не стал спрашивать, куда тот не пошел. А спросил бы – куратор тут же прекратил бы бормотать себе под нос.

– Если желаешь знать, этот Декель хочет и на елку влезть, и задницу не ободрать.

Агент не слишком понимал, зачем агенту Декелю лезть на елку – он же вроде не снайпер? – но куратор иногда выражался очень странно.

– Он себе хочет устроить в Гибее красивую жизнь. Нашел, понимаешь, Аргентину. Желает потихоньку там осесть и торговать оружием. Что тут скажешь, страна, конечно, отсталая, но климат хороший, да и столица там весьма… Мне бы, может, тоже понравилось там отдыхать. Вот наши начальнички ему и помогают, кому же неохота на старости лет. Вернер вот уже подумывает, как там лабораторию обустроить. А что? Кто знает, где Гибея? А принц тамошний все дело портит. Ушел в горы и развлекается. Поставки оружия срывает и все прочее.

Агент прилежно шуровал в стволе латунным ершиком. В голосе куратора ему почудились уважительные нотки. Но он твердо усвоил: какие бы чувства или эмоции ты ни испытывал к заданию, это не должно мешать уничтожению. Иначе какой ты вообще воин.