– Оу, гимнасточка, значит. Зачет! Савелий Романович, посмотри, какая цаца! Кисуля, ну ты, конечно, миниатюрная. Ты че, не жрешь? Ну-ну, – говорит Брандо с ростом под два метра. Он нагло касается моей руки, но я ее отдергиваю, отшатываюсь от него. Неприятно.

– Не трогай!

От чужих прикосновений меня трясти начинает, сцепляю руки в кулаки. Они загнали меня. Покажу слабость – прихлопнут, как муху.

Молчи. Просто молчи, Даша. Их больше, они сильнее. Все один за другого. За тебя никто не заступится здесь. Впрочем, как и везде.

– А ляля-то с характером! – салютует мне Брандо.

Встречаюсь взглядом с Крутым. Трепещет все тело. Кто бы что ни говорил, он здесь главный. Как решит, так и будет, и у меня реально только одна попытка.

– Савелий Романович, мне не нужны проблемы. Я отработаю долг.

Глава 4

– Это кто тебя так? Наши, что ли?

Вера. Женщина лет пятидесяти, которую тут зовут “Мамочка”. Это она забрала меня с того пьедестала позора и отвела в гримерку. Крутой не сказал ни слова, он просто коротко махнул рукой, отгоняя меня, точно мошку, и переключился на разговор с Фари.

Я не упиралась, опции уйти мне уже дано не было.

– Нет… я в аварию попала.

– Как тебя так угораздило? Кости хоть целы? Танцевать как собираешься?

– Все нормально. Колени только вот ободрала.

– Вижу, но это пустяки, обработаю сейчас. Иди сюда.

Вера достает аптечку, вынимает оттуда перекись и зеленку.

– А-ай! Больно, щиплет! – пищу, слезы тут же выступают на глазах. Дую на ранки. Они небольшие, но болят, как будто наждачкой их отполировали.

– Ну все, все! Скажи спасибо, что Крутой за свой новый мерс тебе колени-то не перебил.

– А он может? – спрашиваю осторожно. Любая информация не будет лишней.

– Может. Если есть за что.

Не знаю, Вера меня предупредила или напугала, но времени разбираться у меня просто нет. Она оказывается неплохой женщиной, которая отлично знает Крутого и всю его стаю, вот только не особо со мной откровенничает и держит дистанцию. Впрочем, как и они все здесь.

Мой отчим Юра вообще не похож на этих мужиков, и пусть он выпивает, буянит, тогда может ударить, но он и близко не такой, как эти бандиты.

Они могут сделать больно, могут убить, и пистолеты у них не игрушечные. Видно также, что это очень богатые люди. Крутой, и тот Фари, и даже Брандо.

Посмотреть только на их одежду, часы, золотые цепочки, перстни, дорогие телефоны. Эти люди словно из другого, недосягаемого и неизведанного мира. Они чужаки, точнее, это я для них чужачка, которую они даже не зовут по имени.

– Ты вымокла. Иди умойся и вот это наденешь. Должно подойти. Жди, позову тебя.

Мне дают короткое красное платье с блестками и туфли в тон, на гигантской просто платформе.

Я стягиваю свои мокрые тряпки и по-быстрому привожу себя в порядок. Волосы мою и, слегка подсушив полотенцем, просто зачесываю их влажными назад. Так выгляжу старше.

Новый стиль, некая маска, которую я натягиваю на себя. На ту Дашу, которая боится сцены и предпочитает сидеть дома. На ту меня, которая бы ни за что в жизни не пришла в это место, сложись судьба иначе.

Я одна в небольшой комнате, похожей на гримерку. На столиках стоит косметика, какие-то украшения, но брать все это я не рискую. Это не мое, и порядков здешних я не знаю.

Смотрю на себя в зеркало. В этом платье моя фигура на виду. Ноги открыты до средины бедра, плечи оголены и шея. Хорошо, что спина и грудь скрыты под тканью, но все равно чувствую себя голой. Я так не привыкла, по правде, я ни перед кем еще не обнажалась настолько.

Дома всегда таскала вязаные мамины свитера и либо длинные платья, либо штаны. Спортивки обычно, так как еще в средней школе часто бегала на тренировки. А потом мама умерла и детство кончилось. Быстро, резко, внезапно, как и ее инсульт.

Я ненакрашенная, с влажными волосами и блестящими большими глазами. Губы от холода побелели, и я быстро их кусаю. Не знаю зачем. Просто. Не для того, чтобы понравиться Крутому, хотя… мне как раз таки надо ему понравиться!

Или так, или на панель отправит, и это никакие не шутки. Тогда весь план насмарку, и, честно говоря, я не знаю, что будет. Представить даже страшно. Права на ошибку у меня просто нет.

Савелий Крутой… Савелий Романович. Его имя перекатывается на языке. Такое терпкое, тягучее и жесткое одновременно. Я сразу его запомнила. Так же как и его облик, от одного лишь взгляда на него меня бросает в дрожь.

Какие женщины нравятся Крутому? Понятия не имею, и это вообще не мое дело. Единственное, что я пока запомнила, – ни у одного из этих бандитов нет обручального кольца. Они все холостые, целомудренные, неженатые? Не думаю. Скорее всего, просто не афишируют свои семьи.

А Крутой женат? Какая у него женщина… или женщины? Так, чисто теоретически интересно было бы узнать.

У Савелия Романовича тоже никакой обручалки не было, но были перстни, к которым почему-то мне очень хотелось притронуться.

Кто может любить такое чудовище? Он же страшный… и такой взрослый. Тогда почему я снова думаю о нем?

Так, Даша, успокойся, ну же: вдох-выдох. Просто играй роль. Представь, что ты актриса. Ты же и так хотела поступить в театральный и даже узнавала о наборе, но не судьба, и, по правде, мое будущее кажется мне каким-то размытым. Куда ветер повернет, туда и я пойду. Главное – безопасность.

– Пошли, быстро!

Меня забирает Вера.

– Стой, ты куда?

Я тушуюсь, в этом большом зале слишком много народу.

– На сцену…

– Сегодня ты не будешь танцевать на общей сцене, девочка.

– Почему?

– Потому что у тебя будет приват для Крутого. Иди в ВИП-комнату, он уже там.

Глава 5

Нет, я не деревянная, и занятия гимнастикой оставили свой отпечаток на моей пластичности, но я никакая не танцовщица. Ни разу, и если поначалу это казалось мне чем-то возможным, то, увидев краем глаза, как двигаются здесь настоящие танцовщицы, понимаю, что шансы мои невелики.

Чувствую себя мошкой, которую приперли к двери и приставили дуло заряженного пистолета к виску. Мне надо закрепиться в этом клубе, а точнее, рядом с Крутым.

Каким угодно способом, и если для этого мне придется плясать у шеста – я надену невидимую маску. Это буду не я, а другая Даша. Уверенная и смелая амазонка, хищница, и она трястись перед Савелием Романовичем НЕ будет.

Вхожу в ВИП-ку, стараясь удерживать равновесие на этих ходулях. Здесь полностью закрытое помещение, отгороженное от остального зала. Крошечная сцена и столик, большое кресло на одного, и ОН уже там. Крутой. Савелий Романович.

– Здравствуйте, – проходя мимо него, зачем-то здороваюсь еще раз, хоть мы и виделись. Как дура. Ладно.

Крутой не отвечает. Молчит. Смотрит на меня тяжелым взглядом из-подо лба. На нем сейчас нет пиджака, рукава белой рубашки закатаны до локтей. Какой широкий разворот плеч у него, и еще вижу его руки – жилистые, крупные, тату тянутся под рубашку, как змеи, а сама ткань натянута от мышц.

Останавливаюсь, обхватываю себя руками от стыда. Не то чтобы я каждый день танцевала перед хозяином города, да еще и полуголая. Ноги открытые и плечи… неловко, страшно, но голову я не опускаю. Просто смотрю на него.

– Быстрее, – кивает на сцену, и я понимаю. Крутой хочет видеть танец, и я должна понравиться ему настолько, чтобы он оставил меня здесь. Чтобы меня можно было показывать народу, точно зверька в цирке.

– Здесь тихо. Как я буду танцевать?

Боже, что с моим голосом, амазонка, проснись! Я так сильно тушуюсь перед этим взрослым мужчиной, что хочется спрятаться под какой-то колпак, точно маленькой девочке.

Вместо нормальных слов какое-то пищание тихое получается. Несуразное, и в голове точно мед сколотили. Какой там сценарий, какая заученная речь? Не смешите, я хоть бы не забыла, как меня зовут.

– Что ты там пищишь?

Крутой раздражен, вижу: на часы поглядывает, но все же он здесь. Пришел посмотреть на меня. Лично.

– Хм, из зала звуки не долетают почти! Можно, чтобы кто-то включил музыку?

Тяну резину, нервничаю. Стены и правда глухие, что создает ощущение камерности, закрытости и абсолютной приватности.

– Так танцуй.

Савелий Романович откидывается на спинку кресла и широко расставляет крепкие ноги, принимает удобную позу.

Я вижу его матовую загорелую кожу, переливающуюся в тусклом свете, темно-русые волосы, цепкий уверенный взгляд, от которого хочется прикрыться одеялом, а еще пряжка его ремня опасно поблескивает, и я понятия не имею, почему вообще пялюсь ему ниже пояса!

Туфли. Да, Даша! Смотри лучше на его дорогущие кожаные туфли. Размер ноги, похоже, там сорок пятый. Да, смотри на туфли. Они тоже блестят.

Забираюсь на сцену, надеваю невидимую маску и на миг прикрываю глаза. Воцаряется тишина, и я медленно начинаю двигаться у этого шеста.

Как умею, больше, конечно, интуитивно, как видела где-то в фильмах, рекламе. В голове отсчитываю ритм, бросаю мимолетный взгляд на Крутого и не читаю там ни одной эмоции.

Как камень просто сидит и смотрит, а после закуривает, глубоко затягиваясь сигаретой. Но он смотрит. На меня.

Не знаю почему, но это придает мне смелости, раскованности даже. Как бы поступила амазонка в моей голове? Та смелая Даша, которую я тут показываю в танце…

Она грациозная, уверенная в себе. И сексуальная. Да, точно. У нее плавные движения. Как у кошки, и она нравится ему. Очень.

Сильнее ухватываюсь за шест, повисаю на нем, растягиваюсь. Хоть что-то я умею, но, по правде, это больше гимнастические движения, я не умею танцевать, хоть и очень хочу показать обратное.

В какой-то момент даже вхожу в кураж. Становится жарко и как-то терпко внутри. Дыхание сбивается, и, когда смотрю на Савелия Романовича, в животе что-то сильно тянет. Наверное, я просто голодная. Да. Потому так. Точно.

От волнения чуть кружится голова: он так смотрит…Мне нужно здесь зацепиться, чего бы это мне ни стоило. Сильнее прогибаю спину, выпячиваю попу, опускаюсь у шеста с широко расставленными ногами.

– Стоп.

Волшебство рассеивается как дым. Крутой жестом показывает остановиться, тушит сигарету и поднимается, а я быстро спрыгиваю со сцены, едва не навернувшись на этих каблуках.

Колени жжет. Вижу, как пластырь пропитался кровью, но, когда танцевала, боли вообще не чувствовала.

Осторожно подхожу к Савелию Романовичу. Вблизи он очень высокий против меня, так же как и Брандо. Метр девяносто точно будет. Я на этих огромных каблуках, но все равно… разница, конечно. Мне приходится высоко задирать голову, чтобы видеть его лицо.

– Вам понравился танец? – спрашиваю и впервые так близко решаюсь посмотреть в глаза Крутому. Вблизи они кажутся еще более яркими, гранитными. Серые, с синим отливом, окутанные темными ресницами. Холодный и опасный взгляд хозяина жизни. Такой может убить. Он уже убивал, я это точно знаю.

– Ты меня впечатлила.

– Правда?

Не верю своим ушам, хотя очень хочется верить!

– Худшего танца я в жизни не видел. Дохлая газель и то лучше вертеться у шеста будет.

Чувствую, как от стыда загорелись щеки. Я попала и пропала. Вот здесь. Крутой одной только фразой размазал меня, просто растоптал.

Обида подкатывает к горлу. Чувствую, как капельки воды стекают с волос по щеке, опускаются к шее и утопают в декольте. Хотя, по правде, декольте – это я слегка преувеличила. У меня все скромно.

А еще мне до ужаса неприятно. Я так старалась, я была уверена, что ему понравится.

– Это было грубое сравнение. Вам нравится унижать женщин?

О да, меня несет, нервы сдали, но пока совсем чуть-чуть, но зато Крутой реагирует. Просыпается даже как-то, входит в азарт. Его глаза темнеют, он подходит ближе. Ко мне, точно лев к овечке, подбирается.

– А где здесь женщины?

А вот это уже больно. Лично для меня. Все мои комплексы по поводу внешности аж завибрировали.

– А вы разве не видите?

Я тут! Алло, я женщина тоже! Вообще-то… так, на секундочку.