Вначале были голоса – громкие, властные, совсем не похожие на голоса угодивших в плен. Затем вереница фигур, дрожащая в неверном свете факелов: они поднимались откуда-то из шахт по узкой лестнице, выдолбленной в навеки застывшей лаве. На мгновение слившись с безмолвным отрядом сентиентов, Джакоби бесшумно укрылся за камнями позади себя.

Вышка не была целиком рукотворной: иногда такие вышки возводились на месте одиноких гор с пустотами внутри. Их легко было нашпиговать топливом, если прогрызть побольше места, первый этаж отвести молодняку – вот тебе и уютное жилище. Но эта вышка была обманкой, иначе как объяснить, что в центре зала был не свежий выводок, а сентиенты? Да еще и люди, которые отнюдь не выглядели напуганными или молящими о пощаде. Судя по обрывкам разговора, это были дипломаты, обсуждающие сделку с предводителем стаи вампиров, здоровенным альфой.

Капитан не спешил открывать огонь; нет, Джакоби чувствовал, что должен сообщить своей команде о заговоре начальства. О предательстве Содружества. Он затаился среди камней, полностью обращенный в слух, зрение и обоняние.

– Как вы и просили, двое наших здоровяков в обмен на одного пленного офицера, – произнес человек и тут же сделал жадный вдох из кислородной маски. Он был с Земли-3, не нужно было даже принюхиваться. Параллельный мир, один из четырех миров двойников, именуемых Земля-1, Земля-2, Земля-3 и Земля-4. Пока Джакоби и остальные воевали с одержимыми Голодом упырями на изуродованной Земле-4, люди и вампиры жили в гармонии на Земле-3, в этой утопии техно-биологического прогресса.

Альфа подал знак, и вампиры-беты вытолкнули вперед человека в искромсанной форме Содружества. Он был цел, несмотря на то, что сил в нем почти не осталось. Его раны были перевязаны. Однако запах свежей горячей крови, от которого рот Джакоби вмиг наполнился слюной, повис в воздухе. Дипломаты поймали офицера под руки, полевой врач тут же сделал ему укол.

Тем временем альфа пристально рассматривал двух воинов, стоящих с краю. Среди них была и Алайя. Джакоби видел, что альфа голоден, и что расставание со свежей добычей в виде человека отнюдь не прибавляло ему хорошего настроения.

Впрочем, он еще мог передумать. Ловушка захлопнулась бы, и дипломатов с Земли-3 ждала быстрая смерть. Или долгая и мучительная, ведь Джакоби не понаслышке знал, что некоторые из вампиров, даже несмотря на одержимость Голодом, любят поиграть со своей едой.

Джакоби оцепенел. Его руки лежали на спусковом крючке, тело готово было броситься в атаку, однако блок, вшитый в подкорку, аксиома о верности Содружеству ломала его психику.

Он не мог поверить в то, что Содружество торгует сентиентами, словно кусками мяса. Что созданные генетическим путем воины хороши не только для защиты. Оказалось, что иногда ими можно просто откупиться.

Альфа набросился на стоящего с краю бойца. Не снимая мешка с его головы, принялся пить темную, густую, как деготь, кровь. Напившись, он отбросил тело бетам и тут же перешел к следующему…

Джакоби покидал вышку, не разбирая дороги. Клубы сажи поднимались вверх от его шагов; поступь капитана была тяжелой и отзывалась в затылочных долях звонким эхом. Восприятие мира сжалось до простейшей модельки, где осталась лишь одна, единственно важная задача: как можно скорее доложить взводу об увиденном. В подробностях, потому что его бойцы должны знать о том, что на самом…

Он не слышал взрыва. Последнее, что видел Джакоби перед тем, как его тело разорвалось на куски, – это взволнованные лица Мэйджи и Сола: они продолжали охранять периметр по ту сторону минного поля, как он и велел им. А последнее, что ощутил, было похоже на то, как если бы огромный великан поднял-таки валун и с силой обрушил его на грудь капитана, превращая ребра, грудину и сердце в одно сплошное месиво…

Глава 1 – Мглистый

Экклезис, орбита Земли-3

Джакоби проснулся от громкого, размеренного пиканья. Это был до боли знакомый звук монитора системы жизнеобеспечения: не самый классный способ прийти в себя. И все же – неоспоримое доказательство того, что он, Джакоби, был еще жив.

Очень скоро к нему вернулась привычная острота слуха, поэтому, продолжая лежать с закрытыми глазами, капитан позволял своим ушам досконально изучать все то, что происходит вокруг.

Переливчатый звук сирены где-то там за окном приблизился и удалился, в коридоре шептались люди, причем пару раз Джакоби отчетливо различил слово «сентиент» – наверное, говорили именно о нем. За стеной тикали часы, а где-то в глубине здания металлическая ложка звонко стучала по керамическим стенкам чашки: кто-то из сотрудников собирался пить чай.

«С клубничным печеньем», – обоняние у Джакоби также было отличным.

Однако был во всем этом многообразии звук, от которого сердце сентиента снова и снова мучительно сжималось. Это был тихий шелест, звук трения, который невозможно было воспринять человеческим ухом.

Это был ток крови по трубкам капельниц.

Джакоби открыл глаза и невольно вздрогнул, увидев, во что он превратился: тело напоминало лоскутное одеяло, сшитое наспех из кусков серого мяса различной степени прожарки. Что ж, теперь ясно откуда этот тошнотворный запах сожженной плоти, висящий в воздухе – неужели на поле боя он горел заживо?..

Крепкий когда-то пресс Джакоби исчез, уступив место провалу с выступающими по бокам ребрами. Кожа лоснилась от мазей и была покрыта ужасающими волдырями вперемешку с черными обожженными пятнами.

Ноги были целы. И, судя по всему, это были именно его ноги, пришитые к туловищу, – Джакоби невольно поморщился, представив людей, собирающих фрагменты его тела после инцидента… к слову, что это был за «инцидент», он пока еще не успел припомнить.

Взгляд его переместился к левой руке, которую он чувствовал иначе, чем все остальное. Ага, ясно: под восстанавливающей сеткой кожа была свежей, блевотного сосисочно-розового цвета – это была абсолютно новая рука, с новыми мышцами, сосудами и нервами.

Классно, конечно, но немного жаль татуировку, которую он сделал семьдесят лет назад – в честь своей первой сбитой вампирской вышки.

Дальше грудная клетка: выглядит так себе, если честно. Плотно перевязана, а на месте сердца – череда пятен, просочившихся сквозь стерильные бинты.

И снова Джакоби ощутил удушливое приближение неотвратимого: пятна на повязке были яркого алого цвета.

«Это не моя кровь», – подумал он с содроганием.

Медленно-медленно Джакоби перевел взгляд на левую руку… Монитор системы жизнеобеспечения неистово запиликал – от охватившего его волнения пульс приблизился к ста сорока ударам.

Рука была самой обычной, его, Джакоби, рукой: с бледно-серой кожей пепельного оттенка. Однако в вене виднелось то, что ему категорически не понравилось.

Игла. Катетер. Тонкий провод капельницы, окрашенный в такой знакомый гранатовый цвет. Кто-то говорит, что у человеческой крови цвет вишни, – да уж, хуже сравнения не придумаешь. Это была темная гранатовая жидкость, красное золото, которое растекалось сейчас по венам капитана.

За свои сто двадцать девять лет Джакоби не раз просыпался в госпитале. После ранений в голову, в живот; в регенераторе с отрастающей ногой или рукой. Странно, но на этот раз он почти ничего не помнил… впрочем, нет. Лишь отрывочные слова «взрыв» и «по кускам», небрежно брошенные врачами, всплыли в его памяти, пробуждая чувство почти что экзистенциального ужаса. Человеческая кровь способна и не на такое: для сентиента это прекрасный катализатор, ускоряющий восстановление.

Джакоби был сентиентом – гибридом вампира и человека, выведенным с единственной целью – закончить войну с одержимыми Голодом вампирами. В него вложили кучу средств еще до рождения. Каково это – дотошно собрать ДНК, вырастить эмбрион, за пару месяцев превратить его в зрелую особь, живучую как сам дьявол, взявшую лучшее от вампиров и людей. Затем воспитать, обучить тактике ведения боя. Муштровать до тех пор, пока вышедшая из-под станка генетиков машина для убийств не научится послушно выполнять приказы – все это требовало ресурсов и времени. Однако если по каким-то причинам сентиенту даровали вторую жизнь, плата за нее была слишком высока.

Вытащить солдата с того света еще сложнее, ведь в мозгу могут произойти необратимые изменения… другими словами, это всегда лотерея: кого ты получишь после десятка операций: аккуратно подлатанного опытного бойца или же невменяемую единицу, подлежащую эвтаназии.

«Не проще ли было вырастить нового сентиента?» – мрачно иронизировал Джакоби. Он потянулся было, чтобы выдернуть проводок капельницы, однако напоминающая сосиску рука пока еще плохо слушалась. Рассмеявшись сухим, царапающим горло смехом, капитан уронил голову обратно на подушку. Судя по тому, как качественно он восстановился после того, как его тело разорвалось в клочья, было слишком поздно что-то менять.

Джакоби прикрыл глаза, ощущая, что проснулся в аду. Они перелили ему много, бессовестно много человеческой крови.

Очень дорогой человеческой крови.

«Лучше бы дали мне сдохнуть».

Дверь скрипнула, и в его просторную одноместную палату вошла медсестра. Она была человеком, и притом довольно симпатичной девушкой – интересно, ее получится уговорить убить его быстро и безболезненно?

– Как себя чувствуешь? – спросила медсестра, участливо глядя на Джакоби.

– Убого, – признался сентиент. – Зачем мне перелили кровь?

Лицо медсестры дрогнуло, впрочем, всего на мгновение.

– Сделать тебе еще укол морфия? – ножницами она разрезала повязку на его груди, и от этого Джакоби почувствовал себя еще более голым, несмотря на то, что пах его был прикрыт полоской ткани.

– Зачем мне перелили кровь? – повторил он, не мигая следя за движениями девушки: это было совсем не по-человечески, но, как говорится, из хромосом сентиента вампирских генов не выкинешь.

Под повязкой оказался шрам в форме полумесяца, с аккуратно наложенными швами. Быстро обработав рану и снабдив ее гемостатическими губками, медсестра наложила новые бинты.

– Думаю, тебе лучше обсудить это с начальством, – неуверенно сказала она. – Так что насчет морфия? Тебе больно?

Снова этот жалостливый взгляд – наверняка новенькая здесь, хоть и опытная.

Больно ли ему? Боль с рождения до смерти сопровождает сентиента, ведь все, что знают выращенные для стратегических проектов солдаты – это учебка и зона боевых действий.

– Давай, – со вздохом сказал Джакоби. – Только не много, не хочу проспать разговор с начальством.

– Не проспишь, – в палату вошел Стоунволл. – Аника, подожди, пожалуйста, за дверью.

Майор Стоунволл был высоким человеком, поджарым, но с едва заметным брюшком. Бритый череп его украшал имплант височной кости, которым он гордился и неоднократно рассказывал о том, что осколок извлекли прямо из его мозга.

Весь покрытый шрамами, он провел на передовой большую часть жизни и прекрасно знал, что такое война.

– Привет, майор, – со вздохом сказал Джакоби, когда медсестра вышла. Стоунволл был хорошим человеком, не из тех, кто носит военные чины, но при том отсиживается на базе, – нет, Стоунволл рвался в бой, даже несмотря на то, что людям, как ни крути, нет места на войне вампиров и сентиентов. За смелость Джакоби уважал его, но больше всего – за честность.

– Мои дела хуже некуда, верно? – усмехнулся Джакоби.

– Дела? – Стоунволл рассеянно потер глаза и присел рядом на кровать. – Нет, почему же? Ребята почти все нашли… ну, кроме левой руки. Но это не беда, тебе новую вырастили, еще лучше, уж поверь мне!

Несмотря на бодрый тон, выглядел майор каким-то истрепанным, как пальто, если валяться в нем в грязи и пыли весь день, а затем попытаться почистить за пятнадцать минут.

– Я про это, – Джакоби кивнул на капельницу.

– А, кровь, – Стоунволл подобрался. – Собственно за этим я и здесь. Ты помнишь, что произошло до того, как ты подорвался на мине?

«Подорвался на мине… вот, значит, как», – подумал Джакоби и помотал головой. Он не помнил.

– А с остальными что? С Мэйджи и Солом?