Когда не было денег – то есть довольно часто, – Яссен перенимал повадки уличных беспризорников. Он учился обворовывать доверчивых туристов, которым раздавал мешочки с пряной лотосовой пудрой; скрываться от «серебряноперых» стражников, патрулировавших улицы; уходить паутиной переулков от погони.

На подлете к столице Яссен, вытянув шею, разглядывал мелькавшие знакомые постройки и новые благоустроенные площади. Он чувствовал, как нагрелось от пустынной жары стекло иллюминатора. Прислонившись к нему, Яссен почти слышал гудение гравипоездов, звон небесных колоколов, выкрики торговцев и ругань водителей – звуки большого города, в котором перемешались мечты и чаяния трех миллионов душ, двенадцати наций, семи районов и одного заблудшего мальчишки.

И над всем этим нагромождением исполином возвышался Агни-Махал.

Дворец взирал на город с высокого холма. Чатри из слоновой кости и выбеленные башни сияли на утреннем солнце. Мраморные решетки на окнах были инкрустированы алыми камнями. Неколебимыми стражами высились три закрученных шпиля – по одному на каждую из сторон света, кроме священного севера. В стенах дворец не нуждался: холм и башни служили достаточной защитой.

– Красиво, правда? – произнес Сэмсон.

Яссен разглядел роскошные дворики с фонтанами, а затем гравилет завис над утопленной посадочной площадкой позади дворца и начал снижаться.

Сэмсон поднялся.

– Клятву пустыни помнишь?

– Не забыл бы, даже если б хотел.

– Хорошо, – сверкнул зубами Сэмсон. – Ну что, готов?

Яссен смотрел в окно, потирая руку.

– Готов, – соврал он.

Глава 7. Элина

На заре королевства Раванс вдоль его границ бушевали песчаные бури. По словам королевы Ашары, это бог защищал ее страну от супостатов. Вранье! Изучив метеорологическую статистику за тот период, можно заключить, что мы имеем дело с природной аномалией под названием Барру: прохождение кометы усиливает северные ветры, которые и провоцируют бури. Все это еще раз доказывает, что Феникс – миф, а божественное происхождение Раванса – сплошное надувательство.

Из авторской колонки в газете «Вестник Джантара»

Элина сидела подле отца в просторном, отделанном золотом тронном зале. Свыше двадцати тысяч изящных зеркал на стенах заливали помещение отраженным светом. Под солнечными лучами распускались бархатцы на потолке, источая сладковатый, пьянящий аромат, – этой хитростью Лио убаюкивал бдительность иноземных гостей. У Элины же запах вызывал тошноту. Она уже решила, что как только займет престол, то первым делом вырвет цветы с корнем, изотрет в труху и бросит в Вечное пламя.

В зал вошел Ариш, поклонился королю и опустился на подушечку рядом с троном.

– Они приземлились, ваше величество, – сообщил Астра.

– Опаздывают, – отметил Лио.

На отце была курта из белого шелка, с плеча аккуратно свисал шарф с золотой вышивкой. Глаза подведены сурьмой, в правом ухе поблескивает одинокая нефритовая серьга. На груди – толстая золотая цепь с медальоном, изображающим птицу Феникс. Элина знала, хоть и не видела, что под одеждой у Лио материнская подвеска. Он никогда с ней не расставался.

Король восседал на троне, а на его голове покоилась раванская корона – небольшая и неброская диадема. Простой обруч из золота, с извивами в виде барханов – но целые народы были готовы воевать за него насмерть. По центру Алабор Раванс повелел установить самоцвет, в котором содержалось единственное дарованное людям перо Феникс. Скромный и вместе с тем достойный Ее величия символ. Камень заиграл бликами, когда отец с тысячей своих отражений повернулся к Элине:

– Ты принесла песок?

Элина развернула тряпицу, которую доставили ее стражники: в ней был золотой таз, наполненный кипенно-белым песком.

– Они хоть знают Клятву пустыни?

Лио выпрямился на троне, не сводя глаз с массивных бронзовых дверей.

– Если не дураки, то наверняка поинтересовались, что это такое.

Элина кивнула. Сама она принесла Клятву накануне своего семнадцатого оборота, в тот день, когда вернулась после реджистана – обряда инициации, через который проходил каждый наследник престола. Пол-оборота, проведенные в одиночестве посреди безжалостной пустыни. Ни стражи, ни воды, ни еды – только смекалка, подготовка и раванская кровь.

Элине пришлось разобраться в том, как пустыня дремлет и бодрствует. Пришлось научиться извлекать воду из сухих растений, искать тень в пескапкановых рощах, пережидать страшную жару и суровые ночные холода в медитации: так замедлять жизненные процессы в организме, что секунды растягивались на дни, недели, циклы. Даже гремучие змеи не слышали, как бьется ее сердце, и проползали мимо, принимая Элину за камень. А открыв глаза, она чувствовала такую легкость и гармонию, словно могла танцевать до конца своих дней.

И она танцевала – под музыку песка, носимого пустынным ветром. Она оттачивала киматру и унсунг – древние боевые искусства, созданные первыми правительницами Раванса. Она доводила до совершенства приемы легендарных «Паучих пустыни» – ловких воительниц, когда-то стоявших на страже королевства. Рассказывали, будто «паучихи» входили в особую касту юми и умели своими волосами подчинять себе огонь. Сами юми называли их ямуна, или «верховные». Однако, когда шестой Пророк почти целиком истребил этот народ, «паучихи» утратили дар управления огнем и стали как все. Лишь благодаря Алабору, который заново открыл их стиль боя и передал его своим дочерям, искусство унсунга сохранилось.

Когда Элина вернулась во дворец, ее кожа, прежде оливковая, загорела до цвета вороненого золота. Даже отец с трудом ее признал. Возможно, поэтому, когда их наконец оставили одних, он снял корону и возложил ей на голову со словами:

– Лишь ветер пустыни способен устоять перед ее жаром.

Элина кивнула, как будто поняла. Хоть и хрупкая на вид, корона оказалась тяжелой и давила на виски.

Она осторожно сняла корону и вернула отцу, сказав:

– Но до тех пор она твоя.

После этого она ни разу даже в руках ее не держала.

Двери распахнулись, и в тронный зал вошли двое. Ариш поднялся им навстречу и объявил:

– Сэмсон Киту и его спутник, ваше величество.

Гости поклонились. Сэмсона Элина узнала сразу: привлекателен, даже красив, а походкой напоминает пустынного льва, терпеливо кружащего около добычи. На нем была песчаного цвета курта, подчеркивающая его стать и широкие плечи. Однако надолго он взгляд Элины не привлек; куда интереснее ей показался спутник Сэмсона.

Он был ниже ростом, с вьющимися медяными волосами, мягкие завитки которых спадали на лоб. Лицо вытянутое и заостренное, с высокими скулами, как у большинства раванцев. Двигался он легко и пружинисто, а когда встал на колено, то весь сжался, словно танцор перед прыжком.

Так двигались только опытные бойцы. Более того, при виде него сразу вспоминалась одна конкретная женщина – та самая, что служила у Элины Копьем. «Кто же это такой?» – вдруг с любопытством подумала она. Однако едва солнце осветило лицо гостя, и он словно отшатнулся, любопытство тут же сменилось отвращением. Яссен Найт. Предатель и убийца.

– Ваше величество, ваше высочество, – произнес Сэмсон, стоя на одном колене. – Для нас честь предстать пред вашими очами.

– И опоздание, по-вашему, – это знак почтения? – холодно и жестко улыбнулся король. – Встаньте.

Они поднялись. Сэмсон вышел вперед, а Яссен Найт остался сзади, опустив глаза в красный мраморный пол.

«Еще и трус к тому же».

– Прошу прощения, ваше величество. – Если королевский упрек и задел Сэмсона, то он этого не показывал, продолжая приветливо улыбаться и весело щуря глаза. – Нужно было завершить размещение моих солдат. Самые отборные, как мы договаривались, останутся в столице, прочие отправятся на южные рубежи. Я даже выделю небольшой отряд на защиту храма…

– Храм будут защищать только раванцы, – отрезал Лио. – Это священный долг нашей нации.

– Как пожелаете, – кивнул Сэмсон и жестом подозвал слуг с подносами. – Мы пришли не с пустыми руками.

Слуги поставили подносы и откинули платки, открывая взору разнообразные дары: сешарийские сабли с серебряными рукоятями, нефритовые слоны с алмазными бивнями, расшитые стразами платья, шелковые шарфы всех мыслимых оттенков и горы сверкающих ожерелий, браслетов, колец.

Элина со вздохом покосилась на отца: он терпеть не мог, когда гости приходили с подарками. Таким показным благодушием, говорил он, чужаки хотели усыпить их бдительность – точно так же, как и приторно ароматизирующие бархатцы на потолке.

Лио махнул рукой, и слуги, запахнув платки, унесли дары прочь. Затем король встал, следом вскочила и Элина. Бледный убийца тоже поднял голову.

– Вы пришли с предложением, – сказал Лио. – Так излагайте.

И снова, даже если королевская прямота и сбила Сэмсона с толку, по нему было незаметно. Он обратился к Элине; глаза его смотрели ясно, а голос звучал твердо:

– Ваше высочество, мое предложение очень простое. Раванс окружен врагами, и самый страшный из них – Джантар. Однако вы не побоялись прогневить его, открыв двери сешарийским беженцам. Как урожденный сешариец я глубоко благодарен за помощь, которую вы оказываете моим соотечественникам, и хочу отплатить. Я готов предоставить в ваше распоряжение свои таланты и своих воинов, если…

– …Если взамен я изберу вас своим королем, – резко перебила его Элина. Она долго и пристально смотрела на Сэмсона, заставляя того понервничать, затем продолжила: – Многие просят моей руки. Почему я должна согласиться на ваше предложение?

Сэмсон взглянул на Яссена, затем на короля.

– Вы принесли список? – спросил Лио.

Сэмсон достал из кармана голокомм и включил проектор.

Из комма выплыл перечень имен и шифрованные карты. Элина узнала схему Рани, однако некоторые из отмеченных пунктов были ей незнакомы.

– Здесь все активные агенты арохассинов в столице на данный момент, – пояснил Сэмсон. – Полная их сеть: имена, явки – всё. Мои люди проверили эти сведения, так что я могу поручиться за их точность.

– Но сумели ли вы кого-нибудь изловить? – спросил Ариш.

– Сумеем – с позволения короля. – Сэмсон вручил голокомм Астре и сделал шаг назад. – Вот доказательство моих намерений. Мы окончательно разобьем арохассинов и освободим Раванс от терзающей его чумы. – Он вновь обратил пламенный, расчетливый взор на Элину: – И все это станет вашей заслугой, королева.

Элина тоже смотрела на него оценивающе. Сэмсон нарушал этикет, называя ее королевой до официальной коронации, но им двигало желание угодить принцессе, потешить ее самолюбие. Что ж, стоит признать, он коварен.

Однако Раванс нуждался в его «черночешуйчатых», славившихся своим хладнокровием и гибельной эффективностью. Отцу так и не удалось избавить королевство от арохассинов. А ей – удастся.

Сэмсон терпеливо ждал. В глубине души Элина продолжала надеяться, что однажды… Однажды она познает ту же любовь, какой отец осыпал ее мать. Поймет, чем были наполнены минуты их многозначительного взаимного молчания. Ощутит в своих глазах тот блеск, с которым мать смотрела на Лио, когда он находил их в библиотеке посреди книг, сажал маленькую Элину на колени, и они вместе слушали, как Ахна читает.

Родители Элины сошлись по любви, а не по расчету. И она мечтала о таком же семейном счастье.

Сэмсон на роль любви всей ее жизни едва ли подходил. Да и что она о нем знала, кроме как про его военные подвиги? И про обещания сделать ее королевство сильнее.

Элина расправила плечи, стараясь не замечать, как внутри все сжалось. В конце концов, браки заключаются не только ради чувств, но и ради политической выгоды. Ради объединения династий. Ради благоденствия будущих поколений. Народу Раванса не нужно ее семейное счастье – ему нужен мир и покой. И она способна их подарить.

– Я согласна, – сказала Элина. – Объединим же наши силы, чтобы избавить Раванс от невзгод. – Она задержала взгляд на Яссене Найте. – От всех невзгод.