Не помню уже, когда кто-то так заводил. Совсем не помню, чтобы так яростно давали отпор. А о фирменных женских «по мордасам» я знал лишь понаслышке. Покойная жена изначально досталась с ангельским характером. Учительница, святая и лучшая женщина на свете. Те же, кто были после нее, предпочитали заранее кричать «Да!» и снимать трусы.

Акула, похоже, о слове «да» и не слышала.

– Только посмейте еще раз ко мне прикоснуться. Так ославлю, что позавидуете этому своему Китайцу, – оглядываясь по сторонам, угрожает Кира.

– Нет таких новостей, которые нельзя было бы опровергнуть. Не мне вам рассказывать. – Складываю руки на груди.

Даже интересно, что еще она придумает.

– Не поможет! – Самсонова бесстрашно тычет пальцем в пиджак. – Таких, как вы, я размазываю качественно. Опровержение и читать никто не захочет.

– Сделаете меня известным?

Строптивая баба заводит еще сильнее. Был бы рядом приличный отель – уже сношались бы. Как кролики! До потертостей и искр из одного места.

– Звездой! – привстав на носочки, глаза в глаза произносит Кира. – Вспыхнете сверхновой! – добавляет, задрав подбородок.

Никогда не считал серых мышек привлекательными, однако эта – чистый секс. Темпераментом бог не обделил.

– Договорились!

Пока моя амазонка не отодвинулась, притягиваю ее к груди и скольжу носом вдоль шеи. Понимаю, что веду себя, как похотливое животное. Потерпит.

– Тебе конец, – шумно выдыхает Кира.

Переход на «ты» проходит как по маслу.

– Не нравлюсь? – Вопрос-тест.

– Не твое дело!

– Значит, нравлюсь.

Ломоносов все же был прав: его акула патологически честная. Одна на миллион. А еще она хочет меня так же сильно, как я ее. Аж уши дымятся.

– Самовлюбленный павлин.

– Я тебя оттрахаю. Везде! Говорить и сидеть потом не сможешь.

– У тебя губа раскаталась. Смотри, за ширинку зацепится – порвешь.

Кира и не пытается оттолкнуть. Гордая даже в зафиксированном состоянии. Жанна Д’Арк питерского разлива, неразбавленная.

– Сдаваться будешь сразу по всем фронтам. Можешь готовить белые флаги.

– Только если ты потом на них сядешь! – Акула держится, но крылья носа вздрагивают, выдают.

– Хочешь экспериментов? – Я резко отпускаю ее и внимательно слежу за реакцией. – Будут!

Чутье не обманывает. Оказавшись на свободе, Кира будто резко мерзнет – обхватывает себя руками и жадно сглатывает.

Глава 8

Кира

Меня бомбит! Нет, не раздражает, не бесит – именно бомбит! В голове крутятся сплошные эпитеты: «Павлин, кобель, неандерталец!», а тело… с ним все плохо.

Телу до сиреневой звезды, что Вольский – последняя сволочь, нарцисс и бабник. Меня шкалит от желания снова дать этому гаду по фейсу и от непривычной слабости. Губы саднит, будто не целовалась целую вечность, а суетливые мурашки уже достали своим бегом туда-сюда.

Никогда не верила в глупые сказки о предающем теле и ватных ногах. Считала их бредом для романтичных девушек и одиноких женщин. Но рядом с Вольским бред начинает походить на правду.

– Спасибо за интервью, – заканчиваю я наш разговор про эксперименты и белые флаги. – Черновик статьи получите электронной почтой, – возвращаюсь к безопасному официальному тону.

– Конечно, получу.

Паршивец скалится. Нагло! Во все тридцать два, будто я сказала не о статье, а о чем-то другом.

– За машиной доберусь на такси. Не буду вас больше задерживать.

Пока Вольский насильно не усадил меня в свой бронетранспортер, включаю заднюю передачу и самым трусливым образом сбегаю из ресторана.

К счастью, у этого озабоченного самца слишком большие проблемы в штанах, чтобы гоняться за мной по залу. Никто не преследует до самой парковки. Только садясь в машину, ощущаю лопатками пристальный взгляд откуда-то сзади.

***

После такой эмоциональной встряски до самого вечера я пашу как проклятая Золушка. Разгребаю очередной завал в редакции, набрасываю черновик статьи и даже успеваю поругаться с Ломоносовым.

Главред почему-то вбил себе в голову, что он лучше всех знает, как вести расследование о делишках Китайца и у кого брать интервью. В целом это не первая подобная стычка – его страх за меня частенько мешает нам обоим работать. Однако сейчас не хочется никакого контроля и тем более плана.

– Три интервью! – тряся кучерявой головой, вещает Вася. – Больше от тебя ничего не требуется.

– Это даже делом назвать нельзя! Любой практикант справится!

– Вольский, бывший бухгалтер Бурового и его уборщик! – загибает он пальцы. – Все они согласны с тобой пообщаться. Все проверенные люди.

– Интервью с уборщиком. Смеешься? – Я закатываю глаза. – Да кому оно будет интересно?

– Уборщики и консьержи иногда знают больше, чем дети и жены. – Ломоносов поправляет очки.

– Знают они! Как бабки на лавках! Кто с кем спит и как часто бухает.

Не нравится мне упрямство шефа. Или он что-то скрывает, или это какой-то мужской ПМС.

– Кира, ты хоть раз можешь сделать только то, что от тебя требуется?!

– Могу! После того как ты расскажешь, зачем все это Вольскому! – тоже перехожу на повышенный тон.

– Да какая разница?!

– Скажи честно, мои уши похожи на сушилку для спагетти?

– Кира… – Вася сдувается.

– Тогда почему уже третий мужчина за день пытается развесить на них лапшу?! – Я хлопаю распечатанным черновиком статьи о стол шефа. – Что вы оба задумали?

– Мне кажется, ты переработала сегодня. – Ломоносов кивает в сторону двери. – Давай поезжай домой. Черновик я посмотрю, а ты отдыхай. Завтра юбилей портала. Не хватало, чтобы мой главный журналист оказался на банкете уставшим и хмурым.

– Будешь дурить мне голову, вообще не приду.

Даже разозлиться на него нормально нельзя. Ни покричать, ни хлопнуть дверью. Ничего общего с Вольским!

– Ты мне это… не угрожай. Дуй лучше! – Начальство лично распахивает передо мной дверь. – Жду завтра при параде. Мужу привет!

Совершенно стандартное прощание. Никакой оригинальности или намеков. Однако от последнего напутствия мое и без того плохое настроение становится откровенно дерьмовым.

– Обязательно. – Ничего не объясняя, иду к двери.

Душеспасительные рабочие беседы – это последнее, что мне нужно.

***

Как выясняется через полчаса, с пожеланием Вася частично попал. Домой я приезжаю без приключений, по дороге успев заскочить в магазин за готовой едой. Но уже на месте, у порога квартиры, поджидает сюрприз.

– Тетя Кира, я не знаю, как так получилось! – Племянница вскакивает со своего рюкзака и в слезах бросается навстречу.

– Ася, ты что здесь делаешь?!

– Я… Я к вам. Жить.

– Ты сейчас шутишь?

– Я не виновата. Клянусь! Ваш муж меня чем-то напоил, а потом воспользовался!

В театральном ремесле Ася так же плоха, как и сегодняшний Робин Гуд. Разница в том, что он врал о своих мотивах, а эта готова очернить Пашу, лишь бы вернуться ко мне домой.

– И ты думаешь, что я впущу?

– Я так виновата перед вами. – Два ручья слез превращаются в настоящие водопады. – Нужно было сильнее сопротивляться, ударить его чем-нибудь.

Не хочу вспоминать сцену, увиденную в спальне. Нет никакого желания вновь переживать те эмоции, но девчонка не оставляет никакого выбора.

– Я помню твое «да» и «еще». Куда уж сильнее?

Два дня ничего не чувствовала, была как в аффекте. А теперь начинает накатывать.

– Нет, что вы! Я не могла такое кричать! – Схватившись за мою руку, племянница бухается на колени. – Только если от страха. Павел все же намного сильнее, – всхлипывает она. – И старше.

– А у меня на лбу надпись: «Дура». – Трогаю уши.

Четвертая партия макаронных изделий все же лишняя.

– Нет, вы очень умная. А еще добрая. И единственная моя родственница в этом городе.

От несчастного взгляда из-под неестественных, наращенных ресниц начинает подташнивать.

– Прости. У меня для тебя плохие новости. – Вырываю свою ладонь из захвата. – Ночлежка «У доброй тети» больше не работает. В следующий раз расставляй приоритеты правильно. Или член, или жилплощадь.

– Тетя Кира… – Ася, похоже, не понимает, что ее просто так могут оставить ни с чем.

– Москва слезам не верит. А Питер их даже не замечает.

Открыв замок, я вхожу в квартиру. Сразу же захлопываю дверь. И чувствую, как топит… заливает изнутри тем самым, во что не верит одна столица и чего не замечает другая.

Глава 9

Пожалеть себя нормально не получается.

Под стук и крики племянницы я целый час вою на коврике в коридоре. После, пытаясь успокоиться, давлюсь на кухне ромашковым чаем и, словно в наказание, всю ночь ворочаюсь в кровати без сна.

Морфей, как истинный мужчина, приходит только под утро. Отключив будильник, я проваливаюсь в сон, а просыпаюсь от стука в дверь.

– Кира! Самсонова! Я знаю, что ты дома. Открывай! – доносится голос подруги.

– Ира… Блин! – сиплю в подушку.

Голова как колокол. Не поднимаюсь, а воскресаю.

– У тебя что, ролевая игра «Спящая красавица»? – Ира с порога окидывает меня придирчивым взглядом и хмыкает.

– Что-то вроде того. – Собираю спутанные волосы в хвост.

– А до этого в Винни-Пуха играла? – цокает языком подруга. – Все лицо распухло. Тебя будто пчелы покусали.

– В Умку, – вспоминаю я древний детский мультфильм о медвежонке.

– Скорее в тугодумку.

Ира прохаживается по гостиной, заглядывает в спальню и, ничего не говоря, идет на кухню.

– Чай закончился, – спешу предупредить, пока эта деятельная особа не перевернула все мои шкафы вверх дном.

– Чай тебе и не поможет. – Она достает пачку натурального кофе и банку странного кокосового масла, которое подарила год назад. – Будем делать бронекофе! Если Дэвида Бекхэма спасает, приведет в чувство и тебя.

С самым деловым видом Ира ставит на плиту турку с водой и засыпает в нее кофе. С минуту мешает. Лишь потом поворачивается ко мне.

– Ревела? Наконец дошло, что ты теперь свободная женщина? – спрашивает она.

– Всего час. Потом не могла уснуть.

С некоторыми людьми лучшая защита – это не нападение, а признание поражения.

– Я уж подумала, что ты решила наспать на юбилей любимой редакции.

– Так ты ради этого приехала?

Наши гаражи рядом, но дома находятся в двух километрах друг от друга. Не так уж далеко, только подруга и в соседний подъезд предпочитает ездить на машине.

– Да разве можно тебе доверить подготовку к такому делу?

– Одеться и вызвать такси… Что сложного?

– Вот! Я ж сказала! Доверять нельзя. – Ира снимает с плиты кофе и добавляет в него свое странное масло.

– Я не буду это пить! – Даже нюхать не хочется.

– Еще как будешь! Заряд энергии на полдня! А еще накрасишься и наденешь то красное платье, которое я заставила тебя купить.

– Ир…

– До редакции довезу, не беспокойся. Вадик на неделю в командировке, а его мерс у меня. Не карета, но лошадей под капотом хватит.

– Целая неделя…

До Пашиной измены я тоже была в командировке. Неделю. А потом приехала и застукала его с Асей.

– У него каждый месяц такие командировки. Меньше не бывает.

– И ты не боишься отпускать так надолго? – Пока не вспомнила что-нибудь еще, я пытаюсь переключиться на Иру и ее нынешнего ухажера.

– Ты видела мои запасы эротического белья и игрушек?! Секс-шоп на максималках! – беззаботно отмахивается подруга. – Где Вадик найдет еще одну такую затейницу?!

– А если отыщет готовую на все? Даже на еще один магазин с игрушками.

– Вот в этом твоя главная ошибка. – Ира ставит передо мной чашку с маслянистой кофейной жижей и уверенно кивает. – Знаешь, что сильнее всего возбуждает мужчин?

Раньше – даже не задумывалась. Между браками не было времени ни на свидания, ни на обычные знакомства. Замужем вопрос о возбуждении не стоял, все складывалось как-то само. Однако после вчерашнего столкновения с одним наглым типом я догадываюсь.