– Сопротивление!

– Бинго! Эти мегаполисные хищники хиреют, если не устраивать им полноценное сафари.

– Еще скажи, с ружьем и приманкой, – несмотря на вялое состояние, улыбаюсь.

– Ружье у них свое. В штанах. А вот приманка должна быть достойной! Чтобы умотался, пока до нее доберется. Забыл о еде, отдыхе и других развлечениях.

– Кажется, я поняла. Если нужно отвадить хищника, лучше всего стать доступной зайкой.

После дневного сна мозг все еще барахлит, но теория выглядит логичной.

– Ну… какого-нибудь саблезубого хомячка, типа твоего Паши, так не отвадишь. А с тигром беспроигрышно.

Пока я давлюсь «бронекофе», Ира выгружает из модного кожаного рюкзака огромную косметичку и вдруг замирает.

– Подожди! Ты сказала «отвадить»? – Она трясет головой. – У нас появился тигр?

– Скорее нильский крокодил.

Память подкидывает картинки, как Вольский держал меня в объятиях и засовывал в рот свой нахальный язык.

– Такой же упругий и с железной хваткой?

Ира высыпает на стол всю свою косметику. Целую гору карандашей, кисточек, тюбиков и помад.

– Примерно. – Уже жалею, что завела этот разговор.

– А этот крокодил сегодня будет… на праздновании? – с подозрительной заминкой интересуется подруга.

– Он…

До интервью и в голову не приходило поинтересоваться этим. Еще пару дней назад в моей жизни были другие планы и другие мужчины.

– Так будет или нет?!

– Не исключено, – пожимаю плечами, чувствуя, как к щекам приливает жар.

– Черт, Кира! Да это же то, что нужно! – Глаза подруги вспыхивают, а руки начинают быстро перебирать разбросанный на столе скарб. – Сделаем из твоего крокодила сумочку! Я буду не я, если ты сегодня же не заставишь его расстаться со своей драгоценной шкуркой.

Глава 10

Ярослав

В моем рабочем графике совсем нет места для юбилея одной питерской редакции. Последний месяц в нем плотнячком. Но целых два вопроса заставляют перенести встречи и явиться в ресторан.

– Ярослав! Все-таки приехал! Снизошел! – Увидев меня, главный редактор тянет руку.

– Решил убедиться, что тебе хватит коньяка на всю эту шоблу. – Окидываю взглядом небольшой зал.

По размаху мероприятие едва дотягивает до дня рождения болонки моей бывшей. Никаких випов, вместо живой музыки – тощий диджей, а закуски своим видом напоминают что-то уже съеденное и переваренное.

Из всего ассортимента продуктов безопасным выглядит лишь коньяк.

– Семь ящиков! Смеешься? Да мне на три юбилея хватит. Дожить бы! – улыбается Ломоносов.

– Кто ж знал, что ваша братия такая непьющая?

– Так это, как раз наоборот. Пьющая, и даже запойная. Но мы больше по водочке, обычной, отечественной. С ней точно знаешь, как хреново будет наутро и каким пивом опохмеляться.

– Ну, коньяк я назад не повезу. – Салютую ему пузатым бокалом.

– Да кто ж тебе вернет? – Вася повторяет мой жест. В руке такой же бокал.

– Хотя за интервью можно было бы, – перехожу к первому делу, из-за которого приехал.

– Признаю, суховато получилось. – Ломоносов деловито поправляет очки.

– Суховато? – Я вспоминаю черновик, который пару часов назад получил на почту. – Если верить статье, мы с Китайцем два брата-акробата. Никакой разницы. Осталось оформить явку с повинной и присесть лет на двадцать.

– Ярослав, какая явка? Это ж только черновик! Никто статью в таком виде не выпустит. Кира еще поработает над ней, отшлифует, причешет.

«Отшлифует. Еще как…» – повторяю про себя.

– С бухгалтером и уборщиком ей тоже придется хорошо поработать. Я, конечно, обещал каждому из них прикрытие, но не хотелось бы прятать еще и от полиции.

– Понял. Поговорю с Самсоновой, чтобы сбавила обороты. – Ломоносов произносит это бодро, только в голосе нет никакой уверенности.

– И еще… поговори, чтобы не спешила. Пусть соберет информацию, нарисует свои черновики и ждет.

– Ты собираешься все отменить?

– Нет. Отмены не будет. Мне нужно, чтобы все рвануло сразу. Бомбой.

К сожалению, не могу посвятить Васю в свой план. Ни одна живая душа не должна пока знать, что Китаец вот-вот вернется на родину. Нельзя спугнуть ни самого Бурового, ни его бывших подельников.

Ставки заоблачные. И для меня, и для племянника.

У Ломоносова хватает ума не спорить.

– Хорошо, тогда выпуск статей я возьму под личный контроль. Кира напишет, подготовит фото, и, когда ты посчитаешь, что пора, мы опубликуем.

– Спасибо за понимание.

– Кстати, совсем необязательно было присылать коньяк. Такие услуги у меня бесплатно. – Вася снова улыбается.

– Кто ж знал? – Первая задача решена, так что я тоже перехожу в режим пустого трепа.

– Но назад, как и сказал, не отдам, – разводит руками Ломоносов и тут же переключается на следующего гостя.

За такую оперативность очень хочется сказать ему спасибо. Свободного времени все меньше, а моя цель номер два наверняка уже где-то здесь. И ею следует заняться как можно скорее.

«Найти и зажать!» – уточняю сам для себя.

«А еще хорошенько отодрать за все те слова, что написала обо мне в статье», – дополняю мысленно.

Задача, так сказать, повышенной важности. Однако стоит мне начать обход зала, случается незапланированный пит-стоп.

– Ярослав!

Голос узнаю влет. Вика, бывшая любовница племянника, дочь одного из местных чиновников и по стечению обстоятельств журналистка этой редакции. Красивая, молодая и настолько яркая, что могла бы украсить любой подиум.

– Привет. – Обернувшись, я позволяю поцеловать себя в щеку. – Как дела?

– Привыкаю к тому, что мне дали отставку. – Губы девчонки улыбаются, в глазах тоска.

– Первый раз, наверное, непривычно.

Чего не умею, так это утешать женщин словами. Обычно на выручку приходит более древний способ, с гарантированным удовольствием для обоих. Но с Викой я пас.

– Клим всегда любил только Диану. Рано или поздно он все равно бросил бы меня и вернулся к ней. – Она даже не пытается изображать трагедию.

Другая бы рвала на себе волосы, а этой пофиг.

– У них дочь.

Нужно заканчивать этот разговор. Где-то здесь бьет хвостом моя Акула, возможно уже не очень трезвая и готовенькая на все.

– Я его не осуждаю. – Вика облизывает губы. – Даже понимаю. – Она утыкается взглядом в мой кадык.

Стоп, девочка! Я знаю твой маленький секрет. С первого дня под одной крышей понял, ради чего ты легла под Клима.

Бывают бабы-дуры, а бывают – дуры героические. Первые отказываются слышать «нет» и устраивают скандалы. Вторые ищут пути, как обойти это «нет», иногда в ущерб себе.

С первым типом я не пересекаюсь. Хватает чутья обходить этот «геморрой» по большой дуге. Со вторым до недавнего времени тоже не было промашек. Бог берег от влюбчивых папиных дочек, пока не появилась одна. Та, что сохла по мне, но, получив отказ, начала спать с моим племянником.

Не любовь, а особая форма зависимости. Знакомая. После смерти жены сам был таким. Избегал тех, кто может понравиться, разрубал с ними любые связи и тянул в кровать лишь тех, кто был по барабану. Не трахался, а каялся.

К счастью, работа вылечила от этой блажи. Страдание сменилось усталостью, а когда сообщили о смерти убийцы – пустотой. Стало горько, что так и не добрался до него. Не заставил мучиться. Отпустил на тот свет без расплаты.

– Клим сказал, что вы дом в пригороде купили. У отца есть хороший дизайнер. Могу узнать контакты ее бюро, – продолжает Вика, пока я вспоминаю прошлое.

– Не нужно. Там не к спеху.

Ослабляю галстук. Надо искать Акулу и валить отсюда к чертовой матери.

– Мне несложно.

Качнувшись вперед, Вика распускает узел галстука и расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.

Интимно. Ее никто не просил, но так действительно лучше. Больше ничего не душит и…

Додумать свою мысль не успеваю. Левая щека загорается как от пощечины, и стоит посмотреть в сторону, я скрещиваю взгляды с той, кого так долго искал.

Глава 11

Обычно меня не берут ни коньяк, ни водка – счастливая особенность организма. Однако сейчас резко хмелею.

Вика все еще жужжит на ухо о дизайнере, мнет в руках добытый с моей шеи трофей, а я второй раз за эту гребаную неделю поднимаю с пола челюсть.

Мышка, мать ее! Оборотень! С голыми плечами. Белыми, как жемчужины, позвонками и декольте на спине… до самой задницы.

Знал, конечно, что бабский марафет сродни черной магии, но сегодняшнее перевоплощение Самсоновой тянет на какой-то запрещенный ритуал.

– Ты меня вообще слышишь? – Вика машет перед лицом галстуком.

– Прости, у меня дела. – Даже не взглянув на нее, забираю удавку и отчаливаю к своей цели.

Выглядит, вероятно, по-скотски. Девчонка не заслужила такого футбола. К сожалению, роль джентльмена не удавалась мне даже в далекой молодости.

В отличие от экс-подружки племянника Кира встречает напалмом в глазах и плотно сжатыми губами.

Спустившаяся с коня амазонка. Без копья и в таком платье, что мое собственное копье вот-вот встанет по стойке смирно.

– Это сейчас мода такая? – Я забираю из рук Акулы бокал с шампанским и сую ей стакан с водой.

– То есть?

– Ходить на приличные мероприятия голышом.

– Если вы не заметили, на мне платье!

Мы снова на «вы».

– Пытался найти, но да. Не заметил! – Снова скольжу взглядом по красной тряпке, которую Кира назвала платьем.

– Тогда вам к окулисту. – Полуголая зараза аккуратно поправляет выпавший из моего кармана кончик галстука и опасно оскаливается. – Говорят, у мужчин зрение с возрастом притупляется. Надеюсь, вам помогут.

– Обязательно обращусь. Вот отвезу тебя домой и сразу поеду искать какого-нибудь доктора.

– А я не прошу домой. Еще рано, праздник в самом разгаре. – Ведьма гордо выпячивает грудь.

Судя по очертаниям, маленькую, стоячую и с упругими вершинками.

– Переоденешься и вернешься.

Во рту пересыхает. Рефлексы словно у пацана, который ни разу не видел женскую грудь. Уже и не помню, когда так быстро доходил до этой стадии спермотоксикоза.

– Мне и так хорошо.

– Обдувает, – соглашаюсь. – Вентиляция что надо.

– Еще не сковывает! И очень удобно. – Кира кивает официанту с подносом бокалов, но я спиной перегораживаю проход.

– А другим удобно заглядывать в поисках белья.

Руки так и тянутся к жопному декольте. Чтобы сдержаться, приходится засунуть их в карманы брюк.

– Боюсь, искать нечего. – Акула совсем себя не бережет.

– То есть? – Голос все. Связки слиплись. Остается хрипеть.

– Такой фасон. Все вопросы к дизайнеру.

Будто мне мало, эта бесстрашная женщина делает оборот на носочках вокруг своей оси. Доводит мою и без того бурную фантазию до сюжетов, которые не снились даже Тинто Брассу.

– В задницу этого дизайнера.

Вокруг нас целая толпа народа, до двери в коридор метров десять, но мне уже до лампочки. Кровь окончательно переливается из верхней головы в нижнюю, и принимать решения становится легко.

– Что ты сказал? – выгнув левую бровь, уточняет Кира.

– Что балу конец. Карета превратилась в тыкву, и Золушка едет домой. – Обняв эту заразу со спины, буксиром пру на выход.

Еще вчера за это мне бы устроили раскогтевку или по мордасам. Сегодня – хвала шампанскому – успеваю увести Киру в коридор до того, как она приходит в себя.

– Ты с ума сошел?! – с ударом под ребра обрушивается на меня возле лифта.

– Можешь считать, что я блюду нравственный облик редакции.

Как только двери раскрываются, заталкиваю свою разъяренную Акулу в лифт и знаком даю понять остальным ожидающим, что эта кабинка занята.

– Так ты у нас… блюдун? – Ладони Киры хлопают меня по груди. – Или блядитель?! – Каблучок звонко цокает.