– Прости, Ник. Я не собираюсь изменять своему мужчине. С этого дня все прикосновения только в рамках репетиций, ты меня понял? – последнее прозвучало так решительно и громко, что я сама не узнала свой голос. Больше на рык похоже. Кажется, жизнь в медвежьей берлоге превращает меня в очень свирепую балерину.

– Ася! – знакомый бас за спиной.

«Господи, только бы он ничего не видел!»

***

Медведь

Эта неделя что-то перевернула внутри него. Роман впервые стремился домой. Старался завершить дела раньше, чтобы пойти на тренировку и как можно скорее вернуться в берлогу к Асе. Он с трудом сдерживался, чтобы не звонить десять раз в день. Особенно первое время, когда у девушки то и дело поднималась температура.

Выдержал. Успокоился.

– Опять вы? – продавщица в цветочном магазине узнала колоритного покупателя без труда. – Опять ирисы?

– Да. Как обычно. И никаких полудохлых цветов, у меня первое свидание, – строго посмотрел на женщину.

Та аж опешила.

– Как первое? А остальная куча цветов куда ушла? Я думала, вы уж женились давно, – хохотнула она в ответ.

– Чтобы жениться на будущей приме Большого театра, придется постараться. – Улыбнулся Медведь.

Он-то постарается, не упустит и будет рядом. Асия целиком и полностью его женщина, это стало понятно с первого взгляда. Такое чувство ни с чем нельзя перепутать, нельзя обмануться. Последняя неделя только укрепила желание присвоить маленькую навсегда.

Прикинул. Так, до сеанса два часа. После работы Асю нужно обязательно накормить, а потом уже в кино. Фильм ребята рекомендовали как легкий и с юмором, как раз чтобы девушку сводить. Если обманули – премии не видать!

Золотые огоньки гирлянды послушно освещали переулок. Пришлось напрячься, чтобы договориться и закрепить все официально. Все-таки центр города, исторические здания и другая архитектурная ерунда вносят свои коррективы.

Вдруг увидел Асю и какого-то парня. Руки чуть крепче сжали ирисы. Медведь стиснул зубы и едва не скрипнул ими друг о друга. Сейчас он готов был снова отшвырнуть букет, рвануть к девушке и впечатать этого гада в стену, на этот раз не убежит.

Вот только сегодня все решила сама девушка своим громким:

– Прости, Ник. Я не собираюсь изменять своему мужчине. С этого дня все прикосновения только в рамках репетиций, ты меня понял?

Медведь шагнул назад, скрываясь за поворотом. Улыбался от уха до уха. На него странно покосилась проходящая мимо старушка, видимо, видок был плотоядный.

«Я не собираюсь изменять своему мужчине» – слова, сказанные звонким и уверенным голосом все еще эхом стояли в ушах. Это был ключ от замка, который он сам повесил, чтобы держать себя в руках рядом с ней, боясь спугнуть. Ждал, когда она будет готова, когда решится на что-то большее.

– Ася! – его зычный голос эхом разлетелся по переулку. – Ты хочешь опоздать?

Девушка обернулась: яркая улыбка и взгляд серых глаз, который говорил лучше всяких слов. Асия успокоилась мгновенно и с вежливой улыбкой кивнула на спутника.

– Рома, знакомься. Это Никита, мой партнер. Ты его уже видел на сцене и не раз, – обернулась к растрепанному шатену, примерно её ровестнику. – Никита, знакомься, это Роман. Мы живем вместе.

Улыбнулась так многозначительно, что Медведю захотелось свернуть танцору челюсть. Значит, приставал, раз девушка сразу выставляет такие четкие границы. Хм, интересно, балерунам очень нужна челюсть в работе? Может, он со сломанной попрыгает, не?

– Очень приятно.

Парень как-то разом побледнел и тоже кивнул в ответ. Медведев улыбнулся в ответ, не сомневаясь, что на этот раз улыбка была по-настоящему плотоядной.

– Винни, убери звериный оскал. Всё в порядке, я его отшила, – шепнула ему на ушко подбежавшая Асия.

– Да ты что? Это я просто пытаюсь быть милым, Пятачок, – передал букет девушке. – Это, конечно, не ружье, но что нашел.

– Спасибо.

Она взяла их в руки с каким-то особенным трепетом. Видимо и правда, угадал любимые цветы. Иногда и медведям везет в любви.

***

Асия

Весь ужин меня и новое платье просто пожирали глазами. Впервые на моей памяти Медведь не скрывал, что мечтает перекусить далеко не стейком. Да и я, кажется, уже дошла до стадии Well-done.

Фильм оказался не очень интересным, зато веселым. Легкая комедия положений про двух великовозрастных влюбленных с очень тяжелым характером. Даже странно, что он не очень популярен. Мы сидели в большом зале едва ли не одни. Пока не погас свет, я заметила парочку студентов на последнем ряду и какую-то одинокую женщину на первом. Вот и все ценители прекрасного.

– Как тебе свидание? – наклонился к моему уху Медведь, он изо всех сил старался говорить тихо. Кажется, получилось.

– Прекрасно. Только чего-то не хватает, – шепнула в ответ, изо всех сил вдыхая древесный аромат парфюма. Боже мой, что я делаю? Точно с ума сошла.

– Готов выслушать критику и исправиться? – игриво коснулся кончиком носа моего уха.

Увернулась с улыбкой. Закусила губу, делая вид, что раздумываю говорить или нет.

– Пятачок, на всякий случай напомню, из нас двоих тут злой хищник я.

Попытался укусить меня за ухо, но не успел. Я повернулась и замерла в миллиметре от его губ.

– Поцелуи. Никогда не целовалась в кинотеатре.

– Маленькая моя…

Договорить я ему не дала. Слишком много слов. Я знаю, чего я хочу. Поцелуй, от которого сносит крышу. Такой, как в больнице. Такой, чтобы забыть обо всем. И я брала этот поцелуй, выпивала по капле каждым прикосновением губ. Тянулась, стремясь приклеиться к нему навсегда.

– Для этого больше подходит последний ряд, – заметил Медведь.

– Мне подойдет и этот. Тем более там уже занято.

Сама не поняла, как оказалась сидящей у него на коленях. До фильма уже не было никакого дела, только губы, только дыхание к дыханию. Рука медленно скользнула под темно-синюю бархатную юбку, лаская бедро. Пальцы нащупали кружевную резинку.

– Ты так не замерзла? – тихо хмыкнул мужчина.

– Мне очень жарко. Сейчас.

Два часа горячих поцелуев. Мы с трудом остановились, когда пошли титры. Растрепанные, тяжело дышащие, как озабоченные подростки. Мне еще никогда не было так стыдно, как в тот момент, когда в зале включился свет. Но это быстро прошло, оставив новую волну желания прикоснуться.

В итоге мы бросили машину рядом с кинотеатром. Сели в ближайшее такси, где на радость водителю, меня продолжили бессовестно целовать, при этом бросив:

– Молчи, оплачу по двойному тарифу.

Кое-как доехали. Ввалились в лифт. Меня тут же прижали к стене, покрывая поцелуями шею. Я удивительно проворно расстегивала пуговицы на его рубашке. Да, когда твоя половая жизнь происходит в

подсобке театра, таким приемам учишься быстро.

Открывали дверь на ощупь, сгорая от желания оказаться прямо сейчас за черной дверью спальни. Подозрительный треск под ногой Медведя вернул нас в реальность. Плохой знак, очень плохой. Отстранились друг от друга и одновременно посмотрели вниз. Игрушка. Елочная. Стеклянный медведик пал смертью храбрых.

Роман стоял спиной к гостиной.

– Ася, ты сейчас загляни туда и скажи, стоит мне оборачиваться или пойти сначала за коньяком.

– Хорош… оооооо!

Картина предстала впечатляющая. Пока нас не было дома, Веник решил навести свои бульдожьи порядки на вверенной территории. Не знаю, как ему это удалось, но он весьма профессионально уронил елку. Пышная пластиковая красавица лежала на боку, грустно поблескивая гирляндой. Вокруг игрушки. Некоторые разбиты. А сам Веник…

– А мальчик-то вырос, – тихо заметил Медведь. Не дождался моего разрешения и все-таки обернулся. – Это рейтинг восемнадцать плюс.

У него хотя бы были слова. Я же только хватала ртом воздух, наблюдая как Веник активно предается разврату на кожаном диване с плюшевым дедом морозом.

– Веник, сволочь! – рявкнула во все горло. О, голос вернулся.

Пес замер. Медленно обернулся, чтобы убедиться – хозяйка вернулась – и со всех ног куда-то драпанул. Оставив меня разгребать последствия этого восстания.

– Какой ужас, – выдохнула и рванула к елке.

Блин, какой кошмар! Вот Веник, умеет же все испортить. От обиды на глаза навернулись слезы. Это могла быть прекрасная ночь, безумная и страстная. Увы, теперь страсть если у кого и будет, то только у Веника с плюшевым Дедом Морозом. Мне же предстоит убирать стекло, извиняться перед Медведем и собирать вещи.

Слишком хлопотные мы с Веником гости.

– Смотри, сколько разбил! – подбежала и присела над остатками стеклянных шаров.

Жалко. Я расплакалась. Такая замечательная коллекция, очень обидно.

– Эй, Ась, ты чего? – Медведь рывком поднял меня на ноги.

– Шарики жалко и елку. Веник подгадил, так подгадил. Ром, наверное, нам нужно уехать. Мы же все здесь разнесем, – слезы продолжали течь по щекам.

– Чокнулась? Это всего лишь ёлка и всего лишь шары. За поруганную честь Дедули, конечно, обидно. Но я это переживу, – улыбнулся, вытирая слезы с моих щек. – Аська, я тебя люблю, даже вместе с Веником. Понятно? И никуда ты отсюда не переедешь.

– Даже в Москву? – глупо всхлипнула.

– На счет Москвы поговорим отдельно.

Короткий поцелуй и меня приподняли над полом.

– Эй, ты чего? – обняла его за шею, боясь упасть.

– Там могут быть осколки, а ты без тапок, маленькая.

В итоге вместо ночи любви у нас в берлоге случилась ночь уборки и повторной установки елки, в результате которой мы благополучно уснули прямо на узком диване в гостиной. И знаете что? Спать рядом с этим мужчиной на неудобном диване лучше, чем одной на двуспальной кровати.

Веник выполз к нам утром на полусогнутых с самым виноватым видом. Улегся на спину, раскинув лапы. Мол, сдаюсь. Бейте собачку, если рука поднимется. Рука, разумеется, не поднялась, а тапкой он от Медведя и вечером нормально получил.

Глава 9. Новогодние подарки

Асия

В мою жизнь медленно вошли утренние поцелуи на прощанье, неожиданные объятия и совместные вечера на неудобном кожаном диване.

Мы говорили обо всем на свете, смеялись шутили и, кажется, были счастливы. Неделю до Нового года никто не пытался перейти черту снова.

Обида на маму начала утихать, место заняла тихая тоска. Какой бы она ни была, я любила её. Не хочу, чтобы все закончилось скандалом и оскорблениями. Почему она не может быть счастлива вместе со мной?

В надежде на примирение утром тридцатого декабря набрала мамин номер. Трубку она взяла после второго гудка, но то, что я услышала стало отрезвляющим ударом по лицу:

– Ну что, нагулялась? Бросил тебя твой Медведь? А я тебе говорила!

– Мама! – рявкнула в трубку. – У меня все прекрасно. Хотела пригласить тебя на ужин, с новым годом поздравить. А ты.

– Ты сделала свой выбор. У тебя больше нет матери.

Короткие гудки в трубке. Слезы на щеках. Вытерла их одним коротким движением, но они не перестали литься. Все, что я держала в себе. Всё, о чем тайно переживала, выходило наружу. Хорошо, что еще не нанесли яркий сценический макияж, пришлось бы переделывать.

Звонок телефона отвлек от слез. Медведь. Он как почувствовал.

– Да?

– Привет, маленькая. Готова к последнему спектаклю?

От звука его голоса, низкого, мягкого и чуточку рычащего, внутри потеплело.

– Угу, кажется, – не удержалась и шмыгнула носом.

– Эй, что случилось? Ты плачешь?

– Маме звонила. Она говорит, что у меня больше нет матери. Винни, Пятачку очень плохо…

– Ася, ей нужно время. Уверен, твоя мама еще не остыла. Пусть придет в себя, соскучится как следует по талантливой и безумно красивой дочери.