К утру боль в ноге притупилась. Прыснула обезболивающим перед спектаклем и прекрасно, даже с каким-то дополнительным вдохновением исполнила Машу в первом в этом году новогоднем «Щелкунчике». На разборе меня очень хвалил постановщик. Никита, слава богу, на этот раз не превратился из Щелкунчика в криворукого оболтуса, и больше на сцену не ронял.

Хаос в театр пришел после спектакля, когда за кулисами появилась полиция, а в мою гримерку потянулись люди. Казалось, только ленивый не заглянул ко мне, узнав новость.

– Асенька, как же так? Маньяк-сталкер. Ужас, девочка, ты наверное так испугалась? – сетовала наша полненькая гримерша в годах. Хорошая сердечная женщина, отработавшая в театре ни один десяток лет.

– Всё в порядке, Ольга Васильевна. Мне помогли, все закончилось хорошо, – в десятый раз за день успокаивала я коллег.

Нет, когда к тебе зашли один раз, два – это я понимаю. Но когда ты уже сорок минут не можешь смыть грим с лица из-за того, что вокруг постоянно снуют люди и активно сочувствуют, это раздражает.

Накапала ей корвалола и с честью выпроводила из гримерки. Только успела привести в порядок лицо, как в дверь снова постучали. Нет, да они издеваются!

– Да, напали. Я в порядке. Спасибо! – крикнула наобум, не открывая дверь.

Смеясь в нее заглянула Нюта, наша девушка – мастер на все руки. Она и занималась пиаром, и фотографировала спектакли, и даже координировала билетеров и волонтеров на спектаклях, если они требовались. Стройная брюнетка была влюблена в театр, но, по ее же собственным словам, слишком боялась сцены, чтобы выступать.

– Достали? – дружески улыбнулась она. – Тут к тебе гость рвется. Пустить?

– Какой гость? – напряглась я. Не хватало мне еще одного сумасшедшего сталкера. Двое за два дня – это уже перебор.

– Высокий такой огромный мужик. Я его немного побаиваюсь, но он говорит, вы знакомы. Звонили тебе на мобильный, ты трубку не берешь.

Фразой «огромный мужик» из всех моих знакомых можно было охарактеризовать только одного человека, но на всякий случай потянулась к сумочке. Точно. Пять вызовов от абонента, которого только вчера вечером добавила в телефонную книгу.

– Что он здесь забыл?

Провела пальцем по экрану и поймала себя на том, что улыбаюсь, нажимая на «вызов». Знакомый бас раздался почти сразу.

– Прости, не видела звонков. Заходи, сейчас тебя встретит Анюта.

– На надо, я уже иду, – раздалось в трубке. – Меня уже ведут к тебе. Три минуты.

– Хорошо.

Сбросила вызов и попала под арт-обстрел хитрого взгляда Нюты. Та загадочно улыбнулась и выдала:

– Мать моя женщина! У тебя что, роман с этим монстром?

– Какой роман? Какой монстр? – принялась отбрыкиваться, чувствуя, как пылают щеки. – Он просто меня спас вчера.

– О, наш герой, – хихикнула Нюта, – но ты бы видела свое лицо. Никогда в жизни не видела у тебя такую улыбку.

– Чушь, – фыркнула я за секунду до того, как открылась дверь и улыбка окончательно приклеилась к лицу. Наверное, выгляжу я, как дура.

Роману пришлось наклониться и чуть повернуться боком, чтобы пройти в дверь. В гримерной, где обычно убирались четыре-пять балерин, стало вдруг очень тесно. Хорошо хоть после дневных спектаклей почти нет цветов, а значит шанс разбить какую-нибудь вазу и залить пол водой минимален.

– Добрый день. Не помешал?

– Нет, заходи, – мои пальцы все еще сжимали мобильник, почти до боли.

– Хм, а почему сегодня без ирисов? Ася вчера расстроилась, что их не было, – с хитрым прищуром заметила Нюта и змейкой выскользнула из гримерки.

Ну что за! Только тут до меня начало доходить. Холодок прошел по телу, а телефон выскользнул из пальцев и тихим стуком упал на пол. Это невозможно. Совершенно невозможно. Медведев молчал, ожидая моей реакции.

Это был он? На этот раз никакого разочарования, как в переулке, не возникло. Зато смущение, растерянность и еще целая палитра внезапно налетевших чувств чуть не сшибла меня со стула.

***

Медведь

Пройтись по закулисью в сопровождении полицейских иногда бывает очень полезно. Роман быстро смекнул, что просто так, оказывается, сюда не попасть: либо по приглашению сотрудников, либо с ордером. Театр – серьезная организация.

Пока единственная знакомая сотрудница молчала, ему повезло встретить друзей. Те провели без проблем и даже указали, где искать.

Люди в узком коридоре смотрели огромного мужчину с удивлением. Не доходя до гримерки Асии, он услышал шепот двух девушек в ярких костюмах.

– На нее напали, да. Поэтому полиция.

– Прямо фанат? Может, кто из завистников? Хотят из строя вывести и не пустить в Большой театр. Она же после нового года уехать должна…

Москва. Большой театр. Эта маленькая птичка взлетела очень высоко. Роман нахмурился. У него слишком мало времени, чтобы что-то изменить, да и надо ли?

Слова её матери эхом звучали в голове: «Ты хочешь всего лишиться? Столько труда и все напрасно из-за какого-то мужика?».

Не долго думая, прикинул на себя. Если бы пять лет назад он лишился возможности поехать на чемпионат «World strongest man» (прим. «Самый сильный человек планеты» – главные соревнования в мире силовой атлетики), то никогда бы себе этого не простил. Море тренировок, крови и пота. Тогда он жил этим, как Асия балетом.

Решение принято мгновенно – она ничего не узнает. Он просто скажет пару слов, вежливо откланяется и не будет мешать её мечте осуществиться. Да. Верно. Так будет правильно. Роман с трудом убедил себя в этом, на автомате принял вызов от Аси и решительно вошел в гримерку, где за одну секунду одна хрупкая брюнетка спутала ему все планы.

– Хм, а почему сегодня без ирисов? Ася вчера расстроилась, что их не было, – хмыкнула она и сбежала, оставив его наедине с испуганным серым взглядом.

Ася сидела на стуле и сжимала в руках телефон. Роман молчал, прикидывая, как выкручиваться. Только что его сдали с потрохами, нужно что-то сказать, но на языке нет слов.

Падение телефона на пол вернуло в реальность.

– Прогонишь? – спросил Медведь, вглядываясь в побледневшее лицо Аси.

Он не надеялся на положительный ответ. Впервые в жизни Роман Медведев готов был отступить, но девушка все решила за них двоих.

Глава 4. Скорая медвежья помощь

Асия

Что? Он смотрел на меня спокойно, был готов принять любое решение. Даже нет, не так. Явно настроился на то, что прогоню. А я? Я запуталась. Надо прогнать. Знаю, что должна сделать, но язык не поворачивается. Потому что точно знаю, он уйдет. Посмотрит на меня так же спокойно, развернется и навсегда выйдет из гримерки, из театра, из моей жизни. Станет другом мужа лучшей подруги, будет холодно кивать при встрече и…

Я этого не хочу.

– Нет. Скажу спасибо за цветы. Угадал мои любимые.

Попыталась улыбнуться. Надеюсь, вышло не слишком холодно. Меньше всего хотелось, чтобы он принял меня за хладнокровную карьеристку. Это было важно. Почему? Бес меня знает. Просто с этим мужчиной мне хотелось быть другой.

– Я рад, – смущенно провел ладонью по коротко стриженным темным волосам.

Снова пауза. Почему мы не можем, как в кино, сделать монтаж? Вырезать все эти неловкие, глупые сцены и оставить только важные. Наверное, потому что сами точно не знаем, насколько важен тот или иной момент в нашей жизни.

– Зачем ты пришел? – снова нарушила тишину.

– Хотел узнать, как ты себя чувствуешь. Ась, не подумай ничего плохого. Я просто твой поклонник, мне очень нравится, как ты танцуешь. Настоящий талант, – как-то слишком быстро заговорил Медведев. – Ничего больше. Можешь не переживать.

Блин, это невыносимо. Почему он оправдывается? Я же чувствую, что нравлюсь. Еще в тот день в кафе почувствовала, но испугалась. Вчера почувствовала, но не придала значения. Сейчас снова. И больше это терпеть не было никаких сил.

Не узнавая себя, встала со стула и подошла к нему. Колени дрожали так, будто я снова впервые выхожу на сцену. Помню, как много лет назад чуть не упала в обморок, но стоило из темноты выйти под яркий, сценический свет, как нервозность рукой сняло.

Так и сейчас. Стоило сделать пару шагов, приблизиться к пугающе огромному мужчине, как захотелось чудить, а страх развеялся.

– Спасибо.

Встала на носочки, но не смогла дотянуться. Медведь чуть склонился, предугадав мои желания. Я обняла его за шею и прикоснулась губами к трехдневной темной щетине, глубоко вдохнула запах древесного одеколона и, кажется, примерзла. Прилипла, словно я была глупой девчонкой, а Медведь железной качелью на морозе.

Не могла оторваться, он не оттолкнул – ждал.

– Пойдешь на свидание, если приглашу?

Пришлось оторвать себя от него, чтобы дать твердый, болезненный ответ:

– Нет.

– Я так и думал. Большой театр, большие перспективы. Удачи тебе, Асия.

Меня нежно, можно сказать по-отечески поцеловали в лоб. После чего Роман развернулся и вышел. А я осела на пол, глотая слезы. Меня разрывало на части. Одна хотела танцевать и блистать на сцене, другая рвануть за ним и не думать о последствиях.

Всю жизнь двадцать четыре на семь я слышала: «Надо танцевать, Ася! Надо работать! У тебя талант, не пусти его по ветру». И я не пустила, отдав свое сердце театру. Но почему сейчас оно стремится к мужчине?

Нет, не рвется, как безумное, а тихо так стучит и хочет проскользнуть в едва образовавшуюся трещину.

***

Семь дней тишины. Жизнь вошла в привычное русло: репетиции – студия – театр – дом.

Но не было ни дня, чтобы я раз за разом не прокручивала перед сном наш разговор в гримерной. Не было ни дня, чтобы я ни корила себя за отказ. Первое время даже пыталась выглядывать из-за кулис, ища в зале знакомую фигуру. Вот только Романа Медведева там не было, как не было больше в моей гримерной строгих темно-синих цветов.

Пока в один из дней после вечернего спектакля ко мне ни заглянула Нюта:

– Держи, от твоего монстра, – улыбнулась она и положила цветы на столик. – Еще конверт.

– Он не мой, и он не монстр. Хватит его так называть, – я дрожащими от волнения пальцами открывала конверт.

После появления Романа Медведева театральное закулисье некоторое время гудело. Девушки впечатлились, Нюта ляпнула по дурости, что он приходил ко мне, и слухи расползлись во все стороны. К счастью, быстро утихли. Но Нюта в разговорах по-прежнему продолжала величать его «моим монстром» и никак иначе.

– Ну и дура, что не твой, – пожала плечами девушка. – Я бы вот не отказалась. Красавец, обеспеченный, еще и чемпион. Настоящий мужик.

– Ты о чем? Какой чемпион? – я медленно разворачивала бумажку.

– Так ты не в курсе, что ли? Ну вообще! – Нюта достала из кармана смартфон и через секунду поднесла к своему лицу. – Это ж Русский Гризли. Последние два года был топ-спортсменом в силовом экстриме, чемпион мира и вошел в тройку на соревнованиях «Сильнейший человек планеты» несколько лет назад.

Я смотрела и с трудом узнавала в собранном мужчине, который то поднимал какие-то гранитные камни, то тянул автомобиль, то таскал гигантское бревно, своего знакомого. На фото был боец, сильный и холодный, идущий только вперед.

Вспомнила тот вечер после нападения и разговор в гримерной. Он казался мне спокойным, уверенным и совершенно не опасным. Даже мягким. Только в эту минуту поняла, с каким трепетом относился ко мне тогда этот огромный человек. Оценила осторожность и такт, которого никогда не подозревала в спортсменах. Пару раз знакомые из училища мутили с пауэрлифтерами, мне они казались амбициозными дуболомами.

– Он молодец, – отвела в сторону её руку с мобильником и взглянула на письмо.

«Прости, нужно было уехать по работе. Не думай, что я получил отказ и потерял интерес. Сегодня ты была прекрасна. Компенсация за неделю отсутствия ждет тебя у служебного входа. Надеюсь, понравится.

Медведь»