Я проследила за её взглядом, и моё сердце начало совершать чудеса акробатики в груди. Не просто сальто или переворот, а целую олимпийскую программу. И всему виной был Рен. Они с Ланой устраивали свидания в кафе каждую неделю, но сегодня он почему-то пришёл один и выглядел таким потерянным и брошенным, будто случайно попал в другую реальность и не знал, как вернуться обратно. Вот только всё происходило по-настоящему.

– Может, ты его обслужишь? – спросила я, кивнув в его сторону.

– Твоя секция. Твоя влюблённость. Твой посетитель, – сказала она, делая вид, будто стряхивает на меня воду.

– Тсс! – Я метнулась закрыть ей рот рукой, чтобы никто случайно не услышал лишнего. Я ведь должна была любить Августа, мне не мог нравиться кто-то ещё. Особенно Рен после его расставания с девушкой, с которой встречался целую вечность. – Если правда хочешь доказать, что письмо прислала не ты, то такие комментарии меня не убедят.

– Компост, – напомнила она и ушла в другом направлении, не оставляя мне иного выбора, кроме как обслужить Рена.

Когда я приблизилась к нему, он резко поднял голову, и надежда заискрилась вокруг него. Правда, искры тут же исчезли, стоило ему понять, что перед ним всего лишь я. А вот разочарование, что вспыхнуло во мне, видимо, собиралось гореть вечно. Я заставила себя улыбнуться, и он сделал то же самое.

– Привет, Мо, – произнёс он голосом таким же убедительным, как и его улыбка. То есть совершенно фальшивым. Я могла увидеть, что ему больно, даже без медно-бирюзовых завитков ауры вокруг. В его сердце была дыра, заполнить которую могла только Лана. Да и в жизни тоже.

Я обманывала себя, если думала, что могу заполнить эту пустоту. Эпичную историю любви я выдумала. И как бы мне ни хотелось верить, что я знала о любви всё, как такового опыта у меня не было. Никто не хотел встречаться с девушкой, которая чудесным образом видит любовь, – слишком много давления. Были парни, с кем я целовалась, но ни один так и не решился вступить со мной в отношения.

Правило любви № 5:

Хороший поцелуй не восполнит отсутствие заинтересованности.

– Привет, Рен. Не ожидала тебя сегодня увидеть.

Он посмотрел на пустой стул перед ним, а затем снова на меня. Его взгляд был ясным и сосредоточенным. Как будто он намеревался сохранить хоть какие-то остатки своей нормальной жизни, даже если Ланы в ней не будет.

– Почему? Я думал, что субботнее утро – это наша фишка.

Наша фишка? Я всегда ждала его появления, даже если бóльшую часть времени его рот был слишком занят Ланой. Но я никогда не позволяла себе надеяться, что он приходил ради меня. Я всегда пыталась привлечь внимание Рена. Например, когда мне было десять, я записалась в организованный его отцом лагерь для сёрферов, потому что Рен работал там инструктором, хотя я даже не умела задерживать дыхание под водой, не зажимая нос. А когда дедушка Рена вернулся из ежегодной семейной поездки в Японию и рассказал мне о философии ваби-саби – нахождении прекрасного в природе и её мимолётности, я целый семестр занималась фотопроектом на эту тему.

Может, заставить Рена заметить меня всё же было реально?

– Наверное, так и есть. Тебе как обычно?

– Думаю, мне хочется попробовать что-то новое. Выйти из зоны комфорта. Какое у вас сегодня Франкенченье?

Франкенченье, названное так в честь монстра Франкенштейна^[5], было нашим особым блюдом выходного дня, которые мы с Джеммой создавали по очереди из самых разных ингредиентов. Её отец обладал правом вето, но он использовал его лишь однажды против каждой из нас. Их раскупали почти мгновенно, поэтому если ты не пришёл рано, то рискуешь остаться ни с чем.

– На этой неделе мы предлагаем «Пасхальный взрыв». Это обычное песочное печенье с кусочками шоколадных яиц, а сверху – жареная курица. Ещё мы подаём с ним взбитые сливки, но… – Я решила оставить принятие этого неразумного решения без комментариев.

У Джеммы, напротив, не было сомнений вообще. Хоть она и передала Рена мне, ничто не мешало ей подслушивать.

– Без соуса нельзя! – крикнула она через всё кафе. – Ты же знаешь правила, Мо. Никаких изменений во Франкенченье. Либо посетитель ест его в первозданном виде, либо выбирает что-то другое. К тому же соус – это лучшая часть.

Я наигранно передёрнулась всем телом.

– В одном этом соусе недельная доза сахара.

– Ну и что? Никто не заказывает Франкенченье, потому что оно полезное, – настаивала Джемма.

– Насколько сильно ты потеряешь ко мне уважение, если я его не закажу? – спросил Рен с дрожащей улыбкой.

– Оно только возрастёт, – заверила я. Если бы у меня было право вето, я бы использовала его против соуса в первую очередь. – Но Джемма может из вредности изменить заказ и заставить тебя его съесть.

– Чёрт, похоже, у меня нет выбора.

Джемма издала победный клич, и половина посетителей одновременно вздрогнула, роняя вилки и опрокидывая напитки.

– Простите! – сказала она всем сразу и помчалась за салфетками, чтобы убрать беспорядок со столов.

Я засмеялась и покачала головой, а затем повернулась назад к Рену:

– Это правда необязательно.

– Теперь это похоже на вызов. Поэтому тот же вопрос, но наоборот.

– Потеряю ли я к тебе уважение? Нет. Скажу ли «я же говорила», когда тебя будет тошнить на парковке? Непременно.

– Что ж, мне нужен человек, который будет тыкать в мои недостатки. – Он издал грустный смешок, будто бы не понимая, была это шутка или нет. – И который будет держать мои волосы, если меня будет тошнить.

Что ж, это не обет любви, но начало положено. Сама мысль о том, чтобы провести пальцами по его густым чёрным локонам, вызывала трепет, но мне удалось прикусить язык.

– Не переживай. Я тебя поддержу.

Мне пришлось уйти, чтобы пробить его заказ и обслужить столики, которые я игнорировала, пока болтала. Джемма начала имитировать звуки поцелуев, когда я прошла мимо неё. К счастью, Рен был слишком погружён в свой телефон, поэтому он ничего не заметил. Я, в свою очередь, молча пригрозила ей, достав из-за стойки моток скотча. Однако ей удалось раскрыть мой блеф, когда она чмокнула меня в щёку.

– Ненавижу тебя, – шепнула я ей в ухо.

– Ты любишь меня и знаешь об этом. – Она повернулась спиной, чтобы только я могла расслышать её слова. – А если продолжишь виться у столика Рена, то все будут знать, что ты любишь ещё и его.

Какое-то время я держала дистанцию и обслуживала остальных посетителей, чтобы позже уделить Рену максимум внимания хотя бы на пару минут. Ему достаточно хорошо удавалось делать вид, что всё в порядке. Большинство поверило бы в то, что он переживал расставание лучше, чем можно было ожидать. Но я видела, что он чувствовал на самом деле. И прямо сейчас Рен нуждался в друге, который мог о нём позаботиться.

– Как ты? Я имею в виду – после всего? – спросила я, когда принесла его заказ.

Рен внимательно разглядывал Франкенченье перед ним, и на его губах мелькнула тень сожаления. Затем он посмотрел на меня, стараясь не подавать виду. Он был не из тех, кто зацикливался на сделанном.

– Всё нормально. На самом деле именно поэтому я и хотел встретиться с тобой. – Облако его разбитого сердца рассеялось, превращая медь в розоватый блеск. Это была надежда на любовь. Чувство, когда люди уже влюблены, но либо ещё не поняли этого, либо не хотели признавать.

Надежда распространилась и на меня, захватывая всё моё тело с каждым новым ударом сердца. Если Рен испытывал ко мне хоть что-то схожее с любовью, следовало действовать немедленно. Нужно было дать ему знать, что эти чувства взаимны.

– Я рада, что ты всё-таки пришёл.

– Я тоже. Ты единственная, кто знает о случившемся, и я подумал, что ты сможешь мне сказать, как там Лана. Как переживает разрыв? До того как зайти, я просидел на парковке полтора часа, боясь, вдруг она уже здесь, но она так и не появилась. Поэтому я таки решил зайти как обычно. Потусоваться с тобой.

– И спросить меня про Лану? – Разочарование напоминало привязанные к лодыжкам тяжёлые мешки с песком, которые утягивали меня на самое дно, всё дальше от водной поверхности. Конечно, он пришёл не ради меня. Он пришёл ради моей магии. Узнать, не изменились ли чувства Ланы. Аура вокруг него становится ярче лишь от упоминания её имени, поэтому его любовь к ней была как на ладони.

– Да. Ты же сможешь увидеть, любит ли она меня? Если она придёт сегодня. Или в понедельник в школе. Тогда я бы знал, есть ли у меня шанс или я всё вконец разрушил.

Глупая Мо. Глупая, глупая Мо. Я не могла поверить, что правда решила, будто он собирался позвать меня на свидание. Навеки любовный дирижёр, но никогда первая любовная скрипка.

– Почему ты не сказал ей, что всё ещё любишь её, когда вы ссорились?

– Не знаю. Казалось, что бы я ни делал, ей ничего не нравилось. Раз мы собрались расходиться, я не хотел, чтобы ей было ещё тяжелее, понимаешь? – Опустив локти на стол, он схватился за голову руками. – Я думал, будет проще. Так вот, ни капельки. Но мне кажется, что это из-за того, что я не знаю, плохо ли ей настолько же, насколько и мне. – Он снова посмотрел на меня так, будто я была его единственной надеждой.

Это всё из-за его отчаяния. Именно оно заставило меня потерять остатки самообладания, которыми я сдерживала гнев.

– Мог бы сам у неё спросить, – выпалила я со всей злостью и негодованием.

Он повернул голову в сторону дверей, будто бы надеясь, что Лана появится там, стоит ему только пожелать. Но там никого не было, и Рен опустил глаза вниз.

– Я пробовал, но она меня заблокировала. Либо просто игнорирует все мои звонки и сообщения.

– Мне нужно принять заказы у других столиков. – Я развернулась, чтобы уйти, но мои чувства к Рену не позволили сдвинуться с места. Ему больно, и он пришёл ко мне за помощью. Это должно было что-то значить, даже если сейчас он видел во мне только друга. А друг не может лишить его надежды. – Знаешь что? Может, это знак, что тебе подойдёт кто-то другой. Кто-то, о ком ты мог даже не думать в таком ключе.

– Ты так считаешь?

– Я не уверена. Но ты никогда не узнаешь, что любовь тебе приготовила, если закроешься от любых возможностей.

Это было правило любви № 34. Ещё один мамин завет, которому я слишком боялась следовать. До сегодняшнего дня.

Глава 4

Правило любви № 30:

Настоящая любовь никогда не лжёт.

То, что я сказала Рену, несколько дней крутилось у меня в голове как заезженная пластинка.

Я должна была порвать с Августом. Мне больше ничего не оставалось. Учитывая анонимный стих и то, как я посоветовала Рену попробовать что-то новое, я не могла продолжать лгать, особенно маме.

Но как рассказать всем, что мои идеальные отношения внезапно подошли к концу, не раскрывая правду?

Я не сомневалась, что я не могла быть инициатором разрыва, – это Август должен был меня бросить. Придумать, как и почему, оказалось задачкой не из лёгких, но я верила, что, как только найду хорошую причину, смогу начать всё с чистого листа.

Больше никакого вранья.

Никакой боязни что-то перепутать.

Лишь облегчение, что всё позади.

Может, однажды мне даже пригодились бы мамины правила. Но для того чтобы это случилось, мне нужно было отпустить Августа. Не обращая внимания на ноющую боль в груди, я решила повернуть мою любовную жизнь в нужное русло. Для начала я решила поговорить с мамой. Однако, оказавшись у её кабинета, я тут же пожалела, что пришла именно сейчас. Благодаря открытым дверям я могла легко услышать, как мамино терпение лопалось с каждым новым словом, хотя она старалась скрыть это вежливыми формулировками.

– Мы будем искать, пока не найдём того самого. До встречи в четверг, Дилейни, – сказала она и положила трубку.