Морвейн Ветер: Два альфы для белой волчицы

Глава 1. Запах сладостей

Шэйн прицелился и метко выплюнул сигарету в урну. Затем повернулся к двери. Дело было грязное. Он такие не любил. Девчонка едва за двадцать попалась в парке группе бандитов. Это Шейн так думал – группе – хотя ни свидетелей, ни следов не осталось. Только побои по всему телу – такие, что вряд ли кто-то смог бы сделать подобное в одиночку. Царапины и… следы вторжения. Ну и, конечно, шок и нежелание говорить. В общем, полный букет всего того, чего Шейн в своей работе терпеть не мог. Полный букет того, что так любил поручать ему Джонс.

Почему-то в убойном отделе за Шейном закрепилась дурная слава «отличного психолога». Сержант понятия не имел, что заставляет людей так заблуждаться. Он не учился в колледже и не оканчивал курсов для переговорщиков… Да и лицо его, как казалось Шейну, вовсе не вызывало доверия. И всё же, стоило один раз оказаться не в то время и не в том месте, как в досье оказалась благодарность, а на лбу идиотская кличка «Бархатный». «Бархатный»… Знали бы они, о чём говорят.

Шейн вздохнул и опустил ладонь на ручку двери. Палата номер тринадцать. Отличное начало, чтоб его. Едва Шейн переступил порог, в ноздри ударил густой запах мармелада, мятных пастилок и… Шейн будто сквозь сон услышал собственный гортанный рык. Третьим был запах другого волка.

Чертыхнувшись Шейн вылетел в коридор и припал спиной к двери. Попытался привести чувства в порядок. Грудь тяжело вздымалась, дыхание сбилось. Густой дух сладостей и мокрой шерсти всё ещё стояли в воздухе. Теперь он чувствовал их даже сквозь закрытую дверь.

– Сэр? С вами всё в порядке?

Проходившая мимо медсестра остановилась напротив, заботливо вглядываясь в лицо посетителя. Шейн попытался ответить, но понял, что может издать лишь невнятный рык.

– Сэр? – медсестра попятилась. – Сэр, я вызову охрану…

Шейн не глядя рванул из кармана значок и ткнул в нос излишне заботливой девушке. Говорить он всё ещё не мог, а медсестра хоть и перестала угрожать, подозрительно смотрела на него и спиной вжималась в стену. Не дура. Хотя будь она умнее – мчалась бы прочь, бросив свою чёртову тележку с пелёнками.

Шейн с трудом вернул самообладание и выпрямился.

– Простите. Офицер Шейн Джеткинс. Отдел расследований разбойных нападений.

Девушка сделала вид, что облегчённо вздыхает, хотя страх с её лица никуда не делся.

– Прошу прощения, сэр, мне показалось, вы плохо себя чувствуете.

«Чертовски плохо, чтоб тебя…»

В мире, где жил Шейн Джеткинс, Сержант полиции по прозвищу «Бархатный» и альфа давно несуществующего клана Степных Волков, оборотни встречались не так уж часто.

Когда-то, очень давно, они населяли едва ли не весь мир – по крайней мере, если верить болтунам. Они населяли леса и даже строили собственные крепости… Когда-то очень, очень давно. Сам Шейн тех времён, конечно же, не застал. Волков становилось всё меньше по мере того, как росли человеческие города. Их стаи ещё удавалось отыскать в Сибири и глубине американских прерий – там, где люди жили не слишком густо. Другие кочевали из города в город на мотоциклах или удачно прикидывались смертными с таким же кочевым образом жизни – музыкантами или коммандос. На одном месте волкам не жилось, хоть они и научились маскироваться под людей. Толи играла дикая кровь, толи дело было в другом – двум альфам на одной территории всегда было тесно, независимо от кланов и времён.

Шейн от кочевой жизни отказался уже давно. Когда-то, по молодости, он тоже поколесил по стране. Но Шейн давно уже заметил за собой странный инстинкт, незнакомый ни его родному брату, ни большинству волков, которых он когда-либо встречал: Шейн испытывал потребность защищать.

Он защищал смертных. Избитых подростков и вот таких вот девчонок, которым не удавалось вернуться домой из клуба без приключений. Защищал тех, кого мог, хотя и чувствовал в глубине души, что всё это – не то. Шейн всё ждал и ждал чего-то, перемен или просто когда появится «то», но мир оставался таким же человеческим и таким же недружелюбным для таких, как он.

Шейн отогнал непрошеную мысль.

– Я должен задать несколько вопросов пациентке из тринадцатой палаты.

Он выжидающе замолчал.

– Простите, сэр, но мы ничем не можем помочь. Молодая леди не разговаривает.

«И как бы я сам догадался…»

– Я знаю, – он чуть наклонился, разглядывая бейджик, – знаю, Сэнди. Но это моя работа, так же как твоя работа менять ей пелёнки. Кстати об этом… Пациентку что, не мыли?

Сэнди недовольно поджала губы, будто её уличили в халтуре.

– Она сопротивляется, сэр, – ответила Сэнди сухо. – У нас не психиатрическая клиника и нет оборудования для работы с буйными пациентами. Хотя именно туда её и отправят, скорее всего, в ближайшее время.

– Туда?

– В психушку, сэр. Если никто не заберёт её под опеку. Страховки у неё нет, но и вышвырнуть её на улицу в таком состоянии мы не можем.

– У неё нет родственников?

Сэнди фыркнула.

– Кто из нас коп, сэр? Вы мне скажите!

Шейн только покачал головой. В деле не было ни имени, ни фамилии жертвы. Обычный случай – если родные у девушки и были, то вряд ли сильно о ней беспокоились. Документов тоже обнаружить не удалось.

– Я понял, – Шейн снова покосился на дверь и сжал кулак.

Потрясающее везение. Или невезение – это с какой стороны посмотреть. Молодая волчица. Волчица, если верить запаху. Если учесть, что их, волков, осталось не более чем один на тысячу, а волчиц ещё раз в десять меньше – повезло. Если же вспомнить о том, что волчица валялась в полном отрубе изрядно попользованная, везение сходило к нулю. И этот чёртов запах… Один только аромат волчицы сводил с ума. Что уж говорить о вызывающем откровенное бешенство запахе чужого альфы.

Теперь Шейну было абсолютно ясно, что обычные бандиты тут не при чём. Только легче от этого не стало. Шейн глубоко вздохнул, прогоняя из легких остатки запаха.

– Сэнди, прошу… помойте её. Я заплачу, – он сказал это доверительно, давая понять, что говорит, как частное лицо, но медсестричка лишь развела руками.

– Ничем не могу помочь, – повторила она упрямо. – Вот, – Сэнди запрокинула голову и оттянула воротник халата, демонстрируя длинную царапину. Несомненно, ужасную рану в сравнении с тем, что пришлось перенести пациентке.

– Тогда так… – Шейн покосился на тележку. – Ватные тампоны есть?

Сэнди наградила его взглядом, полным недоумения, но извлекла откуда-то снизу коробку с тампонами. Шейн не глядя взял два и кивнул медсестричке на проход.

– Иди, займись… кем-нибудь ещё. Я позову, когда закончу.

Девушка пожала плечами и молча пошла прочь. Убедившись, что та не пытается оглянуться, Шейн заткнул ватой ноздри и попробовал вдохнуть. Теперь воняло медикаментами, но, по крайней мере, зверю внутри этот запах был безразличен.

Последний раз подоткнув тампоны, Шейн повернулся и снова вошёл в палату. Девчонка лежала на кровати. Глаза её были открыты. Едва Шейн ступил в комнату, больная обернулась к нему и тут же попыталась отползти назад по матрасу.

– Сержант Джеткинс, – Шейн закрыл за спиной дверь и остановился на пороге, выставив перед собой значок и внимательно рассматривая пострадавшую.

Теперь Шейн смог разглядеть светлые, с лёгким медовым оттенком, волосы, некрасиво торчавшие из-под бинта слипшимися патлами. Бледное лицо девушки было ещё по юношески нежным, и только за последние дни от пережитого высокие скулы немного заострились. На Шейна внимательно смотрели её большие, перепуганные светло-серые глаза.

Шейн отметил про себя, что до того, как всё случилось, девушка должна была казаться довольно привлекательной. Даже широкая больничная рубаха с бесформенным вырезом не портила её тонких нежных ключиц и стройной шеи. Руки, лежавшие поверх одеяла, были тонкими и слегка угловатыми, но это лишь заставляло сердце болезненно ныть, будоражило кровь острым чувством беззащитности.

Если верить тем материалам, которые Шейн успел прихватить в участке, такой уж беззащитной жертва не была. Ни даром нападение случилось по дороге из скандально известного клуба на побережье, где вот уже долгие годы собирались оборотни, причём не самого благородного пошиба.

Оборотни никогда не ладили между собой. Даже собрать достаточно большой клан всегда было подвигом. Большинству тех, кого знал Шейн, хватало маленьких стай, которые лишь формально подчинялись Главам, живущим где-то далеко, в других городах. Такие маленькие стаи брали на себя обязательство помогать влиятельному клану в обмен на защиту, но никогда не шли на большее, с другими стаями предпочитали выяснять отношения в Круге, а если кого и уважали – то только собственного альфу.

Но, хотя оборотни всегда были разрознены, с тех пор, как волкам пришлось находить общий язык с людьми, они всё более откровенно стали разделяться на две стороны – тех, кто пытался «вписаться», заимствовать в человеческом обществе то лучшее, что оно могло дать, и тех, кто считал, что волки не должны зависеть от людей, а земные законы – не могут ограничивать свободу оборотня.

Последние не признавали других законов, кроме законов Круга. И бар, куда занесло девчонку, облюбовали именно они.

«Может ли она знать, кто она… и кто мы?..» – задал себе Шейн мысленный вопрос, и тут же, снова взглянув в перепуганные глаза девушки, отругал себя за это предположение. «Если бы она понимала, что происходит – не смотрела бы на меня так», – с горечью подумал он.

– Тебе кажется, что я похож на него?

Девчонка вздрогнула.

Элис растеряно глядела на непрошенного посетителя. Она так устала от допросов и попыток чего-то от неё добиться, что, когда дверь приоткрылась, ей было абсолютно всё равно, кто стоит за ней и какого чёрта он явился сюда.

«Чего они все от меня хотят?» – бился в голове настырный вопрос.

У Элис не было родных, которые могли бы так настойчиво бороться за правосудие в отношении неё. Друзья не навестили её ни разу с тех пор, как она попала сюда, и от этого в сердце медленно разрастался страх.

Элис боялась, что снова останется одна.

«Наедине с кем?» – спрашивала она себя, внимательно разглядывая мужчину, который вошёл в её палату. Каштановые волосы – короткие по её меркам, потому что Элис большую часть времени проводила среди парней в кожаных куртках, которые гордились своими бешеными шевелюрами. Рядом с ними она чувствовала себя хоть чуточку свободной. Но и этот мужчина явно был не из тех, кто любит соблюдать формальности. Об этом говорили и густая щетина, покрывавшая его щёки, и клетчатая рубашка, небрежно накинутая поверх белой футболки. Глаза Элис опустились ниже и расширились, когда она увидела закреплённый на поясе значок. Всё прошлое говорило ей, что нужно бежать. Все её встречи с полицией заканчивались полным дерьмом.

Мужчина шагнул вперёд, и Элис инстинктивно отползла чуть дальше по кровати. Его близость неожиданно и неприятно подавляла её. Запрокинув голову, она вгляделась в его карие глаза.

Шейн мысленно усмехнулся. Её удалось расшевелить, и это была победа.

– У меня, наверное, такая же уродливая морда, здоровенные клыки и проплешины на заднице?

Во взгляде девушки мелькнула искра любопытства, и на какое-то время он стал осмысленным. Шейн решил закрепить успех.

– Если нет, то почему ты боишься?

Светло розовые узкие губы дрогнули.

– Или ты теперь всех будешь бояться?

Девушка выругалась. Витиеватая фраза слабо вязалась с симпатичной мордашкой и полным страха взглядом, и Шейн тихонько рассмеялся.

– Так я и думал. Тогда, может, будем вежливы друг с другом? Я представился, а ты?

Губы девушки снова дрогнули.

– Если не скажешь, как тебя зовут, мне придётся придумать самому. Как насчёт Винни? Как Винни Пух.

Девушка ругнулась, теперь уже коротко и тихо.

– Не расслышал, – сообщил Шейн.

– Эллис.