Уильям, только отпивший из своего бокала, поперхнулся и едва не закашлялся: тема деторождения в высшем обществе почиталась едва ли не более неуместной, чем разговоры о смерти.

– Вот-вот. – Мисс Харрингтон, ничуть не смущенная, поглядела на него свысока. – Вы понятия не имеете о тяготах семейной жизни, с которыми сталкиваются женщины, так что смените тему, пока я не напугала вас еще больше.

Он хотел было возразить, что ничуть не испуган, но вовремя прикусил язык. Им следовало не спорить, а очаровательно ворковать друг с другом, вызывая у случайных наблюдателей зависть. Вспомнив об этом, Уильям резко наклонился – так, чтобы его губы оказались у самого уха мисс Харрингтон.

– Напугали? Боюсь, вы вызываете у меня совсем иные чувства.

Отстранившись, он с удовлетворением заметил, как она раскраснелась.

И добавил:

– Уважение. А вы что подумали?

Мгновение ему казалось, что мисс Харрингтон порвет его в клочья – или хотя бы выльет шампанское прямо в лицо. Но для нее это было слишком просто.

Быстро совладав с эмоциями, она хищно улыбнулась:

– Я подумала, какие чувства вызовет у вас встреча с моей семьей завтра утром. Вы же помните, что, согласно вашим любимым приличиям, понравившейся леди нужно на следующий же день нанести визит?

Ответ она прочла на его лице, выражение которого, судя по всему, оказалось весьма забавным. Мисс Харрингтон рассмеялась, явно довольная собой, и упорхнула к центру залы, где ее уже ждал кавалер. Наблюдая, как она старательно флиртует с молодым человеком, который полчаса назад в ее сторону бы и не взглянул, Уильям гадал, а не стоит ли бросить затею. Интуиция подсказывала: их идея, в тени оранжереи показавшаяся безумной, но волнующей, могла обернуться серьезными неприятностями. Скажем, Уильям не горел желанием объясняться с дядей мисс Харрингтон – лордом Пембруком, – если правда об их маленьком обмане вскроется.

Имеющиеся риски нельзя было отбрасывать в сторону, каким бы умным и талантливым актером сам Уильям себе ни казался. Он полагал, что, глядя на кружащуюся в танце мисс Харрингтон, выглядит донельзя очарованным. Но был человек, которого он не мог обмануть.

– Так-так-так. – Засмотревшись на мисс Харрингтон, Уильям не заметил, как рядом оказалась герцогиня Сазерленд, и от неожиданности чуть не снес стол с напитками. – И что это вы тут делаете, дорогой мой?

Он выпрямился, стараясь выглядеть как можно более невозмутимо.

– Пью. Наслаждаюсь жизнью. Любуюсь красивой девушкой.

– Той самой, которую я советовала вам избегать?

– Прошу вас, тетушка, не кривите душой! Если бы вы правда хотели отвадить меня от мисс Харрингтон, то сказали бы, что она отчаянно ищет жениха последнюю пару месяцев. И даже не солгали бы.

– Если то, что она делала до сих пор, называется поиском жениха, то я – старая карга.

– Каковой вы, конечно, не являетесь, – не преминул согласиться Уильям.

Герцогиня Сазерленд хмыкнула.

– Не думай, что такая откровенная лесть заставит меня не заметить, как минуту назад ты опять назвал меня тетушкой. Вторая оплошность, а ты только приехал в Лондон.

«Вторая ли?» – подумал Уильям, вновь бросив взгляд на мисс Харрингтон. Для женщины, которую редко приглашали на танец, она двигалась прекрасно.

– Сегодня мисс Харрингтон словно подменили, – проговорила герцогиня. – Да и тебя тоже: мне показалось или я видела вас двоих среди танцующих?

– Всего раз. – Уильям постарался произнести это как можно более равнодушно. – Должен ведь и я хоть иногда развлекаться.

– Не морочьте мне голову, юноша. Если бы ты хотел развлечься, то закружил бы с какой-нибудь из девиц Шиптон – старшая, если не ошибаюсь, оказывала тебе недвусмысленные знаки внимания. Но ты станцевал с самой скандальной особой в этой комнате. Я бы подумала, что ты влюбился, если бы вы не были знакомы всего пару часов.

– Не верите в любовь с первого взгляда?

– Так же, как и в зубную фею, – герцогиня пренебрежительно отмахнулась. – Не пытайся заговорить меня. Я знаю тебя с младых лет, и даже в пятнадцать ты был весьма рассудительным мальчиком. Ни за что не поверю, что какая-то женщина, даже весьма экстраординарная, смогла очаровать тебя в столь короткие сроки. А потому выкладывай.

– Что выкладывать?

Он поторопился с вопросом и сам это понял. Слова прозвучали неискренне, голос – неестественно. Герцогиня вскинула бровь, молчаливо интересуясь: «Ты же не думаешь, что я поверю в настолько плохую игру?»

Пришлось признать поражение.

– А если я скажу, что это не моя тайна?

Бровь герцогини приподнялась еще на миллиметр.

– А если ограничусь фразой о том, что мы с мисс Харрингтон заключили безобидное взаимовыгодное соглашение? Которое подразумевает некоторые… – Уильям несколько раз щелкнул пальцами, подбирая слова, – …проявления внимания с моей и с ее стороны?

– Вы договорились притвориться влюбленными.

«Чертова проницательная старуха!» – редкое оскорбление в его голове звучало со столь искренним восхищением.

– Не нужно так удивляться: вы далеко не первые. Я лично знала несколько пар, прибегавших к таким уловкам. Что не удивительно: подобного рода сюжеты весьма популярны в литературе определенного толка.

– Мне это известно. – Уильям вздохнул. – Мисс Харрингтон почерпнула свою идею именно оттуда.

– Вот как? Не ожидала, что она интересуется романтическими историями. – Герцогиня задумчиво покачала головой. – А ты не спрашивал, чем закончилась книга, в которой она это вычитала?

К своему сожалению, спрашивал.

– Свадьбой. Но прежде, чем вы начнете тренироваться в остроумии, позвольте уверить вас: нам с мисс Харрингтон подобный исход не грозит.

Уильям не испытывал к своей фальшивой невесте пылких чувств – герцогиня Сазерленд была права, они не возникают так скоро. Однако мисс Харрингтон вызывала у него почтение: верностью себе и своим интересам, потрясающей честностью и смелостью признавать собственные ошибки. Поэтому, пускай Уильям в минуту слабости и подумал о том, чтобы предать их соглашение, в действительности он подобного не сделал. Вместо этого утром следующего дня он появился на пороге особняка, который лорд Пембрук арендовал в столице, одетый с иголочки и готовый вынести общение и с дядей, и с матушкой, и с любым другим родственником своей мнимой возлюбленной.

Однако этого не случилось ни в первый визит, ни в десяток последующих. Как оказалось, вдовствующая баронесса Пембрук редко покидала свои покои на втором этаже – ей вечно нездоровилось, о чем мисс Харрингтон вновь и вновь сообщала устало и с сожалением. Не сразу, но Уильям выяснил, что ее мать стала отшельницей, овдовев: она прекратила посещать приемы, даже не сопровождала дочь, отдав ту в ведение компаньонки, мисс Джинджер О’Донахью. Именно она присматривала за мисс Харрингтон, не позволяя вдруг заинтересовавшимся ею аристократам заступить за черту дозволенного.

Да, план Уильяма и мисс Харрингтон возымел плоды: в доме Пембруков появились мужчины. Некоторые из них вели себя так, словно пришли посмотреть на диковинку, другие казались серьезными – виконт, с которым мисс Харрингтон танцевала на балу у герцогини, являлся ежедневно в течение двух недель, каждый раз принося новый букет, а однажды даже подарил пособие по уходу за драконами. Именно его Уильям рассматривал как наиболее вероятного кандидата на руку и сердце мисс Харрингтон и именно его порою ставил на место – исключительно ради поддержания легенды о своих пылких чувствах.

Так и выходило, что каждый визит его разворачивался по одному сценарию. Поздним утром Уильям подходил к поместью, стучал изящным молоточком в дверь и мысленно считал до трех, прежде чем строгий дворецкий открывал ему дверь. Снова и снова тот, точно не узнавая Уильяма, задавал одинаковый вопрос.

– Доброго утра, сэр! Чем могу вам помочь?

– Я пришел к мисс Энн Харрингтон, – сдержанно отвечал Уильям.

Дворецкий удалялся, чтобы справиться у мисс, желает ли она видеть графа Кренберри, а вскоре возвращался вместе с нею. Точнее, так было до вполне конкретного утра в середине января. В тот день дворецкий вышел из гостиной один, без сопровождения.

– Прошу следовать за мной, граф.

Уильям нахмурился: смена порядка не сулила ничего доброго.

Однако когда дверь перед ним открылась, Уильям не заметил каких-либо значимых перемен. По обыкновению, он был не единственным гостем: мисс Харрингтон окружали молодые и не очень люди. Двое сидели рядом, рассказывая какие-то увлекательные истории, остальным же пришлось довольствоваться ролью наблюдателей – среди них Уильям с удивлением заметил Монтегю, с которым свел знакомство в игровой зале у герцогини Сазерленд. Тот обернулся на вежливое покашливание дворецкого и чуть отступил в сторону – этого оказалось достаточно, чтобы понять причину необычного поведения слуги.

Монтегю и двое других скрашивали досуг рано поседевшей, но не утратившей прежней красоты женщины, занявшей кресло в дальней части комнаты. Очевидно, то была баронесса Пембрук, впервые за полмесяца соизволившая покинуть свою опочивальню и поприветствовать потенциальных женихов дочери.

– Уильям Вудвилл, граф Кренберри, – представил дворецкий Уильяма.

– Леди Пембрук, – тот поклонился хозяйке.

С мгновение на лице баронессы сохранялось выражение удивления – похоже, дочь не стала делиться с ней недавними победами, – а затем она расплылась в улыбке.

– Граф Кренберри, какая честь!

– Равно как для меня честь познакомиться с вами, миледи.

Обменявшись ничего не значащими комплиментами, они вместе прошествовали к мисс Харрингтон. Та уже некоторое время довольно открыто наблюдала за взаимным расшаркиванием Уильяма и собственной матери – это было не очень вежливо, но уместно с учетом их истории. Влюбленная девушка должна волноваться о том, как воспримут дома ее возлюбленного.

Хотя тут волноваться не приходилось. Баронесса была настолько в восторге, что ловко оттеснила приснопамятного виконта с дивана, высвобождая место для себя и Уильяма. Оказавшись таким образом между потенциальными женихом и невестой, она завела традиционную для подобных случаев беседу: чуть-чуть о погоде, немного о чае, малость о планах на день, включавших в себя прогулку по Гайд-парку, упоминание о которой было сделано отнюдь не без умысла.

– Погода сегодня для этого и впрямь прекрасная, – с готовностью поддержал Уильям, стараясь не смотреть в сторону окна, за которым все было подернуто морозным туманом. – Хотя я бы предпочел отправиться за город: зимой лондонский воздух не отличается свежестью.

То была правда, хотя и печальная: столичные жители старательно отапливали свои дома, насыщая небо над Лондоном тяжелым дымом.

– Не могу с вами не согласиться. Мы планировали в это время уже быть в нашем загородном имении, однако обстоятельства заставили задержаться – полагаю, до самой весны.

Уильям с мисс Харрингтон переглянулись – оба понимали, о каких обстоятельствах идет речь. Конечно, о замужестве, приближение которого вся семья стремилась ускорить.

– Возможно, вы согласитесь погостить в моем имении? – предложение Уильяма было не совсем уместным из-за того, что они с мисс Харрингтон едва успели познакомиться, но он решил рискнуть. – Не в ближайшие дни, но, возможно, через несколько недель?

– Звучит прекрасно. – Однако в голосе баронессы слышны были нотки сомнений. – Хотя, боюсь, прямо сейчас сложно дать однозначный ответ.

– Безусловно. – Уильям склонил голову, словно бы в извинении. – Я поспешил с вопросом и не имею права ни на чем настаивать. Хотя не могу не заметить, что мисс Харрингтон должно там понравиться: фамильное имение тесно связано с драконьей фермой, ведение которой переходит в моей семье из поколения в поколение. Вы же интересуетесь драконами, мисс Харрингтон?

Он ожидал, что та с готовностью поддержит тему, но мисс Харрингтон неожиданно замялась, отвела взгляд.