Казармы остались за спиной, жилые и административные здания сменились хозблоками, но Лив упорно шла дальше, пока впереди не замаячила кромка леса, и только тогда перешла на бег, словно это могло исправить ситуацию. Свежий ветер обдувал лицо, помогая дышать полной грудью. Она двигалась привычным маршрутом, огибая препятствия в виде валунов и острых камней, не замечая, как проходит время в этом единении с природой. Остановившись у озера, Оливия перевела дух, уперев руки в колени, а затем опустилась на влажную траву и достала из кармана маленький шоколадный батончик, который почти каждое утро волшебным образом оказывался в одном и том же месте – на прикроватной тумбе.

Возвращаясь из душа, она первым делом бросала туда взгляд и невольно расплывалась в улыбке. Но сколько бы раз Оливия ни пыталась уловить момент, когда Ульрих подкладывает ей сладость, поймать его так и не смогла. Наблюдая за лёгкими волнами, медленно облизывающими берег, Оливия отправила в рот кусочек подтаявшего шоколада и блаженно прикрыла глаза.

Сегодня они наконец расставят все точки над «i». От этой мысли внутри снова приятно заныло. Это же Ульрих. Её друг детства и самый близкий человек. Тот, с кем они ловили тритонов в этом самом озере и лупили палками траву, представляя, как будут ходить в рейды и выслеживать диких.

Тот, чьи волосы вчера пахли терпкой хвоей и дождём. И почему она раньше этого не замечала? Ульрих часто помогал ей на тренировках: ставил удар и всегда ловил, удерживая от падения. Его руки на плечах или талии были чем-то естественным, но теперь от одного лишь воспоминания по коже бежали мурашки. Их губы были настолько близко, что хотелось сократить эти ничтожные миллиметры, отчаянно податься вперёд и почувствовать мягкое прикосновение. Раствориться в крепких объятиях, наслаждаясь тем, как стирается эта тонкая грань между дружбой и любовью.

Оливия тряхнула головой и смущённо зарделась. Теперь стало понятно, почему неловкие ухаживания Дэйва Мэтьюса вдруг прекратились, стоило Оливии рассказать Ульриху о попытках парня позвать её на свидание.

Неужели всё это время, пока она видела в нём только друга, Ульрих смотрел на неё совсем иначе? Так, как теперь Лив смотрит на него.

Чувствуя, как горят щёки, она зачерпнула в ладони прохладную воду и умылась. Капли медленно стекали по шее, пока она придирчиво разглядывала своё отражение. Ненавистные веснушки снова стали ярче и испещрили всё лицо. Когда-то в детстве Ульрих в шутку сказал, что Оливия будто стояла рядом с буксующим в грязной луже мотоциклом. Получив кулаком в живот, он, конечно, долго потом извинялся, но отчаянное недовольство собственной внешностью с тех пор так никуда и не делось.

Проверив время, Оливия чертыхнулась и поспешила вернуться на базу. Она уже подходила к своему корпусу, пытаясь скрыть довольную улыбку, которая появлялась на лице каждый раз, как в памяти всплывал вчерашний вечер, когда ступню неприятно кольнуло. Остановившись и неловко балансируя на одной ноге, девушка стянула кроссовок. Громкий топот тяжёлых армейских ботинок отвлёк её от вытряхивания противных камешков. Оливия вскинула голову, прикрывая ладонью глаза, чтобы разглядеть хоть что-то сквозь лучи палящего солнца.

Пятеро охотников пробежали по дорожке в сторону главных ворот, даже не обратив на неё внимания. Проводив удивлённым взглядом ребят, она обиженно пробормотала себе под нос:

– И вам привет.

Намереваясь уйти в противоположную сторону, Оливия на секунду замешкалась, всё ещё наблюдая за охотниками, когда им наперерез выскочил Коди. Он что-то тараторил, не переставая активно жестикулировать, а после повёл парней за собой.

Оливия удивлённо вскинула брови, заинтересованная происходящим, и двинулась следом. Давно она не видела такого ажиотажа на базе. Это напоминало далёкое детство, когда раз в месяц в их отдалённую от большого города местность приезжал фургон с провизией, и всё подрастающее поколение курсантов, а частенько и взрослые со всех ног мчались к машине, чтобы урвать себе ещё не растаявшее мороженое.

У главных ворот, казалось, собралась вся гильдия. Разделившись на небольшие группы, охотники громко переговаривались и выглядели крайне обеспокоенно. Майор Маркус Джефферсон на секунду отвлёкся от разговора с постовым, задержав полный боли взгляд на Оливии, и тут же крикнул кому-то в толпу:

– Уведите Бейли!

– Пойдём, Лив. – Коди встал напротив неё, мешая рассмотреть то, что находилось рядом с воротами, и мягко коснулся предплечья, стараясь развернуть.

– Что происходит? – Она нахмурилась, пытаясь высунуться из-за его плеча, но Коди сильнее сжал руку и попытался оттащить Оливию подальше. – Пусти меня, – прошипела она, отталкивая его от себя.

– Лив! Не надо! – в отчаянии выкрикнул Коди, когда она сделала несколько шагов вперёд, огибая стоящих перед ней.

Из прицепа служебного джипа, который развозил дежурных на посты, выгружали чёрный мотоцикл. Именно на нём, игнорируя общий транспорт, всегда передвигался Ульрих. Этот байк ему подарил Маркус на шестнадцатилетие. Отмахиваясь от объятий и благодарностей парнишки, он сухо бубнил себе под нос, что всё равно уже слишком стар для такого, а держать в гараже полуторалитрового красавца ему не позволяет совесть.

Вздрогнув от того, как хромированный конь с грохотом завалился на бок, Оливия нахмурилась, представляя, как будет зол Ульрих, когда увидит внушительную вмятину на бензобаке. Переведя внимание с мотоцикла на домик КПП, она ошарашенно замерла. На деревянной лавке лежало тело, прикрытое серым матерчатым мешком, от одного взгляда на которое по спине невольно проскользнули мурашки.

Оливия несколько раз моргнула, растерянно оглянулась, ловя на себе сочувствующие взгляды, и тихо спросила у рядом стоящего Коди:

– Кто это?

Но тот молчал, опустив глаза в пол.

– Кто, Коди? – отчаянный крик пронесся по площадке, заставляя гудящую толпу замолчать.

– Улль погиб, Лив, – едва слышно прошептал он, всё так же изучая щебёнку под ногами.

Оливия коротко хохотнула и ещё раз взглянула на тело, отмечая коричневые ботинки, которые её мозг словно намеренно проигнорировал в первый раз. Любимая обувь Ульриха.

Висок будто пронзили раскалённой кочергой, ввинчивая ту глубоко в голову и сдавливая черепную коробку до нестерпимой боли. Все предметы потеряли чёткость, вибрируя тёмными пятнами, а голоса превратились в белый шум, раздражая каждую клеточку. Сжав голову пальцами, Оливия шагнула вперёд, но колени непроизвольно подогнулись, и она рухнула на нагретый солнцем асфальт, проваливаясь в вязкую, пугающую тьму.

Глава 2

3 года спустя

Тяжёлые свинцовые тучи скрывали небо, грозясь в любую минуту пролиться дождём. Истерзанный грозами и ветрами город уже долгое время не видел солнечных лучей. Пасмурные дни сменялись тёмными непроглядными ночами, погружая всё вокруг в тревожное ожидание. Оливия выскочила из спортзала, нервно потирая сбитые костяшки. Воровато оглянувшись, она убедилась, что всё внимание охотников направлено на оказание первой помощи пострадавшему, а значит, следовать за ней никто не собирается.

Она быстро пересекла плац перед административным корпусом, вжимая голову в плечи, готовая в любую минуту замереть от гневного окрика. Лишь преодолев КПП, она смогла расслабленно выдохнуть. Злость медленно отступила, возвращая холодный рассудок, и Оливия протяжно застонала, подставляя лицо навстречу освежающим порывам ветра вперемешку с редкими каплями дождя.

Чёртов Дэйв Мэтьюс! О чём она только думала, когда пару лет назад сдалась под натиском ухаживаний и всё-таки согласилась пойти с ним на свидание? Их роман продлился недолго, оставив на душе неприятный осадок и опыт, который ни за что бы не захотелось повторить. Избалованный вниманием девушек, Мэтьюс всеми силами пытался подчинить себе Оливию, умело дёргая за ниточки и манипулируя слабостями. Но стоило это понять, как всё волшебство рассеялось туманной дымкой. Вот только Дэйв не захотел принимать её решение о расставании, донимая и досаждая при любом удобном случае.

Тогда она едва пришла в себя после смерти Ульриха. Снова смогла улыбаться в ответ и не переспрашивать каждое слово из-за того, что пребывала в постоянной апатии. Нет, скорбь никуда не ушла. Даже спустя три года она всё так же напоминала о себе щемящей болью в груди, прорывалась наружу тихими всхлипами в подушку по ночам. Просто теперь Оливия умело это скрывала, позволяя себе дать волю чувствам лишь за закрытой дверью. Она не хотела больше замечать эти жалостливые взгляды, не хотела, чтобы кто-то видел её слабой. Но были моменты, когда одного только едкого напоминания об Ульрихе хватало, чтобы волна слепой ярости снесла всё на своём пути. И Дэйв сегодня наконец получил по заслугам.

Запнувшись о камень, Оливия подняла голову, но не сразу поняла, где находится, и задумчиво осмотрелась. Взгляд остановился на кованых ржавых воротах, и она тихо охнула, стараясь справиться с волнением.

Кладбище гильдии три века принимало в свои земли павших в бою охотников, простираясь на несколько километров. Оливия была здесь лишь однажды. День похорон Ульриха она помнила довольно смутно. Память услужливо вычеркнула болезненные моменты прощания с самым важным человеком в её жизни. Бесшумно ступая меж серых выщербленных надгробий, она подошла к могиле, располагавшейся чуть дальше от остальных. Ботинки утопали в мягкой влажной траве, кое-где виднелись лужи, а потому Оливия не рискнула присесть рядом с камнем. Рука скользнула по бездушному мрамору, смахнув налипший листок. За три года она так и не нашла в себе сил прийти сюда вновь, старательно избегая это место и пропуская годовщины смерти. Ей казалось, стоит только допустить мысль о том, что его больше нет, и мир рухнет заново, как в тот день, когда, стоя у ворот, она услышала три уничтоживших её слова.

Улль погиб, Лив.

Слеза обожгла щёку, и Оливия зажмурилась, до боли закусывая губу. Она обещала самой себе, что больше не будет плакать, но эмоции всё равно искали выход.

– Прости, что не приходила к тебе…

Сильный порыв ветра унёс с собой дрожащий шёпот, заставив Оливию поёжиться. Она подняла глаза к небу, пытаясь удержать подступающие рыдания.

– Ты был всем для меня, – на губах появилась невесёлая усмешка. – Всегда защищал и поддерживал…

Быстрым движением стерев предательскую влажную дорожку со щеки, она громко шмыгнула носом.

– Знаю, ты бы хотел, чтобы я жила дальше. И я правда стараюсь отпустить… – Опершись на надгробие, Оливия всё же присела на корточки и провела пальцами по строгой клинописи букв. – Но мне тебя очень не хватает, Улль.

Шум листвы постепенно затих, окутывая некрополь торжественным безмолвием. Боясь нарушить окружающее её трепетное спокойствие, Оливия осторожно вздохнула и поняла, что слёзы больше не душат. Осознание настигло внезапно и оглушило своей горечью – она осталась одна в этом мире.

– Мне тоже его не хватает. – Оливия дёрнулась от неожиданности, услышав голос рядом с собой, и замерла, не решаясь обернуться.

– Как ты меня нашёл? – глухо ответила она, безуспешно стараясь скрыть свою боль за равнодушием.

– Ребята видели, как ты шла в сторону кладбища. – Коди неловко переступил с ноги на ногу и едва заметно поморщился. Недавняя травма давала о себе знать в плохую погоду, но он всё равно держался уверенно. – Думал, ты не бываешь здесь.

После смерти Ульриха Оливия закрылась в себе, ограничив общение почти со всеми друзьями. За то время пока Коди был в лазарете, она ни разу не навестила его, и теперь непривычная тишина между этими двумя повисла в воздухе немым упрёком.

– Так и есть. Сегодня пришла первый раз, – холодно отозвалась Оливия, спрятав за вздохом раздражение от того, что даже в таком месте её не могут оставить в покое. – А ты зачем явился?

– Джефферсон тебя искал. Злой как черт. Что ты опять натворила?

– Понятия не имею. Разве ему нужен повод? – Оливия вопросительно вскинула брови, глядя на задумчивого Коди.

– В любом случае тебе стоит поторопиться. – Он отошёл в сторону, освобождая тропинку. И зачем-то добавил: – Вечером мы собираемся в город. Поедешь с нами?