– Ну что, боец. Проспал? – весело напустился я на него. – Он, значит, щёку давит, а командир сидит – ни кофейку ему утреннего, ни газеты свежей…

От моих слов проснулась и Инина, а Каналоа как пружиной подбросило.

– Так ты же… – потом опомнился, – а… что такое…

– Забей, – милостиво махнул рукой.

Настроение было… Боевое. Вот самое точное определение. Есть задача, и её надо решить. На счёт сроков – как получится, но затягивать, чувствую, не дадут. И – никакого материально-технического обеспечения, никакого информационного. Сам, всё сам!

***

Пока рысили по джунглям к лягушатнику, мозг напряжённо обкатывал программу.

Тунец.

Во-первых, он ходит очень глубоко. Очень. Глубже, чем я здесь нырял до этого. А значит… Я покосился на Каналоа. Значит вариантов у меня не много.

– Видишь ли, боец, – начал я как тот Чебурашка, издалека, – наша каста будет заниматься весьма непростым делом. Я бы даже сказал, делом с высокой степенью риска.

Отметил, как при словах про касту в глазах бывшего воина что-то такое промелькнуло. Словно: «опять этот таблетки забыл выпить». Да и пофиг, не возражает – и ладно. Продолжил:

– Нырять на большие глубины в одиночку нельзя…

Вспомнилось, что ни на какие глубины в одиночку нельзя, но не стал заострять внимание.

– А то, что нам… тебе и мне, между прочим, предстоит добыть, ходит ве-есьма-а глубоко…

Каналоа молчал, как обычно превратившись в каменного истукана.

– Короче, боец, – мне надоело ходить вокруг да около, – мне нужен второй номер. Страхующий. Помощник. Я не могу так глубоко нырять один, нужен кто-то, кто на край сможет меня вытащить. Понимаешь?

Но «боец» не реагировал. В ступор что ль впал? Я прогнал желание помахать рукой у него перед носом.

– В общем, кроме тебя – некому, – я развёл руками. – А значит, придётся из тебя делать ныряльщика.

– Я не хочу в глубину, – обронил Каналоа.

Не возражал, не отговаривался. Просто – информировал.

– Я её боюсь, – добавил таким же безэмоциональным тоном. – Там, в глубине бездна, там демоны, туда попадают души плохих людей.

Понятно – аналог ада, только там наверно не жарят, к жаре эти ребята привычны. Там морозят.

Я вздохнул. Опускаться под воду дело сугубо добровольное. И водолаз может отказаться от погружения без объяснения причин. Так во всех наставлениях написано.

– Понимаю, – я кивнул со всей серьёзностью.

Эх, парень, прости, но у меня нет выхода…

– Вот только скажи, что ты будешь делать, если я нырну… И не смогу выйти? Так там и останусь?

– Я… – после длинной паузы со вздохом начал Каналоа, но я не дал ему сказать.

Знаю, что ты скажешь, но мне нужно не это.

– Подумай. Что ты выберешь: спасти меня, пусть даже переборов страх или… или смотреть, как я тону, не в силах выйти на поверхность? Осознавая, что это ты меня убиваешь…

Каналоа попытался возразить, даже за руку меня схватил. Ну нифига ж себе! Но я был не умолим: скинул его руку и не дал вставить слово:

– … ты-ты. Своим нежеланием учиться нырять. Своей боязнью глубины… – я специально при этом добавил пренебрежительную усмешку. – В общем, друг ты мой, решай. Кто ты? Мужчина, кто ради друг… другого наплюёт на страх и полезет в воду, или…

Договаривать не стал.

***

В лягушатнике было ветрено. Ветер поменял направление на почти чистый восток и теперь весело гнал океанскую волну, что во взрывах брызг уже перехлёстывала через риф. А сами брызги долетали до кромки джунглей.

– Задувает, конечно, – я окинул поверхность «лягушатника».

Волнение и здесь присутствовало, не бассейн в конце концов, но большие волны останавливал риф, и заниматься было можно.

– Но начинать мы будем с сухой тренировки, – закончил я мысль.

Чтоб не стоять на ветру ушли обратно в джунгли. Деревья хоть и изрядно качало, но более менее комфортно позаниматься получилось. Я показал Каналоа классическую фридайверовско-подвоховскую разминку, что сам почерпнул у Михалыча.

Ну и кого же мы увидели, когда закончив, вышли на берег? Конечно же, Семиса с Тиарой. Что за дежавю!

– Только не говори мне, – я в сердцах ткнул в пацана пальцем, – что тебя опять послал отец!

– Что? При чём тут… А-а-а! Нет, что ты! – замахал руками Семис. – Это я… Я сам к тебе пришёл…

– Вот как? – хмыкнул, остывая. – Ну и … с чем пожаловали?

И оглядел обоих подростков.

Семис для начала немного помялся, а потом…

– Скажи, Скат, а ты… М-м-м-м… Ты же научишь меня нырять?

«С одной стороны…», закрутились в голове мысли, будто ракеты в револьверной установке, «он сын Арииаху. С другой… Это третий ныряльщик…»

– Ну, что ж… – протянул я задумчиво, – на разминку ты опоздал… Давай тогда в воду. – Оглянулся на Каналоа. – Вы оба, в воду.

– Ну а тебя что сюда привело, милая барышня? – перевёл я взгляд на Тиару, улыбнулся. – Снова будешь рассказывать, что работаешь проводником у брата?

– Я? Не-е-е, – замотала головой девушка, параллельно хлопая ресницами. – Я… – тут же смутилась, залилась краской, спрятала лицо опустив голову. Секунду-другую стояла, уткнувшись взглядом под ноги, шаркая при этом ножкой по песку, но потом решилась. Резко вдохнув подняла голову и выпалила: – Я пришла сказать спасибо!

И замерла, словно ожидая чего-то. Не знаю, может молнии с небес? Хм, а за что?

Я улыбнулся, как можно милее:

– Очень приятно, – приложил руку к груди. – Я прям растроган. Для тебя, солнышко, всё что угодно… А за что спасибо-то?

– Ка-ак? Ты же… Ты же… – глаза Тиары медленно расширились, на лицо набежала растерянность. – Ты же… нас всех спас…

Выдохнула она.

– Я? – изобразил удивление. Взглянул на Семиса, на отрешённо-спокойного Каналоа. – И, позволь узнать, от чего же?

– А разве… – она покосилась на брата, перевела взгляд на меня. – Разве не ты… Разве… От этих людей… страшных…

Последние слова дались ей с трудом, видимо спазм сдавил горло. Во взгляде мелькнула тень отдалённого, почти забытого, но такого сильного страха, и тут же в уголках глаз стали скапливаться слёзы.

Мда… А чего я хотел? Детская травма, как заявили бы современные мне мозгоправы. Впрочем, сейчас времена погрубее, но и она – девушка, так сказать «из приличной семьи». Жила себе, горя не знала, чувствовала себя защищённой, а тут раз! И какие-то мрачные хмыри среди ночи. И мама в слезах и истерике, и папа потом с плющенной мордой и таким видом, словно демонов из преисподней увидел…

Я знаю лишь один способ успокоить женщину в таком состоянии – раскрыл объятия навстречу. Она неосознанно подалась вперёд, я обнял, прижал и стал гладить по голове.

– Ну всё, всё. Всё закончилось. Всё благополучно. Никто больше среди ночи к вам не заявится… И днём тоже.

Ага, мелькнуло в сознании, к тебе нет, но за папашу твоего я б не поручился. Если, конечно, палки в колёса совать не перестанет. А то и он, чего доброго, познакомится, с демоном из бездны.

Начали мы с банальной статики. Для Каналоа это новинка, впрочем и Семису надо бы вспомнить, а то сколько времени прошло с наших занятий на рифе учеников?

– Грузов как у деда не будет, – заметил я Семису, когда тот стал озираться по сторонам. – Они нам ни к чему, нам не по дну пешком таскаться. Итак, готовитесь… – а, блин! Чуть не ляпнул «две минуты», – …я скажу сколько, – ну нет у меня тут ни гонга, ни клепсидры, так что сам посчитаю. – Потом ложитесь лицом вниз на воду, головами ко мне и расслабляетесь как медузы. – Усмехнулся, – такая вот тренировка.

Каналоа мазнул подозрительным взглядом.

Понимаю, мысленно хмыкнул я. Я же говорил, что фридайвинг это «антиспорт»? А, нет… кажется не говорил. Ну и ладно.

– А мы… не утонем? – с сомнением посмотрел на меня Семис.

– На вдохе-то? – я удивился.

– Я хотел сказать… ну… ты же говоришь ложитесь, – наконец-то выродил мысль Семис.

– А чего тут? – я пожал плечами. – Голову опусти. И вообще – расслабь шею, чтоб голова повисла… – «как у ослика Иа», вспомнилось мне, но это сравнение добавлять не стал. Семис не Каналоа, к особенностям моей речи не привык. – Дави грудью на воду, и вообще – постарайся растечься по поверхности… Словно ты масло, что налили поверх… Ну или жир. Рыбий.

Не знаю, понял меня Семис или нет, но кивнул.

– Сначала делаем две разминки, так что до упора не терпите, почувствовали дискомфорт… в смысле, что дышать очень хочется и выходите без сигнала. Ясно?

Семис покивал, Каналоа отозвался:

– Ясно.

– Ты, – ткнул я в одноногого парня пальцем: – на воздухе всегда отвечаешь голосом. Вот как он.

– Ясно.

– И ещё. Запомните вот такой знак, – я свёл в кольцо большой и указательный пальцы: международный «Окей», – это знак, что с вами всё хорошо. Если я спрошу, как ваше состояние, а вы под водой – просто показываете мне этот знак.

– Зачем? – удивился Семис.

Каналоа же, видимо привычный к моим закидонам спрашивать не стал.

– Затем, – вздохнул я, – что если я не вижу знак «хорошо», значит, ты уже отключился, и тебя надо на воздух, откачивать… Если ещё не поздно.

Глубоко мы не заходили, максимум по пояс – так удобнее придерживать парней, которых разыгравшееся волнение стремилось растащить в стороны. Слава богу, риф пока защищал, и в мелкой и относительно неширокой «ванне» лягушатника волна не успевала разгуляться. Не зря этот закуток так приглянулся детям касты глубин.

Тиара устроилась на бережку и, обняв колени, задумчиво уставилась на нас. Я периодически поглядывал в её сторону.

– А ты не хочешь тоже научиться? – подмигнул я, в очередной раз оглянувшись.

Не правильно её сейчас оставлять одну, в своих мыслях. Надо хоть чем-то отвлекать. Правда из-за шума ветра да грохота разбивающихся водяных валов приходилось говорить громко, хоть до берега и было несколько шагов.

Девчушка помотала головой.

– Твоё дело, – я пожал плечами.

Тут и парни вынырнули.

Кстати, Каналоа почти не отстал от Семиса! Это при том, что одноногий прошёл Испытание, и потом какое-то время учился у деда. Молодец, боец!

– В воду, – дал я сигнал после отдыха в сто двадцать счетов, считай секунд, и они снова плюхнулись лицом вниз.

– Скажи, так это не ты… ну этих, страшных людей?

Блин! Я чуть не вздрогнул! За всем этим шумом волн и ветра приближающиеся шаги услышать было нереально.

Оглянулся – Тиара стояла уже в паре метров от меня, зайдя в воду по колено, и разыгравшаяся волна нет-нет, да и захлёстывала ей низ платья. И взгляд был задумчивый-задумчивый.

– Да при чём тут я? – пришлось вновь изображать удивление. – Говорят. Ну, я такое слышал… от людей. В общем, что Напо сам передумал. Ну, в смысле… Короче, я тут ни при чём!

Сложно одновременно отсчитывать оставшееся время, придерживать и контролировать лежащих на статике парней, и на ходу придумывать отмазки.

Хотя нет – внутренний отсчёт я могу вести и, так сказать «в фоне». Настолько это вдолбили в моё «естество», что уже никакими переносами душ или попадаловами не вытравишь. Это уже – часть меня. Но с отмазкой действительно, получилось так себе.

– А я… Я думала, что это ты-ы… – разочарованно протянула Тиара. Медленно развернулась и не спеша побрела к берегу.

Эх, усмехнулся себе под нос, не стал ты, Скат, героем в глазах малявки!

– Можно выходить! – я слегка похлопал парней по спинам.

Вынырнули, задышали тяжко. Но по лицам – норм, розовенькие, никаких признаков гипоксии, значит, время буду увеличивать.

– А что они делают?

Твою медь! Ты меня так заикой сделаешь! Я настолько увлёкся контролем учеников, что опять прощёлкал подход Тиары.

– Они тренируются задерживать дыхание

– Зачем?

Хм… Разочарование на лице сменилось любопытством. Понятное дело – сидеть на берегу и смотреть, как твой брат и ещё один крендель тупо ложатся на воду и не дышат – скука смертная. Особенно для юной особы.