Невероятная очевидность чуда (страница 11)
Евы на первом этаже не было, но тусклый ночной светильник горел у лестницы на втором этаже, значит, она уже ушла к себе в комнату и отдыхает. Проверить, так ли это на самом деле, можно было двумя способами: подняться на второй этаж, постучать в дверь ее комнаты и пожелать спокойной ночи или вернуться на участок, обойти дом и посмотреть на окна ее комнаты, выходящие на противоположную от входа сторону.
– Ага, – посмеялся над собой Павел, – а потом и в окошко залезть для романтики.
Понятно, что никакой из этих вариантов осуществлять Орловский не собирался. Прошел по дому, запер все, что необходимо было запереть на ночь, выключил и проверил все, что требовалось, и отправился в комнату на первом этаже возле гостиной, которую занял в первый день своего заселения.
Специально выбрал именно ее, чтобы не таскаться на второй этаж и обратно по лестнице, оберегая пока ногу от лишней нагрузки, ну и потому, что она показалась ему немного безликой. И, как выяснилось, угадал – Ева подтвердила предположение Павла, объяснив, что эта спальня у них всегда предназначалась для гостей.
Ну и хорошо. Комнатка пусть и небольшая, но очень уютная и удобная и с большой двуспальной кроватью, как он любит, к тому же все рядом – ванная с душем и туалетом через стенку, и до кухни, транзитом через проходную гостиную, близко, и дверь черного хода в паре шагов.
Ложась в кровать, Орловский подумал вдруг стрельнувшей неожиданно мимолетной шальной, предательской мыслишкой: «А может, все-таки подняться? Ну, в том смысле, что спокойной ночи пожелать…»
И резко оборвал себя – стоп! Это все так… Дурное-тупое в голову ударило, шибануло немного. Ну а как оно не шибанет, и, разумеется, не только в голову, когда живешь, ходишь-дышишь рядом с захватившей все твое мужское и человеческое воображение девушкой.
Интересно, думал Павел, уже проваливаясь в сон, у них с Евой получится? И что получится?
– Посмотрим, – усмехнувшись, сказал он себе перед тем, как провалиться в сон окончательно.
– Пал Андреич! – позвала громко Ева.
Он не услышал. Стоя к ней спиной, Орловский что-то вытачивал на токарном станке, издававшем при этом какой-то басовитый, солидный, но все-таки визг.
– Павел Андреевич!!! – уловив паузу в станочном соло, когда мужчина убрал от резца деталь, проорала Ева.
Он резко развернулся и, увидев ее, улыбнулся, отложил на верстак деталь, которую держал в руке, снял защитные очки и вытащил беспроводные наушники из ушей.
– Не слышал, как вы подошли, – объяснил Орловский, продемонстрировав наушники в ладони, – музычку врубил.
– И какую?
– «Скорпионс». Люблю этих старичков, – ответил Павел.
– Вы сильно заняты? Я имею в виду: что-то срочное делаете? – поинтересовалась Ева.
– Не то чтобы срочное, – принялся объяснять Орловский. – Обследовал участок и баню на предмет выявления, где и какие починки и наладки требуются, составил список. В общем и целом могу сказать, что все ваше хозяйство, Ева, находится в отличном состоянии, но, как любой жилой объект, оно нуждается в постоянном уходе и каких-то мелких ремонтах и наладках. Вот, – он махнул в сторону верстака, – и занимаюсь.
– То есть ничего срочного и экстренного нет? – уточнила Ева.
– Нет, – подтвердил Орловский, – срочного и экстренного точно нет.
– Тогда бросайте всю эту вашу слесарню, – махнула рукой Ева, – у нас экскурсия, но не на рыбалку. У меня для вас сюрприз.
– Сюрпри-и-из… – протянул заинтригованно-весело Орловский.
– Ага, – кивнула Ева, – надеюсь, вам понравится.
– Десять минут, – попросил Павел, – мне совсем немного осталось доделать, ну и прибрать тут все после работы.
– Отлично, – приняла его отсрочку Ева, – я как раз закончу собираться.
Проснулась Ева сегодня поздновато, около десяти часов, чего не позволяла себе уже очень долгие годы. И это было круто – спать столько, сколько спится, без будильника, постоянной побудки и вскакивания в рань-полрань. Красота!
Еще большая красота поджидала выхода Евы Валерьевны из дома – где и поприветствовала ее дивным утром, в котором трава вокруг сияла каплями растаявшего инея, искрившимися под щедрым солнцем, раскинувшимся во всю небесную ширь, чудным образом разогнавшим даже мало-мальские тучки с неба.
Такой замечательный, редкий денек для позднего ноября – чудо просто!
Одним словом, настроение ее пело, и день отлично начался. Завтракала Ева одна, Пал Андреич бродил по участку и что-то там высматривал, она видела его из окна кухни. Ну и бог в помощь, а у нее сегодня намечены конкретные дела.
Первым из которых стало посещение председателя поселка и его жены. Иван Леонидович и Елена Игоревна Еве необычайно обрадовались, расчувствовались от небольших подарочков, что она им вручила, и, как обычно, тут же усадили за стол чаевничать для неспешного разговора.
Чай они попили, обсудили дела текущие, Ева приняла искреннее соболезнование от супругов Поповых по поводу смерти мамы, беседа покатила дальше своим ходом, и Иван Леонидович спросил:
– А что твой гость, Ева Валерьевна?
– Да ничего, – пожала она плечами. – Ходит на рыбалку, в мастерской дедовой с удовольствием возится. Отдыхает человек.
– Ну и хорошо, – покивал председатель.
– А денек-то сегодня какой, – заметила восхищенно Елена Игоревна, посмотрев в окошко, – редкостный. Чтобы в это время, да такое солнце крепкое сияло. Рыбалка, наверное, знатная сегодня. А уж как хорошо сейчас на Костюшку подняться-то.
И на этих словах милой хозяйки Еву осенило идеей.
Ну а раз осенило – будем воплощать!
Ева заканчивала сборы последним штрихом в виде льняного кухонного полотенца, которым она накрыла сложенные для пикника в большой плоской корзине продукты, и взялась за ее ручку, когда в кухню вошел Орловский.
– У нас намечена благотворительная акция для местных жителей? – удивленно посмотрел он на корзину, стоявшую на столе.
– Нет, – отклонила его версию Ева и разъяснила: – У нас с вами, Пал Андреич, намечен пикник.
– Пикни-ик? – подивился Орловский, в два шага оказавшись возле девушки и, мягко сняв ее ладошку с плетеной ручки, подхватил корзину, пояснив для проформы: – Позвольте мне. – И спросил: – И что за пикник? Тематический?
– Я вам все объясню по дороге, – пообещала загадочно Ева.
– Мы поедем на машине? – глядя на старенький, но крепкий джипик, припаркованный у ворот, изумился Орловский. – И откель «дровишки» эти?
– Отчего же «дровишки», – попеняла Ева мужчине за пренебрежительное отношение к заслуженному детищу европейского автопрома. – Отличная машинка. Иван Леонидович выручил, дал напрокат, так сказать, поскольку я решила, что вашей ноге долгие пешие прогулки пока противопоказаны, – и повела рукой широким жестом: – Присаживайтесь, Пал Андреич, прокачу вас, без ветерка и с осторожностью.
– Так вот, – приступила к обещанному повествованию Ева, когда они, проехав улицу до конца, свернули в сторону выезда из поселка. – Одной из достопримечательностей нашей Калиновки является… – задумалась она, подбирая определение, – ну, скала не скала, и надолбом эту непонятную каменную возвышенность, торчащую посреди холмистой, но все же достаточно ровной поверхности не назовешь. Одним словом, выпирает такой приличный кусок скальной породы, который отчего-то носит название Костюшко. Сейчас приедем, и можете сами классифицировать этот взбрык природы, как вам понравится. На вершине горушки находится плоская площадка. А дальше все сами увидите.
И Орловский увидел и заценил.
С плоской вершины этой самой горушки, которая полого поднималась от земли с одного края метров на тридцать пять, пожалуй, ну может, чуть побольше, а с другой стороны заканчивалась резким обрывом, словно кто-то срезал огромным ножом ее часть, как кусок от торта, открывался дивный вид.
Куда делась отрезанная часть «торта» – сие осталось загадкой, как и появление посреди чуть холмистой местности и самого этого каменного выступа в целом.