– Майя, – остановил ее, – поднимайся ко мне. Ты будешь мне нужна.

Она бросила на меня неясный взгляд через плечо, но я точно знал, что сделает, как велено. Майя была неконфликтной и приятно предсказуемой.

Я поставил пакет с логотипом Картье на журнальный столик в спальне и отправился в ванную, на ходу снимая рубашку.

Майя набирала мне ванну. Она знала, что после тяжелого дня я любил понежиться в воде: тупо полежать и расслабить мышцы. Работа во многом сидячая, и даже регулярные походы в зал и утренние пробежки не всегда помогали. Плечевой пояс забит, словно мешки каждый день таскал на горбу, только жена проворными ручками умела разбивать напряженные мышцы.

– Я в душ, – бросил отрывисто, полностью раздеваясь.

Жена подобрала брюки, выдернула ремень, сложила. Я включил воду, но створку не закрыл, наблюдая за ее привычными размеренными движениями. Короткий кружевной халатик, длинные волосы переброшены через плечо, никакой косметики. Двадцать шесть завтра, а такая же молоденькая, только фигура сочнее стала, а во взгляде больше не было скромности. Точнее была, но такая, призывная. Майя не была роковой соблазнительной тигрицей. Она манящая трепетная лань. И то, и то способно возбудить мужчину. Главное, настроение.

– Солнце, помоги мне, – позвал и протянул ей мочалку, спинку потереть.

Майя непривычно замялась, но вошла в просторную душевую. Одетая…

– Разденься, – отрывисто бросил, смывая пену с лица и головы.

– Адель, я…

– Майя, разденься.

– Адель…

– Солнце, тебе муж велел, – мне не нравилось, но все чаще приходилось напоминать жене, кто в нашем доме хозяин.

Она скинула халат и отбросила тонкую сорочку. Взяла мочалку, но я больше не стоял спиной, а шарил взглядом по гибкому стройному телу. Хороша, очень хороша. Все-таки женщинам нужно рожать раньше, по молодости, тогда только плюсы фигуре. Ни растяжек, ни лишних складок на животе, грудь сочнее, бедра круче.

– Мне понравилось, как ты танцевала сегодня, – хрипло похвалил и подошел ближе, членом толкаясь в плоский живот.

Жена отвернулась, уворачиваясь от моих ласк и настойчивых губ. Не понял?

– Солнце, ты чего? – наматывал на кулак длинные волосы и кусал шею. – Что-то случилось?

– Адель, я просила… После нее не нужно. Мне неприятно… – дернула плечом, сбрасывая мои руки.

Я резко повернул Майю и продемонстрировал стоячий член.

– Разве похоже, что я трахался? – приподнял бровь. – Потрогай яички, проверь, – начал злиться, да. Бабы сегодня одновременно решили устроить мне секс в мозг.

– Это не только про секс. Ты сорвался к ней и…

– Я думал, ты все-таки выросла, солнце. Мы с ней вместе работаем, – это наш первый разговор глаза в глаза о Каролине: с фактами и честно. – Поэтому твоя просьба изначально невозможна. Понимаешь, да?

Я с Каролиной слишком тесно общался практически каждый день – поцелуи, объятия, прикосновения – и перед тем, как прийти к жене, не молил Аллаха о прощении.

– Тогда, уверена, ты не будешь ходить неудовлетворенным, – здраво кивнула жена. – Учить меня больше нечему, я усвоила твои уроки, поэтому… – Майя шагнула ко мне и поцеловала в щеку. – Нет надобности изменять, – и шепотом на ушко: – Ей.

Я не успел опомниться, как остался один, глубоко, очень глубоко неудовлетворенным.

– На столе подарок для тебя. С днем рождения, жена, – крикнул ровно. Не так собирался преподнести его, но Майя сама виновата. Жена меня от тела отлучила, смешно! Она мне принадлежит. Мне. Я имею право на супружеский долг, но… Не в моих правилах принуждать к сексу.

Я обмотал бедра полотенцем и взял бритву, ровняя отросшую щетину до брутальной небритости.

Жена вернулась ко мне минут через пять. На руках браслеты и кольца. Мне нравилось, когда она сразу надевала подарки: это уважение, благодарность и почтение. Я взял один комплект из белого золота, второй из розового. У Майи была странная, но симпатичная привычка на правой руке носить золото одного цвета, а на левой другого – никогда раньше такого не видел.

– Спасибо, Адель. Мне очень нравится, – застыла за моей спиной: сорочка, надетая на влажное тело, сексуально облепила высокую грудь. Я смотрел на острые пики сосков, натянувшие ткань.

– Разве так благодарят мужа? – вкрадчиво поинтересовался, поворачиваясь к жене.

Майя шагнула ко мне и, встав на носочки, потянулась к щеке. Да еб! Ну уж нет!

Я легко подхватил ее под ягодицы и забросил ноги себе на поясницу. Рот закрыл агрессивным поцелуем, полотенце само слетело с бедер.

– Адель… – дал вздохнуть, когда завалились на кровать. – Не над…

– Так благодарят мужа, – прервал, потершись головкой о промежность. Майя ахнула, когда вздернул тонкие запястья высоко над головой, затем снова целовать начал. Она… Она не отвечала. – Ну что еще?! – возбужденно и нетерпеливо.

– Я не хочу. Больше не хочу, Адель.

– Что значит не хочу? – поднялся на руках. Она только смотрела огромными светлыми глазищами. Я просунул руку между нашими телами и коснулся ее внизу. Не сухая, но и не течет. Я скатился с жены, судорожно восстанавливая дыхание. Я весь вечер ее хотел – и что?!

Майя поднялась, села в постели, поправляя сорочку, пряча крепкую грудь.

– Куда? – схватил за руку, когда попыталась встать. – Мне сейчас что, дрочить? – кивнул на член, который и не думал падать. – При живой жене?

– У тебя и любовница не мертвая, – попыталась высвободиться. – Поздно, я спать хочу.

– Понял, сегодня дрочить, – сузил глаза и дернул тонкую бретельку, обнажая одну грудь. Я смотрел на нее и удовлетворял себя. Майя попыталась отвернуться. – Смотри, – хрипло приказал. – Это… последний… раз… когда… я… позволяю… сказать… тебе… нет, – и я кончил. Чистая физиология, не удовольствие, а сублимация.

Я поднялся. Мне снова в душ нужно.

– Ложись спать, – велел я. Майя поднялась. – Здесь ложись. Я не хочу спать один.

Я был очень добр к своей молодой жене, очень терпелив и заботлив, но ни одна женщина не будет мной манипулировать и нагибать. Будет исключительно так, как я сказал, и Майя давно должна была с этим смириться. Если нет, придется воспитывать…

Глава 5

Майя

Сегодня я проснулась рано. Даже будильник не понадобился. Двадцать шесть – уже совсем большая девочка. Вроде бы замужем: птенец вырвался из родительского гнезда, но, по сути, я еще там – под мужем. Сама себе пока не хозяйка. Ничего, это тоже скоро закончится.

Я широко зевнула и поставила турку на плиту – взбодриться нужно. Аделя вчера зацепила фраза, что меня больше учить не нужно. Да, она равнялась тому, что в моей спальне ему более делать нечего. Не думаю, что будет сильно переживать. Я ведь не единственная. Пусть наконец начнет привыкать к верности и жизни с одной женщиной. Если, конечно, ему в принципе знакомо это понятие.

Неприятно, что Адель с этой Каролиной не только в свободное время, но и на работе постоянно. Но он мужчина, и верить, что держал слово относительно нашей близости, наверное, глупо. Просто для моей психики так было легче. Сейчас я готова широко открыть глаза и шагнуть в мир, во многом циничный и жесткий.

Я пила кофе и смотрела в окно. Хорошо так: тихо, спокойно, можно услышать собственные мысли и понять, чего хочет сердце. Мое точно стремилось на свободу. Может, желание загадать? Например, влюбиться?

– Мама! – в кухню влетел сын. За ним Зара.

– Проснулся уже, – поймала своего мальчика. Карим в папу пошел, выше сверстников из детского сада, но, в сущности, совсем малыш еще. Или это я мать-мать? Но в любом случае забирать такого маленького мальчика от матери – сухая глупость и махровый эгоизм!

– Смотли, мама, – протянул мне рисунок. – Это ты. Мы с Залой лисовали, – и поцеловал в щеку. – С днем лождения, мама!

– Спасибо, малыш. Спасибо, Каримка, – я целовала и тискала его. Пока его отец не видит, то можно.

– С днем рождения, Маюша, – Зара обняла нас обоих и поцеловала меня в макушку. Затем сработал мой будильник. Пора кормить и собирать сына в сад. Адель всегда сам вставал, ему точно помогать не нужно.

Зара погнала Карима умываться и чистить зубы. Я делала омлет с моцареллой и помидорами для мужа и сырники для сына. Адель обычно забрасывал его в садик, ему как раз по пути.

– Черт, я проспал! – муж стремительно ворвался в кухню. Одетый с иголочки, причесанный, в аромате любимого пряно-острого парфюма. По сравнению с ним это мы все проспали. – Кофе сделаешь? – сухо чмокнул в висок, затем на часы посмотрел.

– Завтракать не будешь? – я неторопливо вымыла турку и снова поставила на плиту.

– У меня ранний завтрак с чиновником из Минцифры.

На кухню вернулись Карим с Зарой.

– Доброе утро, Адель Каримович, – поздоровалась она.

– Доброе, – улыбнулся. – Здорово, сын, – выставил ладонь, чтобы Карим дал ему пять, а бил тот от души. —Удар у тебя супер, только почему ты еще не собрался! – сказал вроде бы ему, а попенял мне. – Я опаздываю, – снова на часы. – Отвезешь сама, ладно? – сделал пару глотков обжигающего кофе и поставил чашечку на стол.

Адель ушел, а я съела его омлет. Что добру пропадать?

– Неужели забыл? – поджала губы Зара.

– Он меня уже поздравил, – ровно ответила. – Карим, ешь нормально. Одеваться и выезжать пора.

– Что подарил? – с интересом спросила она, но так, чтобы сын не понял. Дети такие непосредственные, и порой сливали женские разговоры за просто так.

– Украшения. Как всегда, – пожала плечами.

Нет, я не то чтобы против, просто иногда это напоминало откуп. Просто цветы и искренние поздравления ранним утром были бы более необычным подарком. А так… Золото, бриллианты, подороже и побогаче – чтобы я выглядела не хуже других. Это не мне внимание, это его статус и амплуа щедрого мужа. Да, Адель Черкесов не жадный, все это знали, в том числе и я.

– У меня тоже есть для тебя кое-что, – Зара поставила передо мной темно-бордовый бархатный футляр.

– Что это? – я была заинтригована. Она глазами попросила открыть. На черной подложке лежали винтажные крупные серьги с кроваво-красными камнями. Очень красиво. – Они великолепны… – проговорила, взяв одну серьгу в руки.

– Они принадлежали твоей прабабушке. Мы передаем их по женской линии. Я каждый день рождения порывалась, но… – остро на меня взглянула. – Вот сейчас точно пора. Рубины украшают истинную женщину.

– Спасибо, Зара, – поцеловала в щеку. – Моя вторая мама.

Ну вот, она всплакнула. Да и я тоже. Она и сын – самые родные мне люди. Ближе уже никого не осталось.

– Ты видела, я тортик испекла? Твой любимый, медовый. Может, ужин шикарный приготовим? Посидим, вина выпьем?

– Видела и уже хочу его.

– Ой, – спохватилась, – вы ж, наверное, идете с Аделем Каримовичем куда-то вечером.

– Да нет. Вроде никуда не собирались, – пожала плечами. Он меня никуда не звал и ни о чем не предупреждал.

Вероятно, мужья, любящие своих жен, более внимательны. Но не все дарят подарки ценой в несколько тысяч условных единиц. Нужно радоваться и быть благодарной. Свекровь на щедрость своего сына всегда именно так говорила. А то, что утром банального «поздравляю» не сказал – мелочи, да?

– Думаю, не нужно прямо праздничный ужин готовить на два с половиной рта, а вот с чаем и тортиком посидеть можно.

Адель приходил обычно после девяти и никогда не садился за стол так поздно, максимум чай с медом. Видимо, где-то его подкармливали, да и рестораны он любил и не скрывал, что часто заезжал туда поужинать с коллегами и партнерами.

Только на выходных, которые проводил дома (раньше через раз, последний год чаще с нами оставался), садился во главу стола, чтобы разносольно, вкусно, разнообразно.

– Я освобожусь часов в пять и устроим праздник. Да, сынок? Будем торт есть и свечки задувать?

Карим, строивший замок из сырников, активно закивал.