– Не притворяйся, что никогда бы не причинил мне боль, если бы это сыграло тебе на руку. Ты сам только что сказал: если я не соглашусь открыть твою драгоценную Арку Доблестей, то возненавижу тебя.

– Я причиняю боль всем вокруг, Лисичка. Но ты должна оставаться в живых, чтобы ненавидеть меня. – Его взгляд стал ледяным. – Не хочу, чтобы тебя убили. И я уничтожу любого, кто попытается это сделать.

С этими словами он вышел из тайной комнаты, оставив ее в одиночестве.

В тот же миг стражники, стоявшие у подножия лестницы, пришли в себя, наконец освободившись от магического воздействия Принца Сердец. Они оба бросились вперед и, увидев открывшуюся перед ними сцену, одновременно заговорили:

– Что случилось? Откуда здесь… кровь?

Они стремительно окружили Эванджелину, так не вовремя придя в себя и не позволяя ей броситься вверх по лестнице, чтобы потребовать от Джекса объяснений.

Эванджелина подняла руку, показывая стражникам замотанную платком рану, и соврала:

– Я попробовала кое-что новое, чтобы разбудить Аполлона, но способ не сработал. Позже все объясню, а сейчас мне нужно бежать.

Она должна была найти Джекса. Он покинул комнату столь быстро, что Эванджелина сразу догадалась: он знает, кто наложил на них с Аполлоном новое заклятие. Или же понял, чьих это рук дело.

– Пожалуйста, оставайтесь с принцем, вы оба, – обратилась она к стражникам. – И займитесь его раной. Сейчас защита ему нужна больше, чем мне.

Хэвелок хотел было возразить ей, но Эванджелина с поразительной резвостью взбежала вверх по лестнице.

Она добралась лишь до середины, когда раздался громкий звук: «Ду-ду-ду-дуууу».

Торжественный звон фанфар прокатился по коридорам замка, наполняя его оглушительной музыкой.

Эванджелина невольно замедлила шаг и нахмурилась. Почему вдруг запели горны? Но она не позволила себе отвлечься на размышления. Времени оставалось совсем мало, а ей еще нужно было найти Джекса. Тут до Эванджелины донеслось сдавленное хихиканье. В нескольких футах дальше по коридору жались друг к другу две молоденькие служанки и о чем-то шептались.

– Кто-нибудь из вас знает, по какому поводу музыка? – спросила у них Эванджелина.

Более высокая девушка с опаской покосилась на нее, но другая все же ответила на вопрос, улыбнувшись несколько виновато:

– Должно быть, началась приветственная церемония. Принц Люсьен неожиданно для всех приехал раньше.

Эванджелина почувствовала, как перед глазами все закрутилось. Как же так вышло, что никто не сообщил ей о его скором прибытии нового наследника? Конечно, она была занята, но кто-то из слуг должен был найти ее и доложить об этом.

– Вам, безусловно, сообщили бы об этом, – быстро продолжила невысокая служанка, словно догадавшись, о чем сейчас думает Эванджелина. – Но я слышала, принц Люсьен посчитал бестактным заставлять вас наблюдать за тем, как он занимает место вашего возлюбленного на троне, и поэтому велел провести церемонию чуть раньше.

– Как благоразумно, – выдохнула высокая служанка с мечтательным блеском в глазах.

– Он мне уже нравится, – согласно кивнула вторая девушка.

«А я бы дала ему хорошую затрещину», – подумала Эванджелина.

И дело было даже не в том, что новый наследник прибыл раньше времени, а в том, что сей факт скрыли от нее. Почему ее не пригласили на торжество?

С какой стати Люсьен решил избавить себя от ее присутствия? Эванджелина ни на секунду не верила, что он решил пощадить ее чувства. Но беспокойство об этом пока подождет. Она должна была найти Джекса.

– Принцесса Эванджелина, – раздался незнакомый голос у нее за спиной.

Соблазн пропустить этот зов мимо ушей был слишком велик, но в следующую секунду перед ней остановились два стражника, одетые в форму Акадианских королевских цветов: бронзовый, золотой и бордовый. Но Эванджелина раньше не видела ни одного из них.

– Вас приглашают в солнечную комнату для гостей, – сообщил стражник, стоящий по правую руку от нее. – Принц Люсьен желает немедленно видеть вас.

Следуя за незнакомыми ей стражниками, Эванджелина пыталась взять себя в руки, но в груди царствовала пустота. Ее по-настоящему тревожило то, что ее не пригласили на коронацию, но сейчас чуть ли под конвоем тащили на встречу с Люсьеном.

Чем ближе она подходила к солнечной комнате, тем теплее и слаще становился воздух, окутывая ее ароматами глинтвейна и несвоевременных торжеств. Сюда редко приглашали по вечерам. Стены со всех сторон заменяли широкие окна, сквозь которые лился солнечный свет, благодаря чему комната как нельзя лучше подходила для приема гостей в дневные часы или для редких торжеств на закате. Но новый наследник этого, видимо, не знал, и сегодня вечером народ толпился прямо в холле рядом с солнечной комнатой. Все вокруг было залито светом множества свечей в канделябрах, а гости с искусственным румянцем на щеках то и дело разражались оглушительным, почти пьяным смехом.

Похоже, не только Эванджелину пригласили на встречу с принцем Люсьеном. Но, судя по всему, она была первой, кого он желал видеть лично. Стражники уверенно провели ее мимо толпы прямо к двум другим стражникам, которые тотчас распахнули перед ней арочные двери солнечной комнаты.

Эванджелина натянула на лицо легкую улыбку, завела пораненную руку за спину и храбро шагнула вперед. Она не ожидала встретить того благочестивого мужчину, коим принца описывали в газетах, но была готова разыграть радость от встречи с тем, кто занял место Аполлона на троне.

Люсьен явно позаботился о том, чтобы в солнечной комнате стало темнее, чем в оживленном коридоре. Убывающая луна подглядывала в высокие окна, добавляя помещению атмосферы загадочности, но почти не освещая ее. В канделябрах стояли зажженные свечи, но дыма от них исходило больше, чем столь нужного сейчас света. Комната тонула в таинственной дымке, которая могла бы заинтриговать других, но Эванджелину заставила лишь настороженно замедлить шаг. Она огляделась по сторонам. Солнечная комната была погружена в мягкий полумрак, кроме зоны перед зажженным камином, где в кресле с широкой спинкой сидел принц, вертя в пальцах ободок золотой короны.

– Добрый вечер, – нарочито дружелюбно произнесла Эванджелина, делая еще один шаг к камину, в котором потрескивали янтарные языки пламени. Стоило ей подойти ближе, как ноги внезапно ослабели и едва не подкосились.

Молодой человек перед ней не был наследником. На самом деле его уже и человеком нельзя было назвать. Он выглядел неестественно прекрасно. Глаза его сверкали слишком ярко, невероятно острые скулы, способные разрезать даже алмаз, приковывали взгляд, а золотисто-коричневая кожа словно светилась изнутри.

Он был вампиром.

И первым парнем, которого Эванджелина полюбила.

6

Люк криво усмехнулся, продолжая крутить в пальцах золотую корону, словно это не ценная вещь, а простая игрушка.

– Здравствуй, Эва.

Эванджелина сжала руки в кулаки.

Еще совсем недавно она бы бросилась ему на шею. Еще совсем недавно она бы почувствовала тоску от любви к нему. Но сейчас ей хотелось лишь швырять в него что-нибудь тяжелое или острое, что-то, что причинит боль ему.

Когда-то Эванджелина думала, что выйдет замуж за Люка, за свою первую настоящую любовь, но в их последнюю встречу он был заперт в клетке, проходя церемонию обращения в вампира. Джекс предостерегал ее, не советовал спасать его, но она доверилась своему сердцу. Она помогла ему выбраться из клетки, а он в благодарность едва не разорвал ее горло зубами.

– Что ты здесь делаешь? – хмуро спросила Эванджелина.

Люк фыркнул:

– Еще злишься из-за той ночи?

– Имеешь в виду ту ночь, когда едва не растерзал меня?

– Все было не так. Ну, может быть, отчасти, – ухмыльнулся он, обнажая острые клыки, будто они были обязательным аксессуаром наравне с блестящими карманными часами, подходящими под его камзол из черного бархата с кроваво-красной вышивкой.

– Не смешно, Люк. Что ты здесь забыл?

– Ах, да ладно тебе. Ты умная девочка, по крайней мере была смышленой. Я-то думал, ты догадаешься. – Он снова покрутил корону на пальце. Это был обычный венец, но сделанный из чистого золота, которое сверкало даже в густой дымке солнечной комнаты и озаряло то, что Эванджелина должна была понять в тот самый момент, как только вошла сюда: Люк был Люсьеном.

– Так это ты пустил нелепые слухи о Люсьене Акадианском? – Эванджелина никогда не верила, что новый наследник и правда столь благороден, как его описывали газеты, но она и подумать не могла, что молодой человек, который учил детей читать и пристраивал бездомных щенков, окажется ее Люком. Конечно, он умел многое, но ему недоставало хитрости, чтобы править королевством, не говоря уже о том, чтобы обманом захватить власть.

Как же Люк провернул все это? Эванджелина вспомнила, что вампиры обладали необъяснимой притягательностью, и эта способность явно помогала им кружить головы каждому, кто имел неосторожность взглянуть им в глаза. Но одного этого было недостаточно, чтобы украсть трон. Люк даже не принадлежал к Великолепному Северу.

Если бы только она нашла способ пробудить Аполлона, всего этого никогда бы не случилось.

– Я надеялся на более радушный прием. Эй, я ведь стал принцем. – Люк ловко подбросил корону, и спустя мгновение она уже венчала его макушку.

Эванджелина поморщилась.

Люк нахмурился, и идеальные черты его лица исказились.

– Не знаю, зачем и по какой причине ты это делаешь, Люк, но у тебя ничего не выйдет. Ты не можешь просто придумать себе новое имя и заявить права на трон.

– Не беспокойся, Эва. Выдумано лишь мое имя. – Он склонил голову, так что корона соскользнула вниз, и вновь принялся крутить ободок на пальцах. – Хаос сказал, что если я назовусь другим именем, то народу будет проще принять новые обстоятельства. Знаешь, похоже, я и правда прихожусь дальним родственником мертвому принцу.

Услышав слова «мертвый принц», Эванджелина поморщилась и едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Она совершенно не верила в родство Аполлона и Люка, но тот, казалось, полностью уверился в этом. Хотя он всегда был несколько заносчив. И если раньше Эванджелина закрывала глаза на этот небольшой недостаток, то он уже не казался таким незначительным. Люк и будучи человеком считал, что достоин всего самого лучшего, но теперь, став вампиром, он, должно быть, решил, что может получить гораздо, гораздо больше.

И все же один вопрос не давал Эванджелине покоя: зачем Хаос посадил Люка на трон? Однажды она уже сталкивалась с ним. В первую их встречу он представился королевским стражником, но вскоре оказалось, что он не кто иной, как Повелитель Шпионов и Убийц.

Быть может, Хаос подумал, что Люк, как новообращенный вампир, станет марионеткой в его руках? В это ей тоже верилось с трудом. Эванджелина знала, что Люк временами слишком импульсивным. Даже если он и будет исполнять то, что выгодно Хаосу в отношении законов и политических вопросов, то вряд ли сможет контролировать свои вампирские порывы. Если Люк позволил себе напасть на нее – на девушку, о которой он якобы искренне заботился и любил, – то с другими он точно не станет сдерживаться.

Перед глазами Эванджелины вдруг появились коридоры Волчьей Усадьбы, которые были усеяны истекающими кровью телами придворных и слуг – мертвых или обращенных в вампиров.

Я не допущу этого. Эванджелина уже хотела произнести эти слова вслух, но поняла, что Люк только обозлится на нее. И тогда Эванджелина задумалась, а зачем он вообще позвал ее сюда одну. Если бы Люк был человеком, она бы и не подумала бояться, ведь когда-то любила его всем сердцем, но после отравления вампирским ядом от него прежнего ничего не осталось.

– Подойди ближе, Эва, – попросил он, склонив голову набок. Эванджелина почувствовала, как жар опалил ее щеки, а затем устремился вниз, к шее, куда был прикован взгляд Люка.

– Прекрати это, Люк.