В шесть тридцать мисс Амелия Джордан спустилась со второго этажа и, прежде чем выйти из дома, решила заглянуть в кабинет. Она хотела постучать, но услышала, как обвиняемый воскликнул: «Поднимайтесь! Поднимайтесь, черт возьми!» Мисс Джордан попробовала открыть дверь, но та была заперта на засов. Тогда она побежала по коридору и вскоре наткнулась на Дайера. «Они там дерутся! Убивают друг друга! Останови их!» – крикнула она. Дайер ответил, что, пожалуй, будет лучше вызвать полицию. «Раз ты такой трус, – сказала мисс Джордан, – беги позови мистера Флеминга». На это Дайер возразил, что неразумно оставлять мисс одну в доме, будет лучше, если она сама сходит за мистером Флемингом.

Она пошла и встретила соседа, выходящего из своего дома. Вернувшись, они нашли Дайера на пороге кухни с кочергой наперевес, и все трое направились к двери в кабинет. Дайер постучал; спустя минуту они услышали тихий скрип, в котором верно распознали звук отодвигаемого засова. Я говорю «верно», господа присяжные заседатели, ибо засов действительно двигали. Этот засов очень тугой, и требуется определенное усилие, чтобы его отодвинуть, сам обвиняемый неоднократно об этом упоминал.

Обвиняемый приоткрыл дверь на несколько дюймов, разглядел стоящих в коридоре и распахнул ее до конца со словами: «Ну что ж, пожалуй, вы можете войти».

Оставляю на ваше усмотрение, стоит ли расценивать это высказывание как весьма легкомысленное, учитывая обстоятельства, которые были таковы: мистер Хьюм лежал на полу между окном и столом (в какой именно позе, вы узнаете позже), пронзенный стрелой, торчавшей из его груди. Вы узнаете, что это была одна из трех стрел, висевших на стене кабинета, – именно там ее видели в последний раз, когда покойный был жив.

Относительно этой стрелы мы предоставим медицинское свидетельство, согласно которому она вошла в тело с такой силой и в таком месте, что попала точно в сердце и стала причиной мгновенной смерти.

Вы узнаете со слов привлеченного эксперта, что стрела никак не могла быть выпущена из лука, но использовалась как колющее оружие наподобие ножа.

Вы узнаете от сотрудников полиции, что стрела (которая много лет висела на стене) была покрыта пылью, кроме одного места, где остались весьма разборчивые отпечатки пальцев.

Наконец, вы узнаете, что отпечатки принадлежали обвиняемому.

Что же произошло, когда он открыл дверь мисс Джордан, мистеру Флемингу и дворецкому? Вскоре все трое установили, что обвиняемый находился в комнате наедине с трупом. Мистер Флеминг спросил: «Кто это сделал?» – на что обвиняемый ответил: «Полагаю, вы скажете, что это сделал я». Мистер Флеминг сказал: «Выходит, его убили вы; надо вызвать полицию». Тем не менее они продолжили изучать комнату и нашли, что окна и железные ставни были закрыты изнутри. Далее мы покажем, что обвиняемый был обнаружен наедине с убитым в закрытом помещении, где не нашлось буквально ни малейшей щели или трещины, через которые мог бы выйти или войти другой человек. Пока мистер Флеминг обыскивал комнату, обвиняемый сидел в кресле и с совершенно невозмутимым видом (вам подтвердят это свидетели) курил сигарету.

Раздался чей-то громкий кашель, который несколько разрядил напряженную обстановку; люди зашевелились. Не могу точно сказать, с какими чувствами присутствующие слушали речь генерального прокурора, однако в такие моменты всегда возникает определенная атмосфера… Тогда в зале суда она была зловещей. Позади нас, на местах, отведенных для сотрудников Городской земельной корпорации, сидели две дамы. Одна симпатичная, одетая в леопардовый жакет, вторая – невзрачная дурнушка с густым слоем косметики на породистом лице. Следует отдать им должное: они не ерзали на стульях, не смеялись и не болтали в полный голос. Их злорадный шепот слышали лишь мы одни.

– Представляешь, я видела его один раз на вечеринке, – говорила леопардовая дама. – Все это ужасно возбуждает… Только представь – через три недели его повесят…

– Тебя это правда забавляет, дорогая? – отвечала плосколицая. – Лично я считаю, что в зале суда могли бы поставить стулья поудобнее.

Сэр Уолтер Шторм положил ладони на стол и пристально рассматривал присяжных:

– Итак, господа присяжные заседатели, что скажет обо всем этом сам обвиняемый? О том, как очутился в комнате наедине с убитым. Как объяснит отпечатки пальцев на оружии? И зачем ему было приносить с собой в дом заряженный пистолет (об этом факте вы узнаете позже)? Дальше вы услышите, что говорил обвиняемый в тот вечер, обращаясь к мистеру Флемингу, Дайеру и доктору Спенсеру Хьюму, который появился вскоре после того, как было обнаружено тело.

Слова обвиняемого уже включены в протокол, составленный детективом-инспектором Моттремом на основании допроса в ноль часов пятнадцать минут пятого января. Инспектор Моттрем и сержант Рэй отвели подсудимого на Довер-стрит, где он добровольно сделал заявление, которое я намерен вам зачитать.

«Это заявление я делаю по своему желанию и без принуждения, зная, что все сказанное мной будет записано и использовано в суде в качестве улики. Я желаю себя оправдать, так как полностью невиновен. Я прибыл в Лондон этим утром, в десять сорок пять. Покойный знал о том, что я буду в городе, так как моя невеста сообщила ему письмом о том, что я сажусь на девятичасовой поезд во Фроненде, в графстве Суссекс. В час тридцать мистер Хьюм позвонил мне и попросил навестить его в шесть вечера. Он сказал, что хочет уладить дела относительно своей дочери. Я приехал к нему в шесть десять. Он тепло встретил меня, несколько минут мы поговорили о стрельбе из лука. Когда я заметил три стрелы на стене, он сказал, что они по-прежнему остры и ими можно убить человека. Тогда я ответил в шутку, что пришел к нему не для того, чтобы совершить убийство, разве что это будет абсолютно необходимо. Я уверен, что в тот момент дверь не была закрыта на засов, а в моих карманах не лежало никакого оружия.

Я сказал, что хочу жениться на мисс Хьюм и прошу его согласия. Он предложил мне выпить, и я согласился. Мистер Хьюм налил нам виски с содовой в два стакана. Затем он провозгласил тост за мои успехи и объявил, что полностью одобряет нашу свадьбу».

Сэр Уолтер Шторм поднял голову от своих бумаг. Казалось, целую вечность он буравил взглядом присяжных заседателей. Нам не было видно лица, однако затылок его парика был весьма выразителен.

– Обвинение просит вас поверить подсудимому, что покойный действительно позвал его, чтобы «уладить дела относительно его дочери». В остальном вам придется самостоятельно решить, насколько это заявление правдоподобно. Не успевает подсудимый войти в дом, как разговор заходит о стрельбе из лука и мистер Хьюм в самой дружелюбной манере замечает, что одной из стрел на стене можно убить человека. Весьма странное развитие событий, впрочем позволяющее подсудимому пошутить по поводу убийства. Еще более странно то, что после тех слов, которые покойный произнес раньше тем же днем в присутствии свидетелей, он желает подсудимому успехов и дает согласие на свадьбу. Посмотрим, что здесь написано дальше.

«Я выпил примерно половину стакана, когда голова моя закружилась и я почувствовал, что теряю сознание. Я понял, что в мой напиток что-то подмешали, но не мог произнести ни слова. Затем я начал заваливаться вперед, на стол. Последнее, что я услышал, были слова мистера Хьюма: „Что с вами? Вы сошли с ума?“

Когда я пришел в себя, то по-прежнему сидел в кресле, хотя был уверен, что раньше с него упал. Чувствовал я себя ужасно. Посмотрел на часы – была половина седьмого. Затем я заметил ногу мистера Хьюма, торчащую из-за стола. Он лежал там, мертвый, в точности как вы видели. Я попросил его встать, еще не понимая, что произошло. Потом я обследовал комнату и заметил, что одна стрела исчезла со стены. Попробовал открыть дверь, но она была заперта на засов. Тогда я подошел к окнам и увидел, что ставни закрыты на щеколду. Меня осенило, что в убийстве наверняка обвинят меня, поэтому бросился на поиски стакана с виски, которым меня угощал мистер Хьюм. Однако найти его не смог. Графин снова был наполнен, как и сифон с содовой. Четыре стакана в буфете стояли чистыми, хотя мы определенно использовали два из них. Этого я объяснить не могу.

Вскоре я снова подошел к двери, чтобы внимательнее ее осмотреть. Заметил пыль на своей руке и вернулся к телу, чтобы изучить стрелу. В тот момент раздался стук в дверь. У меня не было выбора, так что я ее открыл. В комнату ворвался крупный мужчина, за ним слуга с кочергой в руке; мисс Джордан осталась стоять на пороге. Вот все, что я могу вам сказать. Ни разу в жизни не касался я той стрелы».

Сэр Уолтер Шторм зашуршал бумагами, складывая их на стол в аккуратную стопку. Такое же шуршание донеслось из разных концов зала.

Леопардовая дама прошептала:

– По-моему, Ансвелл совершенно сошел с ума.

– Ты так думаешь, дорогая? – откликнулась плосколицая. – Какая же ты наивная. Он просто хочет, чтобы все так решили.

– Ш-ш-ш!..

– Господа присяжные заседатели, – произнес сэр Уолтер, разводя руками будто бы в некотором замешательстве, – я не собираюсь комментировать ни это заявление, ни вещественные улики, которые будут представлены вам свидетелями и сотрудниками полиции. Как понимать эти странные показания, как будет их толковать сам обвиняемый и мой уважаемый ученый коллега – все это выходит за рамки моей компетенции. Суть обвинения такова, что этот человек, испытав на себе гнев Эйвори Хьюма, узнав о его неожиданном, твердом намерении не допустить свадьбы, повздорил с ним и жестоко убил ни в чем не повинного старика.

В заключение я хотел бы напомнить, что ваш долг – установить, подтверждают ли предоставленные вам улики вину подсудимого или нет. Это неприятная процедура, однако она совершенно необходима. Если вы придете к выводу, что обвинение не смогло, несмотря на всю очевидность, достаточно обосновать свою позицию, прошу вас принять оправдательное решение без малейших колебаний. Я откровенно признаю, что мы не способны назвать убедительную причину, по которой отношение покойного к обвиняемому резко изменилось. Однако враждебность эта является неоспоримым фактом, который я призываю вас положить в основание всего дела. Если вы затем посчитаете, что обвинение вполне доказало свою состоятельность, прошу вас не допустить, чтобы слабость характера подсудимого стала одной из линий его защиты; вы обязаны в таком случае без малейших колебаний приговорить обвиняемого к высшей мере наказания, предусмотренной законом.

Глава вторая
«Взгляните на фотографию номер пять…»

Генеральный прокурор, шурша мантией, опустился на свое место. От стола солиситоров ему передали стакан воды. Судебный исполнитель, ходивший на цыпочках перед скамьей присяжных, согнувшись в три погибели, чтобы не мешать им следить за речью прокурора, теперь выпрямился в полный рост. Мистер Хантли Лоутон, помощник сэра Уолтера Шторма, поднялся, чтобы допросить первых свидетелей.

Ими оказались представители официальных ведомств, которые весьма поспешно ответили на все вопросы. Гарри Мартин Кумб, полицейский фотограф, подтвердил, что определенные фотографии были сделаны им на месте преступления. Лестер Джордж Франклин, земельный инспектор Вестминстерского района, осмотрел здание под номером двенадцать на Гросвенор-стрит и составил различные чертежи дома. Копии этих планов передали каждому из присяжных. Мистер Хантли Лоутон, напыщенный человек с крючковатым носом, задержал второго свидетеля:

– Если я правильно понимаю, пятого января по просьбе детектива Моттрема вы провели инспекцию комнаты, которую здесь называют кабинетом, в доме двенадцать по Гросвенор-стрит?

– Верно.

– Удалось ли вам найти какой-нибудь вход или выход из этой комнаты, помимо двери и двух окон? Я имею в виду что-нибудь вроде тайного лаза или коридора.

– Ничего похожего.

– То есть стены комнаты были гомогенными?

Молчание. Свидетель бросил взгляд по сторонам.

– Вас спрашивают, не было ли в стенах отверстий, – произнес судья Рэнкин.