– Унаи, пожалуйста, называйте меня Унаи. И я больше не инспектор, хотя сегодня мне придется, так сказать, временно им побыть, чтобы задать вам некоторые вопросы.

– Ради бога, обращайся ко мне на «ты», иначе я чувствую себя совсем старой, – спокойно улыбнулась Алисия: в ее словах не было никакого кокетства, просто констатация факта. – И пройдемте тогда ко мне в кабинет, там нам будет удобнее.

Мы последовали за ней вверх по лестнице. Новая хозяйка тщательно поработала над интерьером магазина: помещение было отделано с хорошим вкусом и выглядело сдержанным, почти минималистическим. На виду были лишь некоторые экземпляры, но они были выставлены как настоящие драгоценности. В кабинете пахло дорогой и практичной мебелью; архивные папки, стоявшие на стеллаже позади стола, были в безупречном порядке. Хозяйка уселась на свой трон и посмотрела на меня в ожидании вопросов.

– Я вас слушаю.

– Вам известно… тебе известно что-нибудь, – поправился я, – о «Черном часослове» Констанции Наваррской?

Улыбка на мгновение заледенела на ее губах – на какую-то долю секунды, но очень быстро к ней вернулась непринужденность.

– «Черный часослов» Констанции Наваррской? Я кое-что знаю о часословах, периодически продаю и покупаю некоторые из них. Коллекционеры, заказывающие эти книги, крайне требовательны и специфичны. Они очень хорошо знают, что хотят, и никакой другой экземпляр вместо того самого им не подойдет.

– Можешь объяснить поподробнее? – попросила Эсти.

– Каждый часослов уникален. Их заказывали для важных персон: королев, знатных дам и, чаще всего, для образованных женщин, занимавшихся меценатством. Как правило, они имели посвящение своей будущей хозяйке и представляли собой настоящую драгоценность своего времени – могли стоить как замок. Это были книги необыкновенной красоты, богато украшенные, с изящными инициалами, орнаментом по краю и миниатюрами. Краски не утратили своих цветов, пережив столетия, как будто эти рукописи создавали для того, чтобы ими можно было восхищаться вечно… Их дарили на Новый год, в них содержались молитвы на каждый час и иногда – церковные богослужения в соответствии с календарем, – пояснила нам хозяйка магазина.

Затем она достала из выдвижного ящика стола пару белых хлопковых перчаток.

– Я покажу вам одно факсимиле. Это всего лишь скромная копия, но вы, по крайней мере, сможете получить представление.

– Я дилетант в деле коллекционирования старинных книг, – поспешил сообщить я. – Что именно представляет собой факсимиле?

– Это точное воспроизведение книги во всем, за исключением пятен от сырости, плесени или других повреждений, связанных с ненадлежащим хранением. Существует небольшое количество компаний, занимающихся факсимиле, это очень узкая специализация. Они платят крупным библиотекам и музеям за каждую страницу, которую копируют. У них отличные команды и специалисты, работающие над каждой книгой по несколько лет. Мастера выделки пергамента, иллюстраторы, инкунабулисты, палеографы… Потом выпускают нумерованное издание – тираж очень ограниченный, считаное количество экземпляров, все это заверяется нотариусом и поступает в продажу. Коллекционеры платят за эксклюзивность, совершенство и вложенный труд. Есть факсимиле стоимостью две тысячи евро, а есть и за десять тысяч. Экземпляр, который я вам сейчас покажу, не продается: я ведь тоже коллекционер, и это самое большое мое наслаждение и моя величайшая боль. Никогда не нужно становиться коллекционером, если продаешь старинные книги, – произнесла Алисия с грустной улыбкой. – Каждая продажа – это драма и прощание, настоящая борьба между стремлением удовлетворить желание покупателя и необходимостью расстаться с любимым экземпляром. Вот, это классическая и, наверное, самая известная из подобных книг – «Великолепный часослов герцога Беррийского». Это своего рода «Википедия» в том, что касается изображения сцен повседневной жизни пятнадцатого века. Тут можно увидеть остроконечную обувь, модную у мужчин той эпохи, крестьян на посевной и птиц, клюющих семена. Это настоящая машина времени. Я могу часами листать эти страницы. Вот, смотрите…

Хозяйка магазина вынула экземпляр из серой коробки. Положив книгу на прозрачную X-образную подставку, она повернула ее к нам.

На какое-то время я позволил себе погрузиться в мир этих миниатюр, с их насыщенным синим цветом средневекового неба, красными одеяниями (впоследствии я узнал, что этот цвет назывался вермильон) и позолотой.

В этот момент мой телефон вдруг завибрировал, заставив меня подскочить от неожиданности. Извинившись, я спустился по крутой лестнице книжного магазина, и Эстибалис последовала за мной. Номер был незнакомый, хотя на этот раз он не был скрыт.

– Инспектор Лопес де Айяла? – спросил женский голос.

– Уже нет, – во второй раз за два дня сказал я.

– Меня зовут Менсия Мадариага; я инспектор следственной бригады по делам, касающимся исторического наследия, из автономного сообщества Мадрид. Я звоню вам в связи с убийством, произошедшим в квартале Лас-Летрас, в одном издательстве, специализирующемся на элитных факсимиле. Оно называется «Фишер Кинг», и убитая – одна из его владелиц. Это издательство принадлежит – вернее сказать, принадлежало – супружеской паре, широко известной в кругах коллекционеров-библиофилов.

– Еще одно убийство? В Витории несколько дней назад также был убит продавец антикварных книг…

Спохватившись, я понизил голос, заметив, что говорю слишком громко – мне не хотелось, чтобы Алисия меня слышала.

– Да, нам это известно, но я звоню вам не по этому поводу. Дело в том, что, помимо Сары Морган, убитой издательницы…

– Говорите мне «ты», пожалуйста, – попросил я.

– И ты мне тоже, я моложе тебя.

– Договорились, будем на «ты». И, прежде чем продолжать, расскажи, как была убита издательница.

– Инкунабула взорвалась прямо у нее в руках.

– Как?

– Книга рванула как бомба. Я потом объясню тебе подробности, но сейчас дай мне закончить, пожалуйста. Это самый запутанный случай в моей работе, и в этом деле такое количество тонких деталей, что их невозможно сразу все изложить. В общем, я позвонила тебе потому, что рядом с телом издательницы была обнаружена кровь. Мы сделали анализ и нашли совпадение в базе данных.

– Что ты имеешь в виду?

– В базе данных имеется твоя ДНК, как и всех сотрудников органов правопорядка в нашей стране. На основании анализа было обнаружено совпадение. Именно поэтому я тебе звоню. Это кровь твоей матери.

10. Анилин

Май 2022 года

– Это, наверное, какая-то ошибка, – во второй раз за последние семьдесят два часа, словно автомат, повторил я. – Моя мать давно умерла и похоронена.

– Что? – воскликнула инспектор, и по ее голосу я понял, что она ошеломлена не меньше моего.

– Моя мама умерла сорок лет назад. Ты уверена в этом анализе?

– Это был быстрый тест. Такое случается редко, но могла возникнуть ошибка – например, потому, что твой образец ДНК мог быть загрязнен чьим-то чужим материалом, так что на самом деле эта женщина приходится матерью кому-то другому… Тебя не затруднит прислать нам новый образец своей ДНК, чтобы мы могли всё перепроверить?

Эстибалис все это время встревоженно за мной наблюдала. Она помахала на прощание хозяйке магазина, слушавшей мой разговор с хорошо скрываемым любопытством, и мы направились на лежавшую перед нами маленькую безлюдную площадь, ища место, где можно было поговорить без посторонних. Сели на удаленную скамейку, и я включил в телефоне режим громкой связи.

– Инспектор Мадариага, рядом со мной сейчас находится инспектор Эстибалис Руис де Гауна из отдела уголовного розыска полицейского участка Лакуа. Мне бы хотелось, чтобы она участвовала в нашем разговоре, потому что ей нужно быть в курсе дела. Эстибалис, в одном из мадридских издательств, специализирующихся на элитных факсимиле, был обнаружен труп убитой женщины, а рядом были взяты образцы крови, при анализе которой всплыло совпадение с моей ДНК.

– И, согласно данным исследования, это твоя мать, – опередила меня Эсти. – Твоя давно умершая мать.

– Именно так, – подтвердил я.

– Инспектор Мадариага, – произнесла Эстибалис, – к этому запутанному делу нам придется добавить еще одно: несколько дней назад в книжном магазине Витории был найден убитым продавец антикварных книг.

– Причина смерти известна?

– Анилин.

– К сожалению, не знаю, что такое анилин.

– Я тоже этого не знала; это вещество, которое сейчас редко применяется, и оно известно немногим специалистам, – пояснила Эстибалис. – Красители на основе анилина использовались в девятнадцатом веке для раскрашивания черно-белых фотографий; они до сих пор продаются для реставрации старых снимков. Это порошки разного цвета, которые растворяют в воде в соответствующем количестве, в зависимости от необходимой интенсивности, а затем фотографии раскрашиваются как обычной акварелью, с помощью кисточки. Проблема в том, что анилин высокотоксичен, как при контакте с кожей, так и при вдыхании, поэтому его использование столь ограниченно. У книготорговца была обширная коллекция старинных фотографий – по-видимому, мирового уровня, – и обычно он сам занимался реставрацией некоторых из них перед продажей. После вскрытия у него в легких было обнаружено огромное содержание анилина. Кто-то произвел какие-то манипуляции с красителями – так что книготорговец получил летальную дозу: в лаборатории считают, что в данном случае использовалась не твердая форма вещества, а его токсичные пары. Мы полагаем, что это был кто-то, хорошо знавший его привычки – то, что книготорговец имел обыкновение работать, запираясь в крошечном и плохо вентилируемом подсобном помещении. Итак, в день своей гибели он взялся за работу, надышался парами анилина и умер от остановки сердца – возможно, в страшных судорогах. У погибшего был сильный цианоз, опухшие глаза и раздражение на лице и руках. Сотрудница, обнаружившая тело, также стала в некоторой степени жертвой отравления: в результате всего нескольких секунд пребывания в подсобке у нее возникли раздражение глаз и рвота. С самого начала мы отнесли эту смерть к категории подозрительных. Есть ли какое-то сходство с гибелью издательницы?

– Возможно, – произнесла инспектор Мадариага, – хотя в нашем случае в руках у Сары Морган взорвалась инкунабула.

– Что? – переспросила Эстибалис.

В моей голове в этот момент грохотала угроза Калибана: «Иначе ваша мать взорвется».

– Это очень дорогая книга, и кто-то прошелся по ее поверхности кисточкой, покрыв смесью на основе производного глицерина. Сара Морган нанесла на переплет чистящую жидкость – так поступил бы любой специалист, получивший ценный, но грязный экземпляр, – и в результате химической реакции произошел взрыв. Издательница получила сильнейшие ожоги лица и шеи, в результате чего погибла.

Мы с Эсти переглянулись, крайне озадаченные. Мой мозг профайлера уже начал сравнивать оба преступления: дистанционный способ убийства, определенные познания в химии, одинаковый профиль жертвы, работа, связанная со старинными книгами, похожее место действия, хотя и на расстоянии четырехсот километров друг от друга… Убийца, странным образом появляющийся то тут, то там? Во всяком случае тип жертвы у него был один и тот же – люди, принадлежащие к миру библиофилии.

11. Общество Эгерий

1972 год

Проходит несколько часов, и усталость начинает одолевать тебя. Свет в кабинете настоятельницы давно погас. Она уже смотрит сны, а ты все еще жива, хотя почти не чувствуешь ног, только боль пронзает ступни каждый раз, когда ты бежишь по двору.

Ты начинаешь понимать, что это будет твоя последняя ночь, что все закончится вот так, из-за иллюстрации, но теперь у тебя другая навязчивая идея: ты хочешь во что бы то ни стало снова увидеть восход солнца, победить наказание матери Магдалены.