Потому что в руке лорд ректор держал тонкую фарфоровую чашечку с исходящим паром напитком.

Понятия не имею, что это было – может, и не чай. Главное – оно горячее и уже готово.

– Позвольте-ка! – с этими словами я ловко выхватила чашку у опешившего мужчины, второй рукой прихватила с его стола блюдце с нетронутым еще пирожным – очень кстати! – и двинулась на выход, не обращая внимания на совиный взгляд лорда ректора.

Дверь за собой пришлось закрывать ногой – и снова очень дружелюбно улыбаться. Эдак у меня скоро скулы сведет.

– Угощайтесь, леди, прошу вас! Так что, вы говорите, сделали эти негодяи?..

Полчаса спустя я утомленно вытерла со лба воображаемый пот, закрыв дверь приемной за посетительницей. Требовать приема у ректора она не стала – похоже, ей важнее всего было выплеснуть свое негодование.

Уходя, она обещала все-таки не подавать официальную жалобу в королевскую канцелярию и согласилась считать, что все произошедшее было просто недоразумением. Разумеется, если ее чаду здесь окажут достойный прием!

…Чтоб я еще поняла, какого хотя бы пола это чадо! Эльфийка, представившаяся как леди Тайше, все время патетично восклицала про «бедного ребенка» и «свое дитя». Где оно, кстати, шляется, пока его мать тут так обижают, тоже хороший вопрос.

Дверь снова бесцеремонно распахнулась, и в приемную ввалился – почему-то задом – вихрастый юноша в расхристанной одежде.

Еще одна жертва сбежавших из вивария тварей? Да вроде бы не похож… на жертву.

Весело помахав рукой кому-то за дверью, юноша развернулся – и попытался молча обойти меня, как будто я – предмет мебели.

Ну уж нет!

Я шагнула к двери ректорского кабинета и выпятила грудь.

– Добрый день! – со значением проговорила я.

– Э-э, – взгляд молодого человека остановился ожидаемо именно на груди. – Здрасьте… Ты чего это?

– Вы что-то хотели? – тон мой стал уже совсем ледяным. Терпеть не могу, когда сходу «тыкают»!

Кажется, сообразив, что чего-то не угадал, студент начал оправдываться.

– Да я на минутку – спросить, будут ли у нас в первом семестре зачеты по…

– Расписание будет вывешено в главном корпусе! – рявкнула я и принялась решительно наступать на паршивца. Нечего мне тут занятых людей отвлекать! Что за бред вообще? С такими вопросами я и к декану-то постеснялась бы идти, не то что к ректору учебного заведения! Р-распустились…

Буквально вытолкав студента из приемной, я захлопнула дверь и снова привалилась к ней. У-уфф… так. Теперь самое страшное – надо зайти к ректору…

Впрочем, заходить не пришлось. Потому что дверь его кабинета очень медленно и осторожно приоткрылась сама.

– Все ушли? – почему-то шепотом спросил, выглянув, лорд Тариус.

– Ага, – я кивнула.

– А… пирожное? – он вдвинулся в приемную целиком и с грустью уставился на блюдце на моем (моем, я сказала!) рабочем столе.

– Пирожное – все, – подтвердила я. – Не жадничайте.

– Да я – нет… – еще печальнее вздохнул дракон. – Там джем был… с голубикой.

– И что? – я нахмурилась.

– Дроу не едят голубику. У них от нее сыпь. Да в таком месте… м-да. Но есть хорошая новость!

– Да-а? – я уже в ужасе предвкушала второе пришествие дроу-матери. Что здесь может быть хорошего?!

– День открытых дверей у нас только сегодня! – с энтузиазмом сообщил ректор. – А завтра родители без спецпропусков уже не прорвутся!

– А-а-а, – подумав, я облегченно вздохнула. – Это хорошо. Да. А вы возьмете меня на работу?

– А вы со всеми так можете? – вопросом на вопрос ответил дракон. – И, например, с драконьей… матерью?

– А как же! – я снова гордо выпятила грудь, и взгляд мужчины опять застрял где-то в моем декольте. Ч-черт, надо завязывать с этой привычкой… это в прошлой жизни у меня был минус первый размер – топырь его сколько хочешь, а с нынешним богатством как-то… чревато. – Найду общий язык с кем угодно. Всех выставлю, никого не пущу.

– Подходит, – кивнул мужчина. – Испытательный срок – месяц. Но если вам снова захочется протереть пыль, держите себя в руках!

– Безусловно! – я преданно уставилась на лорда, и тот закатил глаза с видом «во что я ввязываюсь». А поздно, дорогой! Слово сказано!

Я принята! Йи-ху!!

Глава вторая. Попаданство с подвохом

Инна-Иллиана

С домиком мне повезло – хотя вставать теперь придется ну очень рано, чтобы вовремя успеть на работу. Сам-то он расположен на окраине города и совсем недалеко от территории академии. Но уж очень велика эта территория – так что выходить надо сильно заранее и рысить по ней бешеным кроликом.

Вообще-то большинство преподавателей и сотрудников как раз по этой причине жили при академии. Мне даже предложили вполне комфортные двухкомнатные апартаменты в общежитии – увы, переехать в них я по некоторым причинам не могла.

И все-таки с домиком мне повезло. Во-первых, он удачно расположен, а арендовать мансарду удалось совсем недорого. А во-вторых – его хозяйка как раз искала не только квартирантов, но и работу… и каким-то немыслимым образом мгновенно нашла общий язык с Лелькой.

– Я дома! – завопила я, едва переступив порог. Хм, как-то подозрительно тихо… Я заглянула в гостиную. Пусто. В спальне она не любит сидеть – там тесновато, а уж с Умой вдвоем и вовсе не повернуться.

Дедуктивный метод привел меня на кухню – и не подвел: Лелька, по уши перемазанная в муке, увлеченно лепила из теста какое-то кривобокое чудище.

– Я дома, – повторила я, разглядывая свое чумазое сокровище.

С секунду Лелька смотрела на меня ничего не выражающими глазами. И только потом, вспомнив, уже без сомнений кинулась мне на шею.

– Ма-ама!

Ребенок до сих пор никак не привыкнет до конца к тому, как я теперь выгляжу. Сама-то она осталась прежней. Это ужасно странно, но теперь мы с ней в каком-то смысле принадлежим к разным видам. Более того – в каком-то смысле мы теперь даже не кровные родственницы. Да и я, пожалуй, слишком юна, чтобы быть ее матерью. Но кому какое дело до этого? Лелька – моя дочь, и кроме меня, у нее нет никого ни в одном из миров.

– Перепачкаешь же, егоза! – охнула Ума, поворачиваясь от печи и вытирая руки о полотенце. – Ну вот…

– Поздно, – констатировала я и чмокнула дочь в нос.

– А мы тут с Лелечкой пироги затеяли, – зачастила наша квартирная хозяйка. – И с капустой, и с повидлом – дитю-то…

Какие пирожки лепила Ума, а какие – Лелька, было видно сразу: половина из них отличалась весьма авангардным дизайном, а вторую можно было хоть на выставку везти. Просто удивительно, как наша квартирная хозяйка своими ручищами легко и непринужденно справляется даже с самой мелкой и тонкой работой.

Ума – тролльша. Как и положено – здоровенная, широкоплечая, серокожая, с широким грубо вытесанным лицом. Наверное, никому, кроме чокнутой иномирянки, не пришло бы в голову нанять в няньки тролльшу. Здесь считается, что тролли туповаты и неповоротливы. Но у меня нет местных предрассудков – а того, кто вот так сходу поладит с моей непоседливой дочерью, поди еще найди. Вдобавок я очень быстро убедилась, что Ума на самом деле совершенно необыкновенная хозяйка и просто бесконечно добрая женщина. И с ней Лельке точно ничего не грозит. Любому, кто попробует обидеть моего ребенка, придется иметь дело с огромной тролльшей и ее пудовыми кулаками.

С Умой мне тоже повезло.

Вот странно, раньше я никогда не считала себя особенно везучей… впрочем, может быть, это везет на самом деле не мне, а Лельке. В конце концов, это ради нее я здесь оказалась. И это ради нее готова перевернуть вверх тормашками любой из миров. Устроиться на какую угодно работу, освоить магию, да хоть победить дракона – потому что я не допущу, чтобы моему ребенку снова грозило остаться сиротой.

…В той, прошлой жизни у меня был муж. Впрочем, как был, так и сплыл. Вот как только узнал о моем диагнозе и прогнозах врачей – так и сплыл моментально. Лелька все спрашивала, когда придет папа, а я… не знала, что ей ответить. Потому что бросить меня – это понятно, это бывает. Но бросить ребенка? О существовании своей дочери он, кажется, после развода вообще не вспоминал. Алименты, правда, переводил исправно – минимальные, как безработный. На самом деле он зарабатывал чуть более чем неплохо, но – неофициально, и доказать это оказалось невозможно. Квартиру мы тогда продали – моей доли хватило, чтобы купить однушку.

А потом потянулись бесконечные дни борьбы с болезнью. И тысячу раз я готова была сдаться – но просто не могла себе позволить умереть. Из-за Лельки. Бывший муж не собирался обременять себя ребенком. Его мать тоже предпочла забыть не только о нелюбимой и неудобной невестке, но и о внучке.

А у меня родителей и не было. Я сама выросла в детском доме – и готова была на все, чтобы моя дочь такой судьбы избежала.

Пожалуй, эта борьба уже совсем скоро должна была подойти к закономерному концу, когда однажды на экране моего телефона отобразилось имя едва знакомой женщины.

…С Ликой Ведуновой мы познакомились в больничном коридоре – и мгновенно оценили «прически» друг друга. У нее на голове красовалась элегантная замысловатая «чалма» – эдакий слегка экстравагантный аксессуар. А у меня – душераздирающе-зеленый парик.

– Креативненько! – сказала тогда Лика.

Парики я начала носить, чтобы не пугать дочь, когда после очередной «химии» сохранять остатки волос стало просто нелепо. Можно было, конечно, выбрать похожий на мои «родные» волосы, но…

Волосами я всегда гордилась. Красавицей в той жизни никогда не была – мелкая, с почти подростковой фигурой и не самым выразительным лицом. Зато волосы всегда были моим украшением – длинные, ниже талии, яркого медового цвета. Меня регулярно спрашивали, чем я их крашу и где наращиваю. И я всегда смеялась в ответ. А теперь просто представила, как где-то зацеплюсь своими, как все знакомые не раз слышали, «никогда не крашеными и не наращенными» волосами за что-то – и они попросту слетят с головы. Нет уж, такого я точно не хочу пережить… и я решила, что пусть по парику будет сразу видно, что это парик. Заказала целую коллекцию карнавальных – синий, зеленый, ярко-розовый. С каре, с мальчишеской стрижкой, с длинными локонами. Пусть я лучше буду выглядеть как неформалка. Или даже как клоун – пусть! Пусть лучше, глядя на меня, люди улыбаются, а не жалеют.

Мы непринужденно поболтали с Ликой – и даже посмеялись над собой. Совсем непохожая на меня – эффектная, сильная, уверенная в себе, она была, кажется, то ли бизнес-леди, то ли каким-то топ-менеджером. Но она мне понравилась – потому что, как и я, предпочитала смеяться, а не рыдать. Даже если больно. Она говорила, что собирается отправиться в лучшее путешествие в своей жизни. Мы обменялись тогда телефонами и даже созванивались несколько раз – все реже и реже.

А потом я увидела ее имя на экране своего телефона – но, когда взяла трубку, услышала совсем другой голос.

– Здравствуйте, – сказала незнакомка. – Меня зовут Лариса. Лика попросила связаться с вами… Мне очень нужно с вами поговорить. Скажите, вы можете подъехать на улицу Тригорскую?

*

Дом на Тригорской… впечатлял. Трехэтажный, каменный, мрачный – хоть ты фильм ужасов снимай. Но в то же время почему-то он не пугал – скорее будто… обещал приключения? Может быть, во всем виновата была яркая вывеска над подъездными воротами: «Туристическое агентство «Тысячи дверей».

Я усмехнулась. Ну да, мне сейчас только приключений, пожалуй, и не хватает для полного счастья. А потом пожала плечами: пока Лелька в садике, есть еще немного времени, чтобы выяснить, чего от меня хочет девушка по имени Лариса. И я решительно направилась по подъездной дорожке к дому.

Тяжелая деревянная дверь распахнулась, стоило мне только прикоснуться к дверному звонку. Я занесла ногу, чтобы сделать шаг, и… с визгом отшатнулась.