Мэдди лицом к новой подруге стояла возле стола, который они только что покинули, а вокруг суетились люди. Казалось, она находится в глазу тропической бури. В месте затишья посреди бушующей стихии.

– Бежим! – закричала Королевна, точь-в-точь как Красная Королева из «Алисы в Зазеркалье», схватила Мэдди за руку и потащила наружу. – Тебе скоро на дежурство заступать, у тебя остался, – она взглянула на часики на запястье, – примерно час. Можно немного вздремнуть в убежище, перед тем как идти в диспетчерскую. Какая жалость, что ты не захватила свой зонтик! Давай быстрее, я с тобой.

Летчики уже мчались к своим «спитфайрам», и Мэдди старалась заставить себя думать исключительно над практической задачей: как лучше всего взлететь с частично восстановленного летного поля. Сложнее всего будет выруливать, потому что высоко задранный нос маленьких истребителей не дает возможность видеть выбоины в земле. Мэдди очень старалась не возвращаться мыслями к тому, как всего через час ей придется под огнем бежать через поле к диспетчерской.

Но она это сделала. Потому что так надо. Просто невероятно, сколько можно сделать, зная, что это ваша обязанность. Чуть меньше чем через час, выйдя с запасом, чтобы успеть, несмотря на бомбы, две девушки уже снова были за пределами убежища, посреди лунной поверхности, в которую превратилась теперь база Королевских ВВС Мейдсенд.

Королевна задала темп, и подруги пустились рысцой, согнувшись в три погибели, прижимаясь к стенам зданий и петляя на открытых местах. Им доводилось слышать, как низко летящие самолеты люфтваффе расстреливают людей на земле из пулеметов просто ради жестокой забавы, а сейчас над аэродромом гудели, как осы, два или три немецких истребителя со сверкающими на солнце крыльями, дырявя окна и оставшиеся на летном поле воздушные суда.

– Сюда! Сюда! – отчаянно закричал кто-то. – Эй, вы обе, помогите!

Первые несколько секунд Мэдди, упрямо сражавшаяся в своем личном аду с рациональными и иррациональными страхами, даже не заметила, что Королевна сменила направление и теперь они бегут на крики о помощи. Мэдди пришла в себя только через минуту и поняла, что подруга тащит ее к ближайшей зенитной установке.

Вернее, к тому, что от нее осталось. Окружавший орудие защитный барьер из бетона и мешков с песком разметало по округе. Двое зенитчиков, которые доблестно пытались сохранить от повреждений летное поле, чтобы «спитфайрам» было куда сесть после окончания боя, погибли. Один из них выглядел даже моложе Мэдди. Третий стрелок до сих пор держался на ногах, но выглядел как мясник без фартука, по самую шею покрытый кровавыми пятнами. Он еле повернулся и пробормотал:

– Спасибо, что пришли. Я всё, – после чего сполз на развороченный лафет и опустил веки. Мэдди скорчилась рядом с ним и прикрыла голову руками, слушая, с каким жутким звуком булькает при дыхании кровь в легких зенитчика. Королевна отвесила ей пощечину.

– А ну-ка, вставай, подружка! – приказала она. – Этот номер у тебя не пройдет. Теперь я тут старший офицер и отдаю приказы. Поднимайся, Бродатт. Если боишься, займись делом. Глянь, справишься с этой пушкой? Да шевелись же!

– Сперва нужно зарядить, – прошептал стрелок, показывая пальцем на снаряды. – Но премьер-министру не нравится, когда девушки ведут огонь.

– Сейчас не до премьер-министра! – воскликнула Королевна. – Бродатт, заряжай уже эту гадскую зенитку.

Мэдди на одних рефлексах и привычке повиноваться приказам вскарабкалась на лафет.

– Этой пташке ни в жизнь снаряд не сдвинуть, – прохрипел зенитчик. – Они по тридцать фунтов весят.

Мэдди не слушала. Она что-то прикидывала в уме. А после минутного размышления зарядила зенитку с невесть откуда взявшейся силой.

Королевна склонилась над стрелком и отчаянно пыталась зажать раны у него на груди и в животе. Мэдди туда не смотрела. Потом Королевна обхватила ее за плечи и показала, как целиться.

– Тут как при охоте на птиц: просчитываешь, где она будет, но метишь не прямо в нее, а немножко вперед…

– А ты, что ли, много птиц настреляла? – выдохнула Мэдди; от гнева и страха ее охватило раздражение. Талантам этой девицы, кажется, конца и края нет!

– Я родилась в день открытия охотничьего сезона среди вересковых пустошей, где кишат тетерева! Я стрелять научилась раньше, чем читать! Но эта дура здоровенная несколько побольше пневматического ружья «Диана», и я не знаю, как она работает, поэтому будем разбираться вместе. Как вчера, договорились? – Тут она вдруг ахнула и встревоженно спросила: – Это же не наш самолет, правда?

– А сама не знаешь?

– Вообще-то, нет.

Мэдди смягчилась.

– Это сто девятый «мессершмитт».

– Значит, надо его сбить! Целимся вот так, а теперь подождем, когда он вернется, он же не знает, что зенитка не выведена из строя.

Мэдди ждала. Королевна была права: если сосредоточиться на деле, становится не до страхов.

– Теперь давай!

Грохот выстрела немедленно оглушил их обеих. Они даже не видели, что произошло. Позже Мэдди клялась, что самолет превратился в огненный шар лишь после того, как сделал над летным полем еще два круга. Но никто другой не претендовал на то, что сбил «Мессершмитт 109» (вот сколько типов самолетов, оказывается, я знаю!), хотя, видит бог, пилоты истребителей были весьма конкурентоспособными бойцами. Так что эта цель была поражена (думаю, если кто-то подстрелил самолет, точно оленя, в люфтваффе это тоже назовут «поражением цели») двумя свободными от дежурства девушками из Вспомогательных сил, которые общими усилиями заставили ожить зенитку, чей экипаж был уничтожен врагом.

– Вряд ли его сбило наше орудие, – побелев лицом, сказала подруге Мэдди, когда черный маслянистый дым поднялся с поля брюквы, куда упал самолет. – Наверное, сработал один из наших истребителей. Но даже если это была наша зенитка, ты ни при чем.

Мэдди подозревала, что Королевна сейчас рядом с ней потому, что не смогла помочь стрелку, у зенитки которого они сейчас находились, и это уже было плохо. Очень плохо. А теперь вдобавок приходилось думать еще и о пилоте, сгинувшем в огненном шаре, – совсем молодом парне, вряд ли получившем намного более серьезную подготовку, чем сама Мэдди.

– Оставайся тут, – сдавленно прохрипела Королевна. – Сможешь зарядить еще один снаряд? Я найду кого-нибудь, кто умеет справляться с зениткой и заменит тебя, тебе ведь сейчас на дежурство… – Она на мгновение замолчала, а потом встревоженно спросила: – В какую сторону отсюда северо-восточное бомбоубежище? Я в этом дыму совсем ничего не понимаю.

Мэдди указала направление.

– Прямиком по траве, никуда не сворачивая. Легче легкого, если хватит храбрости. Все равно что найти с Питером Пэном дорогу в Нетландию: «Второй поворот направо, а оттуда прямо до самого утра».

– У тебя-то как, хватит храбрости?

– Не волнуйся. Теперь, когда мне есть чем заняться…

Они обе инстинктивно пригнулись, когда что-то взорвалось на противоположном конце взлетно-посадочной полосы. Королевна обняла Мэдди за талию, крепко прижала к себе и быстро поцеловала в щеку.

– «Поцелуй меня, Харди!» – последние слова Нельсона в Трафальгарской битве, помнишь? Не плачь. Мы все еще живы, и из нас вышла потрясающая команда.

Королевна поправила прическу, вернув ее на прежнее место, на два дюйма над форменным воротничком, тыльной стороной ладони вытерла со щек слезы, жирную копоть, бетонную пыль и кровь зенитчика, а потом снова пустилась бежать, как Красная Королева из «Алисы в Зазеркалье».

* * *

Обрести лучшую подругу – все равно что влюбиться.

* * *

– Надевай макинтош, – сказала Мэдди. – Я собираюсь научить тебя ориентироваться.

Королевна расхохоталась:

– Это невозможно!

– Ничего невозможного! Тут есть два польских летчика, которые сумели найти сюда дорогу со своей родины, когда ее оккупировали. Они прилетели без карт, без еды, не зная ни одного языка, кроме польского. Если дать им волю, они живо об этом расскажут, только их английский сложновато понимать. В любом случае, если двое беглых заключенных смогли отыскать дорогу через всю Европу и стать пилотами Королевских ВВС, ты сможешь…

– Ты разговаривала с летчиками? – изумленно перебила Королевна.

– Ну да, с ними же можно не только танцевать.

– Согласна, но разговаривать?! Слишком прозаично.

– Понимаешь, некоторые из них не хотят танцевать, вот и приходится вести беседы. Сын викария, например, вообще не танцует. Правда, его и разговорить непросто, но про карты все летчики любят поболтать. Или про отсутствие карт. Ладно, тебе и карта не понадобится. У нас целый день впереди. Главное – не удаляться отсюда больше чем на пять миль, и тогда я вмиг смогу доставить нас на базу, если погода улучшится. Но ты только посмотри на это! – Мэдди махнула в сторону окна. Небо затянуло тучами, дождь лил как из ведра, дул сильный ветер.

– Совсем как дома, – радостно сказала Королевна. – А вот в Швейцарии днем с огнем не сыщешь нормального шотландского тумана.

Мэдди фыркнула. Королевна то и дело беззастенчиво говорила о своих связях в высшем обществе и распространялась о нюансах великосветского воспитания без малейшего намека на скромность или смущение. Впрочем, через некоторое время Мэдди поняла, что подруга ведет себя так лишь с теми, кого любит или ненавидит (то есть либо с людьми, которых это не раздражает, либо с людьми, на мнение которых ей наплевать). Если собеседник не относился ни к одной из этих категорий или мог обидеться, Королевна делалась более осторожной в высказываниях.

– Я раздобыла два велосипеда, – продолжила Мэдди. – У механиков на время взяла. Этим ребятам дождь не помеха, они в любую погоду работают.

– И куда мы поедем?

– В «Зеленого человека». Это паб у подножия скал залива Святой Екатерины. У нас последний шанс туда попасть: на той неделе они закрываются. Хозяину надоело, что их постоянно обстреливают. Причем, заметь, не немцы: это наши ребята стреляют по кромке воды, где галька начинается, и дырявят вывеску паба. Каждый раз перед возвращением домой с задания напоследок так делают – на удачу.

– Могу поспорить, они от неиспользованных боеприпасов избавляются.

– В общем, ориентир я тебе дала, будешь штурманом. Находишь берег, потом двигаешься к югу, легче легкого! Можешь пользоваться моим компасом. А если у тебя ничего не выйдет, боюсь, на ужин тебе светит только банка холодной фасоли…

– Так нечестно! Мне на дежурство заступать в одиннадцать вечера!

Мэдди закатила глаза.

– С ума сойти, выходит, у нас всего-то около пятнадцати часов на десятимильную велосипедную поездку! Зато у меня будет возможность закончить рассказ о своих страхах. – Она начала привязывать полы серой мужской шинели к щиколоткам, чтобы они не попали в цепь.

– Надеюсь, у тебя есть консервный нож, – обреченно пробормотала Королевна, тоже облачаясь в шинель. – И ложка тоже.

Поразительно, до чего мирным стал выглядеть промокший от дождя сельский Кент, стоило им провести десять минут в пути, крутя педали прочь от авиабазы Мейдсенд. Хотя время от времени они проезжали мимо бетонной огневой точки или наблюдательной вышки, в основном путь лежал среди меловых холмов и полей, зеленых от турнепса и картофеля. Миля за милей тянулись фруктовые сады.

– Могла бы и зонтик прихватить, – попеняла подруге Королевна.

– Я его для следующего налета берегу.

Девушки добрались до перекрестка. Там не было ни единого дорожного указателя: их убрали или закрасили, чтобы сбить с толку врага на случай, если в результате операции «Морской лев» гитлеровские войска двинутся в глубь острова.