– Будь сколько захочешь! Отведи душу! Встречайся с друзьями, ешь пельмени и борщ, ходи на концерты! Проведи время с дочерью, хотя ты и так разговариваешь с ней по телефону каждую неделю если не чаще! – горячо заговорил Кристофер. Он не заметил, как изменилось выражение лица жены. – Но если что-то случиться, я не смогу ни на что повлиять! Разные страны, разные политические законы! За всем не уследишь!

– О снова да ладом! То да потому! Ты же знаешь, что мне просто необходимо получить новый заграничный паспорт. Время прежнего заканчивается! Эта процедура не займёт много времени! И кто или что может навредить в моей же стране! Политикой я не занимаюсь, личные мысли держу при себе, высказывания не публикую! – она ослабила ремень безопасности потянулась и потёрлась носом о плечо мужа. – Перестань нагнетать обстановку. Мы живём в твоей стране, а я соскучилась по своей.

– Ну, ну берёзки, гармошка, селёдка и водка!

– Именно берёзки и гармошка, русский мат и гулянья! Именно в эту атмосферу я хочу окунуться! Много ты понимаешь! Если ты не сменишь тему, то мы поругаемся. – Василиса отстранилась и отвернулась к окну. – Я скучаю по дочери, дому, по запаху травы. Даже можешь посмеяться, но у меня тоже есть высокие чувства к родине!

С момента знакомства они разговаривали на английском языке. В Швеции Василиса посещала лингвистическую школу, даже немного стала понимать отдельные слова. Однако когда слышала беглую речь, то в голове не возникало даже приблизительного понимания темы беседы. Шведское законодательство не предусматривало знание языка при получении документов на жительство. Поэтому Лиса особенно не напрягалась на курсах, а вскоре и вовсе перестала туда ходить. В магазинах, поликлиниках, в ресторанах и кафе народ её понимал и этого оказалось достаточно! Почему местные хорошо знают для них иностранный английский язык стало ясно потом. Оказалось, что все голливудские фильмы, телевизионные программы ВВС, проекты National Geographic, а самое главное мультики для детей появляются в прокате с оригинальной озвучкой. Василиса удивилась узнав, что прокатчики предоставляют единственную подсказку – субтитры. Поэтому дети, которые ещё не умеют читать с раннего возраста воспринимают на слух сразу два языка – тот, на котором говорят в семье и тот, на котором общаются мультипликационные герои.

Путешественники из южной части Швеции региона Сконе пользовались обычно услугами датского столичного аэропорта. С перелётами за редким исключением никогда не случалось заминок, цены на билеты не шокировали и диапазон направлений поражал воображение! Утром пока ехали в копенгагенский аэропорт «Каструп» муж молчал. Когда пересекали Эресуннский мост и Лиса по привычке вертела головой, пытаясь снять видео на телефон, он с усмешкой заговорил:

– Европу мы посещаем два раза в год и каждый раз двигаемся именно этим путём! И как только мы попадаем на этот мост, ты снимаешь кино! Даже египтянину живущему в Каире надоедает снимать пирамиды Хеопса.

– Да я не устаю поражаться грандиозностью и смелостью тех инженеров, которые сотворили такое чудо! Как можно было спроектировать мост переходящий в тоннель! Это как с неба на землю! Шведы с датчанами просто обязаны были снять сериал «Мост» и прославить это место!

Василиса вернулась к своему занятию и остаток пути они перебрасывались лишь короткими репликами. Дорога из Эресуннского тоннеля выныривала сразу возле аэропорта Каструп. Василиса заметила, что муж совсем скис. Она подыскивала слова, чтобы успокоить его, но в голову не приходила ни одна толковая мысль.

«Ничего большой парень сам разберётся. Вечером выпьет немного виски, сядет у телевизора и душевная тревога покинет его голову, – подумала Лиса и потрепала Кристофера по руке. – Сам рассказывал, что посещал Россию в период существования СССР, как раз в годы «перестройки». В те времена, когда на страну опустилась нищета, разруха, а на полках в магазинах лежали лишь синие цыплята. Сейчас это другая страна – сытая, благополучная и уверенная в светлом будущем! И не надо за меня волноваться! Я еду в свою страну!»

– Не ходи провожать меня в здание аэропорта, – первая заговорила Лиса. – Пока стоянку найдёшь, пока оплатишь! За это время я уже багаж оформлю. Чемодан не тяжёлый и на колёсах! Так что давай без долгих прощаний! Вернусь, как только получу документы и повидаюсь с дочерью!

Кристофер ничего не ответил, припарковал автомобиль, достал из багажника чемодан и с тяжёлым вздохом поставил рядом с женой. Она порывисто обняла его, выдвинула ручку и покатила багаж, громыхая колёсиками по дорожным плитам. Он с тоской проводил жену взглядом, вернулся в салон авто и поехал в обратном направлении. А Василиса, войдя в гулкий аэропорт остановилась и огляделась. Она вдруг вспомнила слова из знаменитого стихотворения:

«И каждый раз на век прощайтесь,

– Когда уходите на миг!»

Лиса немного загрустила, но суета аэропорта быстро развеяла печаль от прощания с супругом.

В Москве фру Олафссон поселилась в небольшом отеле, не распаковывая багаж, она отправилась прогуляться и перекусить. Столица поражала роскошью, огнями, праздником и дороговизной. Народ беззаботно шатался по улицам, балагурил, пил кофе, покупал наряды и смеялся. Холёные дамы выходили из бутиков, загруженные фирменными пакетами.

«Удивительное дело, – подумала про себя Олафссон. – Несмотря на санкции и высокие цены на товары, люди потрафляют собственным желаниям и ведут себя так словно ничего не происходит!»

Ещё одну странность заметила Василиса и эта необычность касалась именно её. Неожиданно стало понятно, что находясь в России она ведёт себя, как иностранка фру Олафссон. А в Швеции она чувствует себя, как сибирячка Василиса Волошинская.

В отель путешественница вернулась около девяти часов вечера. Она скинула с себя одежду, приняла душ и только после этого позвонила дочери. Та ответила не сразу. Василиса уже хотела отключить телефон, как услышала далёкий и хриплый голос:

– Да слушаю.

– Любочка привет. Это мама.

– Мама? – выдохнула дочь после секундной паузы. – Привет! Спросонья не глянула на номер. Ты чего звонишь? Что-то случилось?

– Нет. Всё в порядке. Просто хотела сказать, что уже здесь.

– Где здесь? В Москве?

– Да сегодня прилетела.

– И как ты добиралась?

– Как как, через Стамбул! Вместо трёх часов пилила три часа до Стамбула, пересадка четыре часа и перелёт из Турции до Москвы ещё четыре! Устала, как собака!

– Почему не предупредила меня? Я бы встретила! – голос дочери набрал силу и неожиданно снова притих. – Подожди я перейду на кухню. Севка уже спит.

– Не хотела тебя волновать и дёргать. Из аэропорта добралась сама, устроилась в семейном отеле почти в центре города. Давай завтра встретимся!

– Конечно! – горячо поддержала Любовь. – Я отпрошусь на работе раньше и сразу позвоню. Какие у тебя планы?

Василиса услышала долгий выдох и поняла, что дочь закурила сигарету.

– Снова куришь! – не удержалась Волошинская. – Совсем о здоровье не думаешь! А ведь этот природный запас надо распределить на всю жизнь! Если хочешь, конечно, жить долго!

– Я хочу жить счастливо! И не начинай мама! – вяло огрызнулась Люба. – Всё-то ты видишь даже по звуку!

– Я твоя мать! Родила тебя и воспитала! И кому как не мне заниматься нотациями! – мать старалась выключить укоризненные ноты, но они пробивались сквозь помехи и расстояние. – И что там твой сожитель уже спит? Время всего девять вечера! Он опять начал пить? Или снова потянуло к рулетке?

– Да мама он устал, пришёл с работы, поел и лёг спать, – Люба закатила глаза и выпустила дымную струю. В её планы не входило, стоя возле приоткрытого кухонного окна доставлять удовольствие соседям вечерними склоками с матерью. В столице стояла жара и жильцы старались проветривать квартиры вечерней прохладой. Соседи распахивали окна и делились запахами из кухонь, телевизионными звуками и даже разговорами о тайных переживаниях!

– И не закатывай глаза! – Волошинская знала дочь как свои пять пальцев. На трудные и неудобные вопросы личного характера Люба никогда не отвечала сразу. Сначала она запрокидывала голову, поднимала взор к потолку, словно там искала ответа и только потом выдавала результат.

– Всё ты видишь! – раздражение Любови на нравоучения матери неожиданно рассыпалось. Она фыркнула и захохотала.

Мать засмеялась в ответ, гася наметившийся конфликт.

С зятем у Волошинской отношения не сложились с момента знакомства. Да и настоящим родственником он так и не стал, несмотря на то, что дочь связалась с ним три года тому назад. Они сожительствовали на его территории в квартире, которую Всеволод получил в наследство от бабки. Василиса всегда убеждала дочь в никчёмности выбранного ей человека! В ЗАГС не приглашает, колец не дарит, денег не зарабатывает. Одним словом тунеядец, нахлебник и захребетник! Он окончил сценарно-киноведческий факультет ВГИК-а, считал себя творческой ранимой личностью и всё время повторял:

– Обидеть художника может каждый!

А фру Олафссон, у которой никак не получалось стать тёщей на законных основаниях кривилась на этих словах, словно от зубной боли.

Сева мечтал стать знаменитым драматургом и сценаристом, но у него никак не получалось пробиться на этом поприще. От невостребованности он впадал в депрессию, месяцами носился с меланхоличными настроениями, а то вдруг оживал, лихорадочно писал ночами напролёт, пил вёдрами кофе и выкуривал пачками сигареты. В моменты взлёта вдохновения Любовь покидала прокуренную бабкину квартирку и пару месяцев проживала у какой-нибудь подруги. Потом возвращалась к сожителю, выгребала и чистила жильё, готовила еду пока Всеволод бегал с новой рукописью по студиям, а его футболили и не желали слушать. Далее всё повторялось по сценарию жизни – отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие! Вот на таких волнах качалась дочь Люба. И Василиса тоже пережила в отношении зятя все пять стадий от отрицания до смирения! Мать примирилась с выбором дочери, но с её сожителем встречалась в случае крайней надобности. Именно из этих соображений она не предупредила Любу о своём приезде заранее. Та обязательно затеяла бы семейный банкет по случаю визита матери. Они сели бы за стол, Всеволод обязательно употребил рюмку другую и пришлось бы Василисе выслушивать про творческие планы зятя. С таких застолий ей не позволяло подняться воспитание, но после пустой пьяной болтовни Волошинская испытывала чувство крайнего раздражения в отношении родственника. Она хотела для дочери простого женского счастья и тихой гавани. Её муж – отец Любы скончался трагически. На шахте произошёл взрыв, под завалами погибло больше сорока человек, среди них оказался и муж Волошинской. Любочке тогда исполнилось только пять лет. После этой трагедии Василиса так и не вышла замуж. Сама без чьей либо помощи растила дочь, кормила, одевала, учила в школе и в Университете. И даже не помышляла о создании семьи, но судьба распорядилась иначе. Когда ей исполнилось сорок восемь лет на отдыхе в турецкой Анталии Волошинская познакомилась с Кристофером. Закрутилось как-то всё быстро. Уже через год после встречи они заключили брак и стали жить вместе в небольшой шведской деревне неподалёку от города Мальмё.

– И где он сейчас работает? К Севе даже слово работа применить трудно! – не удержалась и съязвила Василиса. – На стройке разгружает кирпичи?

– Примерно! – неожиданно Люба поддержала ехидство матери. – На такси мы теперь работаем! Зато деньги появились, даже ипотеку на двушку Севка хочет взять!

– О так это прекрасно! – подивилась Лиса и перевела разговор на другую тему. – Есть новости про Василия?

– Про твоего брата забулдыгу я ничего не знаю и не уверена, что что-то хочу знать! Оставь ты его в покое мама! Он в тебе не нуждается! Да и ни в ком кроме бутылки! Благо пенсия есть, с голоду не пропадёт и самогонку может купить у соседки тёти Вали!

– Надо же ты помнишь самогонщицу!