Листья, ветки, камни, корни – перед глазами все одно и то же. Я не сомневалась, что без труда угадаю новое испытание. Это могут быть столбы или свисающие с деревьев веревки, похожие на лианы, – что-то рукотворное. Просека в лесной чаще, укрытая ворохом опавших листьев, из которых, как из бурного ручья, торчали серые валуны, не вызвала подозрений. Над дорогой смыкались широкие кроны, из-за чего казалось, будто сквозь чащу проложен туннель.

Не сбавляя шага, я вступила под зеленые своды. Опавшие листья высохли от жары и захрустели под ногами, будто спинки жуков. Шурх-шурх-шурх. Лишь этот звук и наше учащенное дыхание.

Вдруг что-то налетело на меня сзади, отшвырнуло с просеки на обочину. Ощущение, будто меня сбил экипаж и лошади потоптались по груди. Из легких вышибло воздух, а глаза залепило жирной цветочной пыльцой: на обочинах в изобилии росли желтые оресы и пахли одуряюще сладко.

– Дейрон, не шевелись, – прошипел мне на ухо Лед.

Он сбил меня с ног, отбросил с дороги, так еще и придавил сверху всем весом! Не шевелиться? Да я немедленно начала вертеться ужом, пытаясь выбраться из-под тяжелого тела. Заморгала, избавляясь от налипшей на ресницы пыльцы.

Лед лежал на мне и не думал отодвигаться. Глядя снизу на его подбородок, я снова удивилась белизне кожи, разглядела маленький шрам у уголка губ слева, но все это отмечала краешком сознания, продолжая выкручиваться.

– Да лежи ты смирно, Дейрон! – рявкнул он и ожег взглядом льдисто-голубых глаз, пригвоздил им к месту, потом снова задрал голову и крикнул: – Кадет Толт, куда?! Стоять на месте! Ты не видишь даггеров?

Даггеров? Рискуя вывихнуть себе шею, я покосилась на дорогу. На том месте, где я несколько секунд назад шагала по хрустящим листьям, клацали костяные челюсти. Сам даггер, похожий на гигантского слизняка, свисал с ветки и пытался поймать ртом нарушителя покоя, а именно – меня.

Так никого и не нащупав склизким языком, даггер втянулся обратно в крону. Эйсхард вскочил на ноги и протянул руку, которую я проигнорировала. Встать удалось не сразу. Оперлась на правую ладонь, и плечо дернуло. Зараза! Я приглушила стон, рвущийся с губ, но он не остался незамеченным.

– Дейрон, что с плечом?

– Все в порядке, – буркнула я. – Ни одному плечу не на пользу, когда его так приложат о землю.

Эйсхард хмыкнул.

– Ты бы предпочла, чтобы даггер откусил тебе голову?

И все же ведь не откусил бы, правда? Это иллюзия. Просто иллюзия. Но неприятная, прямо скажем. Я вспомнила клацающие челюсти и поежилась.

Мы вернулись по обочине, изгваздавшись с ног до головы желтой липкой пылью. Отряхнуть ее не получилось, только размазать. У кромки, за которой начиналась покрытая коварной листвой просека, топтались кадеты.

– О, Пепел, да ты теперь настоящий желторотик! – осклабился Лесли.

Видать, его очень забавляла ситуация, когда девчонка, накостылявшая ему по шее, и сама облажалась.

– Молчать! – одернул его Эйсхард. – Кадеты, кто напомнит всем особенности даггеров?

– Ну… – Ронан почесал затылок. – Они слепые, так? И нюха у них нет. Этакая сопля с зубами.

Лесли фыркнул, у Эйсхарда на лице не появилось и тени улыбки.

– Хорошо. Тогда как они находят жертву?

– На слух, – тихо сказала я, глядя на реку из бесчисленных опавших листьев и торчащие из нее камни. – Я наступила на листья, они захрустели, и даггер отреагировал на звук. Нам нужно передвигаться по камням.

– Верно, – кивнул Лед.

– Я не смогу. – Веела со страхом смотрела на разбросанные по дороге камни – некоторые в шаге друг от друга, другие в метре, полутора. – Я точно не смогу. Точно-точно!

– Вы сможете, кадет Ансгар, – отрезал Эйсхард. – Придется. Если наступите на листья – падайте на землю. До земли даггеры не дотянутся.

– Откуда вы знаете? – В голосе Веелы слышалась паника.

По выражению лица Эйсхарда стало ясно: он не знает, но, так же, как и все мы, надеется, что испытание на полосе препятствий предоставляет лазейки. Никто не хочет убивать кадетов раньше времени.

«Разве что покалечить», – хмыкнула я мысленно.

– Как же моя нога? – спросил Ронан.

– И мои руки, – подал голос Лесли, хотя что-что, а содранные ладони явно не помешают перепрыгивать с камня на камень.

Лед окинул нас холодным взглядом.

– Пройдет всего три года, и вы станете командовать людьми. Подчиненные будут слушаться вас, надеяться на вас. Только вы и ваш дар, какой бы он ни был, встанет между ними и тварями Изнанки. В первую очередь вы должны заботиться о подчиненных и в последнюю – о себе. Ни усталость, ни раны, да даже если тварь отгрызет вам конечности – все это не имеет значения! Вы будете сражаться до конца! Встанете нерушимой стеной между тварями Изнанки и Империей. Одаренный заканчивает службу только после смерти! Это ясно?

Он отчитывал нас, будто малых детей. И Ронан, и Веела, и даже Лесли все ниже опускали головы.

– Полоса препятствий – это баловство! Царапины, содранные ладони, синяки и шишки! Здесь вы не погибнете! Но если станете себя жалеть – погибнете на настоящем тренинге. В бою с реальной тварью! Вот это запросто! Десятки раз становился свидетелем!

Что же, у него получилось нас запугать. Если это в глазах третьекурсника – баловство, то что же нас ждет дальше?

– Поэтому ноги в руки, зубы стиснуть, сопли подобрать и вперед!

Он замолчал и посмотрел на плачущую Веелу. Я уже хорошо ее изучила и видела, что Фиалка изо всех сил пытается взять себя в руки – она сжимала кулаки до побелевших костяшек на пальцах, кусала губы – но слезы лились и лились. Она была сама не своя от страха.

Эйсхард вздохнул и сказал:

– Если ты промахнешься мимо камня, я использую свой дар – перемещусь и помогу. Только на этот раз.

Веела закивала и взбодрилась.

– Почему даггеры не лезут на звук? Мы во весь голос разговариваем, – спросил Ронан, с опаской задирая голову, словно ожидал увидеть прямо над собой зубастую морду.

– Потому что это иллюзии, – сказала я. – Здесь безопасная зона. Дорога не очень длинная. Посмотрите, отсюда видно финиш. И камней много. Мы справимся! Я пойду первой.

Для меня это испытание оказалось легким, спасибо папе и тренировкам на столбах. Я без труда перепрыгивала с валуна на валун, вот только каждый раз боялась, что услышу за спиной хруст, а сразу следом за ним испуганный крик. Но справились все, даже Веела: обещание Эйсхарда придало ей сил.

Вскоре мы собрались на другой стороне, оставив даггеров за спиной. Два испытания пройдены, впереди еще два.

– Передышка? – робко спросила Фиалка. – Как пить хочется! Здесь есть вода?

– Нет воды, кадет Ансгар. Терпи. Десять минут перерыв. Отдышитесь и пойдем дальше.

Глава 33

Следующим испытанием оказался желоб, выдолбленный в каменном склоне: мы должны были взобраться наверх и продолжить путь к последнему препятствию.

Ронан приценился к расстоянию между стенами, развел руки в стороны.

– Да фигня вопрос, – вынес он заключение. – Раскорячиться в стороны да залезть. Я так в детстве в сенях под потолок залазил, чтобы для матушки снять пучок сушеной петрушки или вяленую рыбу.

Эйсхард дернул уголком рта. Почему-то поглядел на Веелу и – очень быстро – на меня.

– Что же, показывай.

Ронан отер руки о изгвазданные штанины, крякнул и подпрыгнул, чтобы сразу оказаться повыше. Развел руки и расставил ноги, упираясь в стены желоба, и полез вверх с кажущейся легкостью, только тяжелое дыхание выдавало напряжение.

Вот он дополз до края желоба, зацепился рукой, подтянулся и исчез из поля зрения. Правда, почти сразу явил нам радостную физиономию с улыбкой от уха до уха.

– Ну как, ловко?

– Превосходно, – скептически похвалил его Лед.

– Да что не так-то? – возмутился Ронан. – Проще пареной репы.

Он подмигнул Вееле, и улыбка медленно сошла с его лица. Потом он поглядел на меня – по росту я была еще ниже, чем Фиалка.

– Дошло? – усмехнулся Эйсхард. – Испытания проходит вся команда или не проходит никто.

Ронан только теперь понял, а я догадалась с самого начала: нам с Веелой не пройти испытание. Нашего роста просто не хватит, чтобы дотянуться до стен.

– Я спускаюсь! – крикнул Ронан.

– Погоди, – остановила я его. – Давайте подумаем.

– Давайте, – согласился Лед и по обыкновению сложил руки на груди, собираясь выслушивать предложения; если он что-то и знал, подсказывать явно не собирался.

Мы надолго замолчали. Лесли хмуро разглядывал то содранные ладони, то шершавые стены. Веела, пользуясь заминкой, присела на обломок скалы и вытянула ноги, предоставив другим решать ее судьбу. Я подошла к желобу и примерилась.

Так, руки в стороны… Не дотягиваюсь. А если упереться руками с одной стороны, а ногами с другой?

– Смотрите, смотрите, у Али что-то получается! – воскликнула глазастая Фиалка.

У Али получалось именно что-то… Оказалось чрезвычайно сложно переставлять руки и ноги так, чтобы они располагались на одном уровне. В итоге голова опередила ноги, я перекосилась и грохнулась, спасибо, с небольшой высоты. В полном молчании звено и командир наблюдали, как я, стиснув зубы, поднимаюсь с колен. Благодаря плотной ткани брюк я их хотя бы не стесала.

– Ты как, Алейдис? – крикнул сверху Ронан.

– Твоими молитвами, – буркнула я.

И снова подошла к желобу. Не знаю, что я сейчас проявляла – упорство или упрямство, я вообще не слишком-то их различала, знала только, что сдаваться не в моем характере. Я оценила высоту и повернулась к Эйсхарду.

– В принципе, таким способом мы с Веелой можем взобраться, но есть два «но». Если руки соскользнут на большой высоте, мы, вероятно, сильно расшибемся. И… Я почти не сомневаюсь, что кадет Ансгар не справится с этой задачей, она пока мало тренировалась.

Веела согласно закивала. Лед молчал, будто ждал, что я продолжу.

– Значит… – протянула я, не понимая, чего он от меня ждет. – Значит…

Я поглядела наверх, на Ронана, и меня озарила идея.

– Значит, нужна дополнительная страховка. Мы можем связать наши куртки рукавами. Мы с Веелой будем подниматься, держась за них. Они крепкие, выдержат. Надо прикинуть, какая здесь высота. Ронан, спускайся!

Пока сын рыбака, бормоча под нос ругательства в адрес создателей полосы препятствий, лез вниз, Веела сняла куртку и осталась в хлопковое рубашке, пропитанной потом. Она посмотрела на мокрые пятна, расползшиеся по груди, пискнула и обхватила себя руками.

– Кадет Ансгар, отставить! – рявкнул Лед. – Здесь нет парней и девушек, только будущие воины. Девичью скромность следовало оставить за порогом Академии! Или ты предпочтешь переломать ноги?

Я подошла к Вееле и прошептала:

– Ничего не видно. Ты ведь в сорочке?

Ронан возился с курткой и изо всех сил изображал безразличие, но румянец на скулах выдавал сына рыбака с головой. Что ни говори, пока еще одногруппники не наблюдали нас в столь непотребном виде. Девушки тренировались в серой хлопковой форме, а остаться в рубашке, липнущей к мокрому телу, все равно что остаться голой.

Эйсхарду вон, по всему видно, плевать. Лицо каменное, взгляд равнодушный. Он к третьему курсу на всякое насмотрелся. Лед уставился в пространство между мной и Веелой, спокойно ожидая, пока мы обе переборем себя и разоблачимся.

Да пошло все! Я решительно дернула клепки на лацкане, освобождаясь от куртки. В конце концов, я сама это и предложила, было бы глупо теперь отступать или жеманничать, вспомнив о гордости. Какая, в бездну, гордость, когда речь идет о жизни и смерти!

Я кинула куртку на землю рядом с курткой Веелы. Рядом упала куртка Эйсхарда, потом Ронана, и последней легла куртка Лесли. Вот уж кто даже не пытался оградить нас от своих сальных взглядов. Лейс беззастенчиво пялился на пышные формы Фиалки, но и мои, довольно скромные, не обделил вниманием. Хотя что там можно разглядеть через рубашку?