Баллада Пепла и Льда (страница 33)
– Надо было пойти с ним. Но я был уверен, что он зря дергается: еще никто никогда не забывал кадетов в подвале. – Ярс взъерошил волосы. – Что за несуразица с этими вашими глюками? У обоих сразу. С ума поодиночке сходят, это только белой лихорадкой все вместе болеют.
Я пожала плечами: что сказать? Я чуть голову себе не сломала, прокручивая события того дня. Может, на острие стика нанесли галлюциногены, и они попали в кровь, когда меня ранили? Лед подумал о том же и тщательно изучил оружие, но не нашел следов отравляющих веществ. И к тому же это не объясняло, почему никто из кадетов не заметил моего отсутствия, пока они не добрались до столовой. Всем казалось, что я шла рядом. Бред!
Когда я утром, хромая, вышла на построение, Веела кинулась мне на шею и залила слезами. Ронан топтался рядом и похлопывал меня по спине.
– Ты жива! Жива! – повторяла Фиалка.
Вот уж не ожидала такого бурного проявления чувств от капризной аристократочки. Оказывается, она умеет переживать не только о себе.
– Да что со мной сделается, – смущенно проворчала я и обняла ее в ответ.
Во время лекции мейстера Шоаха кадеты, узнав о происшествии, не могли усидеть спокойно, перешептывались и перекидывались записочками. Даже угроза преподавателя оставить курс на три пары вместо одной не произвела впечатления на взбудораженных первогодков.
Как мне потом рассказала Веела, ходили самые разные версии случившегося. Две самые популярные: Алейдис окончательно сбрендила и собиралась устроить Прорыв, чтобы отомстить за отца, но эфор Эйсхард вовремя ей помешал, – и противоположная, где эфор Эйсхард специально закрыл меня в подвале, чтобы проучить.
Судя по ехидным взглядам Вернона, которые я ловила на себе, он придерживался последнего варианта: усмирение Дейрон идет полным ходом. Когда он покосился на меня в очередной раз, я ответила ему неприличным жестом, сложив указательный и большой пальцы в колечко – ясно давая понять, куда должны незамедлительно отправиться Вернон и его ухмылки. Колояра перекосило от злости. Можешь сколько угодно скрипеть зубами, гаденыш!
Сразу после занятий нас со Льдом вызвали к ректору, и день мы закончили, разгребая пыльный архив. Как ни странно, это было самое приятное наказание за все месяцы учебы.
…Теперь Ярс внимательно смотрел на меня, будто ждал признания, что это я все подстроила или, того хуже, что я собиралась выпустить тварей Изнанки на свободу.
– Ты ведь не веришь этим глупым слухам? – не выдержала я. – Я не сошла с ума и не планировала Прорыв! К тому же таким самоубийственным способом. Зачем мне это?
Ярс чуть наклонил голову, словно оценивал мои слова на правдивость.
– Зачем? Например, отомстить людишкам, которые ненавидят полковника Дейрона. И тебя, дочь предателя.
– Нет! Нет! Я бы никогда… Я говорю правду!
Ярс хмыкнул:
– Ладно.
– И ты не ненавидишь меня.
– Дочь предателя – не сам предатель, – усмехнулся он, потом улыбка погасла. – Но меня в семье никто не погиб по вине полковника, и я не осуждаю Тайлера за его чувства. Справляется как может.
– Я слышал свое имя? – спросил Лед, нарисовавшись на пороге будто по волшебству.
– Корону-то поправь! – искренне возмутился Ярс: если бы не обнаруженный дар, быть бы этому парню великим артистом… или мошенником. – Делать нам больше нечего, как о тебе говорить. Я давал Дейрон наставления, как обращаться со стиком.
– Я сам в состоянии дать наставления своему кадету! – сразу вскинулся Лед: план по отвлечению сработал.
Мы с Ярсом обменялись заговорщицкими взглядами.
– А почему папки до сих пор не расставлены? Ярс, твою налево, чего ты время тянешь! На сон и так осталось меньше четырех часов.
– Завтра завершим, – отмахнулся Ярс. – Давайте уже на боковую. Нам еще эту улитку на себе волочь.
Он указал на меня и на мою негнущуюся ногу. И эфоры в прямом смысле отнесли меня к дверям спальни, подхватив с двух сторон, несмотря на мои робкие протесты: «Поставьте, я сама дойду!»
– Быстро спать! – приказал Эйсхард.
Я толкнула дверь и увидела на полу белый квадратик бумаги: очередное послание от «доброжелателей». Давненько я их не получала. Думала сразу скомкать записку и выбросить в мусор, но отвлеклась, снова прокручивая в голове слова Ярса.
С ненавистью Льда я почти смирилась, но как быть с его… Я мысленно запнулась, не зная, как назвать это чувство. Не любовь, точно нет. Вожделение? Притяжение? Почти такое же темное, как желание Вернона обладать мной.
Но хуже всего, что от одной мысли о запретном поцелуе меня потряхивало и накрывало жаркой волной. «Я в бешенстве!» – убеждала я себя. Мне чудился аромат горьких трав и сильные уверенные руки на моих плечах. Я вспоминала, как тонула в объятиях. Как Эйсхард украдкой уткнулся носом мне в макушку, думая, что я сплю.
Невозможный человек. Самый неподходящий из всех, чтобы чувствовать по отношению к нему хоть что-то, кроме чистой и незамутненной злости.
Ярс прав: нужно отбросить любые чувства и вести себя разумно. Всего-то до конца учебного года продержаться: Эйсхард выпустится, и мы забудем друг друга, как страшный сон.
Я развернула сложенный вдвое лист бумаги, вырванный из тетради. Хорошо, что сразу не выкинула: отвлекусь на малограмотные вирши. Странно, но ошибок в послании не оказалось, а написано оно было аккуратными печатными буквами. Всего несколько предложений: «Будь осторожна. Тебя хотят убить. Происшествие в подвале – не случайность».
В оцепенении я перечитывала предупреждение снова и снова, будто надеялась между строк увидеть ответы. Кто меня хочет убить? За что? Кто подбросил записку?
И в тяжелом сне, все-таки сморившем меня, эти вопросы кружились стаей черных птиц.
Глава 53
– Уверен, у многих из вас появились вопросы в связи с недавним происшествием.
С этой фразы начал практикум по специализации мейстер Тугор. Он стоял у бортика арены амфитеатра и бесстрастно оглядывал нас, притихших первогодков, расположившихся на каменных ступенях.
Некоторые быстро взглянули в сторону дверей, ведущих в зал, где совсем недавно бродили на свободе жуткие твари. Другие посмотрели на меня, на мою вытянутую ногу и отвели взгляд.
– Комиссия расследовала инцидент и пришла к выводу, что в основе его лежит стечение обстоятельств, и не обнаружила следов злого умысла. Но инструкции по безопасности будут пересмотрены. Теперь двери в подвалы станут закрывать только в присутствии преподавателя.
Я комкала в кармане записку. Теперь я уже не понимала, почему вчера так переполошилась из-за глупой угрозы. Может, ее подбросил Вернон, чтобы напугать меня. Или попросил Лесли. Да кто угодно мог подкинуть этот клочок бумаги.
Бренден неуверенно поднял руку.
– Да, кадет Хилл, спрашивайте!
– Существуют ли твари, которые умеют создавать иллюзии?
– Хм… Странный вопрос. Какое он имеет отношение к делу?
Я прикусила губу. Мейстер Тугор знал, что я увидела призрак отца, знал и ректор. И Ярс. Ну и Веела с Ронаном. И чему я удивляюсь: то, что знают больше двух людей, знают все. Спасибо преподавателю, он хотя бы делал вид, будто не обращает внимания на слухи.
Бренден смутился.
– Да просто… интересно.
– Действительно, существуют твари, умеющие создавать иллюзии. Они вытаскивают из подсознания образы дорогих нам людей. Это защитный механизм гримса. Имеется и зеркальный дар у людей.
Первогодки встрепенулись и принялись перешептываться. Эйсхард стоял вместе с остальными эфорами вдоль стен, он старался не смотреть в мою сторону, но на этих словах мейстера Тугора не выдержал: наши взгляды встретились. «Дар иллюзий?» – безмолвно спрашивали мы друг у друга.
– Этого чрезвычайно редкого дара сейчас нет ни у преподавателей академии, ни у кадетов, – разочаровал нас мейстер Тугор.
– А как же лабиринт? Полоса препятствий? – раздался робкий голос с задних рядов.
– Для настройки лабиринта и полосы препятствий неоценимую помощь Тирн-а-Тор вот уже несколько лет оказывает князь Лэггер.
– Кузен императора, – благоговейно прошептал кто-то. – У членов императорской семьи самые редкие дары. Как так выходит?
– Благословение свыше! – назидательно ответили ему.
– Еще вопросы? – перебил восторженные шушуканья мейстер Тугор.
Веела заерзала и подняла ладошку.
– Эфор Эйсхард спас Алейдис благодаря дару оградителя. Но он еще и мерцающий. Как так получается, что у некоторых два дара?
– Хороший вопрос. – Строгий преподаватель задумчиво потер подбородок. – Есть несколько теорий на этот счет, но лично я ни одну из них не признаю. Некоторые ученые считают, что второй дар можно развить упорными тренировками и медитациями, – на мой взгляд, это полная чушь. Другие думают, что два дара появляется у детей двух одаренных, что само по себе невероятная редкость.
– Потому что одаренные редко женятся, – прошептала Фиалка.
Ронан не глядя нащупал ее ладонь и тихонько сжал в своей лапище – очень нежно и осторожно.
– Я же придерживаюсь мнения, что это спонтанная игра природы. Как клевер с четырьмя листиками или яйцо с двумя желтками – случайность, и не более того. Есть только одна закономерность: второй дар намного слабее первого. Эфор Эйсхард сильный мерцающий, но слабый оградитель. К счастью, его дара хватило, чтобы поставить щиты и закрыть ими себя и кадета Дейрон.
Лед стоял с невозмутимым лицом, будто сказанное его не касалось. Однокурсницы смотрели на него с восхищением, а Медея буквально пожирала глазами. Отчасти я, пожалуй, могла их понять. Эйсхард выделялся среди других эфоров статью и беломраморной кожей, смолянисто-черными волосами, пронзительным льдистым взглядом. И этим своим холодным бесстрастным видом, будто ему нет ни до кого дела. Его ледышество. Невозможно поверить, что он умеет смеяться, как нормальный парень. И дыхание у него теплое… Я вспомнила, как Тайлер дышал мне в макушку, и по рукам побежал табун мурашек.
Эйсхард заметил, что я на него смотрю, и приподнял бровь. Проклятье! Я резко отвернулась, притворившись, что нет ничего интереснее, чем прыщ, вскочивший на носу Ронана. Тот засмущался и поскреб нос пальцем, прогудел:
– Потею, как свинья, в этой форме, весь запаршивел.
– Да ерунда, – выдавила я.
– Когда у нас начнут проявляться дары? – спросил Листори.
Ему как одному из первых кадетов, увидевших дороги Академии, не терпелось обзавестись даром.
– В следующем семестре начнутся бои с тварями Изнанки. При таком близком взаимодействии с бестиями дары у кадетов проявляются быстро: в течение одного-трех месяцев.
Мейстер Тугор оглядел притихших желторотиков, улыбнулся:
– Так скоро, что и глазом моргнуть не успеете. Обнадеживать не стану: первый семестр покажется цветочками по сравнению с тем, что вас ждет во втором, но вы справитесь.
– Не все справятся, – буркнул Атти.
– Не все, – подтвердил преподаватель, и в сумрачном, напоенном металлом воздухе повисло тревожное молчание. – Еще вопросы? Нет? Тогда – важное объявление. Завтра на практикуме вас ждет совершенно уникальный опыт. Не каждому курсу удается вблизи познакомиться с гулями, но в этом году, к сожалению, их появилось слишком много. На днях ловчие доставили в Тирн-а-Торн несколько десятков особей, и руководство решило предоставить их для тренировок. Вы как раз осваиваете стики, будет полезно применить их в деле.
– Мы что, будем сражаться? – ахнула Веела. – Прямо по-настоящему? С живыми гулями?
– Строго говоря – они мертвы. Они не люди – не забывайте об этом. И да, отработаете приемы на гулях. Само собой, под присмотром эфоров. Только представьте, как вам повезло! Каждому звену достанется сильный, голодный, злой гуль.
Судя по побледневшим лицам первогодков, никто не считал это большой удачей.
– Стик с ядом будет у эфора, он и упокоит несчастного, когда посчитает нужным.