Баллада Пепла и Льда (страница 32)
– Конечно, нескольких часов не хватит, чтобы навести порядок там, где годами скапливался беспорядок, – по-простому объясняла она, пригласив следовать за собой. – Мейстер Кронт велел систематизировать личные дела кадетов, окончивших Академию больше десяти лет назад. Надо распределить документы по годам, выявленным дарам, успеваемости… В общем, все на месте расскажу.
В небольшой комнатушке, заставленной стеллажами высотой до потолка, царил хаос. Мало того, что все полки были кое-как завалены картонными папками и коробками, так еще на столах и на полу стопками лежали папки, попадались и отдельные листы, вывалившиеся из подшивки документов. Мы все трое в ступоре остановились на пороге, оценивая предстоящий фронт работ.
– Да мы здесь и за неделю не управимся, – сказал за всех эфор Ярс.
Библиотекарь сочувственно развела руками:
– Все от вас зависит.
Теперь коварный план ректора Кронта сделался понятен: скоро мы возненавидим архив.
– Тряпки, ведра в кладовке напротив, воду можно набрать там же.
Ярс почесал в затылке.
– Нам еще и отмывать здесь все? Хорошо, что с нами Дейрон, она уже наловчилась орудовать тряпкой.
– Кадет Дейрон ранена, – сухо сообщил Лед. – Куда ей лезть с тряпкой!
Уголок губ Ярса пополз вверх, он смерил Эйсхарда ироничным взглядом.
– За всех желторотиков так переживаешь, Тай?
– Она сейчас растревожит рану, а потом еще неделю будет отлынивать от тренировок! – отрезал Лед, не глядя на меня. – Между прочим, зачеты не за горами. Ты за нее пойдешь сдавать?
Эйсхард довольно бесцеремонно сгреб с ближайшего стола папки и листы и переложил их на пол.
– Твое рабочее место, Дейрон. Мы будем передавать тебе папки, ты – раскладывать по годам и по алфавиту. Акты сдачи экзаменов и зачетов отдельно. Спецификация даров отдельно. А мы с Ярсом займемся расстановкой.
Лед повернулся к другу, застывшему за его спиной с неподражаемой ироничной миной.
– Твой кадет, тебе и за тряпками идти! – выдал Ярс.
Эйсхард хмыкнул, направился было мимо, но в последний момент толкнул Ярса в бок, обхватил за шею, нагнул и взъерошил тому жесткие, торчащие ежиком волосы. Оба хохотали. Ярс пытался выкрутиться из хватки, он ткнул Эйсхарда под ребро, а тот в ответ вонзил указательный палец Ярсу в подмышку, заставляя того корчиться и орать от смеха.
В гарнизоне молодые рекруты так же задирали друг друга. Мальчишки. Вот тебе и эфоры. И Лед туда же, ну надо же! Я его никогда не видела смеющимся. Никогда! На моем лице невольно расползалась улыбка. Кажется, я начинала понимать, почему желторотики не проходят отработку вместе с командирами.
– Ладно, ладно, Тай, иду с тобой! – сдался Ярс, отдуваясь. – Вот зараза. Когда ты успел себе такие мускулы отрастить, а? На первом курсе я тебя по полу валял.
– Что было, то прошло! – Лед многозначительно подвигал бровями.
Довольные друг другом и шуточной потасовкой, эфоры отправились в кладовку, вернулись с ворохом тряпок и одним маленьким ведром – сразу понятно, люди давно не занимались уборкой. Я только головой покачала. Ничего не буду объяснять, сами поймут.
Оба, как акробаты, вскарабкались вверх по металлическим стеллажам. Снимали папки и громоздили их передо мной, так что скоро я вся обросла стопками бумаг, закрывающими обзор.
– Стоп, стоп! – возмутилась я. – Давайте остальное пока на пол. Иначе все рухнет, и придется начинать сначала.
– Командует тобой, смотри-ка! – фыркнул Ярс. Ну просто язва, а не парень! И все-таки я уже успела изучить Ярса: он насмешник, но товарищ неплохой.
Мы занялись делом: парни драили полки от пыли, расставляли папки, сохранившиеся в целости, я же разбиралась с теми, что разваливались на части, теряя листы.
– О, забыл! – провозгласил вдруг Ярс, полез в карман и высыпал на стол передо мной горсть орехов в сахаре. Потом, порывшись в глубине необъятных карманов, добавил сверху еще парочку орешков. – Так дело пойдет веселей.
– Ты где их достал? – удивился Лед.
Чему удивляется? Даже я поняла, что Ярс относится к категории людей, который достанут все что угодно, хоть из-под земли.
Со вкусняшкой за щекой работа спорилась. Вот не предполагала, что такое нудное занятие, как разгребание завалов в архиве, может подарить и радостные моменты. И пусть исписанные канцелярским почерком акты и ведомости уже расплывались перед глазами, я впервые за много дней чувствовала себя… уютно? Да, пожалуй.
Эфоры, спускаясь с верхотуры, тоже перехватывали по орешку. Как я и предсказывала, чистые тряпки они извели очень скоро и теперь недоуменно разглядывали гору ветоши.
– Да наберите два ведра сразу, – не выдержала я. – В одном будет вода для грязных полок, во втором – чистая, чтобы протирать. И тряпок столько не нужно.
– Во, Дейрон дело говорит! – согласился Ярс.
Я только головой покачала.
– Чувствую, дома вас не гоняли, – брякнула я, обрадовавшись похвале. – Признавайтесь, маме не помогали!
О Всеблагой, да кто же меня за язык-то тянул! Лед замер. Я не видела его лица, только напряженную спину. Спустя мгновение он с остервенением принялся драить полку, будто стирал не столько пыль, сколько мои слова из памяти.
«Прости…» – повисло на кончике языка, но вслух это произнести я не решилась.
– Так, ладно, что там ты уже наразбирала? – нарочито бодро спросил Ярс, наклонился над аккуратной стопкой, открыл верхнюю папку, присвистнул. – Смотрите-ка, десять лет назад они на первом курсе тактику сдавали. А мы только на втором.
Спасибо, Ярс, что пытаешься его отвлечь.
Я наклонилась за стопкой разрозненных бумажек, выпавших из разных папок и коробок, – с ними придется повозиться.
Глава 51
Не знаю, что привлекло мое внимание в первую очередь: светящаяся на пожелтевшем листе бумаги магическая печать или имя Гвендолин, мелькнувшее среди списка других имен. Гвендолин Эйме – моя мама.
После этого я, конечно, не могла выпустить документ из рук, пока не изучила все столбцы, все имена. Их было не больше десятка – парней и девушек, не связанных ничем, кроме короткой записи в одной из колонок: «Дар не определен» и пугающего заголовка последнего столбца: «Дата смерти». Судя по всему, между окончанием Академии и смертью проходило от года до двух, но не больше. Что это значит? Целитель гарнизона был прав и нераскрывшийся дар сжигает своего хозяина? Данные охватывали период за последние сто лет. Выходит, это редкое явление.
Была здесь и еще одна колонка: «Дата первой манифестации дара». О чем это?
– Дейрон, что ты там нашла? – полюбопытствовал Ярс, спустившись за очередным орешком.
Он заглянул мне через плечо, рассматривая документ.
– О-о, как это сюда попало? – Он постучал указательным пальцем по светящимся линиям печати. – Секретный архив. Кому-то голову снимут, если узнают, что документ угодил не в те руки.
Лед спрыгнул с верхотуры и тоже подошел посмотреть.
– Командир, можно задать вопрос? – обратилась я к Эйсхарду. – Что такое первая манифестация дара?
– Первое проявление. Это как раз способность видеть дороги Академии. Обычно от первой манифестации до пробуждения проходит не больше трех месяцев.
Значит, у всех этих кадетов, и у моей мамы, манифестация произошла, но дар так и не проснулся? А что если такое случится со мной? Пожалуй, рано об этом думать.
– Само пробуждение дара сопровождается состоянием, похожим на лихорадку: жар, ломит суставы, слабость, – решил блеснуть знаниями Ярс.
Я поежилась. Хотя мне-то не привыкать и к жару, и к слабости. Невероятно везет мне на близкое знакомство с тварями Изнанки.
– Ярс, зачем ей сейчас эта информация? – одернул его Эйсхард, заметив мой погрустневший вид.
Но я не боялась будущей боли, я думала о маме. Я держала в руках документ, доказывающий, что Гвендолин Эйме на самом деле существовала, сдавала экзамены, заводила друзей, познакомилась с папой. Просто имя на листке, а как много оно для меня значило!
– Так, а что мы станем делать с этой бумажулькой? – спросил Ярс и выхватил листок из моих пальцев. – Сделаем вид, что мы ничего не видели. Кому-то нужны проблемы с секреткой? Никому не нужны проблемы с секреткой!
Ярс открыл первую попавшуюся папку, засунул в нее бумагу и отряхнул ладони.
Мы отработали положенные четыре часа: нужно было оставить время на сон. Половины ночи хватило, чтобы привести в приличный вид большую часть полок, на завтра осталось совсем немного: начать и кончить.
С тех пор, как мы волей судьбы и ректора очутились втроем с Эйсхардом и Ярсом вдали от чужих глаз и ушей, меня подмывало задать другу Льда важный вопрос, что давно не давал мне покоя. Но как приступить к разговору и сделать так, чтобы Эйсхард не услышал, я не знала. Случай представился неожиданно.
– Расставляй оставшиеся папки, – сказал Лед. – Я пойду вылью воду и отнесу ведра в подсобку.
Мы оказались один на один с эфором Ярсом. Я заерзала как на иголках. Стоит ли спрашивать о глубоко личном? Да и не отправит ли меня Ярс в бездну с такими вопросами?
– Эфор Ярс, разрешите обратиться? – выдохнула я.
– Да? – Он оторвался от работы и с любопытством посмотрел на меня. – Чего тебе, малявка?
– П-подойдите поближе, – прошептала я, облизнула пересохшие губы.
Он еще больше заинтересовался, оставил в покое папки, оседлал один из стульев задом наперед и, положив руки на спинку, внимательно посмотрел на меня.
– Не передавайте наш разговор эфору Эйсхарду…
– Пожаловаться на него хочешь, малявка? – хмыкнул Ярс.
– Нет. Нет… Спросить… О чем вы разговаривали с ним?
Ярс недоуменно приподнял брови.
– В тот день, когда вы доверили ему звено кадета Колояра… Первая тренировка со стиками.
Ярс усмехнулся: он прекрасно знал, что это была за «тренировка».
– Вы сказали: «Тай, ты ведь помнишь, о чем мы договаривались?» О чем вы договаривались? Я бы не спрашивала, но это напрямую касается меня. Я хочу знать… Я имею право знать!
Ярс покосился на прикрытую дверь, и я взмолилась Всеблагому, чтобы Лед задержался подольше, выполаскивая тряпки.
– Любопытной девчонке оторвали ручонки! – выдал Ярс известную прибаутку, вздохнул. – Хорошо. Только между нами. Скажу не ради тебя – ради него. Снежка однажды точно влипнет в неприятности, как пить дать… Не дословно, но он сказал: «Едва сдерживаюсь, чтобы не придушить Дейрон».
– Понятно.
Я на миг зажмурилась. Что ж тут непонятного. Чего-то подобного я и ожидала, перед выходом с полосы препятствий Лед сказал мне то же самое.
– «Но еще сильнее, чем придушить, мне хочется ее поцеловать», – закончил Ярс.
Я вскинулась.
– Ты врешь!
– Зачем мне? Насчет того, чтобы быть с ним осторожной, я серьезно. Серьезней некуда. Тайлера ломает не по-детски. Будь с ним осторожна. Такие сильные чувства до добра не доводят. Это если на минуточку забыть о том, что отношения между командирами и подчиненными строго запрещены.
– Какие отношения! – повысила я голос, опомнилась, зашептала: – Какие, в бездну, отношения! Нас друг от друга трясет!
– Его-то точно трясет, – глубокомысленно хмыкнул Ярс. – Так что мозги отключаются. Поэтому я и подумал… Проехали! Смотри, Дейрон, рассчитываю на твою разумность. В прошлом году эфора Вильсона высекли только лишь за то, что кадет Абернати пожаловалась, что он ее поцеловал. Хотелось бы, чтобы шкурка Снежки осталась целой. Да и твой хладный трупик никому не нужен. Кто знает, какое чувство возьмет в нем верх? Я бы не рисковал.
Я сидела, будто пыльным мешком пристукнутая. Так и подмывало потрясти головой и вытрясти из ушей все слова, залетевшие в них за последние пять минут.
– Ты шутишь, Ярс? Шутишь, правда? – жалобно спросила я.
Ярс смотрел без улыбки. Да я и так знала: он говорил правду. Проклятье. Проклятье!
Глава 52
– Спасибо, – выдавила я. – И спасибо за ключ, хоть тебе и влетело. Эйсхард не успел бы вытащить меня, если бы не ты.
Я давно перешла на «ты», но Ярс не поправлял меня. Он покачал головой, недовольный собой.