Кристиан не успел выдавить и слова перед тем, как Изабель отстранилась и спешно проследовала за Адрианом. Кристиан брел за ними, в сторону зеленой гостиной, как в тумане. Он не слышал собственных шагов и, когда вышел в просторный холл, в котором суетились сразу несколько операционок, проскользнул между ними словно тень. Бессилие, ненависть и ярость сплетались внутри него в тугой узел. Адриан действительно сделал это, думал Кристиан, – ударил Изабель у него на глазах, в его собственном доме, а он это допустил. Он допустил это так же, как три года назад смерть отца.

Когда он добрался до зеленой гостиной, Изабель с Адрианом уже были внутри. Они сидели за столом напротив Джорджианы. Адриан вел себя как ни в чем не бывало. Изабель же, напротив, оставалась чудовищно бледной. В ее глазах больше не было слез – видимо, по пути в гостиную Адриан заставил ее привести себя в порядок.

«Все в порядке. Просто оставайся здесь, не иди за нами, ладно? Это ерунда».

Кристиан стоял в проеме и не отрываясь смотрел на Адриана. Тот, переключившись на дискуссию, его даже не заметил. А жаль, думал Кристиан. Впервые в жизни чувствуя, как кровь вперемешку с магией бурлит в венах и жжет руки на кончиках пальцев, он хотел видеть его лицо.

Сила Десяти всегда настигала Кристиана в самый неподходящий момент – ночью, после изнуряющих кошмаров, во время боевых тренировок, когда вокруг было полно оружия, или же внезапно посреди дня, если эмоции внезапно брали верх. Сейчас же магия впервые отозвалась на призыв по его желанию. Она заполнила каждую клеточку тела, поднялась откуда-то снизу и обдала Кристиана жаром с ног до головы. И впервые ему это нравилось.

Он получал удовольствие, наблюдая, как Адриан одной рукой вдруг резко схватился за столешницу, а другую прижал к груди. Как его красное лицо неожиданно побледнело, челюсть свели судороги, а глаза округлились в немом ужасе. Пульс все еще звенел в ушах Кристиана. Только на этот раз звук принадлежал не ему, а Адриану, сердце которого он медленно останавливал силой мысли. Сила поглотила Кристиана с головой. Сейчас он ощущал лишь ярость, ненависть и неутолимую жажду расправы.

Кристиан отдал должное Адриану – несмотря ни на что, тот до последнего пытался бороться. Сжимая край столешницы и из последних сил шевеля синими губами, он даже пробовал призвать на помощь. Однако едва Джорджиана и мистер Кортнер вскочили со своих мест, как Адриан покачнулся и замертво повалился на пол.

– Я же сказал, я вас убью, – прошептал Кристиан, словно ничего не мог с собой поделать.

Джорджиана и мистер Кортнер, как и несколько операционок, тут же кинулись к Адриану. Изабель не сдвинулась с места. Ее словно парализовало. Пока все в панике крутились вокруг бездыханного мистера Мукерджи, она по-прежнему сидела на своем месте и в ужасе разглядывала его перекошенное в последней судороге лицо. Она пыталась осознать произошедшее, догадался Кристиан. Она не верила, что смерть Адриана была случайной.

Словно в ответ на мысли Кристиана Изабель оглянулась в сторону двери и, заметив его, вдруг побледнела еще сильнее. Их взгляды пересеклись всего на мгновение, а потом Кристиан сорвался с места и бросился прочь. Он бежал по длинным коридорам в другой конец резиденции, пока не добрался до выхода, и даже оказавшись на улице, не остановился. Ненависть и гнев отступали, а вместе с их уходом возвращались прочие чувства. Страх, отчаяние, боль, стыд – все они преследовали его и все громче, все яростнее напоминали о себе.

Кристиан бежал так быстро, как только мог, – от совершенного убийства, мамы, Изабель, себя. Он бежал до тех пор, пока от боли не свело бок, дыхание не сперло, а в глазах не потемнело от изнеможения. Когда он наконец остановился и обессиленно рухнул на землю, голова раскалывалась от боли, а в ушах звенел гнусавый голос Адриана:

«Что думаешь, поганец? Встречал когда-нибудь настоящих чудовищ?»

– Встречал, – тихо ответил Кристиан в пустоту. – Это я. Я и есть чудовище.

Глава 6. Сделка

Кристанская империя. Тальяс, четвертая планета Барлейской звездной системы, юрисдикция Хейзеров, 4866 год по ЕГС* (7091 год по земному летоисчислению)

Спустя 3 месяца после трагедии на Мельнисе

Его губы были чуть припухлыми, но бледными, словно от холода, черты лица правильными и как будто даже по-женски утонченными, а глаза – большие глаза со слегка заметными темными кругами – светло-серыми, почти в цвет блейзера, горло которого доходило ему до самого подбородка. Произнося свою первую публичную речь, Кристиан Диспенсер казался поразительно уверенным и спокойным, и даже слегка излишняя бледность могла в равной степени свидетельствовать как о скрытом волнении, так и о неудачном освещении. Сын Джорджианы и будущий император Кристанской империи был одновременно хладнокровен, смел и лаконичен. А еще он был очень молод, и это почему-то казалось для всех куда важнее.

– Для меня большая честь стоять сегодня здесь и говорить с каждым из вас. С каждым, кто называет себя гражданином Кристанской империи. Мы вместе – это семьсот восемьдесят семь звездных систем, триста восемнадцать юрисдикций лиделиума и самое крупное и могущественное государство в галактике. Все вместе мы – почти треть обитаемой галактики, треть всего человеческого мира и неотъемлемая, если не главная часть его наследия и великой истории.

– Урок арифметики от малыша Диспенсера, – пробормотала Мэкки, прицеливаясь перед выстрелом в одну из отдаленных мишеней. – Какое прекрасное начало дня.

Звук ее выстрела, как и десятки других вокруг, не перебил размеренного голоса Кристиана, что доносился с экрана и из динамиков в ближайшем конце тренировочного полигона. Сегодня, несмотря на ветер и накрапывающий дождь, меня, Мэкки и Калисту, как и остальных пятьдесят человек из нашего крыла, выгнали сюда на военные учения, и после полутора часов боевых спаррингов мы наконец добрались до того, в чем я была хоть немного сильна, – до стрельбы.

Сделав еще несколько точных выстрелов, Мэкки выпрямилась, оглянулась и протянула мне ружье. За время тренировки ее объемные кудри полностью вымокли и превратились в спутанную паклю.

– Что с тобой такое? – прищурившись, спросила она. – Ты сегодня словно язык проглотила. Давай, Гааль, соберись. Переводить патроны – это твой главный и пока что единственный талант. А ты стоишь тут с кислой миной, будто пафосная речь сынишки Джорджианы тебя не веселит.

Приняв у нее ружье, я наскоро сделала перезарядку и прицелилась.

– Сколько ему? Девятнадцать? Для своего возраста и первого выступления на публике он держится весьма неплохо.

– Для того, кто все эти годы сидел под маминой юбкой, он тоже держится неплохо. Но от этого даже веселее – представлять, сколько времени его гримировали и накачивали успокоительными, перед тем как толкнуть к камерам. Джорджиана не просто так скрывала его все эти годы. Держу пари, с ним что-то не так. С ними всегда что-то не так. – За отведенные полминуты я успела сделать пять выстрелов. Бросив короткий взгляд на таймер со временем, Мэкки вновь приняла у меня ружье и встала в стойку. – Мы все задавались вопросом, почему Андрей Деванширский так долго избегал публичности и за три года восстания так и не подал прошение в Галактический Конгресс на возврат своих земель. А потом он наконец сделал это, и мы все узнали, что у него мегаломания. Прямо как у Константина Диспенсера. Забавно, не считаешь?

Выстрелы гремели со всех сторон полигона, но даже ранние учения под дождем не могли отвлечь всеобщее внимание от первого публичного выступления Кристиана Диспенсера. В качестве наследника Джорджианы и будущего императора Кристании он впервые появился перед камерами несколько недель назад. Его коронация должна была состояться через три месяца. Как будто в мире и без этого было мало потрясений – уничтоженный Мельнис, поиск Понтешен, разъяренные повстанцы, суд над Крамерами. Теперь ко всему прочему добавилась и угроза в качестве молодого Диспенсера, который, по слухам, так же как и герцогиня Понтешен, обладал чудовищной силой Десяти.

– Мне бы хотелось, чтобы начало моего пути в качестве вашего лидера, как и эта речь, было другим, – голос Кристиана с экрана эхом разносился над поляной. – Мне бы хотелось, чтобы сегодня и в дальнейшем мы могли с уверенностью в завтрашнем дне создавать будущее, о котором мечтаем. Мне бы хотелось, чтобы каждый из девятисот тридцати пяти миллиардов граждан Кристанской империи знал, что его близкие и любимые люди в безопасности и им ничего не угрожает. Ведь все мы, без исключений, стремимся защитить тех, кто нам дорог. – Всего на секунду мне показалось, что взгляд Кристиана скользнул куда-то в сторону и тут же вновь вернулся к камерам. – К сожалению, сегодня эти заверения были бы ложью. Сегодня мы все реже думаем о светлом будущем, а наши близкие далеко не в безопасности. Последние три года империя сгорает от террористических мятежей. В Кристании наступили по-настоящему темные времена.

– С последним сложно не согласиться, – пробормотала Мэкки. В сторону голограммы она даже не взглянула. – Шестьдесят секунд. Бери правее, а то последние пару раз била слева по краю.

Хуже раннего подъема из-за военных учений могла быть только стрельба в дождь из позиции лежа. Когда я плюхнулась туловищем на мокрую землю и чуть подтянулась на локтях, Мэкки скинула с плеча ружье и протянула мне.

– Мы на пороге новой войны, и нам всем известно, кто за этим стоит. Но сегодня я не буду называть их имена. Сегодня я больше не потрачу на них ни слова, – продолжал Кристиан Диспенсер. Когда я натянула наушники, его голос сильно приглушился, но я все еще его слышала. – Вместо этого я хочу обратиться к каждому из вас. Я хочу вам дать обещание и намерен сдержать его, чего бы мне это ни стоило.

Я сделала первый выстрел, и плечи по инерции дернулись назад.

– Кристанская империя – наш дом. Мой дом. Я обещаю, что не позволю ослабить его ни снаружи, ни изнутри и никогда не допущу в нем хаоса, смуты и кровопролития.

Мои локти вязли в грязи, когда я прицеливалась для нового захода.

– Я обещаю, что буду до последнего искать мира, потому что каждая смерть – это великая трагедия. Однако при первой же прямой угрозе военные силы империи будут приведены в действие. Те, кто пытается разрушить наш мир, угрожают нашей целостности, незамедлительно получат ответ, и я сделаю все, чтобы он стал для них последним.

Выстрел. Я вновь наскоро подтянулась на локтях и поспешила прицелиться. Мне нужно было успеть сделать еще несколько точных заходов перед тем, как капли, что стекали с мокрых прядей на лицо, доберутся до глаз.

– Я обещаю, что защищу вас, ваши дома и ваших родных.

Три выстрела прогремели друг за другом с разницей в секунду.

– Я обещаю, что, несмотря ни на какие трудности и пережитые ужасы, Кристанская империя выстоит и станет сильнее.

Еще один выстрел. Я быстро провела тыльной стороной ладони по лбу, стерев капли дождя, и вновь приложилась к прицелу. Я старалась не обращать внимания на боль, что возникала каждый раз, когда он соприкасался с гематомой под левым глазом.

– Я обещаю, что верну светлое будущее вам и вашим детям. Я обещаю…

Выстрел, еще один и еще.

…что впредь не позволю порочить мой дом, честь членов моей семьи и нашей фамилии. Я не потерплю беспочвенных, постыдных обвинений и…

– Лаура, хватит! – Мэкки несколько раз хлопнула меня по плечу. Я почти не слышала ее голос, но, тут же опустив ружье и оглянувшись, с легкостью прочитала все по губам. Стоило стянуть наушники, и меня тут же накрыла лавина звуков. – Да что с тобой сегодня такое?! Твое время давно вышло.

Я поднялась на ноги, на ходу отряхиваясь от мокрой грязи.

– Прости. Забыла посмотреть на таймер.

Я израсходовала не только все патроны, но и время Мэкки. Учения были окончены. Один за другим повстанцы вокруг стягивались к концу тренировочного полигона, чтобы сдать оружие.

– В этот раз хотя бы не мазала, – скупо оценила мои результаты Мэкки, когда мы вместе двинулись в конец очереди. – Но дело тут явно в другом.

Ее взгляд задержался на моем лице на несколько мгновений, как вдруг она резко шагнула навстречу и перехватила мой подбородок.