Ну да, надо не тормозить. Приложив ладонь, я подтвердила свою личность. За отъехавшей с легким шорохом дверью оказалась клетушка три на три метра с дверью в санитарный блок. Оглянувшись, проводила глазами Крайча, который нервно осмотрелся, прежде чем скрыться за углом. Странно. Его поведение усугубило нехорошее подозрение, что заселили меня в самую черную дыру из возможных здесь. До одногруппников лишь один лестничный пролет, но разве это спасет? Вот же скотина этот летеха!

Закрыв за собой дверь каюты, вновь осмотрелась. Мой новый дом. Да, помещение крохотное, особенно для здоровенного мужчины. Для меня же размеры вполне подходящие и не стесняющие. Активировала жилой режим и сразу же возле одной переборки выдвинулась узкая столешница и стул, вдоль второй – опустилась койка с матрасом, толстым и упругим, с белыми простынями, вполне приличной подушкой и даже одеялом, легким и мягким. На душе потеплело – не такая уж дыра. В узком шкафу за минуту поместилось содержимое моего раненного рюкзака.

В тесной, опять-таки для мужчины, нише санитарного блока я могла хоть танцевать. Приведя себя в порядок и умывшись, вдохнула-выдохнула, заталкивая поглубже страх, и отправилась в столовую. И так девять минут из отпущенных десяти потратила. Надо торопиться.

После активации электронного замка в мою каюту смогут войти только я и представитель службы безопасности. Остальные – с моего разрешения. Поэтому дождалась, когда дверь закроется и, развернувшись, рванула в столовую.

Выскочив из закутка на хорошей скорости, я налетела на препятствие. Отлетела назад и, зацепившись каблуком ботинка о другой, рухнула на задницу. От удара с меня слетела пилотка, за ней последовала магнитная заколка, удерживавшая скрученные и закрепленные на затылке в узел волосы. Вот зря, очень зря я не потратила хоть одну минутку на то, чтобы заплести свою густую гриву. В результате гладкие прямые волосы багровыми волнами упали на плечи и спину.

На рефлексах, не иначе, подобрав ноги, я села на колени и потянулась за упавшими вещами. В тот момент, когда схватила пилотку, а потом и заколку, в поле зрения попали внушительные ботинки. Мой взгляд сам собой заскользил вверх по голеням, закрытым высокими ботинками с непривычными застежками, отметил развитые мужские икры, узкие колени, мускулистые бедра, обтянутые плотными черными штанами. На мгновение уперся в ширинку и перепрыгнул на черную куртку, подчеркивающую мощный торс, широкие плечи, крепкую шею, частично скрытую воротником-стоечкой.

Я отметила на куртке всего три цветные нашивки и эмблему с красным солнцем и звездами. В замешательстве не вспомнила, в каком звании и кем служит обладатель ботинок. В любом случае это действующий офицер, в отличие от меня, курсантки. И в его расе не ошибиться, как и в виде деятельности.

Стоя на коленях, задрав голову, я таращилась на аяша, взиравшего на меня сверху с каменным выражением лица. В голове заполошно мелькнуло, что, как и мы, они в среднем живут сто двадцать лет. Конкретно этому твердокаменному навскидку лет тридцать-тридцать пять, молодой. В среднем аяши выше и крупнее землян, вот и этот навис надо мной неприступной скалой.

Аккуратная короткая челка подчеркивала высокий лоб аяша, черные блестящие волосы контрастировали с очень светлой, почти до белизны кожей. Брови идеальными дугами хмуро нависли над чуть раскосыми, недовольно сощуренными глазами. С такого близкого расстояния изучавший меня аяш не смог скрыть, как от его зрачка, неземного, огромного, черного, побежали ломаные черные линии, стремительно множась и напоминая красивую махровую снежинку, – зрелище настолько завораживающее, что я забылась. Так и замерла, стоя на коленях и любуясь невероятными глазами инопланетянина.

Губы аяша, чувственные, с четкой окантовкой, дрогнули в уголках в едва заметной усмешке, тем самым вернув меня в реальность. Ох ты ж, я восхищалась словно из мрамора вырезанным умелым скульптором мужским лицом, завораживающими глазами и соблазнительными губами. И все бы ничего, но стоя перед аяшем на коленях. Лучшего и самого быстрого способа нарваться на неприятности не придумаешь!

Только даже пошевелиться не смогла. Меня будто неведомая сила сковала, вынуждая смотреть в глаза представителю чужой и малоизвестной расы со смесью восхищения, трепета и подступившего к горлу страха. Аяш протянул руку и, приподняв мой подбородок, заглянул, нет, вперился мне в глаза. Я невольно вытаращилась на него еще больше, вцепилась ставшими какими-то неродными пальцами в его широкое запястье, дернулась, но почти полностью почерневшие глаза напротив заставили замереть, не сопротивляться чужому захвату, осторожному, но твердому.

– Что вы здесь делаете? – спокойно спросил аяш.

От его голоса, не грубого, с хрипотцой, скорее мужественного баритона, чем баса, у меня мурашки по коже побежали. Тем более аяш вклинился пятерней в мою рассыпавшуюся гриву, приподнял у виска, отпустил и смотрел, как падают красные пряди.

Странное поведение огромного иномирца настолько дезориентировало, что в себя меня вернул разом занывший копчик. Я тихо выдавила из перехваченного страхом горла:

– Живу…

Задница нещадно болела, зато голова начала работать и привычно анализировать обстановку. Аяшей на «Рушазе» ровно триста. Экипажи боевых межзвездников. Мужчина молод, но не юн, значит, офицер. А я тут… сижу, пялюсь.

Встала и, быстро собрав волосы, закрепила заколкой. Надела пилотку и вытянулась стрункой под заинтригованным взглядом черных глаз. Подняв голову, отрапортовала:

– Курсант Лель. Прибыла час назад на станцию «Рушаз» в составе группы курсантов для прохождения завершающий стажировки. Размещена в этой каюте старшим лейтенантом Крайчем. Следую в столовую.

Офицер наклонил голову очень знакомым образом. О, это же один из трех мужчин, которые видели, как у меня оборвалась лямка. Значит, в курсе, кто я и с кем прибыла.

– Даже любопытно, чем вы перед ним провинились, раз вас в жилой блок аяшей поселили? – поинтересовался незнакомец с едва заметной улыбкой, обозначенной дрогнувшими уголками рта. – У нас закрытая зона. Для всех.

– Я… – горло сдавило, пусть не по своей воле, но придется нарушить негласные правила станции. И максимально корректно пояснила: – Других свободных кают в выделенном нам блоке нет, а делить каюту с однокурсником не согласилась, поскольку не состою с ним в законном союзе. Старший лейтенант Крайч разместил меня здесь. Мне сообщить ему, что необходимо…

– Нет, курсант Лель. Можете идти, уверен, ваш старший лейтенант будет недоволен, если вы опоздаете, – усмехнулся аяш, оставшийся незнакомцем.

– Благодарю, реан, – я использовала общепринятое обращение к любому офицеру на межрасовых станциях.

К счастью, неожиданно сработали рефлексы, которые выработались у меня благодаря господину Рехандру. Я коротко поклонилась, накрыв ладонью грудину, как принято на Аяше женщине проявлять уважение к мужчине. Незнакомец явно на автомате коротко поклонился в ответ, тоже привык к годами отточенному приветствию и уважению к женщине. Выпрямившись, я поймала внимательный взгляд вновь сузившихся мужских глаз. Аккуратно обогнув аяша, я поспешила в столовую, не оглядываясь, хотя так и подмывало, потому что, пока не завернула к лестнице, спиной чувствовала его взгляд.

Спускаясь, я гадала: к добру или худу Рехандр вдолбил в меня основные правила поведения на Аяше. Он утверждал, что когда-нибудь это знание мне поможет и защитит. Ну что же, буду надеяться.

Глава 4

– Дальше группа будет собираться здесь, в третьем зале второго блока на седьмом уровне. Завтра в восемь ноль-ноль – распределение. Опоздаете – пожалеете. Все свободны! – объявил Крайч и пошел к выходу, таким образом попрощавшись.

Просторный зал, разделенный на несколько зон, для физических и боевых занятий, был наполнен светом и натужными голосами спарринг-партнеров, звуками технично падавших на мат тел, эмоциональной ругани тех, кому заламывали руки в боевом приеме.

А два ряда курсантов в спортивной форме провожали хмурыми взглядами спину удаляющегося хама. После обеда он провел нас по всей станции, нам показали практически все, что было возможно, вплоть до разгонных установок. Мы надевали защитные костюмы, потом в скафандрах залезали в эвакуационные капсулы, даже тыкали там активационные кнопки. Но Крайч прерывал запуск в последний момент. В общем, успешно щекотал наши нервы и выдержку. С одной стороны, спасибо, однозначно запомнили, с другой – занятия сопровождались потоком унижений, оскорблений и издевательств на потеху невольным зрителям. Не то чтобы подобное было для нас новостью, и не первая стажировка, но старший лейтенант Крайч переплюнул всех.

За пару часов до ужина нас, взмокших, уставших и раздраженных, старлей Крайч отправил за спортивной формой и приказал через полчаса собраться на занятия в спортзале, где будем собираться ежедневно в течение следующих пяти месяцев. Мне показалось, что место Крайч опять же выбрал не случайно. Потому что после занятий он ходил вдоль строя курсантов как петух среди кур и «клевал» каждого из нас за любые промахи, отчего некоторые «посторонние спортсмены» забыли, зачем пришли, и развлекались за наш счет.

– Я знал, что легко не будет, но, чтобы настолько… – скрипнул зубами Миронов, сверля спину временного наставника выразительным взглядом «можно было бы – убил бы на месте».

– Больной на всю голову урод, – буркнула Новак, ей наравне со мной доставалось.

Только я раздражала старлея до бешенства, а будущий штурмовик – будила более романтичные порывы.

– Скорее, нарцисс с манией величия, – тоскливо дополнил Том Ребби, единственный из нас медик.

– Айда в столовую? Мне надо стресс заесть! – устало предложила Царь.

– Предлагаю не тратить время на переодевание, – мрачно согласился Верник.

– Поддерживаю, – отозвался Чернов.

Макс Верник и Андрей Чернов – курсанты Военно-космической академии Клоша и давние друзья. Хоть первый – инженер по управлению боевыми роботами, а второй – штурмовик-десантник.

Я предостерегла ребят:

– Не согласна. Это может быть банальная провокация со стороны Крайча. Придем в столовую, а там он: вот вам наряд за неуставной вид. И это перед распределением.

Настроение группы упало еще на пару делений. Мы поспешили в раздевалки переодеваться и принимать душ. Я шла, устало передвигая ноги и ощущая как потная спина медленно остывала после усиленной тренировки. И задавалась вопросами: «Неужели единственная просьба поселить меня отдельно – причина долговременной и неприкрытой злости к субтильной курсантке? Ведь он же уже отомстил – сунул меня к аяшам. Почему же Крайч опять смотрел на меня как на врага?»

Пару раз на тренировке показалось, что он вот-вот размажет меня по мату или сломает любым другим способом. Закралась жутковатая, с учетом моего подчиненного положения, мысль, что ему меня заказали. Только вопрос: чтобы сломать и отправить к папочке или конкуренты отца – убить?

Однако и третий вариант, что у Крайча ментальные отклонения, как заметил не только будущий военврач Том Ребби, но и остальные, отбрасывать со счетов не стала. Порой самое простое – самое верное. Ведь получив даже временное право вершить чужие судьбы, Крайч в открытую упивался властью. Красовался перед всеми, «дрессируя птенчиков». Включив очистку для формы и обуви, я закрыла личный шкафчик. В том, что женщин на «Рушазе» мало, нашелся и плюс. В единственной раздевалке для слабого пола нашлось множество свободных шкафчиков для личных вещей, которые можно занять на весь срок стажировки.

Столовая встретила знакомым гулом и аппетитными запахами, от которых душа и желудок слились на волне радостного предвкушения. С одной стороны зала призывно высилось несколько пищевых автоматов, к которым стояли по два-три человека. С другой – белело множество круглых столов с полостью в центре. После приема пищи туда положено отправлять одноразовую посуду и объедки для утилизации.