Не дразни меня (страница 9)
С подозрением сузив и без того маленькие глазки, он осматривает меня всю еще раз. Добродушно хмыкнув, я заправляю за ухо прядь волос, и иду в крыло дома, где расположен кабинет Литовского.
Он там. Я понимаю это по сгустившемуся воздуху и вибрирующей, почти осязаемой, энергетике.
Невольно пропустив в ее через себя, я срываюсь на дрожь и зябко растираю предплечья.
– Можно? – спрашиваю, постучав в дверь и сразу открыв ее.
Лютый сидит на диване, откинувшись на его спинку, и смотрит в экран телефона. Во второй его руке бокал со спиртным, в ушах наушники. Из одежды на нем только черные спортивные брюки без ремня и круглый кулон на серебряной цепочке.
Неужели, музыку слушает?
Наведя на меня прицел холодных глаз, медленно моргает. Мне становится по-настоящему жутко.
– Заходи.
Есть шанс убежать, уверена, он не станет останавливать. Но… сегодня я не могу позволить себе этой слабости.
Ступив через порог, я прикрываю дверь и заставляю себя улыбнуться.
– Как прошел день? – интересуюсь кротко.
Склонив голову набок, он откладывает телефон, вынимает наушник из уха и подзывает меня пальцем. В сковавший мышцы ледяной ужас тонкой струйкой втекает кипяток. Контраст ошеломляет.
Я добровольно иду в пасть к хищнику?..
Глава 15
Ярослава
Несмело делаю пару шагов и останавливаюсь. По мере приближения жжение на моей коже становится невыносимым. Проникающий в грудь горячий воздух обжигает легкие. Однако вместе с тем по спине вдоль позвоночника струится животный страх. Я его боюсь.
– Зачем пришла? Хочешь предложить вместе посмотреть кино?
Тусклое освещение немного смазывает черты его лица, рисуя тени вокруг глаз и около упавшей на лоб волнистой пряди. Вибрации низкого голоса пробирают до нутра.
– Нет… Вернее… Я хотела поговорить кое о чем.
Чуть съехав бедрами вниз, он проводит языком по верхним зубам и отправляет взгляд прогуляться по мне. По шее, открытым ключицам и рукам, по подолу платья и обнаженным коленкам, которые тут же превращаются в мякиш.
– Говори, – расставляет ноги шире и касается моего бедра.
– Я хотела поговорить… – заикаюсь глупо, – В общем, я хотела спросить у тебя…
– Чего ты мямлишь?
Неожиданно подавшись вперед, он обхватывает мое предплечье и тянет на себя. Потеряв равновесие, я лечу вперед и падаю на твердую грудь Литовского. От контакта моих ладоней с его кожей разбивает паралич.
Поддев под коленями, он вынуждает согнуть ноги и усаживает меня лицом к себе. Первый же судорожный вдох приносит запах тестостерона и резкого парфюма.
Инстинктивно отклоняясь назад, я смотрю на его яркие губы.
– Вот теперь говори.
Говорить? Как?! О чем?
Он потрясения мои голосовые связки завязались в узел, а язык намертво присох к горлу. Я при желании даже мычать не смогу.
– Что ты хотела спросить, Яра?
Тяжелая мужская ладонь опускаются на мое бедро, а острый взгляд буквально вспарывает сознание. На миг мне кажется, что он знает обо мне все. Все замыслы и тайные надежды.
– Можно… я пересяду?
– Нельзя.
Разболтав лед в бокале, он отпивает немного спиртного, а затем кладет руку на основание моей шеи и, не спеша, тянется к моим губам.
Сердце перестает биться. Оцепенев, я наблюдаю, как приближается его лицо. Спустя мгновение он прижимается к моему рту и, вынудив разомкнуть челюсти, вливает в него алкоголь.
От крепости напитка полость рта вмиг немеет.
– Глотай.
Большой палец руки, удерживающей мою шею, давит под подбородком, а когда я проглатываю виски, медленно ползет вниз вдоль горла.
Жидкий огонь разливается по груди и наполняет живот тяжестью. Мои веки опускаются.
– Лучше?
Киваю.
– Ты была слишком напряжена. Говори.
Я слизываю с губ терпкий вкус и сглатываю остатки напитка. Подушечка большого пальца Адама вырисовывает круги на моей шее.
– В субботу ежегодный прием. На нем будут мои родители.
– И?..
Смотрю на его губы. Теперь я знаю, какие они на ощупь. Твердые. А его щетина жесткая и колючая.
– Возьми меня с собой. Пожалуйста.
Поставив бокал на деревянный подлокотник, Литовский задумчиво закатывает глаза и кладет руку на мою талию. Сжимает ее, пальцами позвонки на пояснице нащупывает.
В голове становится легко и пусто. Это очень крепкий виски.
– Не вижу ни одной причины делать это. Зачем ты мне там нужна, Ярослава?
– Я твоя жена, – напоминаю тихо, – Туда принято ходить с женами.
– Жена?.. Разве?
– Да, – подтверждаю беззвучно.
Хмыкнув, оглаживает ягодицу и легонько ее сжимает.
Господи, боже мой!.. Он же не заставит меня трахаться с ним?! Я не буду!
И тут, накрыв другой рукой вторую мою ягодицу, Литовский толкает меня на себя. В промежность втыкается бесстыже громадный бугор. В панике я упираюсь ладошками в его каменные плечи. В голове взвывают сирены.
– Пожалуйста… – ною жалобно, – Пожалуйста! Я так скучаю по маме!..
– И папе?
– И папе!
По стальному блеску в глазах вижу, что не пронимают его мои мольбы.
Бесчувственный отморозок!
– Я буду достойно вести себя там! Клянусь!.. Тебе не придется краснеть за меня!
– Я не умею краснеть.
– Я тебя очень прошу, Ада-а-ам!..
– Даже не знаю, Яра, – с сомнением качает головой, а я жадно впитываю каждый его жест, потому что не понимаю ни черта.
Литовский как сундук, закрытый на три амбарных замка – ни за что не угадаешь, что он думает и чувствует.
– Пожа-а-алуйста!.. – пищу, внутренне содрогаясь от страха и острых ощущений, что вызывает упирающаяся между ног эрекция.
Полоснув холодом по моему лицу еще раз, он проявляет интерес к моим губам. Лениво, будто с неохотой, разглядывает их, а затем подушечкой большого пальца касается уголка.
Мое дыхание застревает в горле плотными пузырями.
– Ты возьмешь меня?
– Взять тебя? – переспрашивает он, и я запоздало понимаю, как двусмысленно это звучит.
– На прием.
Ведя пальцем на контуру нижней губы, молчит.
Мои нервы, натянутые до предела, оглушают своим звоном. Как я его ненавижу!
– Мне поцеловать тебя?
Густая бровь взлетает вверх, и от меня не укрывается полыхнувший в темно-серых глазах огонь, который обжигает и меня тоже. Вспыхнувший на долю секунды, он тут исчезает за коркой льда.
– Попробуй, – бормочет малозаинтересованным тоном.
– И ты возьмешь меня на прием?
– Посмотрим…
– Мне точно надо знать.
Внезапно скользнувший между нами холод сильно пугает. Я сильно перегибаю.
– Ты меня утомила.
– Боже!.. – выдыхаю тихо и, скользнув руками по его плечам, обнимаю шею, пока он не скинул меня со своих колен.
Когда между нашими лицами остается всего несколько сантиметров, я прикрываю глаза и прижимаюсь в твердым губам.
Адам не шевелиться, однако реагирует его член – дернувшись, втыкается в меня еще сильнее.
Долбанная идиотка. Я играю с огнем.
Раздавит… Раздавит, как муху!
Отстраняюсь, чтобы посмотреть в волчьи глаза, и снова целую. Ощупываю своими губами его рот, и мне не нравится, потому что никогда прежде не приходилось целовать человека, который не целует в ответ.
Это ужасно унизительно.