Как только ткань разрезана и штаны лохмотьями валяются на полу, я отхожу на три шага назад, чтобы полюбоваться идеальной белой кожей на упругой попке Одри. Не торопясь беру со стола сначала плетку. Заношу ее над сабой и медленно провожу по спине кожаными ремешками. Она вздрагивает и тяжело дышит. Я удивлен, что Одри перестала брыкаться, но своего настроя, судя по исходящему от нее молчаливому презрению, не утратила. Оно и к лучшему. Заношу плетку и с характерным треском опускаю на ее спину, на коже тут же появляются красные полосы. Я выдыхаю, это ощущается как очищение от напряжения. Одри ахает и мой член напрягается от звука. Повторяю свое действие второй, третий, пятый раз. Она начинает извиваться в своих путах. Снова медленно веду ремешками по исполосованной коже до самых бедер.

Откладываю плетку и беру паддл. Пришло время наказать ее за дерзость.

– Будет пять ударов, а ты будешь считать. Вслух, Одри.

У меня внутри все переворачивается и сжимается, когда я слышу в ответ хриплое:

– Да, сэр.

Блядь! Она сводит с ума. Голосом, запахом, словами, своей непокорностью и в то же время жаждой подчиняться. Идеальная.

Заношу паддл и он опускается на белоснежную кожу ягодиц. Красный отпечаток творит с моим сознанием нечто такое, чего еще никогда я не чувствовал. Меня внезапно захватывает дикое желание того, чтобы только я мог такое с ней делать.

– Один, – протяжно стонет Одри. Еще удар. – Два. – Я начинаю задыхаться от потребности, как и Одри. – Три. – Она всхлипывает и поднимает попку выше, когда я отнимаю паддл. – Четыре. – Багровый отпечаток переворачивает мой мир с ног на голову и я понимаю, что он никогда не будет прежним. – Пять, – тяжело выдыхает она и расслабляется на скамейке.

Мне недостаточно. Я, как больной ублюдок, хочу больше. Хочу все то, что есть у нее. Жажду забрать и выпить ее до последней капли. Беру со столика гель и медленно лью на ее попку. Одри вздрагивает от соприкосновения холодной жидкости с кожей. Размазываю гель и медленно проникаю в анус пальцем. Чертовски туго и горячо.

– Ты хотела меня сегодня трахнуть, – тихо произношу я. – Только не учла того момента, что страпон, милая, это не моя игрушка. И трахать сюда тебя сегодня буду я. Только у меня есть кое-что поинтереснее твоей силиконовой игрушки.

– А-а-ах, – это все, что вырывается из нее, когда в ее попке надежно поселяется металлическая пробка.

– Вот так тебе нравится, Одри? – спрашиваю, прокручивая игрушку в ее попке, пока Одри извивается на скамье.

– Да, сэр, – хрипит она.

Поднимаю руку и опускаю на ее попку увесистый шлепок. Смотрю, как резонирует ягодица от удара и наслаждаюсь стоном, вылетающим из Одри. Шлепаю еще раз, и она снова выгибает спину. Черт, я просто не могу остановиться, красный на ее нежной коже заставляет мою кровь закипеть. Я раз за разом опускаю ладонь на попку Одри, а она стонет громче и громче. Чертова музыка для моих ушей. Божественная, мать ее, рапсодия.

Останавливаюсь. Дышу тяжело и рвано. Грудная клетка ходит ходуном, а где-то там внутри практически взрывается сердце. Эмоции, которые я никогда не испытывал. Чувства, которых, думал, никогда не познаю. Полное умиротворение практически до звона в ушах, где глухими толчками грохочет кровь. Она делает это со мной, как и я с ней. Опускаю руку между ее бедер и ловлю стекающую по внутренней стороне каплю. Поднимаю руку выше и провожу пальцами по влажным складкам. Ноги Одри подрагивают, она покрывается мурашками и силится выгнуть спину, чтобы поймать чувствительным местом мои ускользающие пальцы.

Дразню ее, вхожу двумя пальцами, выхожу, растирая влагу по напрягшемуся комочку, снова вхожу. И так повторяю, пока она не достигает грани. Того самого момента, когда от одного касания может взорваться и увидеть звезды. Вместо того, чтобы приласкать и дать то, в чем она нуждается, убираю руку. Она хнычет и рычит одновременно. Но я эгоист. Хочу каждую каплю ее оргазма себе. Сгораю от желания чувствовать, как она будет взрываться, как мышцы будут сокращаться вокруг члена. Просто, блядь, схожу с ума от невероятной жажды.

Опускаюсь на колени и, почувствовав запах ее возбуждения, тут же меняю решение. Хочу чувствовать ее во рту. Раздвигаю пальцами складочки и облизываю. Раз, два… а потом не могу остановиться, пробую ее и пробую. Пью, как самый изысканный напиток, поедаю, как лучший в мире десерт. Ее вкус взрывается на моем языке и покалывает его тысячей иголок, давая четкое представление о том, что все остальные вкусы теперь для меня навсегда станут пресными. Комнату наполняют ее громкие стоны, усиливая мои ощущения. Мышцы Одри сжимаются, она вздрагивает и замирает, а потом я чувствую языком, как ее киска сокращается, выдавая мне новую порцию лакомства. Не могу перестать лизать ее, собираю все до последней капли, вдыхаю запах, впитываю стоны.

Когда я поднимаюсь на ноги, у меня слегка кружится голова и член болезненно подергивается, тянется к вожделенному телу. Не мешкая ни секунды, медленно погружаюсь в блаженное тепло. Из-за пробки она еще теснее, и мне просто сносит голову. Я перестаю думать, только чувствую. Закрываю глаза и впитываю каждую секунду пребывания внутри Одри. Медленно погружаюсь до упора и снова выхожу. Не хочу быстро, мне нужно запомнить, вырезать в памяти каждый момент нашего соединения. Я не уверен, что это когда-нибудь повторится, сделка есть сделка. Но как же чертовски сильно я не хочу отпускать ее, этого не выразить словами. Она как яд на моем языке, как наркотик, который стремительно вызывает зависимость и от которого нет спасения. Я никогда не думал, что существует в этом мире женщина, на которую мое тело будет реагировать таким образом. Я, кажется, попробовал все в своей жизни, но будь я проклят, если мне хотя бы раз попадалась такая, как Одри Ланкастер.

Она пытается двигаться бедрами мне навстречу, стараясь заставить меня ускориться. Меня это бесит и одновременно возбуждает еще сильнее. Она привыкла держать контроль в своих руках, но сейчас не та ситуация. Распахиваю глаза и шлепаю ее по попке.

– Не двигайся.

– Пожалуйста, – стонет она. – Прошу Вас, Мастер.

– Блядь, – рычу сквозь зубы и ускоряюсь.

Начинаю двигаться сильнее, жесткими рывками. Хватаю ее за плечо для упора и буквально насаживаю на себя. Зажмуриваюсь, пытаясь сдержаться и не кончить тут же, как только чувствую приближение еще одного оргазма Одри. Она напрягается, сжимается.

– Одри, твою мать! – практически кричу я. – Не смей кончать!

– Нет, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – всхлипывает она и я понимаю, что она уже слишком близко.

Выхожу из нее. Перед глазами пелена. Одри разочарованно хнычет, она вот-вот расплачется от досады. Провожу пару раз ладонью по члену и орошаю молочные бедра спермой. Сука! Как подросток! Но мне мало. Так чертовски не хватает. И я еще твердый. Это она делает со мной. Она сводит с ума и путает мысли.

Беспощадно врезаюсь в нее, и Одри кричит от боли и удовольствия. Теперь я не хочу медленно. Мне нужно разорвать ее в клочья, оставить только тень от девушки, которая за этим пришла. Хочу, чтобы она забыла свое имя, когда со мной, чтобы помнила только то, которое должна выкрикивать во время оргазма. Задыхаюсь и сердце грохочет где-то в горле, когда я жестко вколачиваюсь в нее без остановки. Она моя. Моя. Только моя, черт подери. Какого хрена в мою голову лезут такие мысли? Я злюсь на нее и на себя. За то, что дал слабину и взял то, что брать не должен был. И на нее за то, что все-таки согласилась в тот первый раз, которого мне оказалось мало. А теперь еще меньше. Мое желание растет с каждым толчком в нежном теле.

Одри едва сдерживается, но не позволяет себе кончить, потому что я запретил. Я похвалю ее за это. Позже. Когда придет время. А сейчас… По позвоночнику пробегает дрожь, все мое тело напрягается. Мышцы Одри уже словно каменные от того, что она пытается контролировать естественную реакцию организма на удовольствие.

– Кончай, Одри, – хрипло стону я, и тут же чувствую сжимающие меня мышцы.

Не хочу выходить из нее. Не могу. О последствиях буду думать позже, а сейчас хочу взорваться внутри нее и пометить каждый уголок ее сладкой киски. Гребаный неандерталец. Подтверждаю эту мысль, с рыком кончая внутри Одри.

– О, боже-е-е, – протяжно стонет она.

– Имя, Одри! – выкрикиваю ей, и сквозь туман своего удовольствия слышу хриплый сдавленный стон:

– Келлан. – Слабый, тихий звук, который переворачивает мой мир.

Упираюсь лбом между ее лопатками, чувствую влажную от пота кожу и не могу насытиться ощущением. Внезапно мне кажется, что у меня из-под ног уходит земля, становится мягкой и проваливается под ногами. Так вот что чувствуешь, когда находишь правильного человека? Того, с которым совместим на двести процентов. Того, близость которого пугает тебя до чертиков, потому что знаешь, что тебе уже никогда от этой связи не убежать. Приподнимаюсь, трясу головой и мысленно ухмыляюсь. Осталось поступить, как девчонки после первого секса: взять и ляпнуть партнеру, что любишь его.

Отстегиваю Одри, растирая лодыжки и запястья, чтобы обеспечить прилив крови к онемевшим конечностям. Медленно и аккуратно достаю пробку и откладываю на столик. Помогаю подняться. Приподнимаю ее подбородок. Одри дрожит, как лист на ветру, а глаза наполнены слезами. Мне хочется стереть с ее лица это выражение вселенской скорби и безграничной боли. Сказать, что все будет хорошо и я буду рядом. Но я сдерживаю себя и наконец впервые за сегодня целую ее. Сначала мягко касаюсь нежных губ своими, а потом теряю контроль. Мысленно уговариваю себя, что еще секунду и я остановлюсь, а по факту, как только она приоткрывает губы и вступает в эту игру, я слетаю с катушек. Проникаю языком ей в рот, пробую, смакую, наслаждаюсь. Она пылко отвечает, обхватывая меня руками за талию. И вот уже через пару секунд Одри в плотном кольце моих рук, дрожащая и горячая, влажная и отзывчивая.

Наш поцелуй прерывается хныканьем Одри. Мне нужно искупать ее и успокоить. Я снова хочу ее, но она не выдержит еще одного раза. Физически да, но морально это сломит ее. И как бы ни было тяжело, я размыкаю руки, убираю ее горячие ладони, которые уже перекочевали мне на грудь. Подхватываю на руки и несу в сторону ванной комнаты. Одри смотрит на меня мутным взглядом, как будто не осознает, что происходит. Она в растерянности и полном раздрае. Сегодня я как никогда хочу утешить свою сабу и подарить ей комфорт. И я уж точно не захочу как можно скорее отделаться от этой обязанности, буду наслаждаться ею каждую гребаную секунду.