Для большинства людей влияние их «слепых зон», к счастью, не столь выражено или экстремально, как в этих примерах. Возможно, именно поэтому вы взяли эту книгу в руки – как напутствие перед обращением к психотерапевту, чтобы найти ответ на то, что вас беспокоит. Возможно, вы не ищете никаких ответов, а просто интересуетесь терапевтическим процессом или хотите узнать больше о том, что скрыто от вас и ваших близких. На каком бы пути вы ни находились, моя цель состоит в том, чтобы инсайты, изложенные в этой книге, помогли щелкнуть переключателем в вашем мозгу и позволили вам увидеть вещи в новом свете. Мне бы хотелось достичь терапевтической цели, ощутить перспективы. Независимо от того, откуда приходят мои клиенты, каковы их симптомы или к какому профилю они относятся (подробнее об этом позже), моя цель – помочь каждому из них устранить любые препятствия и взглянуть на свою жизнь с пониманием истинной и неискаженной перспективы. Теперь это касается и вас.

Пример из практики

Элисон

Элисон – клиентка, которая пришла на терапию, потому что чувствовала, что другого выхода нет. Неутомимый и безропотный социальный работник в возрасте сорока лет, она никогда раньше не ходила к специалисту (она говорила себе, что это тоже потворство собственным слабостям), но теперь страдала от изнурительных панических атак и, несмотря на все ее усилия по преодолению, зацикливалась на негативном. С первой же нашей встречи я поняла, что низкая самооценка мешает ей; она не позволяет Элисон изменить свою жизнь и заставляет ее чувствовать тревогу. Но чтобы все изменилось, нам нужно было понять, чего ей не хватает. Она рассказала мне, что на работе чувствует себя «невидимкой» и ее старания воспринимаются начальством как должное, а также что она не надеется на внимание руководства и не считает себя значимой личностью. Недавние приступы паники привели ее к психотерапевту, но, копнув глубже, мы увидели, что ее жизнь была такой, сколько Элисон себя помнит. Ее «слепая зона» прятала ее самооценку и в итоге побуждала жертвовать своими потребностями.

Будучи старшим ребенком в семье, она присматривала за младшими братьями, купала их и помогала с домашними заданиями, пока родители управляли пабом и пили с местными жителями в нерабочее время. Социальные ожидания укрепили традиционную женскую роль заботы и подчинения в семье, а пылкий нрав отца привел к тому, что дочь автоматически брала на себя вину при возникновении конфликта. Став взрослой, Элисон все еще доверяла другим, но, проработав на передовой в течение всей пандемии, обнаружила, что устала и разочаровалась. Сокращение бюджета и глупые ошибки довели ее до эмоционального предела, и она чувствовала себя не в состоянии вернуться к нормальному состоянию, как случалось раньше.

Через несколько недель нашей работы я спросила Элисон: «Как вы думаете, почему ваши родители просили вас заботиться о братьях? Почему, по-вашему, начальство просит вас браться за дела, за которые никто не хочет браться?»

«Потому что я единственная, кто может это сделать? – предположила она, улыбаясь, и продолжила: – И мои родители всегда говорили, что у меня это хорошо получается, уверяли, что у меня умная голова на плечах, и доверяли мне. В то время это было приятно. Вообще-то и сейчас мои боссы говорят мне то же самое: они знают, что я справлюсь со всем, что на меня свалится. Наверное, это правда, но это не значит, что я хочу, чтобы они продолжали это делать!»

«Так, у вас хорошо получается, это понятно. Но почему еще, по-вашему, они попросили об этом?» – спросила я.

Элисон смотрела на меня непонимающе, поэтому я предложила ей альтернативный взгляд на события.

«Возможно, вашим родителям было выгодно нагружать вас ответственностью? Это отвечало их потребностям – работать или пить, пока вы заботитесь об их детях? А теперь боссам выгодно сваливать на вас сложные дела и абстрагироваться от проблем?»

«Возможно, – Элисон на мгновение задумалась. – Но это означало бы, что дело не во мне и не в том, достаточно я хороша или нет. Это означало бы, что дело в них и в проблемах, для решения которых я им нужна».

Вот чего ей не хватало. «Слепая зона» скрывала безусловную ценность Элисон как индивида и фиксировала внимание на том, как ее оценивают другие. Она была важна сама по себе, но не представляла никакой значимости для людей, которых поддерживала. Ее оценивали другие за то, что она делала для них. Ее стойкость поощрялась, когда это было выгодно другим, но при этом Элисон теряла свою индивидуальность.

В течение нескольких недель ей пришлось смириться с неприятной информацией, которую ее «слепая зона» скрывала десятилетиями: ошибки, которые совершили ее родители в прошлом, плохое обращение начальников с ней в настоящем и обида, которую она затаила по обоим пунктам. В ходе наших бесед Элисон поняла, как обстоят дела на самом деле, и вернула себе чувство собственного достоинства, которого раньше не замечала. Она высказала свои претензии руководителям и привела в движение механизм изменений на работе, которые защитили ее саму и ее клиентов.

Элисон предвзято относилась к людям и ситуациям, основываясь на своей «слепой зоне». Это означало, что она рассчитывала быть бесконечной поддержкой для других и тяготела к отношениям и ситуациям, которые занижали ее ценность и укрепляли и без того низкую самооценку. Ее мозг, как и наш, был мало озабочен поиском самореализации и больше сосредоточен на продолжении выживания. В знакомых и предсказуемых отношениях, похожих на те, в которых женщина выросла и которые знала лучше всего, была определенная безопасность.

Мы используем прошлое для прогнозирования будущего, а известное – для предсказания неизвестного, даже если этот прошлый опыт зависел от определенных обстоятельств и, вероятно, сформировался под влиянием «слепых зон» других людей. Если рассматривать их по отдельности, то эти обрывки понимания, собранные в моменты субъективной внутренней интерпретации, не могут служить нам и нашему мозгу в качестве фундамента, на котором мы можем строить убеждения и принимать решения. Тем не менее именно этот клубок шаблонов и предубеждений, со всеми присущими ему «слепыми зонами», прокладывает наш жизненный путь. Это происходит, даже если события, на которых он основан, могут казаться нам мелкими, незначительными или непонятными для нашего объективного, взрослого себя. Если мы не перестаем сомневаться в своих убеждениях или поведении, эти предубеждения, основанные на обрывках информации или слухах, могут в дальнейшем определять, ждет ли нас в жизни успех или неудача, будем ли мы полагаться на других или должны идти в одиночку, будет ли мир местом враждебности или надежды. Как обнаружила Элисон, терапевтический процесс именно таков: терапевтический, а не самоуспокоительный. Если мы не остановимся, чтобы оглянуться, мы будем продолжать двигаться вперед в темноте.

Предвзятость против осмысления

Неосознанные предположения, порожденные «слепыми зонами», могут направлять наш жизненный выбор, а мы об этом даже не догадываемся. Я не исключение. Университет был для меня несчастливым временем, и я пришла к выводу, что не создана для учебы. Я решила, что проблема во мне, что у меня нет того, что нужно, и что я недостаточно умна, чтобы идти в ногу с другими. В последующие годы я вообще избегала чтения и даже не мечтала высказать свое мнение на публике. В конце концов я попала на терапию в качестве клиента и увлеклась психологией мотивации. Я поступила на факультет психологического консультирования. На этот раз я столкнулась с условиями свободной формы обучения и предметом, которым была увлечена, и поняла, что ошибалась на свой счет. Проблема была не во мне, а в архаичном учреждении, которое было полным собственных «слепых зон» и меня подвело.

Если мы не вернемся назад и не проверим свои предположения, привнеся в этот процесс объективность, самостоятельность и осознанность, мы рискуем ограничить собственную жизнь и захлопнуть дверь перед сложным опытом. Мы упустим возможность заниматься гимнастикой там, где захотим, будем саботировать свои отношения и привносить неосознанные предубеждения в наши дома и рабочие места. Мы будем полагаться на предвзятость, чтобы обезопасить себя, но обнаружим, что она лишь загоняет нас в ловушку. И чем чаще мы затушевываем свои «слепые зоны», тем глубже они укореняются. В итоге мы убеждаем себя в том, что видим все ясно, а все остальные остаются в неведении.

Раньше Элисон старалась обходиться одной лишь любезностью, никогда не осуждая чужие поступки из страха ошибиться или обидеть. Но, хотя в нашем обществе осуждение часто считается негативной чертой, мы рискуем нанести себе еще больший ущерб, когда отказываемся от него. Если мы будем молчать, это не разрешит наши разногласия, а лишь загонит дискуссию в темноту, где не произойдет никакого роста и никаких изменений. Каждую неделю Элисон отрабатывала навыки, необходимые ей для того, чтобы лучше управлять своей жизнью, и спустя несколько месяцев ушла, лучше разбираясь в своем характере, с «воскресшим» чувством собственного достоинства и более здоровыми отношениями на работе.

Предполагая худшее или надеясь на лучшее, игнорируя тревожные сигналы или исключая возможность перемен, можно избежать конфликта, но при этом вы становитесь сторонним наблюдателем в своей беде, а порой и соучастником. Так что в мире, где вы можете быть кем угодно, не будьте мягкими, будьте ответственными, а когда придет время выбирать сторону, сначала осмотритесь. Осмысление – просвещенное, информированное, ответственное – это противоядие от предрассудков и лекарство от «слепых зон». Цель моей книги состоит в том, чтобы показать вам, как обнаружить свои «слепые зоны». Чтобы, подобно Элисон, вы сняли оковы, которые вас тяготят, шагнули в оставшуюся часть жизни с широко открытыми глазами и наслаждались ей легко и свободно.

«Слепые зоны»

«Слепые зоны» быстро становятся главной темой моих бесед с клиентами на терапии. На эти зоны я смотрю через терапевтическую линзу в первую очередь, когда сталкиваюсь с клиентами, знающими, что есть проблема, но не способными осознать ее суть. Все начинается с одного важного вопроса, который открывает нам возможность увидеть множество перспектив и новых альтернатив. Что я упускаю? Для ответа на этот вопрос я поделюсь с вами историями клиентов, которые внимательно изучили свои собственные «слепые зоны», чтобы обнаружить ограничивающие убеждения, сдерживавшие их, и «шоры», которые они носили, не осознавая этого. Я опишу, как они научились прослеживать свои «слепые зоны» вплоть до их истоков, как обрели понимание и нашли альтернативы и как начали двигаться вперед с широко открытыми глазами. Однако, чтобы сохранить конфиденциальность, их имена и характерные биографические детали были изменены. Любое сходство с отдельными людьми является чистым совпадением.

За пятнадцать лет клинической практики я заметила четыре наиболее распространенных типа «слепых зон» у своих клиентов и составила их «профили», чтобы помочь определить их особенности. Это четыре типичных способа, которые люди используют, опираясь на сформированные их мозгом «слепые зоны», или, иначе говоря, «короткие пути». Каждый из этих «путей» назван в соответствии с его проявлением в жизни: «Скала», «Гладиатор», «Ловкач» и «Мост». В последующих главах я предоставлю вам возможность распознать свои собственные «слепые зоны», а также «слепые зоны» окружающих вас людей. Изучая разные стороны этой проблемы, мы рассмотрим предвзятые отношения, которые мы устанавливаем между собой и другими людьми. Мы также рассмотрим некоторые из распространенных проблем, которые такие отношения создают: от синдрома самозванца до зависимости, от выгорания до созависимости.