Дети прыснули, а потом расхохотались уже в голос. Они старательно водили карандашами и фломастерами по бумаге до тех пор, пока не услышали, как зовет их тетя Лена, которая резала торт и подгоняла сестер с чаем. Тогда Аня с Машей, прихватив рисунки, помчались в гостиную, обгоняя друг друга, спеша отдать подарки бабушке и голося так, что даже взрослые смолкли на минутку.

– Бабуленька! Это тебе!

И кто-то из мужчин, заглянув через плечо тещи, удивленно поднял брови, а потом спросил:

– Это что? Ангелы? Красивые! Только… Почему у них хвост? И почему они в полоску? Разве так бывает?

И Аня, глянув на Машу, а потом на Нину, которая улыбалась, твердо сказала:

– Бывает!

Аспид

– Мама… – Настя изрекла это так глубокомысленно, получив тяжелым томиком Пушкина по голове, что даже безобразник Аспид замер на мгновение, с любопытством разглядывая хозяйку, а потом продолжил свою прогулку по книжной полке над кроватью.

Книга, принадлежавшая еще бабушке Насти, свалилась на пол и трепетала там теперь страницами на легком сквозняке, явно возмущенная подобным обращением.

– Да, глупая была затея повесить полку над кроватью… А ведь мама мне говорила… Надо было ее послушать! – Настя потерла лоб, предвкушая знатную шишку на том месте, куда ее приложил корешок многострадального томика. – Интересно, почему мудрая мысль, что родители иногда правы, приходит к нам уже после граблей? Бывает так, чтобы без этого сенокоса и увечий?

Аспид, выслушав все это, пристроился на крае полки, почесал умопомрачительно длинной лапой за ухом, а потом, недолго думая, сиганул вниз, приземлившись прямо на живот Насти.

Заорать Насте не позволила только гордость. Что это она за хозяйка такая, если кот способен ее довести до истерики в три минуты? И это даже еще не рекорд. Обычно хвостатый с этой задачей справлялся гораздо быстрее.

Ухватив довольно жмурившегося кота за шкирку, Настя заглянула в его зеленые глазищи и дернула за ухо:

– Мне сегодня ко второй паре, злодей! И зачем ты, спрашивается, бабушкину книгу трогал? Зачем уронил на меня светоч русской поэзии? Думаешь, я так поумнею быстрее? Вряд ли это поможет в моем случае. Все! Я обиделась! Не буду тебе больше читать!

Кот изобразил удивление, и длинный розовый язык прошелся по Настиной руке шершавой теплотой:

– Да, да, подлизывайся теперь! Брысь! Раз уж я встала, то пойдем гулять до кофейни. Я вчера не успела в магазин зайти, а у нас с тобой кофе закончился.

Аспид, которого Настя турнула с кровати, развалился на коврике, наблюдая за хозяйкой, и тронул лапой книгу, которую свалил с полки.

– Не смей! – Настя хлопнула по нахальной лапе и отобрала у кота свою драгоценность. – Это же моя любимая! Мне бабулечка ее в детстве читала каждый день почти. Хотя, что я тебе объясняю? Откуда у котов возьмется тяга к русской словесности?

Аспид посмотрел на хозяйку с такой обидой, что Насте на мгновение стало жаль этого неугомонного хулигана.

– Ладно! Я знаю, что ты тоже сказки любишь. Особенно про котиков. Нечего мне тут униженного и оскорбленного изображать! Это не я тебя разбудила.

Кота подарила Насте мама. Когда уже точно знала, что скоро ее девочка останется совсем одна, попросила соседку съездить в питомник, а после вручила маленькое лопоухое нескладное чудо дочери.

– Имя сама придумаешь.

– Мам! Ты же всегда была против животных в доме.

– А теперь очень даже «за»! Посмотри, какой он милый! И очень общительный! Пока тебя не было, он нам с Ирочкой такие серенады пел! Тебе теперь скучно не будет…

– Мама!

– Не мамкай! Так надо, Настена!

А потом они вместе долго гадали, как назвать это черное худое чудовище, которое мгновенно устроило «веселую» жизнь Насте, ее матери и даже соседям, которые, впрочем, не жаловались, несмотря на то, что неугомонный кот регулярно устраивал ночной «тыгыдык», не обращая внимания на время и условности.

Уже потом Настя оценила то, что сделала для нее мать. Кот и правда оказался очень общительным. Он не давал девушке даже минуты покоя, требуя внимания и ласки. И Настя вытирала слезы, чтобы видеть, как этот черный безобразник скачет по комнате, висит на шторах, а потом лезет обниматься, что-то все время вещая на своем кошачьем.

Вот и сейчас говорливое создание вилось под ногами девушки, не давая одеваться.

Джинсы, футболка и старенькие кеды. Пока можно и так.

Наряжаться Настя не любила, делая это только по принуждению, да и то в редких случаях, вроде свадьбы своей двоюродной сестры, которая состоялась как раз накануне.

Вспомнив о прошедших выходных, Настя поморщилась.

– Пора бы уже и о семье подумать, детка! – прогундосила Настя, подражая своей тетке, Анне. – Вот моя Аллочка – умница и красавица! Все вовремя, а ты… Настенька, так нельзя! Я твоей маме обещала…

Настя сердито швырнула плед на кровать и плюхнулась следом.

– Надоели! Еще и маму приплетают каждый раз… Как будто кроме замужа других дел на свете нет!

Аспид наклонил ушастую голову на бок и неожиданно чихнул.

– Вот! Даже ты со мной согласен! Значит, я не вру!

Настя приободрилась было, но, глянув на кота, который в позе сфинкса уселся у ее ног, снова нахмурилась:

– Не был бы ты котом, решила бы, что ты смеешься надо мной!

Аспид что-то муркнул в ответ и дурашливо заскакал по комнате.

– Угомонись! Свой план на сегодня ты уже перевыполнил! – Настя поставила книгу обратно на полку и потянулась за шлейкой. – Иди сюда!

Назначение этого атрибута Аспид знал прекрасно, а потому позволил отловить себя и даже просунул передние лапы туда, куда полагалось. Настя выгуливала его довольно часто, и все соседи давно перестали удивляться этой парочке: девушке с растрепанной косой и черному худому коту, гордо вышагивающему рядом с ней. Даже сердобольная тетя Ира, подруга Настиной матери, давно перестала ахать при виде Аспида.

– Что ж он такой худой у тебя, Настена? Кормила бы ты его, что ли…

– Тетя Ира, он лопает как не в себя! Это порода такая. Не в коня корм, как мама говорила.

– На тебя похож! Такой же изящный и точеный! – Ирина Андреевна Наклонялась, чтобы почесать лопоухое чудо, и улыбалась. – А уши-то! Уши!

– Что, тоже копия? – Настя невольно тянулась к своему уху, а потом, рассмеявшись, отмахивалась от соседки. – Тетя Ира!

– А я что? Я – ничего! Красивые у вас уши! Зайди ко мне вечером, я пироги затеяла, а у Аленки сочинение. Поможешь?

– Легко! Пусть пишет. Я проверю.

С домашним заданием Настя внучке Ирины Андреевны помогала постоянно. Оставшаяся без родителей девочка жила с бабушкой и Настю давно уже воспринимала как старшую сестру.

– Ты одна, и я одна… Настя, а можно, мы будем вместе?

Алена, так рано понявшая, как жесток бывает этот мир, с бабушкой на «грустные» темы предпочитала не разговаривать.

– Понимаешь, она тогда плачет и совсем старенькая становится.

– Да ты что, Аленка, у тебя еще очень молодая бабушка!

– А мне тогда кажется, что старая. Она как будто жить не хочет. Настя, мне страшно! А если и с ней что-то случится? Меня тогда в детский дом отправят?

– Вот еще! Ничего с твоей бабушкой не случится, Аленка! Нечего панику наводить!

– А вдруг? Мама с папой тоже не болели! А теперь их нет, – Алена смотрела на Настю так серьезно, что той становилось не по себе.

О том, что случилось с родителями Аленки, Настя, конечно, знала. И не понимала, как можно отнестись так безответственно к своему ребенку. О том, что пятилетняя Алена больше двух суток провела в одной квартире с родителями, погибшими от передозировки, Настя с матерью узнали первыми. И именно они присматривали за девочкой по очереди в больнице, пока Ирина Андреевна улаживала вопросы с опекунством. Аленка осталась с бабушкой, а у Насти появился маленький такой, почему-то вечно лохматый «хвостик».

– Я тебе не мешаю? – Алена, которую бабушка иногда оставляла у соседей, когда выпадала ночная смена, прижималась к Настиному плечу. – Можно, я посижу с тобой рядом?

Настя укутывала девочку в плед, обнимала и продолжала зубрить историю или геометрию, но теперь уже вслух. Ребенок под теоремы и даты засыпал так быстро, что прибежавшая забирать внучку Ирина Андреевна нередко оставляла ее на широком Настином диване.

– Так жалко ее будить…

– И не надо! Пусть спит! Я завтра ее сама в садик отведу. Отдыхайте, тетя Ира!

Потом Ирина Андреевна скажет, что именно благодаря Насте Аленка выкарабкалась из своих кошмаров, которые преследовали девочку первый год после потери родителей.

– Кричит по ночам. Я ее разбужу, а она потом засыпать отказывается.

– А у меня спит спокойно почему-то.

– Наверное, потому, что ты, Настена, для нее стала якорем.

– В смысле?

– Держишь ее в покое. Понимаешь? Я должна бы, конечно, но почему-то Аленка тебя для этой цели выбрала. Как мне тебя отблагодарить за то, что ты для нас делаешь?

– Никак! Пусть просто Алене станет полегче.

Случай для того, чтобы выразить свою благодарность молоденькой соседке, Ирине Андреевне представился, к сожалению, очень скоро. Мать Насти слегла, и девушка совершенно растерялась.

– Не надо бояться, Настена! Я рядом! – Ирина, работавшая операционной медсестрой в больнице, разделила с Настей все заботы, связанные с уходом. – Учись только! Мама очень переживает на эту тему. Поступи туда, куда вы наметили, и это будет самая лучшая пилюля для нее! Ей нужны положительные эмоции, Настена!

Настя успела не только поступить, но и закончить первый курс, положив на тумбочку у кровати матери зачетку, пестревшую отметками «отлично», до того, как болезнь все-таки победила.

И тут Ирина Андреевна не бросила Настю. Организовав все, она держала девушку за руку все время, пока они бегали, оформляя документы и договариваясь с ритуальной службой.

– Я с тобой, девочка! Мы справимся!

Тетка Насти, которой Ирина Андреевна позвонила сразу, как только матери девушки не стало, вежливо объяснила, что приехать не сможет и появилась у племянницы только на девятый день после похорон.

Настя, опухшая от слез, встретила ее и долго не могла понять, чего от нее хотят.

– Поживешь у меня. Квартира большая, места всем хватит. А то тут у тебя совсем мрачно! Ремонт бы сделать небольшой не мешало.

– Мы не могли. На лечение много денег нужно было…

– Я знаю, Настя. Поэтому и говорю – тебе лучше будет пожить у нас. Все-таки мы – твои единственные родственники.

– Спасибо, тетя Аня, но я хочу остаться дома.

– Как знаешь. Но я часто не смогу к тебе приезжать, а ты еще совсем молоденькая. Всякий обидеть может. Подумай!

Настя тогда наотрез отказалась, а потом поняла, что правильно и сделала.

О том, какие планы были у тети Ани на ее квартиру, Настена бы и не догадалась, но Ирина Андреевна была куда как прозорливее девятнадцатилетней своей соседки.

– Настя! Даже не думай! Никого сюда не пускай, а то без жилья останешься!

– Почему?

– Да потому что! Не хочу я про людей плохо! Мало ли, может ничего такого и нет. Просто послушай меня и пока ни на какие предложения тетки не соглашайся. Время покажет.

Насте позже пришлось признать, что Ирина Андреевна оказалась права. Даже полгода не прошло, как тетя Аня снова заявилась в гости и попросила у Насти разрешения подселить к ней Аллу.

– Вы обе девочки. Университеты ваши рядом. Аллочке было бы куда как легче добираться на учебу от тебя, чем ехать через весь город. Квартира большая, и вы друг другу не помешаете.

Настя даже не успела ничего сказать в ответ. Ирина, которая забежала к соседке, чтобы попросить присмотреть за внучкой, вмешалась в разговор и, улыбнувшись, спросила:

– Настена, а что же ты не скажешь тете, что замуж собралась? Как это вы будете жить все вместе? Разве Дима не будет против? Ой, Анна Петровна, такой хороший мальчик! Из очень приличной семьи! Я так рада за нашу Настеньку! И мама бы ее порадовалась… – Ирина Андреевна смахнула слезинку и вздохнула. – Настена, почему тете ничего не сказала? Нехорошо это! Она бы за тебя порадовалась!

Настя, которая сидела, открыв рот, даже не нашлась, что ответить.