Вновь тряхнуло. Лео рванул меня к горе, присел на корточки и прижал мою голову к себе на грудь, накрыв руками. Рокот камнепада усилился. По дорожке застучали обломки скалы, и нас засыпало каменной крошкой.

Переждав сход, Леонарду подскочил с места и, даже не дав отряхнуться, помчался вперёд.

И меня за руку потащил, дорогой дневник.

– Так что это было, Полина? – не преминул уесть меня маг под градом из камешков. – Что у тебя там произошло?

– Я уронила камень.

– Откуда?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Ответ «с пола» показался запредельным даже для моих нескромных способностей рушить представления о возможном.

– Не откуда, а куда, – поправила его я.

– И куда?

– Вниз.

– Логично, – согласился Лео. Сверху послышался шум надвигающейся осыпи, и маг снова прижал меня к откосу. – Так какой именно камень и куда именно вниз ты уронила? – Мы побежали снова.

– Большой камень. Очень далеко вниз. Он долго летел. А потом снизу раздалось это «ш-ш-ш-ша-а-а-а». Что оно, кстати, означает?

– Оно означает, что кто-то недоволен.

– Логично, – вернула я магу его же монету. – Правильно ли я понимаю: «кто-то» означает, что ты не знаешь, кто оно такое?

– Даже не догадываюсь. И скажу честно: знакомиться не хочу. А на камне, который ты уронила, было что-то написано или нарисовано? Он был большим?.. Или очень большим?

Лео развернулся, надавил мне на затылок, заставляя пригнуться, и прижался сверху, защищая от очередной волны камней.

– Я не видела. Там было темн-но-о! – Это Леонарду дёрнул меня за руку, дорогой дневник. И предчувствуя следующую реплику в духе «А какого хрена ты не взяла с собой огонёк, как я предлагал?!», продолжила: – Я так больше не буду.

С мамой, дорогой дневник, это срабатывало.

– Что именно не будешь? – уточнил этот формалист.

– Всё, – на всякий случай пообещала я. – Я всё больше не буду.

– Ш-ш-ш-ш-а-а-а! – разлетелось по окрестностям.

Я оглянулась.

Пока из рудника недовольное «оно» не выбралось. Но судя по степени недовольства, ждать знакомства осталось недолго.

Дорожка сделала резкий поворот, огибая выступ, и перед нами открылась новая локация, как сказали бы любители компьютерных игр.

Очевидно, рудник закрыли не потому, что в нём закончилась руда, а потому что нём начался «ш-ш-ша-а-а».

Или началась. Я ему под хвост не заглядывала.

Если у него есть хвост.

Рудокопы, дорогой дневник, просто переехали и обосновались по соседству. Вот именно их – рудокопов – мы сейчас и наблюдали. Последние находились под охраной. Точнее – конвоем.

Конвоиры легко выделялись на фоне измождённых людей, одетых в рваньё. Отличие было не только в одежде и степени ухоженности. Налицо (и на лице) было различие в расах. Рабочие были европеоидами, конвоиры – желтокожие, с характерными монголоидными чертами.

Рудокопы возмущались. Я бы даже сказала, бунтовали. Но на стороне монголоидов было оружие. И кандалы, которые сковывали трудяг.

К счастью, всю эту картину мы видели издалека и пока оставались незамеченными. Участники сцены были слишком заняты выяснением отношений.

Лео попытался оттащить меня назад, за скалу.

Но там, дорогой дневник, нас тоже ждал неприятный сюрприз.

Он был огромным и страшно уродливым. «Ш-ш-ша» оказался гигантским чёрным змеем. По крайней мере, та его часть, которая уже показалась из рудника. Чудовище было похоже на изображения китайских драконов. С крупной усатой мордой, покрытой выростами-пластинами. Морда медленно повернулась в нашу сторону и сузила пылающие алым глаза.

Я даже заорать не могла.

Меня просто пришило к месту. Я закаменела, будто под взглядом василиска. Не буквально. Физически я осталась собой. Но не могла шелохнуться.

– Полина! – окликнул Леонарду, вынуждая разорвать зрительный контакт со змеем.

Я повернула голову к спутнику и поняла, что могу двигаться.

И побежала. Хрен с ними, с рудокопами и вооружёнными родонцами! Они, может, не убьют. По крайней мере сразу.

Нам даже удалось какое-то время избегать внимания обитателей рудника. Но тут «ш-ш-ша-а-а» раздалось совсем недалеко.

Споры внизу в один момент утихли.

Головы как одна повернулись в нашу сторону.

Рты открылись в едином вопле ужаса.

Да, мы умеем появиться красиво!

Глава 7. Умный в гору не пойдёт, дорогой дневник. Но это не про нас

Рудокопы – или правильнее было бы назвать их старым недобрым словом «каторжане»? – прыснули кто куда, как тараканы от дихлофоса, но резкий оклик на непонятном языке заставил их застыть на месте.

Голос принадлежал азиату – родонцу, надо полагать, – который быстро, но с достоинством спускался с крыльца. Нарядный дом с резной отделкой и задранными кверху углами крыши контрастировал с нищими бараками так же, как его наряд с лохмотьями трудяг.

Родонцы фантастическим образом роднились с нашими азиатами не только лицом, но и дизайнерскими мотивами. Удивительно, как была похожа одежда здесь и у нас! С другой стороны, если кто-то способен путешествовать между мирами, отчего бы не завезти к себе домой чужие моды? Хотя кимоно – это настолько просто и универсально, что почему бы не изобрести его самим?

От мужика веяло силой и властью. Сто процентов – здешний начальник. Черты его лица были идеальны, как у дорамных айдолов. Но в мимике, как в камне, отпечаталось высокомерие и жестокость. Длинные волосы были уложены в гладкую причёску с фигулькой на темечке. Полы чёрного кимоно, расшитого зелёными драконами, развевались от стремительной походки.

Родонец гаркнул что-то вроде «худу муду хана хагить тан» или примерно такое. Не успела запомнить. Я, дорогой дневник, вообще на слух с трудом незнакомые слова вычленяю.

Конвоиры-охранники вытянулись во фрунт.

Рудокопы вжали головы в плечи.

Ша сказала своё веское «Ш-ш-ш-ша-а-а», истеричка чернохвостая.

Длинношеее чудовище.

Всегда хотела использовать это слово в своей речи, дорогой дневник, и тут такая возможность!

Судя по тому, что неразбериха внизу остановилась, как стритрейсер перед бетонной стеной, начальника здесь боялись сильнее, чем Шу. Он жестикулировал и распоряжался на каркающем наречье. Конвоиры стали выталкивать часть работяг вперёд. Некоторые вопили от ужаса, но шли. Другие просто молча выходили с лицами обречённых на смерть. Видимо, ими рассчитывали откупиться от чудища. На девственниц мужики не тянули, но кто знает кулинарные предпочтения змеи?

Я непроизвольно повернула к ней голову.

Она повернула голову ко мне.

Жуткую толстогубую морду, выражением напоминающую глубоководно-депрессивную рыбу-каплю.

– Ш-ш-ш-ш-ша-а-а! – гневно прошипела она, глядя мне прямо в глаза.

Я снова будто закаменела, и в глазах пошла рябь. И в этот момент меня словно встряхнуло. И Каплю Шу тоже. Теперь она смотрела на меня, как загипнотизированная.

– Чего ты на меня уставилась! – испугалась я. – Смотри, какой вон там фрукт чистенький. – Я ткнула пальцем в красавчика-родонца. – Так и просится в рот!

Я быстро кинула взгляд на Лео: не подумал ли он чего-нибудь не того. Но Леонарду, подозреваю, даже не слышал, что я о чём-то говорила. Он был как взведённая пружина и вдруг весь расслабился. Я проследила за его взглядом.

С тихим скрежетом чешуи о камни Ша ползла по склону прямиком в направлении родонца-начальника.

– Бежим! – Спутник потянул меня вверх по склону.

Будто мы вчера не набегались.

Я побежала. В конце концов, это он у нас сильный и умный. Но постоянно оглядывалась на рудник. Целеустремлённость Ши внезапно пробудила в каторжанах боевой дух. Если всё равно погибать, так почему бы не попытаться получить хотя бы призрачный шанс на выживание?

В ход пошли кирки. Возможно, один на один меч как оружие круче, но кирок… («Кирков»? Дорогой дневник, ты не знаешь, как правильно склонять это слово во множественном числе?)…Короче, кирки брали количеством.

И злостью.

И жаждой убивать.

Мы ползли по склону, дорогой дневник, как два паука на потолок. Без особой надежды обнаружить там манну небесную. Просто потому что там меньше шума и суеты.

И ты же не думаешь, дорогой дневник, что там, наверху, нас ждал успех? Или хотя бы конец приключений?

Не-ет, дорогой дневник! Там нас ожидал просто конец. В лице (лицах?) трёх вооружённых головорезов с родонским разрезом глаз. Правда, заметила я их только тогда, когда Лео застыл в характерном состоянии готовности к худшему.

С воинственным воплем и обнажёнными мечами они бросились прямо на нас. Лео задвинул меня за спину и встал в стойку, будто каратист на татами. Я ничем не могла ему помочь. Только помешать или отвлечь визгом. Поэтому я даже взглянуть в его сторону боялась. Сначала просто зажмурилась. А потом уставилась на бойню внизу, искренне болея за наших.

За спиной зашипел, затрещал огонь. Раздался вскрик. Мимо кубарем скатился один из нападавших. Я пожелала ему удачного полёта и отползла подальше от Лео, сжавшись в комочек. Не нужно мешать тому, кто хорошо работает без нас.

Под аккомпанемент выкриков и лязга металла (меч укатившегося родонца оказался в руках Лео) я наблюдала, как развиваются события у рудника. Там творилось нечто невообразимое. Родонец в чёрном швырялся в Шу файерболами, но та упорно надвигалась на него, неотвратимая, как цунами. И в какой-то момент они замерли. Вдвоём. Лицо Босса Рудника утратило следы эмоций и превратилось в безучастную маску. Губы Ши вытянулись в длинную трубочку, будто она хотела поцеловать родонца на расстоянии. И, учитывая размеры змеи, засосать до смерти.

Родонец сделал неловкий шаг навстречу, будто забыл, как это делается. И ещё один. И ещё.

Неведомая сила – не то банальный гипноз, не то магия – тянула жертву к неминуемой гибели.

Тем временем бой между каторжанами и конвоем тоже подходил к концу. Рудокопы, потеряв почти половину соратников, разбегались во все стороны. Большинство – без цепей. Возможно, мятеж готовился загодя, и мы с Шей лишь катализировали процесс. Или просто каторжане знали, где искать ключи.

Рядом раздался истошный вскрик, переходящий в хрип. Я вернулась в реальность и в испуге оглянулась. Слава богу, хрипел не Лео, а один из родонцев, схватившись за рассечённое горло, будто руками мог остановить фонтан крови. На его лице застыла гримаса страдания.

Чисто по-человечески его было жаль. Лично я никому смерти не желала.

Но лучше он, чем Леонарду.

Оставшийся в одиночестве противник попытался бежать, но порывом ветра в спину его приложило об камни.

– Стягивай сапоги! – скомандовал Лео, указывая на того родонца, который лежал в кровавой луже.

Тот, которого маг уронил, выглядел эстетичней, но Леонарду был прав: вдруг он просто притаился? Подойду, а он как набросится!

Однако в отношении обуви я спутника поддерживала. Нам она нужнее. Будем считать сапоги военным трофеем. Конечно, по размеру они мне велики. Но, возможно, маг сумеет посадить их по ноге. Кора ему поддалась. Чем кожа хуже?

Лео обшаривал лежащего без чувств врага. Может, дорогой дневник, родонец только делал вид, что без сознания. Я бы на его месте точно так поступила. Но это неважно. Для всех же лучше, если он будет это делать максимально правдоподобно.

Справившись с правым сапогом, я потянула второй. Из его голенища выпал изящный кинжал. За неимением кармана я сунула его в пустой сапог, поднялась и обернулась.

…Из нарядного дома один за другим выбегали вооружённые родонцы в чёрных кимоно. Шквал огня обрушился на Шу. Начальник рудника дёрнулся, попятился, некрасиво шлёпнулся на пятую точку и прямо на ней начал отползать. Он обернулся к пришедшим на подмогу и что-то прокричал, ткнув пальцем в нашу сторону.

Эх, Ша, Ша, что, нельзя было его быстрее сожрать?