Что было бы, если бы Сати не стала рисковать жизнью ради него? Ойтуш такое и представить себе не мог: его «мелкая» никогда бы не отказалась от него. Рано или поздно протекторий все равно схватил бы их. Ойтуш не жалел о том, что нарушил непреложные законы Метрополя. Только одного было жаль, и этого было уже не исправить: он так и не решился сказать Сати «люблю».

Так прошло десять дней его заключения.

Глава 5
Живой подарок

– Есть еще один очень деликатный момент, мистер Такер. – Здесь мужчина в непримечательном костюме-тройке немного замялся и машинально поправил очки. – Официально Сати еще не достигла возраста самоопределения…

– Что?!

– Постойте, постойте, – жестом остановил Такера агент корпорации. – У нас есть особое разрешение служителя Ройсса из группы дознания, который лично участвовал в ее задержании. Он заверил нас, что мисс Сати нуждается в перевоспитании. К тому же и ждать осталось всего полгода, потом ее чипируют.

Такер продолжал недоверчиво смотреть на внезапно вспотевшего мужчину. Тот пытался выглядеть спокойным, но Такер подметил, что маленькая нижняя губа у него то и дело начинала дрожать.

– «Няня Момо» – крупнейшая корпорация, наша репутация идеальна. Никто и никогда…

– Не начнет копать под вас? – перебил его Такер.

– Так тоже можно выразиться, – натянуто улыбнувшись, сказал представитель компании.

Звучало убедительно. Да и не случайно богатый предприниматель и отец двух очаровательных детей обратился именно сюда. Влиятельность «Няни Момо» была всем известна.

– Стало быть, мистер Спин, и девчонку никто проверять не будет?

– Совершенно верно. – Агент улыбнулся, обнажая ряд имплантированных блестящих, как жемчуг, зубов. – Вы можете делать с ней все, что пожелаете.

– А что за имя такое – Сати? – недовольно произнес Такер, подтягивая ремень брюк, над которым нависал большой живот. – Ее можно будет переименовать?

– Это девочка из бедной и неблагополучной семьи. – Мистер Спин очень правдоподобно изобразил сочувствие. – Она будет только рада новой жизни и новому имени.

– Хорошо, я согласен, – вздохнул Такер. – Давайте контракт.

Мистер Спин протянул ему графеновую карту размером с визитку:

– Приложите большой палец и повторяйте за мной: я, Виг Такер, принимаю условия соглашения. Здоровье и безопасность изделия гарантирую.

Такер сделал, что от него требовалось, и агент удовлетворенно спрятал карту во внутренний карман пиджака.

– Теперь, когда все формальности улажены, пара слов о препаратах, – сказал он, аккуратно открывая кейс.

– В смысле, о наркотиках?

– О препаратах, мистер Такер, – осторожно поправил его Спин. – Мистер Ройсс рекомендовал давать ей комбинацию не ниже А2С2.

В кейсе с логотипом «Няня Момо» лежало два десятка ампул и столько же одноразовых шприцев.

– Этого вам хватит на первую тестовую неделю, – сказал Спин. – Если потребуется более высокая доза, наши агенты…

– Стоп, вы ничего не путаете? – Вытаращив глаза, Такер рассматривал маркировку А2С2. – У нас уже есть одна девочка, она получает послабее – А5С4…

– Особое распоряжение служителя Ройсса, – спокойно повторил мужчина в очках. Беспокоиться было не о чем: контракт уже у него в кармане, все остальное – это не его проблемы.

– Она что, буйная? – нахмурился Такер. – Почему такие сильные нар… препараты?

– Не буйная, отнюдь. Просто невосприимчивая, – пояснил агент. – С нашими изделиями не бывает проблем.

– Ладно, – устало произнес полный мужчина, отмахнувшись от мысли, что ему только что впихнули сомнительный товар. – Когда я получу ее?

– Она уже здесь, мистер Такер, – улыбнулся Спин, кивком указав на небольшую капсулу, стоящую в дверях.

– Давайте ее сюда. Надеюсь, она такая же, как в анкете? Моя дочь обожает фиолетовый цвет.

– Она еще прекраснее, чем в анкете, – заверил агент, вводя код на дисплее капсулы.

Крышка приоткрылась с мягким шипением, обнаруживая внутри не что иное, как самую настоящую куклу.

Дизайнеры «Няни Момо» поработали на славу, облачив Сати в сияющее, в тон волосам платье, а на голове сконструировав нечто напоминающее гору взбитых сливок. Изысканный макияж, скрывающий следы почти недельного заключения и допросов, коротко остриженные аккуратные ногти, а за правым ухом маленький штамп собственности корпорации. Сати Лаллеман стала неузнаваемой.

Проснувшаяся одаренность, попытка сбежать из комнаты для допросов, а затем бесконечное падение в черноту – это последнее, что она помнила. Однако там, за разбитым ею пуленепробиваемым стеклом, произошло еще кое-что, до смерти испугавшее весь протекторий. Сати смогла обезвредить аниматуса, обрушившего на нее свою силу. Вот так, девчонка, голыми руками – несколько ударов, и химера с переломанными конечностями повалилась ей под ноги, словно мешок. Потребовалась целая неделя «воспитательных разговоров» и манипуляций с ее сознанием, прежде чем Сати забыла о нечеловеческих возможностях, которыми обладала.

Держать ее в тюрьме до шестнадцатилетия было опасно, поэтому Лидо Ройсс, которого за успешную операцию сделали служителем Цитадели, настоял на том, чтобы Сати немедленно превратили в сиделку. Использовав всю свою новообретенную власть, он отправил девушку в семью с наихудшей репутацией. Ройсс назвал это «программой перевоспитания».

Сиделки, получающие сильные наркотики, живут не больше двух-трех лет и за это время почти полностью утрачивают личность. А значит, юная особа, уничтожившая аниматуса – сделавшая то, что считалось в принципе невозможным, – больше не представляла опасности.

* * *

– Ты – мой подарок? – спросила маленькая рыжеволосая девчушка.

Происходящее категорически отказывалось укладываться в гудящей, тяжелой, словно свинцовый шар, голове Сати. Пышная кровать с балдахином и десятком подушечек в изголовье, полки с игрушками, трюмо, ажурные шторы, воздушные шары… Сати однозначно находилась в детской комнате. Интерьер был выдержан в тошнотворной розово-фиолетовой гамме, исключение составляли только ярко-рыжие волосы большой куклы, сидевшей в углу комнаты.

– Ау, ты меня слышишь? – повторила девочка, вновь раздражающе вторгаясь в поле зрения Сати.

– Ты кто? – вместо ответа хрипло спросила та. Жутко хотелось пить, а еще больше – закрыть глаза и не видеть ничего.

– Я – твоя хозяйка, и меня зовут Лагуна, – гордо представилась девочка. – Папа подарил тебя мне на день рождения.

«Хозяйка? Подарил?!» У Сати больше не оставалось сомнений: из нее сделали сиделку.

И даже раньше шестнадцати, в обход закона. Тут не обошлось без козней Лидо. Слезы обиды навернулись на глаза Сати, но она заставила себя успокоиться. Пусть на смену слезам придет старая добрая ненависть к протекторию и всему Метрополю – с ней Сати уже научилась уживаться.

– Папа сказал, что я могу придумать тебе новое имя, – продолжала Лагуна.

– Имя? – тупо повторила Сати. Мысли шевелились в голове со скоростью ржавых шестеренок, а руки и ноги под действием препаратов словно налились свинцом.

– Ты глупенькая, да? – с сочувствием спросила малявка. – Ничего, это пройдет. С Шанталь тоже так было, но брат научил ее быстро соображать.

Сати захотелось ударить болтушку, но руки не слушались ее. К тому же стоило присмотреться к обстановке, прежде чем затевать ссоры.

– Сейчас я покажу тебе свою комнату, а потом мы будем играть, – прощебетала Лагуна, беря Сати за руку.

Та ухватилась за маленькую веснушчатую ладошку, чтобы не потерять равновесия. Ей было сейчас не так-то просто передвигаться.

Закончив показывать новой игрушке свой киберзверинец и коллекцию косметики, которая в пять лет вообще-то и не нужна, Лагуна подвела ее к трюмо. Заглянув в него, Сати потеряла дар речи: в большом овальном зеркале отражалась самая настоящая кукла. Ее кожа сияла изнутри и блестела от ярких страз, волосы были уложены в немыслимое «птичье гнездо», а фиолетовое платье с завышенной талией и изобилием рюшечек можно было представить только на кукле, а не на живой девушке. Сати растерянно хлопала пушистыми ресницами, раза в два длиннее ее собственных, и только выражение изумления на лице говорило о том, что она все-таки не кукла, а человек.

– Ты красивая, правда? – улыбнулась Лагуна, глядя на отражение Сати.

– Бывало и хуже, – отозвалась та, кончиками пальцев касаясь кожи на щеке. Лицо было холодным и каким-то чужим, словно над ним изрядно потрудились пластические хирурги. Хорошо хоть, грудь не увеличили на пару размеров.

В зеркало Сати увидела лицо Лагуны. Она не была похожа на избалованного ребенка, хоть и росла в семье богатых родителей. Рыжая и веснушчатая до невозможности, девочка пользовалась косметикой: ее маленький с горбинкой нос был аккуратно замазан тональным кремом. Вырастет – будет делать замену кожи, ведь веснушки в современном обществе считаются рудиментом, от которого принято избавляться.

В углу комнаты послышалось копошение, и Сати повернула голову на звук. Шевелилась та самая рыжая, в человеческий рост кукла. Или не кукла вовсе?

– Познакомься, это Шанталь, – сказала Лагуна. – Еще один папочкин подарок.

Все ясно, другая сиделка. Лицо Шанталь было маскообразным, с застывшим выражением радостного удивления. Рыжая и веснушчатая, как и сама Лагуна, она вполне могла бы сойти за ее старшую сестру, если бы не была живой игрушкой.

– Шанталь, познакомься, это… ммм… Тюльпан, – немного подумав, сказала Лагуна.

«Тюльпан?! Что еще за чушь?»

– Очень приятно, Тюльпан, – в знак приветствия Шанталь слегка наклонила голову. Сати поразил ее голос: он был бесцветный и напоминал шуршание бумаги.

– Как давно ты здесь? – спросила она.

– Сегодня будет ровно два года, – ответила Шанталь, и Сати заметила, что та еще ни разу не моргнула.

Неужели через два года она будет выглядеть точно так же, как этот безвольный манекен с лицом-маской? От этой мысли Сати передернуло. А Лагуне тем временем стало скучно.

– Хватит болтать, давайте уже поиграем! Шанталь, ты будешь служанкой, а мы с Тюльпан – высокопочтенными гостями.

– Я не буду играть с тобой, Лагуна, – сказала Сати.

– Почему? – искренне удивилась девчонка.

– Меня не должно быть здесь. Это незаконно, – попробовала объяснить она, хотя и понимала, что такое слово незнакомо пятилетней, не знающей отказа Лагуне.

– Если ты не будешь играть со мной, брат тебя накажет. Он очень, очень строгий! – испуганно сказала Лагуна.

– Лучше тебе сделать, как она хочет, Тюльпан, – послышался бесцветный голос Шанталь.

Вот оно что. Значит, есть некий старший брат, который держит Лагуну в ежовых рукавицах.

– Ты боишься брата? – спросила Сати.

– Очень, – ответила девочка, закатывая рукав своей водолазки. Сати ужаснулась: ее предплечье было покрыто следами от щипков.

– Это он сделал?

Лагуна не ответила.

– А родители знают об этом?

Снова молчание. Видимо, даже благополучные семьи не живут без скелетов в шкафу.

– За что же он тебя так? – спросила Сати.

– Я разбила аквариум с золотой рыбкой, – виновато сказала Лагуна. – Рыбка умерла.

Не то чтобы Сати было жалко девочку, находящуюся во власти жестокого старшего брата, скорее, ей надо было знать, на что способен неуравновешенный мальчишка, накинувшийся на сестру из-за разбитого аквариума.

– Но я все равно не буду играть с тобой, Лагуна, – сказала Сати. – Как зовут твоего брата?

– Николас.

– Давай договоримся: ты оставишь меня в покое, а я сделаю так, что Николас тебя больше не тронет.

– Ты обещаешь, Тюльпан? – Лагуна доверчиво посмотрела Сати в глаза.

– Обещаю, – сказала та и улыбнулась.

Окончание дня было спокойным. Лагуна и Шанталь играли с киберзверинцем, а потом вместе с куклами «пили чай» из розовой посуды. Предоставленная самой себе, Сати получила возможность осмотреть дом, насколько позволило ее состояние, ведь препараты продолжали действовать.

Это была богатая квартира, раз в пять больше той, что она снимала в Окто-Гане для отвода глаз. Передвигаться приходилось медленно, держась за стены, стараясь не потеряться в этом дворце.