Аллея королевы Луизы, 32 (страница 11)
Прошло не меньше часа, пока Диана решилась выйти из дома. До Ремизова было всего несколько кварталов, но она побоялась идти пешком и взяла такси.
У подъезда Олега она встала за куст рододендрона и закурила. Не хотела демонстрировать жене Ремизова эту свою привычку. Покурив, она выбросила сигарету и вдруг увидела черный БМВ, стоявший в ряду других машин и потому не сразу бросившийся в глаза. Тут же она увидела и Олега. Тот вышел из подъезда, покрутил головой и подошел к машине Валдиса. Склонился к двери, открывшейся с другой стороны от Дианы, и сел в машину. БМВ выехал из ряда, выруливая на Красную улицу.
19
– Ты что, с похмелья?– спросил Ремизов, когда садился в машину.
Валдис промолчал.
– Глаза у тебя какие-то странные,– сказал Ремизов.
Они проехали до памятника Карлу Марксу, свернули на проспект и направились к выходу из города, на северное шоссе.
– Это далеко?– забеспокоился Ремизов.
– Нет,– сказал Валдис.
– Я надеюсь,– сказал Ремизов.– У меня в десять важная встреча в администрации города.
Валдис кивнул. За городом, едва они миновали военный аэродром с самолетами, прятавшимися в траве, Олег услышал сзади себя какую-то возню и обернулся. И тут же отпрянул, чуть не ударившись головой в лобовое стекло. На заднем сиденье устроилась большая рыжая собака. Она разглядывала Ремизова и нервно зевала, показывая белые клыки в палец толщиной.
– Черт!– крикнул Ремизов.– Что это такое?
Валдис не ответил.
– Это чей зверь? – спросил Ремизов.
– Мой, – ответил Валдис.
Олег недоверчиво покачал головой.
– И где же ты его взял?
Тот опять промолчал.
– А я никак не могу понять, откуда это псиной воняет?– сказал Ремизов.
Сзади него послышалось рычание.
– Чего это она?– опасливо спросил Олег.
– Она не воняет,– сказал Валдис.
– Да?!– удивился Олег.– Значит, это я так воздух дезодорирую.
Шедшая навстречу, машина мигнула фарами. Валдис поднял руку, давая понять, что понял сигнал.
– Они обычно там, за углом, прячутся,– сказал Олег.
– Я знаю,– ответил Валдис, и коротко ударил Ремизова ребром ладони по горлу.
Тот обмяк в кресле. Встречный “Пассат” тоже включил и выключил свет. Валдис и его приветствовал. Войдя в поворот, он увидел маскирующийся в кустах бузины бело-синий микроавтобус ГАИ. Ефрейтор махнул жезлом, и Валдис, проскочив еще метров десять мимо него, затормозил, прижавшись к обочине.
– Инспектор патрульно-постовой службы областной Госавтоинспекции, – скороговоркой выговорил ефрейтор.– Ваши документы, пожалуйста.
Валдис дал ему права и техпаспорт.
– Превышаете, господин Ауктуммис!– радостно сообщил ефрейтор.– У нас чуть радар не зашкалило! Я понимаю, машина скоростная, трудно удержаться… Так что будем делать?
Валдис поморщился.
– Санксти,– тихо сказал он.
Та подалась вперед с заднего сиденья, и, положив голову подбородком на плечо Валдису, шепотом позвала милиционера:
– Молодой человек.
Ефрейтор удивленно посмотрел на нее, потом замигал, потер глаза, будто в них попал дым, и уставился прямо в острые черные дырочки зрачков, окруженные желтой радужной оболочкой.
Санксти протянула ему обертку от шоколадной конфеты, которую только что съела, и также шепотом спросила:
– Ну что, милый, тяжело тут стоять? Небось, жарко?
– Тяжело,– сказал ефрейтор, как эхо.– Жарко.
– А ты не горюй. Ты возьми деньги-то, возьми. Это хорошие деньги, большие. Видишь, какие большие?
– Большие,– повторил за ней ефрейтор.
– Ты, мой хороший, спрячь их подальше, а то ведь увидит кто, скажет – взятки берешь.
Милиционер, не спуская глаз с ее зрачков, стал совать обертку в карман форменных брюк, никак не попадая в него рукой.
– Что-то писать хочется,– сказала Санксти.
– Хочется,– сказал ефрейтор.
– Ой, как писать хочется!..– сказала Санксти.
Ефрейтор скривился и затоптался на месте, как конь.
– А мы сейчас пойдем и пописаем,– приговаривала рыжая ведьма.
– Только не вместе,– сказал Валдис.– Нам ехать надо.
– Зачем же вместе? Он уже большой, он и один может. Да, мой ласковый?
– Да.
– А как пописаем, так все и забудем. Будто и не было никакой черной машины, будто и не было никакого Ауктуммиса, и тети красивой тоже не было? Правда?
– Правда.
– А бумажки эти дай мне, я выброшу. Нехорошие бумажки, грязные бумажки,– сказала Санксти, забирая у милиционера документы.– Ну, иди, пописай, мой хороший, иди.
Ефрейтор посторонился, пропуская зеленый “Мерседес” – такси, и заторопился в лес.
Когда он вернулся к микроавтобусу, его напарник спросил:
– Ну что там?
– Поссал,– ответил ефрейтор.
– А с БМВ что? Оштрафовал?
– Блядь…– сказал ефрейтор и покачнулся.– Что-то у меня голова болит.
– Эй!– сказал его напарник, увидев, как побелело лицо ефрейтора.– Ты чего, Миша? Тебе плохо, что ли? Эй, эй, ты того, ты только не падай! Погоди, сейчас я тебе помогу к машине добраться, отдохнешь! Ты только держись, Миша!
Он дотащил своего товарища до микроавтобуса и посадил на порог, прислонив к сиденью.
– Ты погоди,– бормотал он,– погоди, сейчас я тебе водички дам. Это жара блядская. Стой тут, как блядь. Сами постояли бы, бляди, узнали бы, что почем!
20
Ремизов очнулся и увидел кроны деревьев. “Дуб” – машинально отметил Ремизов и понял, что лежит на спине. Верхние ветви были еще освещены розоватым светом, но внизу уже смеркалось. Он попробовал встать и не смог – руки и ноги были растянуты в стороны и крепко привязаны. Кроме того, он осознал, что рот у него заклеен пластырем. Он еще не испугался, до него пока не доходила дикость его положения вся целиком, только отдельные ее части. Вот – руки распяты, пластырь на лице… Затылку почему-то очень твердо. Он подвигал им и выяснил, что лежит на камне. Об этом говорил и позвоночник, и локти, шевелить ими было больно. Этот камень, на котором уместился весь Олег Ремизов, и объединил все его ощущения в одно целое – в ужас. До него дошло, что он распят на камне абсолютно голым и беспомощным. Мгновенно он вспомнил, как сел в машину к Валдису – будь он проклят, этот бандит! Какого черта он с ним связался? Ведь зарекался же – никаких дел с бандитами… – как тот повез его из города… Надо же так попасться! Самому влезть в машину к убийце и выехать с ним к ночи за город!
“Сколько времени? – подумал Ремизов.– Ведь мне в десять встречаться с Шадриным из администрации”.
Идиот! Какой, на хрен Шадрин! Сейчас тебя начнут резать и по кусочкам отправлять твоей жене – требовать выкуп. А откуда у нее выкуп? Бред какой-то… Можно подумать, что мы не в Пруссии, а в Москве или в Свердловске. Дичь… Бред какой-то…
Ремизов рассвирепел и дернулся, пробуя порвать веревки, но только причинил боль позвонкам, двинув ими по камню.
– Он очнулся,– сказала где-то неподалеку женщина, и почти сразу он ее увидел. Высокая, стройная, с пышным облаком вьющихся рыжих волос и жесткими глазами желтого цвета. Она показала Ремизову нож и провела им по его шее.
– Будешь кричать, тут тебя все равно никто не услышит,– сказала она. – А я с удовольствием отрежу тебе голову.
Она твердым, как коготь, ногтем подцепила край пластыря и отодрала его от лица Ремизова.
– Подыши.
“Где я?” – хотел спросить Ремизов, но закашлялся. Горло свело и саднило.
– Ты у меня в гостях,– усмехнулась женщина.
Ремизов только через несколько секунд понял, что она услышала то, чего он не успел произнести.
– Валдис здесь?– сипло спросил Ремизов.
Женщина опять усмехнулась.
– Подонок,– сказал Ремизов.– Что вам от меня нужно?
– Кровь,– буднично сказала она.
– Зачем?
Она с любопытством глянула на него.
– В первый раз разговариваю с жертвой. Забавно.
Она поднесла к его шее нож, поводила им по коже и улыбнулась, заметив как Ремизов, изменившись в лице, косит глазами.
– Забавно,– повторила она. Потом, воровато оглянувшись, провела другой рукой по его животу и взялась за пенис. Рот ее приоткрылся, и она облизнула губы языком.
– Санксти, суннис1, уйди от него!– послышался чей-то хриплый окрик.
Рыжая отдернула руку и, засмеявшись, подняла нож.
– Помни о нем,– сказала она.– Я недалеко.
Она ушла, и почти вслед за этим подошел Валдис с крепким пегим стариком. Оба несли длинные поленья. Они скинули их на землю у камня и принялись складывать штабелем.
– Валдис!– позвал Ремизов.
Тот не обернулся.
– Валдис!
Старик поднял голову и сказал:
– Не зови его. Если будешь кричать, мы опять заклеим тебе рот.
Говорил он со странным акцентом. Они закончили свою работу, и ушли за новыми поленьями. Ремизов заметил, что, уходя, они слишком быстро исчезают из поля зрения, и решил, что лежит на вершине холма. Сквозь деревья, в обе стороны от себя, он мог видеть угасающее небо.
Темнело. По мере того, как сгущались сумерки, Олегу все меньше нравилось его положение. Поначалу, когда рыжая стерва стала трепать его орган, он подумал, что это какая-нибудь извращенка, она изнасилует его, и на этом все кончится. Но присутствие Валдиса и старика, похожего на беглого каторжника, убедило его, что планы их куда серьезнее. Хуже всего было то, что он не понимал, чего от него хотят? Сейчас он уже готов был согласиться на все, что угодно, на любой выкуп. Он как-нибудь собрал бы деньги, отдал этим ублюдкам, лишь бы они отпустили его.