К середине песни я уже не могла отличить прошлое от будущего. Передо мной существовал лишь Олли – мое настоящее. С какого-то перепугу у меня все еще был пульс, а его взгляд выбивал из легких весь воздух. Таких глаз не было больше нигде.

Меня накрыло смесью паники и спокойствия… что за дела? Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Меня потянуло вперед, и пальцы мои вплелись в его темно-коричневые волосы. Я прижалась лицом к его шее, и Олли обнял меня и прижал еще ближе.

От него пахло кокосом. Его дыхание смыло остатки паники, осталось только спокойствие. Я словно вернулась домой и переходила из комнаты в комнату после долгого отсутствия. Будто услышала последний звонок за день. Попила ледяной воды в июльской жаре.

Спокойствие.

Я могла представить многое из того, что могло произойти в этой комнате. Но объятий среди них не было.

Песня требовала от меня, чтобы я показала Олли, что я чувствую, и по какой-то необъяснимой причине я хотела быть с ним. Рядом с Олли во мне просыпались чувства, и у меня кружило голову. Не помню, когда я в последний раз кого-то обнимала, но в то же время мне никого больше и не хотелось обнимать. Я хотела чувствовать его руки на своей талии. Хотела, чтобы то чувство удовлетворения внутри меня задержалось надолго.

Олли медленно гладил меня по спине. Дыхание его щекотало мне шею. Мы держали друг друга, наши ноги сплелись – где начинался он, где заканчивалась я? Олли молчал, и никто из нас не протянул руку за телефоном, чтобы задать ему следующий вопрос. Мы лежали в его кровати, и Олли держал меня, а плейлист играл именно в том порядке, в котором и должен был.

Шесть

Красота и боль нападают вместе.

Оливер Мастерс

Объятия – это парадокс. Они приятны физически, но помогают еще и рассудку – может быть, даже сильнее, чем телу. Я так долго считала, что мертва внутри и что мне не нужны объятья. Да, я жила с расстройством эмоциональной отрешенности, но почему я так сильно жаждала простых объятий? С моим-то состоянием, почему они меня так заземляли?

Да, в свободное время я почитывала научные статьи о силе человеческого прикосновения. Ладно, прочла все, что только смогла найти. Я хотела знать ответы на все свои вопросы. Почему люди делали то, что делали? Я не понимала таких простых действий, как объятья, и даже чтение статей не особо помогло. Но теперь, когда меня обнимали теплые руки Олли и он прижимал мое тело к своему, я вдруг поняла каждое прочтенное слово. С Олли я чувствовала себя в безопасности. Я нашла бухту, в которой могла прятаться от бури в своей голове.

Но вместе с ощущением комфорта пришел и страх. И он рос и рос, выдергивал из-под меня сетку безопасности, которую подарил мне Олли, с силой чего-то еще более могущественного… с силой моего прошлого.

Я инстинктивно отстранилась от парня, и он тут же обеспокоенно посмотрел мне в глаза. Улыбка его потухла, и он покачал головой.

– Куда ты исчезла?

Из легких словно выбило весь воздух. Я нахмурилась.

– О чем это ты? Я ведь здесь.

Но я его поняла. Какая-то часть меня ускользнула в прошлое.

Он коснулся моей щеки. Мне становилось все холоднее, и его тепло не могло справиться с этим холодом.

– Твои глаза… что-то изменилось.

Я убрала его руки, скатилась с матраса и поднялась.

– Мне пора.

Я обыскала комнату – нельзя ничего здесь оставлять! Ах да, мои книги! Я подняла их с пола и обернулась на Олли. Он непонимающе уставился на меня, все еще лежал на матрасе, словно я только что выбила опору из-под его ног.

– Я… эм… увидимся позже.

И вышла за дверь.

После ужина я ждала как можно дольше, и лишь потом отправилась в душ. Я услышала эхо вскриков Джейка на другом конце душевой – он заметил меня, когда я пыталась пригнуться в толпе и отыскать пустую кабинку. На Джейке уже красовалась белая футболка, клетчатые пижамные штаны и тапочки с Бартом Симпсоном. Мне некуда было бежать, и я помахала остальным его друзьям, которые на меня обернулись.

Одетый в трусы с пивными кружками Айзек чистил зубы. Алисия сидела рядом с ним на раковине и без умолку болтала.

– Ночью здесь всегда много народа. Когда лучше всего приходить? – спросила я, положив свои вещи рядом с Алисией.

– Утром. – Из душевой кабины вышла полностью одетая Брия с полотенцем на волосах. – Так поздно ты, скорее всего, разделишь душ с кем-нибудь еще.

Из соседней кабины показался Олли – в черных трусах, которые липли к его блестящей от воды коже. На груди и животе его красовались татушки: летящие прочь от пары рук в сторону его спины птицы. Я впервые видела его так близко и без футболки. Его тату меня гипнотизировали.

Все они были черными: символы на каждом бицепсе, рисунки на руках, корни дерева, сплетающиеся в силуэты двух людей, прямо в середине его торса, чуть пониже груди. Он тряхнул волосами, и брызги полетели во все стороны. Я наконец выпала из транса. Его глаза задержались на мне и приковали меня к месту.

– Привет, дорогая, – кажется, произнес он.

Кажется – потому что слышала я его словно сквозь толщу воды.

– Ты сегодня придешь, Мия, или как? – спросил Айзек, вытащив меня из течения.

Я чуть склонила голову.

– А что у вас сегодня?

– Мы каждую ночь четверга отмечаем чем-нибудь особенным, – прошептала Брия, окинув взглядом всех собравшихся.

Я проследила за ее взглядом: лица ребят засияли. Олли опустил голову и отвернулся, и я подумала, что он вряд ли хочет, чтобы я узнала об этом празднике.

– Нет, спасибо.

– Ой, да ладно тебе, Мия! Сможешь похвалиться своими талантами! – вмешался Джейк.

Я прищурилась и понадеялась, что молчаливое «Заткнись!» он поймет. Я не хотела, чтобы каждый из них просил меня его прочитать. Я ведь не из цирка сбежала. К тому же все, что я скажу им, совершенно точно больно ударит по их чувствам. А стоит мне только открыть рот, как остановить меня не представится возможности.

– Какими талантами? – поинтересовался Олли, вытирая волосы.

– Никакими. Забудьте. – Я исчезла за шторкой и разделась, понадеявшись, что больше меня об этом не спросят.

– Ну и ладно, с ней и так невесело. Только водку зря потратили, – раздался обиженный голосок Брии. – То, что мы приготовили на сегодня, ей не положено.

Ага, реверсивная психология! Думает, что это на меня подействует? И почему она вообще хочет, чтобы я пришла? Брия ведь ясно дала понять, что я ей не нравлюсь, потому что могу охотиться на Айзека или Олли.

– Все равно не приду, Брия! – выкрикнула я сквозь шум воды.

Я не хотела идти. Черт. Но по какой-то неведомой причине мне хотелось что-то доказать. Брия не обладала надо мной властью, не так, как над всеми остальными. Но… тусовка ведь всяко лучше, чем лежать в комнате и пялиться в потолок?

– Не слушай ее, Мия. Приходи, повеселись! – загромыхал голос Джейка в шепоте всех остальных.

Я подставила голову под струи воды и прикинула варианты.

– Я подумаю, – вот и все, что я могла им сейчас обещать.

Когда я вышла из душа, остальные уже исчезли, а у меня оставалось совсем немного времени до закрытия дверей. Я промчалась по коридору и вбежала в свою комнату за пару секунд до того, как захлопнулась стальная дверь.

Джейк, Айзек и я сидели на одеяле на полу, на нашем обычном месте. Олли опустился на матрас, привалившись спиной к стене – рядом с ним примостилась голодная до прикосновений Брия.

Алисия не смогла прийти, а без ее бесстрашного «говорю-что-думаю» и пылкого отношения к любой мелочи атмосфера стала еще более неловкой.

– А что такого особенного в сегодняшних посиделках? – спросила я, когда разговоры слегка утихли.

Олли достал из кармана штанов маленький пластиковый пакетик. Айзек подскочил на месте, быстро подошел к нему и вырвал пакет из его рук.

– Ты что творишь?!

– Успокойся, дурачок. Это обычные лекарства, – умерил Олли пыл Айзека.

Я подняла голову и посмотрела на Джейка.

– Уже пробовала? – спросил Олли.

– Типа того, – ответила я.

Да, конечно, репутация у меня была так себе, но это вовсе не означало, что я могла бы пойти по темной дорожке.

– Сегодня что-то будет. – Айзек высыпал таблетки себе на ладонь.

Обычно он был тихим, но сейчас был не похож на себя. Взгляд его темно-карих глаз задержался на мне, а потом опустился на таблетки в его руке.

Я глянула на Олли, а потом положила таблетку в рот. Тот разочарованно покачал головой.

После второй таблетки я что-то почувствовала. Глаза Джейка расширились.

– Мия, можно я у тебя кое-что спрошу? Вообще, нет, не буду спрашивать разрешения… сразу спрошу.

Джек заговаривался.

– Думаешь, мне стоит снова называть себя Джейкобом или Джейк реально звучит круче?

– Мне нравится, как звучит Джейкоб. Но и Джейк тоже ничего. Если хочешь поменять имя – сделай его еще круче… типа, Кэш. Или Нокс.

– Оу, Нокс! Зовите меня Ноксом, да?

– Окей, Нокс. А я попытаюсь встать.

– Погоди. – Нокс схватил меня за руку. – А как тебя называть?

– Знаешь, а я ведь никогда об этом не думала. – Я рассмеялась, потому что вспомнила свое любимое шоу. – Дрянь. Зови меня Дрянь^[1].

– Дрянь?

– Да, типа, совсем дрянная, жесть, – проговорила я. Кажется, что-то такое было еще и в «Друзьях»… или нет?

– Дрянь. Дрянь, – повторил Джейк, и вдруг комната засияла.

Цвета изменились. Глаза Олли блестели – он сидел совсем близко, но мне казалось, что он был очень, очень далеко. Я поднялась и оттолкнулась от стены, чтобы подойти к нему и достать из-под матраса айфон.

– Нам нужна музыка. И танцы.

Экран был таким ярким, что мне пришлось отодвинуть от себя мобильник, чтобы прочесть хоть что-то.

– Мия, ты как? – спросил кто-то, и я оглядела комнату, чтобы понять, откуда доносится этот заботливый голос.

– Мия? – Олли поднял голову. – Ты как, милая?

– Просто прекрасно, – кажется, ответила я и включила музыку.

Заиграла Feel So Close Кэлвина Харриса. Мобильник выпал из моих рук. Комната закружилась. Матрас подо мной казался настоящим облаком, и я прыгала по кругу, чувствуя, как расплывается улыбка на моем лице. У всего моего существа появились свои планы. Я чувствовала все: музыку и себя. Я кружилась, и тело мое плыло по ветру, словно перо.

По венам бежал чистейший адреналин, улыбка приклеилась к лицу, руки путешествовали по всему моему телу и зарывались в волосы. На бедра мои опустилась чужая пара рук – я развернулась и увидела Айзека. Его улыбка отражала мою. В его крови шипело то же электричество. Безумие закончится не скоро. Мне хотелось отринуть все границы и сдаться музыке – музыке, которая гремела так сильно, что я удивлялась, когда басы и биты звучали еще громче.

Айзек притянул меня к себе, и я глянула на Брию, которая наблюдала за нами, сидя рядом с Олли. Я танцевала с одним из ее мужчин, и она не могла предъявить права на них обоих в один вечер. Какой для нее важнее?

В зеленых глаза Олли все сильнее разгоралось напряжение. Музыка стучала в ушах и отзывалась где-то в районе бедер. Я закрыла глаза, и Айзек закружил меня – Олли прожег нас взглядом. Мои пальцы задержались в темных волосах, а потом я потянула Айзека на себя…

Наши губы едва успели соприкоснуться, когда меня дернули куда-то в сторону, сняли с матраса и увели прочь. Мне было все равно, я находилась на седьмом небе от счастья. Голова закружилась, а потом я умудрилась сфокусировать взгляд – зеленые глаза Олли смотрели на меня.

– Ты зачем это сделал?

Олли привалил меня к стене и склонился к уху.

– Ты не соображаешь. Айзек тебе не пара, я просто спасаю тебя от будущих разочарований.

Я оглянулась и чуть не свалилась – Олли придержал меня за талию.

– Мия. Посмотри на меня. – Олли указал пальцами на свои глаза.

Я засмотрелась на чернильные узоры на его руках и провела по ним пальцами.

Олли взял меня за подбородок и заглянул мне в глаза – зеленые против карих.