Сергей Понкратьев катался на велосипеде по осеннему парку, вдыхая аромат увядающей листвы, когда ему позвонил Рубен. Они часто созванивались в последнее время, и Сергей мог бы не брать трубку прямо сейчас, но, словно бы почувствовав, остановился и все-таки ответил на звонок. Рубен рассказал ему, что сейчас общается с чуваками из группы TRACKTOR BOWLING, которые хотят замутить свой проект.

– Какое-то время назад я был на их выступлении в клубе «Тень», – подключается к рассказу Сергей. Он сидит вполоборота ровно перед нами и говорит в просвет между сидениями. – У меня сложилось настолько хреновое впечатление об этой группе, что не описать словами. Абсолютно унылое зрелище. Только басист старался дергаться, а остальные стояли столбами и звук был отвратительный. Но я все равно позавидовал Рубену. Я уже примерно год был без группы, после того как распалась моя команда Ens Cogitans. И я попросил Рубена замолвить за меня словечко. Через несколько дней он перезвонил и сказал, что их гитарист оказался не очень и они хотят попробовать меня. Я, конечно, офигенно взбодрился от этого.

Чуваки договорились сначала встретиться с Сергеем и поговорить о том, чего они хотят от этой жизни. Встречу назначили в торговом центре «Европейский» на Киевской. Сперва хотели поговорить в ресторанном дворике, но там оказалось слишком шумно, поэтому они переместились в какой-то ресторанчик возле фуд-корта. Еда и напитки чуть подороже, но зато тихо.

– Серега зашел в кафешку бравым шагом и широко улыбнулся: «Привет, ребятки!», – вспоминает Вит. – После TRACKTOR BOWLING, где все были довольно смурные, это было очень необычно. Дэн Хромых, конечно, тоже улыбался, но у него был нездоровый блеск в глазах. Не знаешь, что от него ожидать. А тут было видно, что человек общительный, открытый. Сразу говорил так, будто знает нас сто лет.

Они обсуждали какие-то общие вещи – какая музыка нравится, что планируют играть и так далее. В целом общение шло очень легко. Если Рубен был более спокойным персонажем, в основном слушал других и присматривался, то Сергей сразу сказал, что у него есть куча своих тем. И если есть потребность в новом материале, то над ним можно будет совместно поработать.

– Ну что, Лу? Как думаешь, получится? – Сергей похлопал вокалистку по плечу.

– Что получится, Сережа? – Луся от неожиданности опешила.

– Ну как что… Выстрелить-то, я думаю, получится!

– Как скажешь. Я только за, – ответила Лу. К такой простоте они с Витом действительно не привыкли. Сказывалось суровое воспитание в «Тракторе».

На этой встрече Лу вела себя крайне скромно и тихо. В основном говорил Вит, поражая обоих гитаристов грандиозностью планов. Там было и про клип, и про эфиры на телеканале A-One. Разве что в космос не собирался лететь. В целом встреча прошла на диком позитиве, все друг другу понравились. Чтобы к репетиции Сергей мог погрузиться в материал, Рубен отправил ему демки на первые две песни.

– Я начал слушать «Армагеддон», и это был такооой кал! – Серега кривится. – Прооосто ууужас, какой-то пионерский металл. А я был уже музыкантом продвинутым и привык писать демо в хорошем качестве. Я позвонил Рубену. Мы ведь хотели как System of a Down, говорили про гранж. А это что? Короче, я сказал ему, что, видимо, я рано купился на всю эту историю. Лучше я буду искать группу посерьезнее. Для меня это был уровень на три ступени ниже. Детский сад просто. Рубен сказал, чтобы я так не переживал, это просто основа. Вит же не гитарист, как смог, так и записал. И еще сказал, что мы все перевернем и сделаем, как надо. Будет там и гранж, и металл, и альтернатива.

Рубену не без труда удалось уговорить Сергея не делать поспешных выводов. Помимо основных доводов касательно музыки, на решение Понкратьева повлияло и то, что он все равно сидел без дела. А тут появились целеустремленные люди с желанием сделать что-то серьезное. Такой напор заслуживал как минимум внимания.

На первую репетицию Сергей опоздал и с порога рассказал о том, что кузьмичи на дороге достали, колесо сломалось и вообще звезды не сошлись. К слову, в дальнейшем он очень часто опаздывал и каждый раз рассказывал похожие истории. В группе даже появился прикол, что, как только Сергей садится в машину, на дорогу выезжает толпа кузьмичей на жигулях и облепляет его тачку как рой пчел.

Когда они начали играть, стало сразу понятно, что пара Рубен-Сергей – это то, что надо. Они показывали чудеса совместной импровизации, органично дополняя друг друга. Когда люди долго играют вместе, то уже чувствуют, куда в следующий момент поведет мелодию один и что в этот момент будет делать другой. Вита и Лу тоже не назовешь новичками, но такого они еще не видели. Вакансии гитаристов были закрыты.

– Я пришел на репетицию подготовленным. Сразу сказал, что у меня есть предложения, и все такие: «Давай!» – вспоминает Сергей. – Тут давайте сделаем так, а тут так, а здесь вот такой переход. Все стали что-то предлагать, рубиться, пошло такое крутое творчество, что мы не заметили, как прошло четыре часа. Мы за первую репетицию практически полностью аранжировали еще одну сочиненную Виталиком песню «Кризис Крайст Суперзвезда». Это было очень круто! Я сразу понял, что это те люди, которых я искал.

Работа над треками пошла очень бодро. Помимо витовских «Армагеддона», «Сожженной заживо» и «Кризиса Крайста», которые в процессе слегка подкорректировали, появилась песня «Солнце». Музыку для нее Сергей принес уже полностью готовой. Следующим появился трек «Зачем?», который сильно отличался от первых, довольно смурных песен.

С этого момента начал вырисовываться какой-то свой стиль. Это была уже не альтернатива, а своеобразный рок в пониженном строе. А пониженный гитарный строй появился в группе из-за того, что первые песни Вит сочинял для «Тракторов». Более того, это был строй Drop B, когда к общему понижению шестая струна настраивалась еще на тон ниже. У Рубена был навык играть в «дропе», а вот Сергею пришлось с ним поковыряться. Он поставил на свой Gibson Les Paul толстые струны, и новое звучание его проперло. Гитара стала выдавать непривычные созвучия, а металл стал еще тяжелее.

– Мы все очень близко общались, много времени проводили вместе, и Сережа пригласил нас к себе домой, чтобы отметить Новый год, Рождество и свой день рождения, – Вит старается вытянуть ноги, но в электричке это трудно сделать. Видимо, конечности уже затекли, хотя едем мы только часа два. – Мы тогда впервые увидели его синим. Он стал воспринимать Лусю как деточку и включил какой-то минимальный харасмент. На тот момент мы еще не врубались в его измененное сознание.

– Он такой приобнял меня и пьяно пролепетал: «Ну, ты понимаешь, деточка, дело совсем не в сексе», – Луся смеется на весь вагон. – Я вообще не врубилась, к чему это он. Это было полностью вырвано из контекста.

– А мы с Лусей к этому времени перешли в такую стадию отношений, что уже не сильно шифровались, но все же старались не акцентировать на этом внимание, – продолжает Вит. – Самое забавное, что Юля, жена Сергея, была рядом. В итоге он ушел в чад кутежа и уснул лицом в салате. Очень символично.

– Но это еще не самое прикольное, что было на той тусе. Я с утра пошла в ванную и увидела у них гель для душа Shiseido. А это же страшно дорогая штука! Я просто не могла не помыться им. Что самое интересное, Ваня, наш барабанщик, тоже им помылся. Потом я чувствую – что-то не так. И Юля говорит: «Вы идиоты! Он же ментоловый!» Его, оказывается, можно только по чуть-чуть использовать, и не дай бог он куда-то попадет. Я-то еще ладно, а Ваня там орал, что у него ща яйца отвалятся.

Тут я чувствую, что кофеек, выпитый на вокзале, дает о себе знать, и покидаю шумную компанию. Надо изучить местные удобства. Вдруг начальник поезда спросит, каково это – оправляться на скорости в двести кэмэче, а мне и ответить будет нечего.

Туалет в «Стриже» не для толстых. Дверь открывается вовнутрь и практически достает до унитаза. Если туда зайдет человек крупной комплекции, то он просто не сможет закрыть за собой дверь. Если подвернется возможность, надо будет сказать об этом начальнику поезда.

Туса плавно рассредотачивается по вагону, и Вит бесцеремонно ложится на пару кресел, которые недавно освободили две молодые китайские туристки. Они вышли, кажется, в Коврове, предварительно потревожив наши чемоданы. Парням пришлось подрываться и раскапывать их сумки, заваленные туровым скарбом. Поездка начинается неплохо.

Глава 2

За окном мелькают тусклые железнодорожные постройки и звенящие автомобильные переезды. На фоне тяжелого серого неба тянется бесконечная цепочка мокрых деревьев. Если хочешь увидеть красоты России, то железная дорога – не лучший выбор транспорта. Живописных далей тут тебе не покажут. Только лесополоса шириной метров в пятьдесят-сто по обе стороны от путей. Возможно, она имеет какой-то практический смысл для железнодорожников, но выглядит это крайне уныло. К тоскливому пейзажу добавляется дождь, еще сильнее усугубляя видеоряд на тему песен Егора Летова. «Стриж» на огромной скорости летит прочь от Москвы, а за окном все нарастает драма. Легкая тоска от песни «Ходит дурачок по лесу» сменяется разрывающими душу звуками «Моей обороны», и все это шлифуется злыми слезами под «Русское поле экспериментов». Беспощадное крещендо средней полосы.

Дорога до Нижнего на «Стриже» занимает около четырех часов. Если смотреть в окно, то это время покажется вечностью, но мы выбраем второй путь. В нашем вагоне едет толпа клевого, веселого народа, и, чтобы вогнать их в депрессию, надо очень сильно постараться. Помимо музыкантов «Луны» и технической команды тут же едет несколько друзей группы: журналист Александр Вишневский и бывалый выездник из support-группировки A.J.A.C. Юра (Колдун) Потапов с подругой.

– Але… Я вас слушаю… Это сам Дмитрий? – Лене Кинзбурскому звонит Дима Кузнецов из Элизиума. – Да, нам ехать еще часа полтора, наверное. Ну ты как, придешь сегодня? Хорошо… Хорошо… Ага, ну давай… Давай… Ага, давай.

Зимой 2009 года чуваки уже наработали какое-то количество материала и начали думать о том, чтобы заявить о группе и начать выступать. Но как только встал вопрос о фотосессии, возникла большая проблема. Оказалось, что Ваня по контракту с Фадеевым не может играть в других группах. Соответственно, его нельзя было палить ни на фото, ни в качестве соавтора музыки на будущем релизе. Это всех серьезно выбило из колеи.

– Но это еще было не самое проблемное, – Вит опять садится на место молодой мамочки. Ее карапуз вроде задремал в тамбуре, но она все равно не решается зайти с ним в вагон. Может, из-за того, что мы слишком громко общаемся. – Основные запары пошли на репетициях. Мы просили его играть проще, прямые биты, а он все время стремился наворотить сложные сбивки и брейки. Стоило огромного труда уговорить его играть, как нам надо, но по всему было видно, что его это дико напрягало.

Ваня играл в Серебре совсем простые вещи, а хорошему барабанщику такой облегченный режим противопоказан. Без нагрузки для мозга и тела он просто начнет деградировать как исполнитель. Поэтому, когда Вит пригласил его поиграть треки вроде «Армагеддона» и «Сожженная заживо», он охотно согласился. Там как раз приходилось напрягаться, думать, просчитывая сложные ритмические размеры. Но, когда группа укомплектовалась гитаристами и они стали участвовать в создании новых треков, музыка стала меняться. Новые песни получались более прямыми и качовыми. Была уже не столько альтернатива, сколько рок. Вопрос с барабанщиком встал очень остро. Напряг с Ваней диссонировал с общим энтузиазмом в коллективе. Все буквально горели, готовы были ночевать на базе. После репетиций постоянно созванивались и часами что-то обсуждали. Стало ясно, что если они хотят куда-то двигаться и развиваться, а они точно этого хотели, то надо менять ударника. Как бы это ни было грустно.