Страх змеёй скользнул по позвоночнику, и Юлка стиснула зубы, напрягшись и приготовившись бежать. Если там, в траве, прятался фейри, она не желала иметь с ним дело. Но тут Юлка увидела неуверенный взмах чёрного крыла и мигом поняла, что слышала.

Осторожно раздвинув длинные стебли, она обнаружила ворона, явно раненого. Тот немигающе уставился на неё.

– О-хо-хо, – вздохнула Юлка, опускаясь на колени рядом с раненой птицей. – Бедняжка.

Несколько блестящих чернильно-гладких перьев торчали дыбом, а на груди выписывала ломаную линию струйка алой крови. Казалось, ворон задыхался, хватая воздух раззявленным клювом.

– Тебя ранили на Дикой охоте? – пробормотала Юлка.

Вороны редко летали в темноте, предпочитая отсиживаться где-нибудь до утра. Но прошлой ночью она видела настоящий вихрь ворон – а также ястребов, сов, летучих мышей, грифов, сорок, соек и чаек, – проносившийся над скачущими тенеродыми лошадьми и их наездниками. Возможно, птица пострадала в этом столпотворении.

Ворон моргнул блескучим глазом и щёлкнул клювом. Юлка опасливо провела пальцем по его крыльям. Одно определённо было сломано.

Девочка помедлила, косясь на сосны и дубы, которые бросали тени на путевой камень. Хотя она не ощутила ни малейшей капли магии возле этого ворона, он явно был как-то связан с фейри, иначе не стал бы летать в ночь Дикой охоты. А значит, он мог быть опасен.

Ворон издал хриплое карканье, пугающе похожее на: «Помоги!»

Юлка не могла оставить его на земле. В этих лесах водились рыжие лисы, вкрадчивые рыси, бурые медведи и изредка охотилась стая волков. Беспомощного ворона могли съесть прежде, чем девочка успеет добраться домой.

Стоило сказать, у неё ловко получалось чинить сломанные вещи, так что можно хотя бы попытаться помочь.

– Боюсь, мне придётся тебя чуток растрясти, – сказала ворону Юлка, – зато я перенесу тебя в безопасное место и помогу исцелиться.

Пускай она не слишком много знала о том, как чинить крылья, зато могла обратиться за советом к Рами Зеленотал, деревенской целительнице. И уж точно могла обеспечить птицу едой, водой и убежищем от хищников.

Придвинувшись ближе, Юлка подсунула ладони под тельце ворона и опустила его в колыбель из поднятого подола её синей туники. Тут что-то кольнуло ей палец, и Юлка ойкнула от неожиданности.

Всполошённый ворон забил здоровым крылом и засучил лапами. Беспокоясь, как бы он себе не навредил, девочка завернула его в подол туники. Не успев выпрямиться, Юлка заметила острый краешек тонкого круга в примятой птицей траве. Бусинка крови блестела на матовой поверхности, прямо на глазах медленно растекаясь по серебру.

Что это такое? Для монеты кругляш был слишком большим…

Так вот что выпало из кармана короля. Ма не угадала: на зеркало не похоже, хотя в этой грязи толком не разобрать.

Ворон заворочался и щёлкнул клювом. Юлка недолго думая подцепила металлический диск – осторожно, чтобы снова не порезать пальцы о тонкий серебряный край, – и сунула в карман, а затем подхватила птицу на руки и поднялась на ноги.

Девочка заторопилась домой, и всю дорогу у неё свербел затылок, будто под чужим взглядом.

Юлка пыталась отвлечься от тревоги, воображая, какие волшебные фейворы могли получить её брат с сестрой за завершение Охоты. Чапур уж непременно получит нечто особенное, он ведь помог Королю Урожая? Когда брат вернётся домой, она поможет папе приготовить особенный праздничный обед.

Ворон каркнул, и Юлка сказала ему:

– Всё образуется. Вот увидишь. – Но на самом деле она пыталась убедить себя.

2
Пружины и винтики

Вернувшись домой, Юлка положила раненого ворона в корзинку, которую устлала мягким мхом, собранным у задней двери. Затем предложила ему горсть сушёных вишен и семян и чёрствую корку хлеба из кухонных шкафов. Пока ворон клевал еду, Юлка присматривалась к тому, как он держит раненое крыло. Пожалуй, у неё была одна задумка…

Но сначала нужно было проверить тенеродых лошадей. Всю ночь они бежали наперегонки с ветром, следуя за Белым оленем, и, хотя в силе и выносливости равнять их с обычными лошадями было нельзя, Дикая охота была для них суровым испытанием.

– Я скоро вернусь, – сказала Юлка птице. – Не безобразничай, или я выставлю тебя на улицу.

Ворон устроился в корзинке и моргнул ей, будто обещая вести себя хорошо. Девочка выскочила из комнаты, закрыв дверь с резким щелчком.

Когда она проходила мимо спальни Чапура, в горле встал комок слёз и тревоги. Вот если бы ворон умел говорить, наверное, он мог бы рассказать, что приключилось с её братом.

«Нет. Чапур сам нам всё расскажет. Наверняка он уже едет домой вместе с па и Сальвией, точно припася чудесный фейвор и лихую историю».

Свежий прилив надежды окрылил её. Юлка слетела вниз по лестнице наружу, на конюшенный двор. Стоило распахнуть двери конюшни и шагнуть внутрь, как её окутали тёплые запахи сена, конского волоса, овса, яблок, кожи – и тёмного, дикого, отдающего розами мускуса, присущего лишь редким тенеродым лошадям, которых разводила её мать.

Привычные запахи, глядишь, и успокоили бы её, но, обведя взглядом двенадцать стойл, в которых содержались драгоценные кобылы из табуна Майрен, Юлка не смогла не заметить три пустующих стойла. Ма, разумеется, ускакала на Преемнице, а Сальвия взяла Летягу – слишком молодую для Охоты, – отправившись искать Чапура перед Дарением фейворов, чтобы дать отдых своей кобыле Дрёме.

Но Причуды, кобылы Чапура, не было тут до сих пор.

Остальные тенеродые встретили Юлку шумно: они ржали, били копытами и громыхали кормушками, отвлекая её от дурных мыслей.

– Я слышу вас, слышу, – засмеялась девочка, направляясь в фуражную. Судя по поднятому лошадьми шуму, они ничуть не устали.

Однако помня об их утомительной скачке этой ночью, Юлка смешала для каждой лошади увеличенные порции. Инке – полкружки овса, горсть ячменя; Индиго – полная кружка овса; Шепотку – полкружки овса, горсть ячменя; Молве – кружка овса и кружка ячменя и так далее; и лепестки роз для всех. Пока Юлка разносила вёдра с кормом по стойлам, в проходе появилась Шорея Ванбек – их соседка и лучшая подруга ма, её длинные седые косы были скручены узлом на темени.

– Ах, Юлка, милая моя птичка. Я обещала твоим родителям, что зайду тебе помочь. Я закинула снеди в вашу кладовую – если тебе не нравятся салаты с уксусной заправкой, которые делает Ирма Луговина, просто не бери миску под белой льняной салфеткой. И я сама почищу стойла, чтобы ты могла отдохнуть. Что скажешь?

От ласковой деловитости и добрых объятий Шореи у Юлки на глаза навернулись слёзы, и она не нашлась что ответить. Шорея погладила её по спине и подтолкнула к дверям конюшни.

– Ступай. Я всю жизнь ухаживаю за лошадьми, и, хотя у меня нет чутья твоей ма на этих волшебных, я вполне могу за ними немного приглядеть.

Юлка поблагодарила её, но замешкалась в конце прохода, не желая покидать уют конюшни. Она сомневалась, что готова вернуться в дом, зияющий отсутствием Чапура.

Медные амулеты в гривах тенеродых лошадей тихо позвякивали, пока кобылы ели, и разнобойный перезвон напоминал Юлке дребезжащую мелодию музыкальной шкатулки. Амулеты не давали магии фейри в жилах лошадей пересилить их смертную кровь и превратить их в создания из дыма, тени и звёздного света.

Вдруг со стоявшей неподалёку бочки спрыгнула белая кошка в чёрных пятнах с рыжими подпалинами. Она поприветствовала Юлку раскатистым мурлыканьем, потёршись о её лодыжки. Девочка наклонилась, чтобы почесать кошку за ушами.

– Доброе утро, Недоля.

Недоля мяукнула и отправилась по своим делам, а Юлка наконец занялась своей задумкой для раненого ворона. Она сняла с крючка на стене моток бечёвки, а затем сходила за двумя упавшими веточками к тополю, который рос возле родника на главном пастбище. Заняв мысли делом, девочка поспешила в дом, намереваясь проверить свою придумку.

Ворон вместо того, чтобы оставаться в выстланной мхом корзинке, как надеялась Юлка, уселся на край стола и горестно долбил клювом в оконное стекло.

– Да, жалко, что ты тут застрял, – сказала ему девочка, – но ты не выздоровеешь, если не дашь крылу отдых! Вот, смотри, я кое-что придумала. Но мне нужно, чтобы ты не шевелился, ясно?

Ворон кивнул и позволил Юлке подойти с её веточками и бечёвкой. Когда девочка потянулась к сломанному крылу, он разозлился и предупреждающе щёлкнул клювом.

– Я не собираюсь тебе вредить! Но если ты и дальше будешь ёрзать, кости не срастутся как следует. Это удержит их на месте, пока всё не заживёт. Ничего страшного тут нет. Видишь? – Юлка протянула веточки ворону, чтобы тот мог их рассмотреть, но он попытался переломить одну клювом, и девочке пришлось отдёрнуть палочку. – Перестань! Тебе нужна моя помощь или нет? У меня и без того забот хватает, знаешь ли!

Ворон повесил голову и покорно протянул повреждённое крыло, позволив зажать его между тополиными ветками и обвязать бечёвкой.

– Вот! Не так всё страшно, правда? Посмотрим, может, получится найти госпожу Зеленотал – она наша целительница. Спрошу у неё, чем можно тебя подлечить. Её снадобья на вкус всегда ужас что такое, зато помогают.

Ворон каркнул, яростно хлопая здоровым крылом.

– Да что с тобой такое? – спросила Юлка.

Ворон уставился на неё, а затем, не отрывая взгляда, прикрыл голову целым крылом.

– Ты устал? – догадалась девочка. – Можешь поспать там, в гнезде. Я задёрну занавески, если тебе нужна темнота…

Он раздражённо щёлкнул клювом и зашаркал лапами.

Не угадала.

– У тебя болит голова?

На этот раз ворон закатил глаза и нетерпеливо клюнул столешницу, после чего повторил жест.

– Извини. Не понимаю, что ты хочешь мне сказать, но аптекарская лавка госпожи Зеленотал как раз на нашей половине Ветроменного Креста – так мы называем наш город, если ты не знал, – и мне нужно всего полчаса, чтобы сбегать туда-обратно. Увидишь, я подберу тебе что-нибудь от боли.

«И от дурного норова», – прибавила она мысленно.

Но ворон снова завозмущался.

– Ты не хочешь, чтобы я ходила к целительнице? – спросила Юлка, и теперь птица победно качнула головой и устроилась в корзинке. – Но… почему нет?

Ворон прикрыл голову крылом и сжался в комок, уткнувшись клювом в мох и почти целиком скрывшись за ободом плетёной корзины.

– Ага, – вздохнула девочка. – Ты хочешь спрятаться, отсидеться тут тайком.

С ликующим карканьем, очень похожим на «Кар-рашо!», ворон выскочил из гнезда и так бойко закивал головой, что Юлка невольно рассмеялась.

– Ладно. Тогда я постараюсь сама, но тебе лучше не шуметь, а то мои родители услышат. – Она хмуро посмотрела на сделанный ею неудобный лубок. – Он, наверное, недостаточно надёжный, особенно если ты так и будешь подлетать и попрыгивать… Стой. Не шевелись.

Девочка взяла лоскут старой фланелевой ткани и обмотала его вокруг лубка как перевязь, чтобы крыло было надёжно зафиксировано у туловища ворона.

– Вот так. Теперь, пожалуй, сгодится.

Однако вместо того, чтобы вернуться в корзину, ворон снова принялся клевать оконное стекло.

– Ну-ка перестань, а то ведь треснет! – заругалась девочка, но тот задолбил ещё решительнее.

Ворча, что от птицы одни хлопоты, Юлка распахнула окно. Осенний воздух был свежим и прохладным, но тёплый солнечный свет хлынул в комнату, растопив холод.

– Вот. Только смотри не переломайся, не спеши улетать, пока крыло не зажило!

Ворон гортанно каркнул и указал когтистой лапой на карниз окна.

– Что? Соль и лавровые листья там для того, чтобы отпугивать фейри и дикинов.

Ворон снова указал на окно, только что не закатив глаза.

Для птицы он объяснялся на удивление доходчиво, правда? Но от него не пахло дикином, и Юлка не ощущала слабого аромата магии, которым иногда тянуло от тенеродых лошадей. Конечно, все говорят, будто вороны – умные птицы… Подозрительно нахмурившись, Юлка высунулась из окна и обнаружила на карнизе потускневший кусочек серебра, кругляш с крошечными зубчиками, как на шестерёнке, и чёрное перо.