Отстранившись, я перевожу взгляд на очаровательную рыжеволосую девушку, стоящую подле него. Я пришла сюда, заранее зная, что возненавижу ее, но она упрощает мне задачу, улыбаясь Брендану так, словно он знаменитость, от которой она без ума и с которой она только что выиграла свидание. Спутница Брендана сообщает, что ее зовут Джои, и даже повторяет свое имя по буквам, как будто мы можем стать подружками по переписке. Нет, этого не случится, да и Брендан никогда не встречается с одной и той же девушкой дважды.

– Полагаю, вас можно поздравить, – говорит Брендан. – Когда же этот знаменательный день?

– Так далеко мы пока не продвинулись, потому что коекто никак не выберет дату, – Роб пытается произнести это шутя, но я слышу в его голосе скрытое недовольство.

Брендан расслабленно откидывается на спинку кресла.

– Между прочим, в Европе нередко люди просто обручаются, и все, – комментирует он.

– Видишь, милый? – вставляю я, поворачиваясь к Робу. – У меня на это просто европейский взгляд.

– Вот только мне не нужна европейская девушка, мне нужна моя ирландская девушка из НьюДжерси,– отвечает Роб, с нежной улыбкой заправляя прядь моих волос за ухо.– И к тому же я хочу свадьбу.

Брендан смотрит на нас с таким видом, который мне сложно расшифровать. Пренебрежительно, но в то же время отстраненно, как будто мы животные в клетке, за которыми он вынужден наблюдать. Полагаю, в этом нет ничего удивительного: насколько мне известно, он состоял в отношениях всего раз, с какойто девушкой из Италии, и это продлилось недолго.

Джои улыбается и вставляет бессмысленный комментарий о том, как это мило. Не уверена, имеет ли она в виду нашу свадьбу или просто тот факт, что Роб хочет пожениться, но я могла бы заверить ее хоть сейчас, что если она сама надеется на свадьбу, то совершенно напрасно теряет время с Бренданом.

– А что насчет тебя? – спрашивает Роб. – Ты чтото говорил о компании по организации велотуров… Каков твой план?

– Я еще подыскиваю помещение для офиса, но надеюсь, что мы откроемся в июне.

– Ты уверен, что хочешь вложить в этот бизнес все свои сбережения? Огромная доля новых компаний закрывается в первый же год своего существования. – От слов друга улыбка Брендана тускнеет.

– Я вкладываю свои сбережения в то, что будет делать меня счастливым каждый день. Что мне еще с ними делать?

– Ты мог бы их отложить, – возражает Роб. В его тоне слышны снисходительные нотки, от которых у меня сводит зубы. Пусть я терпеть не могу Брендана, я уже устала смотреть на то, как окружающие плюют на его мечты. Вдобавок его брат внушает ему такую же чушь. – Каждый сэкономленный тобой пенни экспоненциально приумножится к твоему выходу на пенсию. Подумаешь о том, что делает тебя счастливым, уже после того, как у тебя будет все необходимое для жизни.

Взгляд Брендана мрачнеет.

– Слушай, есть люди, которые готовы каждый день приходить на работу и заниматься одной и той же унылой фигней. Это те же люди, которые боятся спуститься с горы по черной трассе или покорить на доске серьезную волну. Они включают какойнибудь милый мотивчик по дороге домой, но никогда не нырнут в беснующуюся толпу на рокконцерте. Это не жизнь! Такие люди лишь наблюдают за жизнью со стороны, как будто это какоето телешоу. А для меня это звучит как смертный приговор.

– Мой «смертный приговор» может показаться тебе очень привлекательным вариантом лет этак через тридцать, – невозмутимо замечает Роб.

– В таком случае, когда выйду на пенсию, я буду жить в твоем подвале.

Губы Роба растягиваются в широкой улыбке, и напряжение спадает. Они настолько разные, что трудно представить, как эти двое вообще стали друзьями, однако, похоже, их общее прошлое дает им достаточно точек для соприкосновения.

– Ты ведь остановился у своей мамы? Ездить на работу будет далековато! – замечает Роб.

– Это только на время, пока не станет ясно, где мы сделаем офис. – Брендан пожимает плечами. – Потом я подыщу местечко поближе.

– Оставайся у нас – домик у бассейна пустует, а я все равно скоро уезжаю из города.

У меня отвисает челюсть. Я меньше всего на свете хочу, чтобы Брендан жил в этом штате, не говоря уже о моем доме, и Робу об этом прекрасно известно! Он, конечно, уезжает из города, но ято нет!

Роб будто не замечает моей реакции, однако она совершенно точно не ускользает от внимания Брендана. Его взгляд ненадолго задерживается на мне и становится угрожающим, а на его лице появляется такая ухмылка, от которой я непроизвольно стискиваю зубы.

– Ты уверен, что твоя невеста не будет против? – уточняет он, кивая на меня.

– Разумеется, она не против, – отвечает за меня Роб. – Правда, милая? Так хоть ктото будет рядом с тобой в мое отсутствие.

Он поставил меня в неловкое положение: теперь я не могу возразить, не выставив себя полной сволочью.

– Я просто не уверена, что ему там будет удобно, – нахожусь я с ответом, – ведь этот домик такой маленький! Однако тебя не будет всего неделю, так что, надо полагать, я какнибудь справлюсь.

– Неделю? – удивленно переспрашивает Брендан, как будто он слышал иное.

– Возможно, и дольше, – вставляет Роб.

Часть про «возможно, и дольше» я слышу впервые, но прежде, чем я успеваю задать ему вопрос, подходит официант, чтобы принять наш заказ. В этот момент в разговор вклинивается пустоголовая подружка Брендана и начинает расспрашивать официанта о составе тех или иных блюд изза своих ограничений в еде. Он предлагает ей стейк, но Джои отказывается, поскольку «в нем слишком много глютена».

– Разве в стейке есть глютен? – я спрашиваю после его ухода.

– Ну, если коровы ели зерно, значит, мы тоже будем его есть, – поясняет она. – Это, в общемто, как раз область моей компетенции.

Я перевожу взгляд на Брендана. «О, это будет восхитительно…»

– Да? И кем ты работаешь?

Она отпивает вина из своего бокала и отвечает, натянуто улыбнувшись:

– Я доктор.

– Доктор?– выдавливаю я, поперхнувшись своим напитком. Роб пинает мой ботинок, но я оставляю это без внимания. Дело не только в том, что она идиотка: ее расплывчатый ответ тоже вызывает подозрения…– А какой именно доктор?

– Доктор энергетической медицины. Болезнь – это результат потери частиц нашей души, а я вхожу в контакт с существами из других миров, и они приводят меня к этим утраченным частицам.

Злорадство на самодовольном лице Брендана, по которому так и хотелось врезать, немного тускнеет. Очевидно, это стало новостью и для него. Тут ботинок Роба придавливает мою ногу, но слишком поздно: я уже не способна остановиться.

– Оооу!– Я одариваю Брендана широчайшей улыбкой.– Как интересно. А ято думала, ты имела в виду, что ты настоящий доктор.

Джои немного расправляет плечи:

– Я лечила такое, за что никто с медицинским образованием даже не осмелился бы взяться! Болезни сердца, терминальные стадии рака… Ты бы удивилась, если бы узнала, сколько всего до сих пор неизвестно традиционной медицине – как о людях, так и о животных.

Я с улыбкой поворачиваюсь к Брендану:

– Боже, так, выходит, твой брат, как последний болван, потратил впустую кучу времени в медицинском!

Роб снова пинает меня под столом, и я отправляюсь в уборную, на ходу набирая Оливии сообщение:

Медицинское образование Уилла было

бессмысленным: девушка Брендана

способна вылечить рак,

ОБЩАЯСЬ С СУЩЕСТВАМИ ИЗ ДРУГИХ МИРОВ.

Я подкрашиваю губы и принимаю решение вести себя приличнее по возвращении в зал. Она не виновата, что глупа, и, по правде говоря, меня раздражает не она, а Брендан, который всегда отдает предпочтение внешности, а не содержанию.

Я выхожу из уборной, но тут же останавливаюсь. В тени, под неоновым светом указателя выхода, выхватывающим из темноты отдельные черты его лица, меня поджидает Брендан. Сейчас он напоминает скульптуру с точеным профилем и выразительным подбородком, переходящим в совершенство мягких губ…

Арррр. Почему я не могу просто взглянуть на него так, чтобы мои мысли при этом не превращались в порнорассказ?

– Это было не оченьто мило с твоей стороны, Эрин.

– Я, конечно, не доктор, но я бы сказала, кретинизм уберег ее от этого наблюдения.

– Ты собираешься вести себя так каждый раз, когда я буду с девушкой, соседка?

Я прищуриваюсь. Он знает, что я против того, чтобы он жил в гостевом домике, и, возможно, это единственная причина, по которой он соглашается на предложение Роба.

– Не знаю… А они все будут «докторами», или ты планируешь немного расширить горизонты? Возможно, следующая будет астрологом? Или экстрасенсом?

Брендан выходит из тени. В его глазах появляется странный блеск, некий огонек, от которого мне становится не по себе.

– Нет, но я мог бы поискать ту, которая поможет вытащить палку из твоей задницы, чтобы ты наконец успокоилась.

Он слишком близко, и мне становится сложно сосредоточиться…

– Если это твой способ предложить секс втроем, то я пас.

Огонек разгорается ярче, и я едва успеваю заметить, как на короткое мгновение его взгляд опускается к моим губам.

Внезапно мне вспоминается другой случай, похожий на этот: вот мы только что препирались, совсем как сейчас, а в следующую секунду его губы накрыли мои, а его руки оказались у меня под футболкой…

В этот момент я понимаю, что всетаки не напугана, а взбудоражена.

Как и всегда, меня бесит, что Брендан способен вызывать у меня какие бы то ни было чувства, а эти – особенно.

Я возвращаюсь к столу, вот только, когда приносят еду, у меня уже нет аппетита. Я чувствую на себе пристальный взгляд Брендана, но отказываюсь на него смотреть.

Зачем ему понадобилось возвращаться? Почему он просто не мог держаться от меня подальше? И насколько все это усугубится перед тем, как он уедет снова?

– Не могу поверить, что ты это сделал! – возмущаюсь я, едва мы с Робом садимся в машину.

– Да ладно тебе, дорогая, у нас ведь огромный дом, а гостевой домик стоит отдельно. Ты даже не заметишь, что он здесь живет. Вы скорее будете соседями.

– И это было бы замечательно, если бы я хотела такого соседа! Но, как ты догадываешься, это не так.

– Но ведь он ведет себя с тобой вполне вежливо, – со вздохом отвечает Роб. – Я просто не понимаю, почему это для тебя такая проблема.

– Проблема в том, что у меня есть работа на полную ставку и мне вовсе не хочется каждый вечер, возвращаясь домой, видеть, что он превратил наш дом в особняк Playboy. И, пожалуйста, доведи до его сведения, что я против тройничков в нашем джакузи и всего того, что он неизбежно устроит.

– Знаешь, – снова вздыхает Роб, – когда Харпер с кемто устраивает тройничок или прыгает в постель к незнакомцу, тебе не терпится этим со мной поделиться. Но стоит это сделать Брендану – и ты готова вызывать экзорцистов!

Так и есть, потому что в случае с Бренданом все совсем подругому!

– Он просто… производит дурное влияние, Роб.

– Дурное влияние на кого? Меня половину времени даже нет дома!

Должна признать, это хороший вопрос.

Несколько часов спустя мне звонит отец, еле ворочая языком, но в этом нет ничего необычного. В его голосе слышны отчаяние и растерянность, однако и в этом нет ничего нового. Слава богу, сон у Роба крепкий: похоже, эти звонки еще ни разу его не будили, и я невероятно благодарна своему везению, потому что в моей жизни немало аспектов, в которые я не готова его посвящать.

– Привет, папуль, – шепчу я, выходя из спальни и сворачиваясь калачиком на диване в гостиной. – Где ты?

Он бормочет чтото вроде Энсонстрит, и я спрашиваю, вызвал ли он такси.

– Мне не нужно такси, – невнятно отвечает он. – Я в порядке, просто не могу найти свою машину.

– Пап, пообещай, что не будешь садиться за руль, хорошо? Скажи мне название бара.