Мужчина, которого язык не поворачивался назвать отцом, с трудом поднялся на ноги. Одетый в черные брюки и широкую серую рубашку, заметно сутулый, он сильно потерял в весе. Август видел его таким худым лишь на старых фотографиях в альбоме. А вот глаза – серо-стальные с голубым отливом – ничуть не изменились.

Потирая бок, по которому пришелся удар локтем и последующий пинок, Тони сказал:

– Знаешь, я порой думал, как можно объяснить происходящее. Решил, лучше всего подойдет цитата из романа Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»: «Я отваживаюсь высказать догадку, что в конце концов человек будет признан целым государством разнообразных и несхожих обитателей»^[2]. Как по мне, вполне годное описание, хотя, возможно, тебе оно покажется неуместным.

– Господи, – повторил Август, – это ты…

Перед глазами двоилось и плыло; он пьяно покачивался. Казалось, что крики раздаются не только в комнате, но и внутри головы.

Тони взял его за плечи.

– Эй. Держись!

Август открыл рот, но вопросов было слишком много; они лезли вперед, не давая друг другу места.

– Да, – сказал Тони. – Поверить сложно. Но это не самое плохое.

– Ничего не понимаю…

– Пойдем со мной, кое-что покажу.

Тони отпустил его.

– Что?

– Лучше самому увидеть. – Он уже шагал к дверному проему. – Не бойся, я тебя не трону, – добавил он. – Я напал… из предосторожности. Прости. Я здесь уже очень давно.

– Ты меня не узнал?

– Не сразу, – ответил отец. – Извини. Идем.

Он развернулся на пятках и вышел из комнаты.

Оставаться на месте было бессмысленно. Август пошел вслед за Тони в темноту и прохладу. Они прошли несколько шагов до перекрестка. Там Тони свернул налево, как и Август недавно. Тоннель круто спускался вниз. Тусклые отголоски солнечного света, которые помогали находить дорогу, давно исчезли, но, несмотря на это, Август мог различить очертания стен, где виднелись знакомые странные рисунки. Собственно, именно они – знак бесконечности, разорванное кольцо и лабиринт – были тому причиной. Они не светились, скорее наоборот: выглядели столь черными, что втягивали в себя окружающий мрак, который перед ними тускнел. Сухой воздух звенел от криков.

– Кто там? – спросил Август.

– Ты о чем?

– Кто кричит?

– А, это я. И остальные.

Справа стена тоннеля прерывалась чередой отверстий, каждое высотой в полтора метра. Тони остановился у четвертого и нырнул внутрь. Не забыв пригнуться, Август последовал за ним.

Помещение, где они оказались, было скорее пещерой, нежели комнатой, почти круглой и не слишком темной. Из череды отверстий в центре высокого потолка на пол падали лучи фосфорически-белого света. Запах пыли смешивался с вонью протухшей крови. По краям пещеры располагались уступы и выступы, на двенадцати из которых лежали человеческие тела. Все они были в том же состоянии, что и виденный ранее покойник: грудная клетка вскрыта, сердце вырвано.

Этим сходство не ограничивалось.

– Иди сюда.

Тони махнул рукой в сторону ближайшего трупа. Если бы отец не стоял прямо перед ним, Август опознал бы его в мертвом человеке на каменной плите. Тот был одет в рваные штаны и дырявую белую футболку: именно таким, в отличие от седоволосой тощей фигуры напротив, Август видел его в последний раз.

Август откашлялся и спросил:

– Если посмотрю на остальных, они все будут на одно лицо, правда? Как и ты?

– Да.

– Ты хоть понимаешь, что за хрень тут тво-рится?!

Тони нахмурился.

– Следи за языком, сынок.

– Ты серьезно?

Несмотря на лежащее перед ним изломанное и выпотрошенное тело, Август рассмеялся.

– С каких пор ты стал ханжой?

– С тех пор как провел здесь двадцать лет, – сказал Тони, широким жестом обводя пещеру и то, что находилось за ее пределами. – В этой башне.

– Как такое возможно? – изумился Август. – Как такое могло произойти?!

Отец прислонился спиной к выступу, на котором лежало тело – его собственная копия, только сильно моложе.

– Здесь, в этой башне, тюрьма. И она – свой же узник. Ладно, это не так важно. Главное, что этот узник очень и очень опасен. По сути, он вовсе не человек. В башне живет чудовище – в самом буквальном смысле слова. Когда-то, давным-давно, оно было человеком. Теперь стало похоже на тень. Тень, которая испытывает лютую жажду. Оно ужасно мучается и страдает; и только утолив голод, ненадолго успокаивается.

– Чего оно жаждет?

– Крови. Человеческой.

– Говоришь, как будто это…

– Вампир, да.

– Твою ж мать, – выругался Август. – Что за херня? Серьезно, это ж просто… полная херь.

На сей раз Тони не стал его одергивать.

– После всего, что ты видел… меня, например…

– Господи, папа… Почему… ах-х-х, черт…

Губы Августа задрожали, а глаза стали влажными.

– Ты давно не называл меня папой… – негромко произнес Тони.

Крики не утихали. Август, помолчав секунду, сказал:

– Ты рассказывал про… Давай дальше.

– Так вот, узник… он не может покинуть свою темницу. Поэтому вынужден ждать, пока сюда не попадет кто-то вроде меня. Беда в том, что башня не стоит долго на одном месте. Она постоянно перемещается, едва ли не каждые несколько минут. Причем, судя по тому, что удалось выяснить, не только в пространстве, но и во времени. Хотя, возможно, я неправ. Как бы там ни было, жертв у здешнего узника очень мало. Вот ему и пришлось искать способ… продлить им всем жизнь. Для этого у него есть особое устройство. Оно похоже на большое зеркало с абсолютно черной поверхностью. Узник ставит перед ним жертву, и от нее зеркалом отделяется какая-то часть. Не рука, не нога, а скорее личность. Один из тех обитателей, о которых писал Стивенсон: элемент совокупности, которой является каждый из нас. Узник утоляет свою жажду. Тогда он может себя контролировать, отсекает множество других «я» и выпускает их на волю внутри башни.

– Ради чего?

– Чтобы охотиться. Есть у него такая забава… Изначальную жертву он держит в живых как можно дольше. Иногда ловит и отсекает от нее новую часть, пока от человека не останется одна шелуха. Если, конечно, не забредет новая жертва, тогда он тут же высасывает прежнюю.

– Зачем?

– В смысле?

– Зачем, если можно оставить два источника пищи?

– Точно не знаю, но он, скорее всего, боится, что пленники сговорятся и найдут способ его одолеть. Он силен, однако не всемогущ. Общими усилиями люди сумеют сделать то, что одному не под силу.

– А как же копии, те личности, которых он создал? Разве они не могут сговориться против него?

– Ты их видел?

– Да. Собственно, поэтому я сюда и попал. Один из них проник в дом и убил Орландо. И, по-моему, собирался убить Ребекку с Фостером, но я помешал. Он убежал, и я попытался его догнать.

– Орландо погиб?..

– Ага.

– Но твоя мачеха и брат – они в порядке?

– Испугались до полусмерти, но целы.

– Бедный Орландо… – сокрушенно покачал головой Тони. – Чудесный пес. Ни малейшей капли агрессии…

– Не знаю, станет ли тебе легче, но он спас Ребекку и Фостера от тебя… то есть твоего двойника.

– Господи, как они, наверное, перепугались.

– Они не пострадали, честное слово. Так что там с копиями?

– Да, точно! Ты, думаю, и сам заметил, что мой двойник вел себя довольно странно?

– Не то слово!

– Таков результат работы зеркала. Иногда получаются люди, способные говорить, но они все равно крайне агрессивны. В общем, узнику из-за них беспокоиться не надо.

– Вот что, значит, делает твой вампир, когда ловит очередную жертву?

Август кивнул в сторону ближайшего тела.

– Нет, – ответил отец. – Это делаю я.

– Что значит ты?!

– Это я всех убил. – Тони обвел взглядом зловещее убранство комнаты. Крики здесь ощущались громче, чем снаружи, – будто насыщеннее.

– Господи…

– Ты и сам видел, насколько они безумные.

– Видел, – кивнул Август. – Да, согласен, когда такая тварь бросается на тебя, ее можно остановить лишь одним способом. Но это… – Он махнул рукой, указывая на торчащие ребра и дыру на месте сердца. – Как-то слишком, тебе не кажется?

– Так и есть. – Прежде чем сын успел ответить, Тони добавил: – Я пытаюсь уморить его голодом.

– Ясно, – кивнул Август. – Понимаю. Но зачем вырывать сердца? Разве вампир их ест?

– Нет, – покачал головой Тони. – Их ем я.

– Как это? – У Августа булькнуло в животе. – Ты с ума сошел?!

– Я читал, что так надо. В башне есть библиотека. Я искал выход и решил, что там может найтись подсказка. Книги здесь, конечно, специфические… такие бывают только в хранилище монстров. Сплошной мрак. Я довольно быстро нашел нужную информацию, но стал читать дальше. Так давно не держал в руках настоящую книгу… Не переворачивал страницы, не вчитывался в предложения и абзацы… Представь, что ты целый месяц сидишь без воды, а потом получаешь возможность окунуться в горячую ванну. Или что ты год питался одними галетами – и вдруг тебе подают филе миньон. Я упивался возможностью читать, хотя книгам верить не спешил. Вот такая ирония… В конце концов я понял, что в них имеется здравый смысл.

– Ты стал есть сердца, потому что так написано в книгах?

– Не просто сердца, – уточнил Тони. – Мои собственные. Мое сердце, разделенное на множество частей, оттого изрядно огрубевшее. Я уже сбился со счета, сколько раз стоял перед черным зеркалом и видел, как оттуда выходит очередной двойник. По правде говоря, удивительно, что от меня еще что-то осталось. Поедая сердца, я пытался вернуть себе утраченную суть.

– Господи, – пробормотал Август. – Ты так спокойно об этом рассуждаешь…

– Ничего подобного, – возразил Тони. – Абсолютно. Это полное безумие и мерзость. Как и сама башня. И ее узник.

– У тебя что-нибудь получилось?

– Ну, я до сих пор здесь.

– Ты сказал, что знаешь, как отсюда сбежать.

– Да. Я нашел способ. Не сразу понял, как добраться до выхода, но теперь могу нас отсюда вывести, и довольно быстро. Господи, сынок, я так по тебе скучал…

– Я…

– Знаю. Для тебя прошло совсем немного времени. Впрочем, пора двигаться, иначе ты и сам поймешь, на какой долгий срок тут можно застрять.

Тони оттолкнулся от стены и зашагал к выходу из пещеры.

Бросив еще один взгляд на последствия кровавой резни, устроенной отцом, Август последовал за ним. Тони свернул направо. После пещеры проход казался до невыразимости темным. Август нащупал ступеньку.

– Башня, – заговорил он. – И узник. Ты знаешь, откуда они взялись?

Тони кивнул.

– Знаю. Но давай лучше не про них, ладно? Я заготовил целый список тем, которые хотел бы обсудить с тобой, доведись нам снова встретиться.

– Правда?

– Да. Поэтому не будем тратить время на башню и ее обитателя. Есть более важные вопросы.

– Ну, для разговоров про секс уже поздновато, на сей счет можешь не переживать.

– Очень смешно. Видимо, твоя мать все-таки озаботилась половым воспитанием?

– Ага. Подсунула мне книгу.

– Серьезно?

– Да. Причем кошмарную.

– Уж не сомневаюсь!

– Почему ты не пытался сбежать?

Тони отвел глаза.

– Боялся. Я неспроста рассказал тебе про черное зеркало. Узник сразу убивает свое первое творение. Намеренно, чтобы запугать жертву. Весьма успешно, кстати. Про вампиров я знал давно, еще прежде, чем добрался до здешней библиотеки: со студентами мы проходили и «Кармиллу», и «Дракулу». Поэтому имел представление о том, как их можно уничтожить. Но знать и уметь – это разные вещи, согласись. Особенно когда речь идет о подобной твари. Поэтому я решил сперва уморить узника голодом, а уже потом сойтись с ним в схватке.

– Ясно. Так что насчет узника?

– Его зовут Мундт, – пояснил Тони. – Эдон Мундт. Он жил в одном старом городе на берегу черного океана.

– Ты хотел сказать, Черного моря?